Неисповедимы пути...
Ах, война, что ты сделала
подлая…
Б. Окуджава (слова из песни).
В третьей главе моей повести «Долги мои», я пишу, что отец мой, после возвращении их плена находился на Южном Урале (спецпоселенец) , в городе Златоуст и работал там на щебеночном заводе.
И моя бабка – Вера Васильевна, рассказывала мне об этом периоде – шепотом, как за тайну: «У него там девушка была, жил с ней и ребенок от него был, - мальчик, Вася говорил, мол, на него сильно похож. Вот, может, брат у тебя есть».
Далее – пишу: « …Я молчал и ничего не отвечал. Мать про это никогда со мной не обмолвилась, а спросить – не решался».
Я даже сам не понимаю, зачем тогда про это упомянул…
К тому времени, когда я задумывал повесть и планировал главы, в сознании оставалась только эта клеточка памяти.
Больше ничего. И никогда об этом не думал, хотя – иногда, в детстве, мелькала мысль, что может быть в каком – нибудь селе бегает такой же мальчик, как я, и он является мне братом…
Потом, все – забылось. И сейчас, когда пишу эти строки, не могу объяснить, что тогда двигало мою руку, когда упоминал слова бабушки.
Мне в голову приходят странные мысли, о том, что человек не всегда сообразуется с собственным разумом, а действует некая, неведомая сила…
Повесть была написана, отпечатана на принтере в бумажном варианте. Потом, выложил её в интернет, в группе «Озерки», одновременно опубликовал фотографии, которые иллюстрировали текст.
Затем, мне предложили главы из этой книжки опубликовать в
московском интернет-журнале – Экоград. И там напечатали первую часть – Родословие.
Два года назад, осенью, вернувшись с дачи, где пребывал полгода, подключил интернет и сразу увидел письмо, которое было написано еще летом - 4 июля 2016 года.
Я все мог ожидать, но, что я прочитал - это было труднопредставимо и относилось к разряду – чудо.
Вот текст: «Здравствуйте, я прочитала третью главу вашей повести и увидела на фото своего деда – Педина Василия: то, что вам рассказала бабушка – правда. Мой папа – Бельчинский Сергей Васильевич родился 20 марта 1947 года в Челябинской области, Миасский район, станция Сыростан – он и есть – ваш брат».
Конечно, завязалась переписка и мне прислали те немногие фотографии, которые остались с того далекого времени.
Лида рассказала о печальной судьбе её бабушки и о трагической судьбе своих родителей.
Но – по порядку. Попытаюсь смоделировать, хоть приблизительно, что же произошло на далеком Южном Урале в Челябинской области, в городе Златоуст.
Это именно тот город, где, якобы, отбывал ссылку и работал на щебеночном заводе мой отец – Василий Степанович.
Больше ничего я не знал. Но, моя племянница – Лидия Бельчинская ( она, по мужу, носит другую фамилию) дала мне совсем другой адрес.
И – оказалось, что все было в другом месте, а не в Златоусте, как я представлял, а именно: в селе Сыростан, а рядом с селом - в двух километрах – находится станционный поселок с таким же названием.
Тогда я решил: ну, надо же, в конце концов, более или менее подробно выяснить, что это за место – село и станция Сыростан и - так далее…
Но, прежде всего, нужно понять, как отец попал в это место, и кто определил его судьбу?
Пришлось почитать такую специфическую литературу, в которой описывают процесс репатриации, то есть возвращение на родину людей, которые по каким-либо причинам попали в другие страны.
Это – или угнанные в Германию, или попавшие в плен в ходе боевых действий, или по иным причинам…
Туда же относятся люди, добровольно уехавшие в Германию по набору трудовой силы и даже каким-либо образом служившие в немецкой армии и полиции, или обыкновенные перебежчики-предатели, и завербованные из числа военнопленных… да много путей и категорий, много причин и случаев…
Но, и не все жаждали возвращения на родину, и – тоже – по разным причинам. Но, сразу отмечу: подавляющее большинство, и отец мой входил в это число – хотело вернуться.
Хотя, как я отмечал в повести, у него была серьезная причина и возможность для того, чтобы обрести новую родину и там остаться.
Просила же его, полюбившая молодого русского парня, французская девушка: « Базиль, останься…». Но, видимо – родина, не простое слово, как и слово – чужбина…
Почему я вспоминаю процесс репатриации? Ответ простой, и этот ответ, подробно в Советском Союзе не афишировался.
Совсем недавно широко отмечали 70 – летие со дня проведения Ялтинской конференции (1945 год, февраль), на которой решался вопрос о судьбе послевоенной Европы, то есть о границах и многое…
И одним из решений было такое: обязательно возвратить всех советских граждан, которые, так или иначе, оказались в европейских странах.
Да – обязательно. И с таким предложением советской делегации (Сталин) согласились и американская делегация (Рузвельт), и английская делегация (Черчилль).
Поддались Сталину? Так тоже писали и еще пишут. Но, это не совсем верно.
Да, нарушался принцип устава ООН, который тогда писался, что каждый человек имеет право выбирать место жительства.
Чего же проще, - соблюсти принцип добровольности, так соответствующий принципам демократии?
Проще – это на бумаге, а политика дело тонкое и даже – жесткое. Во-первых, на территории стран Европы оказались где-то 5,5 млн. человек советских граждан. Европа даже не имела экономических возможностей разместить и обеспечить работой такое количество, в основной своей массе, молодых людей.
Я даже думаю, что Черчилль это прекрасно понимал и не хотел оставлять в Европе хоть какую-то часть такой молодежи.
Почему? Громадное количество из этого контингента – это бывшие советские военнопленные солдаты и офицеры.
Кто читал рассказ Шаламова «Последний бой майора Пугачева», в котором писатель-очевидец, рассказал, что стало происходить в советском Гулаге с прибытием осужденных фронтовиков, - тот поймет, что такое бойцы, прошедшие ад боев и получившие боевой опыт, и побывавшие в немецких концлагерях.
Почему согласился Рузвельт, тоже объяснимо: американский президент очень хотел, чтобы советские войска приняли участие в разгроме Японии.
Аналитики сообщили цифру возможных потерь американской армии, если они продолжат войну без помощи советской армии – один миллион человек.
Понятно, что это были неприемлемые потери для США. Вот главные причины, по которым Сталин получил возможность на обязательную репатриацию советских граждан.
Необходимо отметить, что все документы, связанные с такой массовой репатриацией, были засекречены до самого краха Советского Союза.
Я опущу само описание этого процесса, так как пишу не историю, а просто судьбы трех человек, которые изменила проклятая война.
Но, некоторые моменты вынужден объяснить, иначе читателю будет непонятна логика событий, связанная с моим отцом и молодой украинской девушкой, которых свела судьба в этом - далеком от Поволжья и Украины - уральским селе, - Сыростан.
… В повести я написал, что все, кто сошел с парохода - упали на одесский берег и целовали родную землю…
А что было дальше? И как отцу удалось сойти с поезда, который вез его на Урал и побывать дома, в Озерках?
Я попытаюсь представить гипотетический диалог с моим отцом, как бы он - отвечал на мои вопросы ( диалог, конечно, сконструирован на основе рассекреченных и прочитанных мною документов).
( - Отец, а где вы проходили проверку, сразу после прибытия в Одессу?
- Там же и проходили, у меня были справки от командира нашего французского отряда и свидетельства моих товарищей, и еще документы о моей болезни от врача, который мне выдали в английском пересыльном лагере.
- Так, зачем вас повезли на Урал, - ведь, по крайней мере, с тобой все же было – ясно?
- На самом деле это была первичная проверка, такой пограничный контроль, а основная должна была пройти в специальном фильтрационном лагере. Нам выдали такие справки, где указывалась имя и фамилия и место, куда мы должен прибыть.
- А почему так далеко - на Урале - находился такой лагерь?
- Мне самому было непонятно, потом стало ясно, что нас не хотели сразу домой отпустить. Нужна была бесплатная рабочая сила.
- Но, ведь, не в Челябинске – крупном промышленном центре, тебя оставили?
- Нет, но если посмотреть на карте, станет понятно, почему в этот район направили многих.
- Но, ты находился в селе Сыростан, там – щебеночный завод, который выдавал первоклассную гранитную щебенку, а рядом - десять километров - находиться Миасс, тоже крупный город, более 100 тысяч человек населения, а ты говорил, что ты в Златоусте?
- Да, говорил, Златоуст от Сыростана в двадцати пяти километров, но нам запретили упоминать город Миасс.
- Почему?
- Там начинали строить секретное производство нового оружия – ракеты.
- Хорошо, почему ты решился сойти с эшелона и побывать дома, в Озерках?
- Нас особо и не охраняли, тогда – наоборот, вышло сталинское постановление об амнистии, в котором прощалось даже служба у немцев и призвали всех возвращаться на родину и даже обещали материальную поддержку для постройки дома.
- Странно, как-то…
- Мне тоже казалось странным, а потом я понял, что нас, кто был в плену – подозревают.
- Ну, подозревают государственные органы, а люди, простые советские люди, что – тоже подозревали?
- Да, и простые люди. Это было очень обидно, а мне особенно.
- И ты сошел с поезда в Шумерле?
- Конечно, просто очень соскучился, мне же было всего двадцать три года и меня тянуло, как магнитом на родину, - увидеть родителей, сестер, вообще всех родных, друзей…
- Но, это самовольство имело последствия?
- Я, вообще, не считал это самовольством.
- Почему?
- Отвык от наших порядков, от такой нашей несвободы, в Европе такого нет. Кто бы мне чего там сказал, - я родных не видел четыре года, через страшное прошел…
- Но, там, в челябинском фильтрационном лагере это припомнили?
- Там, припомнили, внесли в особый список, но против меня ничего не нашли, но, возможно, меня послали в Сыростан не случайно.
- Почему?
- Название села говорит о том, что это очень сырое место (сырой стан), хотя местные говорили, что по- башкирски это название считается как желтый стан. Просто букву одну изменили, стали писать Сыростан, вместо первоначального – Сиростан.
- И что, только в этом месте идут затяжные дожди?
- Да, именно там. Такая местность, в общем, очень живописная и богатая на залежи полезных ископаемых: мрамор, гранит, самородное золото, железная руда. Но, расположено в ложбине, между гор и от этого дожди могут по неделе идти. А у меня было написано, что – туберкулезник. Я потом догадался, что меня свободно в лагерь могли засадить, так как долго был во Франции, но не посадили из-за болезни. Послали в Сыростан, - сам там подохнешь, от сырости и пыли гранитной, щебеночной…
- А какой у вас был статус, кем вы считались?
- А это непонятно, как будто не рабочие и не военнослужащие, такой рабочий батальон, в общем – неясно.
- Зарплату вам не платили, значит?
- Зарплату получали вольнонаемные, а нас просто кормили и документов, то есть - паспортов не выдавали.
- А почему паспорта не выдавали?
- Тогда большинство сразу бы уехали, - конечно, кому было, куда – уехать. Уже 1947году всякие фильтрации кончились, и у властей не было оснований нас задерживать. Вот тем и держали – документы не выдавали. Мне так и не выдали… Остальное вам известно. Я самовольно уехал… после того, как Галина с сыном моим – Сергеем уехали на свою родину – Украину.)
Лида писала мне, что её бабушка – Галина, работала на железной дороге. Это значит, она жила в поселке на станции, там и сейчас жителей около двухсот человек, тогда, конечно - больше.
Как попали туда украинские девушки? Вероятнее всего по принудительному набору, что часто практиковалось во время войны.
Я не буду придумывать историю любви отца и Галины Бельчинской. Хотя представить – несложно и добавить несколько всяких романтических эпизодов, но это не в моих правилах: правда жизни, достовернее всякой литературы.
Вот я и дошел, до самых трагических страниц моего рассказа…
Я выложу те фото, которыми располагаю и те фото, которые я скачал с сайтов о Сыростане, - это для иллюстрации рассказа.
Весной 1946 года, любовь двух молодых людей переросла в близость. В этом нет ничего удивительного: отцу шел двадцать третий год, а Галина была еще моложе.
В конце марта 1947 года родился мой брат Сергей. Мальчик родился очень слабенький, часто болел.
Было голодно, и климат не способствовал укреплению здоровья ребенка. Закрепить свои отношения молодые люди не могли, - у отца даже не было паспорта.
В этих условиях Галина принимает единственно верное решение, чтобы спасти малыша нужно уехать на родину, в Хмельницкую область Украины.
Она понимает, что дома строгий отец и могут быть проблемы, - как же - родить безмужней – это нарушение традиции.
Это сейчас становится, чуть ли не нормой, но не тогда. Галя надеялась, что родители примут малыша и позволят ей вернуться на Урал, чтобы дождаться, когда Василия отпустят и выпишут документы.
На Украине широко и часто упоминается слово – байстрюк (незаконнорожденный), у нас, в России этот термин, тоже известен, но никогда не применяется.
Вот – первое, что услышала от отца Галина, и ей строго настрого отец запретил возвращаться.
А ей уже писали подруги из Сыростана, что девушек здесь полно, а ребят очень мало и Василий может увлечься другой.
Никем отец там не увлекся, он самовольно покинул Сыростан и плюнул на эти проклятые документы, без которых он не имел право устроиться на работу.
Вслед Галины тоже поехать не мог, любая первая проверка документов грозила ему лагерем. В принципе, он нигде не мог легализироваться, кроме, как дома. Вот тогда дед Степан зарезал телушку… Остальное – известно.
А какова судьба Галины Бельчинской и его сына – Сергея?
Читаю скупые строки письма моей племянницы – Лидии Бельчинской и представляю, как в кино, где ускоренно крутят пленку: Галина никогда не вышла замуж, хотя была привлекательной дивчиной. Лида пишет, что она была – однолюбкой.
Сергей вырос здоровым и красивым парнем. В свой срок отслужил в армии и женился в 1971 году, на красивой девушке.
Через год после свадьбы родилась дочка – Лида.
А далее… начались несчастья, - неожиданно умирает жена Сергея в 1976 году. Вот, как об этом пишет моя племянница: « Мне было три с половиной года, мама заболела – воспаление легких. Это воспаление дало осложнение на почки. И врачи без обследования и анализов сделали ей сильный укол от радикулита, так как мама жаловалась на боль в области поясницы. Почки не выдержали и мама умерла».
Сложно перенести такой неожиданный и подлый удар судьбы.
Но дело осложнялась еще одним обстоятельством. Опять передаю слово Лидии Бельчинской.
Она мне рассказывает в письме: « Папа служил в армии, в ракетных войсках и там облучился. Был поставлен на учет по этой болезни. Надо было регулярно проходить курс лечения по выводу радиации из организма, но после смерти мамы, он не хотел проходить курс лечения...
Сергей Бельчинский – мой брат, умер в 1981 году.
Что дальше? Нетрудно догадаться. Галина Бельчинская вырастила внучку и выдала её замуж за хорошего парня. Это был уже 1993 год. Бабушка Лидии умерла через два года после свадьбы внучки. Таким, как она, нужно памятники ставить…
Не буду заканчивать этот рассказ на грустном событии. У Лидии – три сына, старший уже женат и у молодых родился ребенок. Все увидите на фото, как иллюстрации к этому рассказу.
Валерий Педин. 2019 г. (2 -6 февраля)
PS, После получения архивных документов из одесского фильтрационного лагеря стало ясно, что основную проверку (фильтрацию) отец проходил в Одессе, где находился с конца марта 1945 года по начало сентября этого же года и направлен в Челябинск (Южный Урал). Также объясняется почему сравнительно легко отцу удалось сойти с поезда в Шумерле и побывать на родине в Озерках. Но я не стал исправлять первоначальный текст, так как это мало что меняет в содержании рассказа...
Свидетельство о публикации №223121801346