Клюквенный удар. Глава 2

Как и обещал Георгий Козлов за Николаем Ивановым приехал воронок. Ровно в шесть утра, шесть минут и шесть секунд. Николай выпил стакан водки, обнял жену с семью детьми, только что вернувшихся с поля, и помолился на икону Богоматери. Перед уходом он запел военную песню. На страшные звуки пришёл Шарик с балалайкой в зубах. Он поднялся на задние лапы и слился в объятиях с хозяином. Балалайка упёрлась прямо в лицо Николаю, пришлось её убрать. Николай похлопал медведя по спине:
- Теперь ты за старшего.
Тот вроде кивнул.
- Блинов напечь не забудь, - обратился он к жене Маруся. - Скоро Масленица.
- Напеку, напеку. Только возвращайся.
- Жди меня и я вернусь.
Маруся заревела, уткнувшись в его плечо.
- От тебя автоматами пахнет, - проговорила она.
- Значит не вернусь я...
Маруся заревела ещё пуще.
С улицы прозвучал выстрел, а значит было пора идти. После выстрела раздался стук в дверь. Маруся торопливо отворила её.
- К вам подъехало танкси, - затараторил с порога человек в шинели и картузе на боку. - Госномер т-34. Цвет тёмно-зелёный. Водитель Владимир. 
- Спасибо, товарищ! - Николай пожал руку гостю и предложил выпить. Тот согласился.
Минут через десять весь экипаж был в сборе и передвигался по заснеженным улицам. Николай был хмур, как и все остальные.
- Далеко ехать, Владимир? - спросил он у водителя.
- Долго, - ответил водитель, дымя папиросой. - Вон, пробка на проспекте.
Москва не изменяла своим традициям. Весь проспект Дзержинского был усыпан танками и чекистскими автомобилями. Некоторые из них имели шашечки как у танка, в котором сидел Николай Иванов. По тротуарам вдоль проезжей части бродили медведи и пьяные матросы. Простоять в заторе пришлось пару часов. Николай за это время успел сыграть несколько мелодий на балалайке, станцевать яблочко и выпить две бутылки водки. Водитель танка выпил на бутылку меньше и повздорил с другими участниками движения при делении полосы. Чтобы развеять эту рутинную скуку кто-то включил кассетную магнитолу. Из импровизированных динамиков зазвучала речь Левитана под грустный патриотичный бит. Николай тут же представил как его медведь танцует под эту музыку, а Николай аплодирует, наливает тому водки и снова аплодирует. Когда пробка наконец рассосалась как гематома на лице у водителя, танк рванул с места по ямам и ухабам и оказался у заброшенного здания с советской символикой.
- Приехали, - протянул водитель Владимир и выскочил первым, чуть не вступив на мину. Следом выскочили остальные. Второй тут же подскочил к берёзе и обнял её приговаривая любовные признания. У подножия здания лежало тело в мундире. Голова тела пряталась в мухоморах и пустых бутылках из-под чего-то национального.
- Товарищ военный! - крикнул один из бойцов в сторону мундира.
Мундир вскочил, выплюнув окурок беломора изо рта. Его плечи носили погоны подполковника.
- Честь имею! - ответил он. - Прошу прощения солдаты, о России задумался. Эх.
- Спецподразделение для выполнения особо опасного задания прибыли! - отчитался боец. Подполковник с недоверием осмотрел шмыгающую четвёрку. Лишь Николай Иванов один из них был самый хмурый и серьёзный. Подполковник пожал ему руку и помахал всем остальным.
- Помнишь меня, Коля? - умиротворённо обратился он к Иванову.
Николай раскрыл глаза и с замиранием сердца протянул:
- Ве-ро-ни-ка...
- Э... Нет. Кхе-кхе. Северный Вьетнам, разведка. Ну?
- Игорь Викторович? Начальник отдела кадров?
- Коля, йошкин кот, ты чего контуженный что ли? Я так сильно на бухгалтера Игоря Викторовича похож?
Иванов присмотрелся, затем резко улыбнулся, но потом снова присмотрелся с опаской и внимательностью.
- Пол-ков-ник Рас-стре-лов... Но ты же тогда не вернулся с того задания...
- Да, из тысячи бойцов две тысячи погибли. Мне удалось сбежать...
- Из плена?
- С задания... Поэтому я и подполковник...
Гробовое молчание продолжилось с минуту, три секунды и десять миллисекунд.
- Я прощаю тебя, Расстрелов... - прервал молчание Иванов.
- Это, значит, как это? - встормошился подполковник. - Я так-то старше тебя по званию, если что. Да и вообще, по должности. Так что, ты давай, это, не наглей тут... В общем... проехали!
Ленивым движением головы он призвал идти за ним в здание. В полу была потайная дверь, ведущая в подвал. Подполковник открыл её и тут же провалился вниз.
- Всё хорошо, - ответилось его лицом снизу. - Только крысы тут.
- Крысы? - перезарядил маузер один из бойцов. Другой успокоил его и напел ему на ушко Катюшу. Вскоре в подвале оказались все. Даже какая-то женщина с кошкой. Её вежливо отвели на улицу, ласково пригрозив расстрелом за разглашение военной тайны. Свет, заискрив, зажёгся и осветил длинный коридор, похожий на тоннель или бункер.
- Подъем! - гаркнул подполковник и закашлял чехоткой.
Народ лежащий по проходу поднялся и стало ясно, что это тоже военные.
- Прошу, - указал подполковник на военных, - французский разведчик Оливье Провансаль.
- Бонжур, мерси, - сказал тот отдавая честь.
- Дон Спагетти, - представил Расстрелов второго человека. - Сапёр из Италии.
- Сталлоне, Феррари, Индезит.
- Пленные? - сурово поинтересовался Николай Козлов.
- Никан нет! - возразил Расстрелов. - Интернационал.
Сию минуту к ним подошли ещё двое: один усатый с большим бокалом пива, а второй с каким-то пакетом.
- А это кто? - сурово спросил Николай.
- Немецкий артиллерист Ганс Фраер и северокорейский пограничник Чо По Чом. Все эти люди в нашей команде.
- Что-то маловато, товарищ подполковник, - произнёс щурясь танкист.
- Тебе хватит, - холодно подмигнул Расстрелов.
- Фольксваген, ду хаст, гутен таг, - произнёс тост усатый и выпил залпом пиво. Кореец промолчал.
- Товарищ подполковник, - крикнулось одним из танкистов, - проясните ситуацию: с каким врагом предстоит сражаться?
Подполковник повернулся и исподлобья ответил:
- Пока ещё не время...