Лучше не придумаешь

   Предварительный семинарский педсовет, который собрался в конце лета, позволил преподавателям, определиться с моделью проведения занятий в новом учебном году. Возможность учебного заведения позволяли проводить как очную, так и заочную форму обучения.
   Первокурсники стационара, сразу были предупреждены, что в течение года, три раза, на две недели, к ним на занятия, будут добавлены такие же первокурсники, только с заочного отделения. Единственное, занятия будут проходить в интенсивной форме, что позволило с годами прикрепиться названию к происходящему "интенсив", и сложность будет заключаться в том, что пары будут проходить с утра до вечера, отставив в сторону предметы, которые будут сопровождать их как стационар на протяжении всей учёбы, это английский с греческим языком.
   Сам интенсив, с себя представлял недельную зачитку одного из предметов, которая завершалась если не обязательным зачётом, то экзаменом, по усвоенному материалу. Всё зависело, что предусмотрел преподаватель. Уже полностью курс считался завершённым, когда после недельных занятий, семинаристы получали литературу для самостоятельного чтения, после которого полагалось написать письменную работу.
   Ребята со стационара, проучившиеся предварительно не в одном учебном заведении, а это могли быть как школа так и колледж с институтом, сразу поняли, если правильно подойти к отношениям между собой, то программа интенсива, позволит им подружиться с заочниками на всю жизнь, так же, кто был по смекалистей, тот сразу увидел плюсы с семинарской дружбы на время сессии, когда обе формы обучения были вместе, начиная от помощи в заданиях, которые давали преподаватели практически на каждый вечер и заканчивая взятием ужина в комнату, для тех кто сразу после пары планировал ехать прогуляться по городу или покупаться в море, если позволяла этому погода.
   Владимир Зубков, как и все заочники, заселившись в комнате, ключи от которой получил на проходной по вахтенному журналу у дежурного, пришёл на кухню в корпусе мужского общежития, куда их пригласил очник третьекурсник, поставленный на время учёбы руководством учебного заведения комендантом. С заочниками первокурсниками одновременно собрали начинающих очников. Учитывая, что это было уже их третье совместное мероприятие после завтрака в семинарской столовой и общей молитвой в конференц-зале, где им и было объявлено за нынешнее собрание в корпусной кухне, ребята раскомплексовавшись друг к другу уже начали знакомиться ближе между собой в ожидании организатора.
   К поведению Владимира среди собравшихся, можно было прировнять очника первокурсника Женю, который под копирку стоял рядом, облокотившись на кухонный подоконник, молча наблюдавший эмоциональные порывы в речах нов сформированных друзей, бурно вспоминавших общих церковных знакомых с городов, откуда были сами ребята и места где бы они могли сами когда-нибудь видеться, это в детских христианских лагерях, так же на молодёжных конференциях.
   Комендант Сергей долго не заставил себя ждать, он пришёл на место сбора, опоздавши всего лишь на пять минут, что позволило только поступившим заочникам, узнать на тот момент уже у бывалых первокурсников, по больше информации, как насчёт общего в церковном мире, так и за саму учёбу и её организацию в семинарии.
   Ещё на подходе к кухне, Сергей, проходя по фае общежития, услышав радостные впечатления с места встречи его с ребятами, которые было слышны не только при центральном входе здания, но и по всему корпусу, понял, что дружба завязалась, и это позволит ему быстро осуществить то, что он задумал.
   Опыт в комендантском деле его не подвёл, он не ошибся по времени. Даже, неожиданно быстро для себя, в течение пятнадцати минут  поделивши  ребят по парам, показав  где необходимо им вписать свои фамилии, в графике дежурств по корпусу, который он принёс с собой на ватманском листе, параллельно рассказывая где они могут взять все необходимое для уборки, а это у  главного инженера семинарии Николая Васильевича, он справился с поставленной задачей, давая ребятам надежду, что пары в которые они,  по большому счёту сами себя выбрали, закрепят в дружбе  их первоначальное знакомство. Единственное, пару из Володи с Женей, старшекурснику пришлось формировать самостоятельно, так как не проявление с их стороны инициативы, дало ему право определить для себя, что их молчание говорит не об отсутствии желания убирать, а больше о том, что они с хорошим христианским воспитанием. Именно это побудило его, объединить их в одном звене.
   Увидев в этих двух ребят, эмоциональное воздержание от происходящего, выражавшееся в симметрично друг к другу облокотившимся на подоконник спокойными стойкам, комендант Сергей решил их взять на самую ответственную уборку, которая только может быть у первокурсников, это наводить порядок в комнатах преподавателей, которые приезжали на время сессии и апартаментах, которые были предназначены для гостей семинарии, расположенные на одном этаже, находящимися над этажом с учебными классами. Так же, в принятом решении коменданта относительно них, помогли предварительные наблюдения Сергея за уборкой очника Жени Сытникова на веренном ему участке, до приезда заочников. По качеству уборки, он в нём видел ответственного студента, на которого уже посматривал как на претендента на должность коменданта вместо себя, когда ему надо будет после защиты диплома оставлять учёбу в семинарии.
   Оставшиеся пол часа своего свободного времени, комендант Сергей Ребров развёл всех ребят по распределенным участкам, чтоб в отчую показать место, где им необходимо будет поддерживать порядок в течении сессии.
  После отъезда заочников, студенты стационара, возвращались на предварительно поставленные участки. За частую они смотрели за порядком на одних и тех же участках, только теперь к ним присоединились заочники. Единственное с Женей, Ребров сделал осознанную перестановку, с уборки спального корпуса на преподавательский этаж, с расчетом, чтоб проверить его на ответственность, и если они с Володей справятся, то он его там и оставит до следующей сессии Зубкова.
   - Слушай брат, у меня к тебе просьба, —  обратился Владимир к Евгению, когда они уже вдвоём остались в комнате, в которую привёл их комендант для пробной уборки. - Единственное не знаю, как её озвучить. Вроде и простое дело, и в тот же момент золотое, — тут же добавил он.
    - Значит надо просто, как есть и говорить, чтоб не сбить золотую пробу. Только начнёшь мудрить, сразу собьёшь. И что потом? Могу сорваться как помощник, — улыбаясь заметил Женя, тут же отвечая на вопрос им же самим заданный, при этом концентрируя всё своё внимание на Володе, повернувшись к нему лицом от стола, на который он поставил перевёрнутый стул, чтоб начинать подметать пол.
   - Договорились. Буду говорить, как есть, — начал Володя. - Дело в том, что перед сессией мне сделали операцию на глаз и мне категорически запрещено как поднимать тяжелое, так и наклоняться, — тут же в простоте, как и просил его Женя, добавил Володя. - Я просто как брата прошу учесть тебе это, — тут же озвучил семинарист Зубков свою просьбу.
   Женя пристально посмотрел в глаза Володе, с расчётом, чтоб увидеть из любопытства хоть какие-либо следы после операции, но сразу тормознул в своём желании поняв, что это как не красиво с его стороны, так и вообще большая глупость. Собеседник, поняв его намерения, о чем не тяжело было догадаться, любопытный взгляд Жени об этом всё рассказал.
   Володя улыбнулся, при этом сказав:
   - Если тебе тяжело поухаживать за мной на сессии, ты просто мне лучше сразу скажи, чтоб я обратился к коменданту об, уже тогда, наверное, отдельном задании для меня.
   Женя задумался и это засмущало Володю, и он свою реакцию на задумчивость собеседника озвучил:
   - Извини. Зря я, наверное, это затеял, зная, что у каждого студента, и так забот хватает. Просто хотелось, быть со всеми, и как то, стараться не концентрироваться на операции. Пойду, наверное, догоню коменданта Сергея, и объясню свою ситуацию. Не выгонят же меня теперь из семинарии, — сказал Володя, облокачивая щётку на стенку, освобождавшись от неё, чтоб уйти.
   Женя опомнившись, выйдя из-за задумчивости, увидев, что Володя уже на пороге, сказал ему в спину:
   - Да стой ты, — сказал он тепло. - Не торопись. Дай сообразить, как нам с тобой в одну комнату переехать, хотя бы на время этой сессии, чтоб я за тобой полностью поухаживал. На время уборки любой смог бы, — оправдывая своё молчание с задумчивостью произнёс Женя.
   - Спасибо брат, — сказал Володя, вступивши с порога в комнату, взяв при этом назад в руки щётку.
   Две недели интенсива пролетели, не заставив себя долго ждать. Бурный семинарский график, это уроки с общениями, как вечерними, так и между тех же, самых пар, намного сблизили ребят, относительно первых дней после знакомства. Что касается Жени с Володей, то их дружба, можно сказать уединилась от всех. Единственное, когда они пребывали со всеми, это на парах. Комнаты, в которые им постоянно необходимо было наведываться для поддержания порядка, находились отдельно от остальных участков, так же, их сдержанный характер не проявлял желания в участии всех вечерних общений, которые проводились самими же студентами. Шум, песни под гитару, эмоциональные обсуждения происходящего, это было не для них. Они выработали для себя схему уборок после последней пары, которая позволяла им, оставить время как на выполнение ежедневного задания, так и на частую прогулку на море.
   Женя, так как выполнял самую тяжёлую работу, а это пока все на ужине, мытье полов в общем коридоре и комнатах, которые освободились или готовились к заселению, сразу после пары шёл на этаж, где они производили уборку. Володина задача была, в это время сходить на ужин, покушать и взять Женин ужин, для того чтобы принести его в комнату, где они жили. В будние дни, вся нагрузка в основном по уборке ложилась на Женю. На выходных, они уже вдвоём появлялись на участке, чтоб сделать генеральную приборку, тем самым подготовить помещение для новых приезжих.
   Очник первокурсник поражался своему смирению, которое проявлялось в нём на протяжении двух недель относительно Володи. Ещё с самого начала, после просьбы Володи о физической поддержки, он понял со своего христианского опыта, что только молитва поможет ему две недели находиться в нужной духовной форме, чтоб не дать ни малейшего повода, для преткновения брату, который нуждался в его помощи. Сложность греческого языка с первых дней по программе, привело Женю к еженедельному посту, который он решил не отменять во время интенсива. Это позволило ему в пост добавить нужду относительно братского терпения к Володе. Отказ от любимой утренней яичницы по пятницам в посте, которую он отдавал тому же самому Володе, и вкусным семинарским обедом, которым он делился с остальными ребятами, сидевшими с ними за столом, придавало ему силу, с которой он две недели просто пролетел в лёгком полёте над интенсивом. Отношения между Женей с Володей приняли такую лёгкость, что на первоначальное слово с вопроса Володи: "А можно?», Женя не ждав продолжения, в радости, что в нём нуждаются отвечал: "конечно можно "
   Так произошло и после последней их совместной уборки, где в очередной раз, вся тяжесть лягла на плечи Жени. Володя на встречную фразу Жени: "конечно можно" добавил о том, что он нуждается в сопровождающем до вокзала, так как в семинарии набрал много необходимых книг для учёбы, и для переноса по физической норме, они ему будут тяжелы. На что, Женя ему ответил: "без проблем", и это доставит ему радость, и что он ему уже поможет не как физически слабому человеку, а как своему другу.
   Дорога на вокзал из-за общения оказалась быстрой, на тяжёлые сумки с литературой, да и вообще с Володиными вещами никто не обращал внимание, так как впечатления от полученных знаний, которыми делились друзья, усталость уводило на второй, а то и на третий план. Так как друзья выехали из семинарии чуть заранее, зная какие их ожидают манёвры, от маршрутки к маршрутке, так как они ехали с одной пересадкой и от остановки маршрутки к поезду, то время позволяло Жене носить как в народе говорят перебежками, от точки к точке, при этом оставляя с перенесенными вещами Володю.
   Проводница, узнав о немощи Володи, при этом визуально оценив усталость Жени, разрешила Евгению как сопровождающему зайти в вагон, для того чтоб занести вещи, так же разложить их и посидеть, пообщаться в самом вагоне до отправки, чтоб отдохнуть. Сам вагон был плацкартным. Ребята приехали чуть заранее. Занести вещи за два раза, Жене время было предостаточно. Пока он этим занимался, Володя познакомился с женщиной, которая ехала с ним в купе. Он сразу с хода засвидетельствовал что он христианин, на что она ответила, что ей очень интересно будет ехать с человеком, который читает Библию и у неё даже будет к нему пару вопросов по ней. Это она всё заявила после того, когда увидела положенное Писание на стол Володей, со стороны где находилось его место.
   - Вроде всё, — сказал Женя, вернувшись с улицы, поставив рюкзак с книгами и сумку, в отделение под Володиным лежаком в купе. Поставив вещи, он опустил сам лежак, что дало ему возможность сесть на него и перевести дыхание. Он расположился напротив Володи. Женщина, поняв, что Женя сопровождающий, решила пока не торопиться со своими вопросами, дав друзьям пообщаться.
   Братья смотрели друг на друга пару секунд, в глазах была видна их внутренняя радость, которую мог подарить Бог только своим детям. Вид у Володи был умиротворенный, что касается Жени, то он старался, не показать то облегчение от выполненной задачи, которую ему поставил Бог через брата Женю. Сам Володя понимал, что Женя за эти две недели выложился на все сто процентов, ухаживая за ним, что дало ему полное право при свидетельнице женщине заявить ему прямо в глаза:
   - Спасибо брат! Я в тебе увидел Иисуса Христа.
   Так как Женя никогда и представить себе не мог, что ему такое могут сказать, то первый секунды он даже и не мог сообразить, как ему отреагировать на заявление друга. Он прекрасно понимал, что труд его относительно Володи действительно был качественный, так как он усиленно старался все эти две недели, не давая места для сомнения, что именно так надо помогать и не чуть меньше и он, так же наблюдая за самим Володей видел в нём человека знающего Бога лично. Всё это, застало его врасплох. Единственное, что он мог сделать, отойдя через пару секунд от услышанного, так это посмотреть на женщину, которая не меньше была удивлена выяснением среди друзей кто есть, кто, и улыбнуться ей при этом в шутку добавить:
   - И придумают же на ночь глядя, эти семинаристы, — сказал, улыбаясь Женя, тут же вставая, чтоб пожать руку Володе и выйти из вагона, так как после такого заявления его друга, он не знал куда себя деть, не то от гордости, не то от неверия об услышанном.
   Женя чётко понимал, что ему надо идти и остаться самому с Богом для выяснения, что с ним произошло.  Попрощавшись с Володей, он вышел на улицу. Осенний, прохладный ветерок, которому было где разгуляться на перроне, чуть остудил его переживания относительно, что вообще подумал Бог после услышанного, об этом он переживал пока, шёл по вагону на выход. Детский радостный смех, которым был переполнен перрон, возле состава его друга Володи, окончательно развеял тяжёлые мысли, относительно услышанного. Возле детей находились их лидеры, люди в красивых спортивных костюмах, увидя которых можно было догадаться что это юные спортсмены, которые ехали на соревнования или с соревнований в город где рано утром брата Володю встретят поместные друзья, чтоб помочь довезти тяжелые сумки к нему домой. Название города звучавший на устах от радости у детей, соответствовал городу куда, направился семинарист Владимир Зубков.
   Полупустая маршрутка, позволила Жене сесть на его любимом месте в конце салона возле окна. Отсутствие писка в механизме при торможении, не то от стирающихся колодок, не то от разрушающегося заднего редуктора, который присутствует в большинстве городских маршрутных автобусах, дало возможность Жене ехать до нужной остановки по красиво освещенному вечернему городу в размышлении. Вечернее время суток, дало чуть место тоске о друге, который поехал на поезде в противоположную сторону и лишь дата следующей сессии, которую озвучил декан семинарии им на последней паре в ушедшем интенсиве, дарило ему радостную надежду что они скоро увидятся.
   В какие бы сюжеты своих размышлений он не заходил, пока ехал в семинарию, всё равно, фраза, произнесенная его другом ему в глаза: "я увидел в тебе Иисуса Христа", не давала ему покой. Если первым десяти минутам он радовался после услышанного, то сейчас, когда до него начало доходить истинная ценность, допущенная Богом в этом, то ему становилось всё сложней внутри себя. Спустя час после происшедшего, когда рассеялись все эмоции, он остался с задачей, которую ему Бог задал на всю оставшуюся христианскую жизнь. Делать всё так, чтоб в нём постоянно видели Иисуса Христа, о чем люди могут самостоятельно заявить в слух, даже без намёка - просьбы, как это получилось у Жени. Он начал понимать, что с виденьем в нём Иисуса Христа, он сплёлся неразрывными нитями раз и навсегда. Отсутствие такого заявления после его помощи кому-нибудь, постоянно будут давать ему повод искать место в своих не христианских действиях, где он просто дал преткнуться человеку, и за что, по концовке, его не обрадовали своими наблюдениями.
   В оставшийся путь в семинарию, Женя до конца так и не понял, что ему надо делать после случившегося, не то радоваться, что Бог не равнодушен к его земному служению людям и хочет по максимум привести его в нужную духовную форму или печалиться, что если именно таким способом Бог его хочет преобразить, то у него есть расположенность в дальнейшем остыть к желанию быть похожим в своих действиях на Иисуса Христа. День заканчивался кучей вопросов, на которые студент стационара понимал, что сразу ответы не получит. Единственное, что дало ему полное право лечь отдыхать в мире, что способ, которым Бог сегодня смело можно сказать его духовно пробудил, лучше не придумаешь, для христианина, который хочет познать Божью волю.