Обоснование акростихов с Христовым именем в Слове

(...и смежных с ним текстах).

Прежде чем показать несколько примеров вплетения Божьего имени в «Слово о полку Игореве», я вкратце поделюсь своим видением специфики данного текста.

ЦИТАТНОСТЬ
«Слово о полку Игореве» выделяется из множества других древнерусских текстов тем,что содержит в себе множество цитат-ссылок на иные древнерусские сочинения, прежде всего Ипатьевскую летопись. Таким образом, в «Слово» извне привносится контекст восприятия того или иного пассажа. А, кроме того, таким приёмом «Слово» как бы связывает собою все эти тексты в одно целое. Если уподобить древнерусскую литературу саду, то «Слово» будет древом, растущим в самом его центре (образ мысленного древа – структурообразующий для текста). Кроной своей оно свивается с кронами окружающих деревьев, те же между собой почти не имеют переплетений.
 
Цитирование в «Слове» – не праздное украшение текста чужими перлами, но авторский способ адресации читателя к другим текстам. Так, например, фраза «Единъ же изрони жемчюжну душу изъ храбра тела чресъ злато ожерелие» своим началом и концом («един же» и «ожерелие») отсылает нас к финальной фразе притчи о трёх ворах из жития Григория Чудотворца (Киево-Печерский патерик). Таким образом, нам предлагается странный контекст восприятия данного эпизода: три брата-князя (один из которых, сражаясь с литовцами, погиб) уподобляются трём «братьям», воровавшим плоды в саду старца Григория (один из них сорвался с ветки и удавился собственной одеждой). Зная о взаимосвязанности двух фрагментов, мы можем попытаться прочесть в них акростихи. В случае их совпадения или корреляции прочтение можно считать в целом верным.

В обнаружении подобных цитат-отсылок в «Слове» нам поможет поисковик компьютера (без которого эту работу было бы проделать затруднительно). Внимательно читая «Слово» и аккуратно следуя по авторским ссылкам, мы можем составить себе представление о древнерусской литературе в целом. Но пока «Слово» воспринимается изолированно и пока акростихи в нём не прочтены, этот текст представляет из себя непрочитанное Послание. Которое будет прочитано тогда, когда придёт время.

ЗАГАДКИ И ОТГАДКИ
Автор «Слова» ни о чём не говорит прямо, но задаёт читателю загадки: Кто такой старый Владимир? Что такое тропа Трояна? Кто такой Боян? и т.д. Загадки эти имеют вполне конкретные отгадки. «Старый Владимир» – это Владимир Мономах, победитель половцев. «Тропа Трояна» – Залозный торговый путь, ведущий из Тмутаракани «через поля половецкие на горы» Киевские. Ну а Боян, волком рыскавший в тропу Трояню – это Никон Великий, один из творцов «Повести временных лет» (изначальной русской летописи). Его перу, в частности, принадлежат все фрагменты с упоминанием Тмутаракани, где им был основан монастырь. К этим эпизодам часто апеллирует автор «Слова» (см. поединок храброго Мстислава с Редедей, рассказ об убийстве союзниками-половцами красного Романа, смерть двух князей на Нежатиной ниве и др.). Таким образом, знакомый всем нам с детства образ благообразного гусляра-язычника, поющего славу ласковому князю Владимиру красное солнышко, есть результат буквального истолкования поэтического образа «Слова» (кстати, былины-старины встарь также исполнялись без инструмента). В действительности ничего этого не было. Гусли же, на живые струны которых Боян возлагал свои вещие персты, автор позаимствовал у славящих Агнца старцев «Апокалипсиса».

Одна из загадок «Слова» – див. Материалисты прозревали в нём кто ухающего филина, кто языческого стража-идола, кто какое-то техническое устройство с сиреной. А, между тем, это никто иной, как библейский змий, который согласно представлениям людей средневековой Руси умел свистеть, да так, что многие слышащие этот свист падали замертво (см. «Слово о Вавилоне» и «Чудо Георгия о змие»). Див упоминается в «Слове» дважды. В начале «Слова» (и Библии) мы видим его на древе, откуда он кличет «бесовых детей», призывая на бой со вторгшимися на их землю русичами. После поражения Игорева полка див низвергается на землю и это символизирует горести Русской земли, которую контратаковали половцы. Образ низвержения на землю дива-змия также заимствован автором из «Апокалипсиса»:
«И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним…. …Итак веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени» (Отк. I2: 9- I2).
 
ДВОЙНОЕ ДНО
Чтобы продемонстрировать, сколь двусмысленно «Слово», рассмотрим фрагмент, в котором вспоминается утонувший в Стугне юноша Ростислав. Читая про то, как мать оплакивает своего сына (слёзы матери, кстати, взяты автором из летописи: «Ростислава же, искавше, обретоша еи в реце и, вземше, и принесоша еи Кыеву, и плакася по немь мати его, и вси людье плакаша по немь повелику, уности его ради»), нам искренне жаль этого юношу – героя, защищавшего Русскую землю от врагов-половцев. Узнав же, что мать Ростислава была половчанкой, мы понимаем, что данный эпизод подготавливает нас к восприятию следующей сцены – «Спора ханов», в которой будет обсуждаться разумность женитьбы сына князя Игоря на половецкой княжне. Это внешняя сторона текста.

А вот сокрытый план. Эпизод про юношу Ростислава навеян финальной фразой жития преподобного Григория Чудотворца (Киево-Печерский патерик), в которой переправившийся через Стугну Мономах противопоставляется утонувшему Ростиславу, своему брату по отцу:

ВЛАДИмерь же прееха реку
Молитвъ ради святыхъ
И благословениа.
РОстиславъ же утопе
Съ всими своими вои
ПО словеси
Святаго Григориа.
«Им же бо рече
СУдомъ судите
Судиться вамъ
В ню же меру мерити
вЪЗмерится вам»

(Предположительный акростих здесь:
ВЛАДИ-М-И-Р(О)  С-ПО-С  И-СУ-С
или как вариант: ВЛАДИМИР СПАСИСЬ ИСУСУ ДИВЯЗ.
Имя Исуса (раньше его писали с одной буквой «и») рядом с его собственными словами, к тому же по соседству со «Спасом» и «судом», уместно.)

Также и в «Слове» князь Игорь, счастливо переплывший Донец, противопоставляется утонувшему в Стугне Ростиславу. Так опосредованно князь Игорь в очередной раз сопоставляется с Владимиром Мономахом.
Ростислав же утонул в наказание за грех убиения святого старца. Дело было так. Незадолго до выступления в поход Ростислав со своей дружиной ехал в Печерский монастырь за благословением. В это время на берегу Днепра они повстречали старца Григория, который пришёл сюда за водой (в патерике сообщается, что некая животина утонула в монастырском сосуде и тем опоганила воду). Дружинники стали грубо насмехаться над старцем, который предрёк им смерть в воде вместе с их князем. Он сказал им: «О чада! Когда вам нужно иметь в себе мир душевный и просить у всех молитв, тогда-то и делаете вы зло, неугодное Богу. Плачьте о своей погибели, кайтесь в своих прегрешениях, чтобы получить облегчение в страшный день. Уже постиг вас суд, и все вы с князем вашим будете затоплены водой». Не сдержав пыла юности, князь Ростислав приказал утопить Григория, а сам повернул назад и в монастырь не поехал. Монахи искали Григория, но не нашли. А на третий день Бог явил чудо. Отперев келью Григория, монахи нашли там его тело со связанными руками и ногами, с камнем на шее. В патерике говорится, что «ризы его были ещё мокры». На отпевании убиенного старца присутствовал Владимир Мономах без Ростислава.

Вот так. На внешней стороне этой бумажки как бы написано:
«Веселись, юноша, в юности твоей и да вкушает сердце твоё радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих».
А на обратной стороне:
«Только знай, что за всё это Бог приведёт тебя на суд» (Екл. 11:9).

СИМВОЛИЗМ
Про дружинников-курян в «Слове» сказано, что «пути им ведомы». Но истинный путь всякому человеку указывает только Бог («Игорю князю Бог путь кажет…»). Скоро все эти волчата, повитые под шеломами и вскормленные с конца копья, погибнут. Но сначала они одержат малую победу. «Съ заран;я въ пяткъ потопташа поганыя плъкы Половецкыя. И рассушясь стрелами по полю помчаша красныя девкы Половецкыя. А съ ними злато и паволокы и драгыя оксамиты. Орьтъмами и япончицами и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ местомъю. И всякыми узорочьи Половецкыми» (А ведь лихо стелить под ноги своих коней роскошные византийские ткани!) Описывая всё это, автор как бы приглашает нас, читателей, присоединиться к буйному веселью «храбрых русичей». (А чо такого? Грабить и насиловать на войне это нормально).

С этой пятницы отсчитываются дни битвы на реке с символичным именем Каяла: «Третья дни к полудню падоша стяги Игоревы». Восклицая «А Игорева храброго полку не кресити!» (т.е. не воскресить), автор обыгрывает название дня недели (в рассказе Ипатьевской летописи день поражения Игорева полка назван «Святым воскресением»). Таким образом, на трёхдневную битву как бы накладываются события трёх последних дней пасхальной недели, описанные в Евангелии. Но накладываются в противофазе: в пятницу, когда нужно было скорбеть о страстях Христовых, они, неразумные, предавались буйному нечестивому веселью, а в воскресенье, когда пришло время радоваться тому, что «Христос воскресе!», они возрыдали. Таким образом, та пятница и то воскресенье в «Слове» – не реальные дни недели, а символические. В действительности битва могла происходить на берегу какой угодно реки (которую автор назовёт Каялой) и в любые дни недели (которые автор назовёт «пятницей» и «воскресеньем»). Так несчастливый поход русичей против поганых, а также бегство князя Игоря из половецкого плена, превращаются в мистерию.

ФОРМАЛИЗМ
Формализм построения «Слова» отмечался редко, а, между тем, для формалистов XX века этот текст мог бы стать высочайшим образцом.*

------------------------------------------
* Неслучайно, что в анализе «Слова» много больше других преуспел Роман Якобсон, который походя исправил множество самых распространённых ошибок. Якобсоновский перевод «Слова» настолько хитёр, что не нуждается в дополнительных комментариях – комментарии встроены в сам перевод.
------------------------------------------

Вот несколько тому примеров. Слово «слово», используемое автором один единственный раз (плюс в заглавии), приходится ровно на середину текста: «Тогда Велик;й Святславъ изрони злато слово слезами смешено и рече». Относительно этого центра и группируется целый ряд парных элементов, в частности, ретро-эпизоды про основоположников двух княжеских кланов (они ввиты в текст по обе стороны от центра на равном расстоянии). Обрамляют «Слово» славы трём «старым кнзьям» и трём «молодым князьям». Зеркальной симметрии конструкции вторит сюжетная канва: сначала Игорев полк направляется из Русской земли в землю Половецкую, а в конце князь Игорь бежит из половецкого плена на Русскую землю. Оба эти направления движения автором акцентируются в двух зеркальных фрагментах.

А вот ещё один пример исключительной продуманности текста. «Золотое слово Святослава» заканчивается вздохом сокрушения «О стонати Русской земли, помянувше пръвую годину и пръвыхъ Князей!». При этом первые буквы окружающих фраз при прочтении их снизу вверх складываются в слово СТОНИТА = С(его бо ныне…) + Т(ого стараго Владим;ра…) + О (стонати Русской земли…) + НИ (хытру ни горазду…) +  Т(ому вещей Боянъ…) + А(ще и веща душа…). Следовательно, скорее всего, отталкиваясь от строки «О стонати…», автор аккуратно записал все буквы этого слова и с них начал окружающие эту строку фразы. В таком случае акростих является основой построения текста.

Но это не всё. Взглянем ещё раз на текст:

……
Суда Бож;я не минути.

О стонати Русской земли 
   помянувше пръвую годину
   и пръвыхъ Князей.
Того стараго Владим;ра   
   нельзе бе пригвоздити
   къ горамъ Кiевскимъ.
Сего бо ныне
    СТАша стязи Рюриковы   
А друзеи Давидовы
НО Розино Ся ИМЪ
Хоботы пашютъ
коп;я поють на Дунаи.

Игнорируя предлог «Но» (розино ся им) вверх от строки «Хоботы пашютъ» читается имя Х-Р-А-С-Т-О-С. Последняя буква соответствует строке «Суда Бож;я не минути». Что же до пропущенного предлога «но», то он соединяется с первыми буквами слов справа от слова «розино», образуя слово «носим». Таким образом, в этом месте мы предполагаем крестообразную надпись: НО-С-ИМ  Х-Р-А-СТА(ша стязи Рюриковы).

    СТА
    А
НО  Р  С-ИМЪ
    Х

(Подобный же ребус с Христовым именем содержится и в «самом тёмном месте» «Слова» («Рек Боянъ и ходы на…»). Поняв принцип, читатель может самостоятельно отыскать в этом месте имя Христа и прочесть окружающие фразы).

Считая Христово имя в вышеприведённом фрагменте первичным, мы полагаем, что восклицание «О стонати», определившее первые буквы окружающих эту фразу строк, было выбрано по созвучию с именем ХриСТОс = СТОнати. Такой подход к созданию текста не очень-то вяжется с нашим романтическим представлении о поэтическом вдохновении. Больше он напоминает конструирование высокоточного механизма.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО НАЛИЧИЯ ХРИСТОВА ИМЕНИ В «СЛОВЕ»
В своё время А. А. Гогешвили увидел несколько акростихов в «Слове» и в нескольких других древнерусских текстах. Но он не рассматривал «Слово» как цитатное произведение и потому не пытался сравнить акростихи в параллельных местах двух текстов. Других критериев проверки истинности прочтения акростихов он также не имел. По этой причине находки А. А. Гогешвили (некоторые из которых отчасти верны) так и остались всего лишь предположениями. Ниже мы рассмотрим несколько эпизодов «Слова» параллельно с теми фрагментами иных древнерусских сочинений, на которые содержатся ссылки в тексте.


1.  Фрагмент, в котором перечисляются три «старые» князя

  Тогда пущашеть               
  10 соколовь на стадо лебедей.
  Который дотечаше
ТА преди песь пояше.
Старому Ярослову
ХРАброму Мстиславу               
  иже зареза Редедю
  предъ пълкы Касожьскыми
  Красному Романови Святъславличю.

По вертикали снизу вверх читается имя ХРА-С-ТА. Оно же читается справа налево по горизонтали: ХР-Я-СТА.      

Называя «храброго Мстислава» и «Красного Романа» автор тем самым отсылает читателя к двум тмутараканским фрагментам «Повести временных лет», а именно к описанию поединка Мстислава с Редедей и сообщению о смерти Романа (и, возможно, к посмертной характеристике Мстислава, в которой тот, собственно, и назван «храбрым»). Во фрагменте про гибель красного Романа (Ипат. лет. 6587) вниз по вертикали читается имя «ИСУ-С-А»:

  И ВОзратися Романъ въспять,               
  И бывшу ему убиша ;и половце
  МЕсяца августа 2 день.
И СУть кости его и до сего лета тамо лежаче,
Сына Святославля и внука Ярославля.
А Олга емше козаре, поточиша за море Царюгороду.

Возможное прочтение акростиха: (И) ВО ИМЕ ИСУСА.

Фрагмент «Слова» и подразумеваемый в нём фрагмент летописи вместе дают имя ИСУСА ХРИСТА. То, что две части божьего имени читаются в дух текстах в разные стороны придаёт такому вплетению особую декоративность.


2. Смерть Изяслава Васильковича

Единъ же изрони жемчюжну Душу ИЗъ ХРабра тела чресъ злато ожерел;е.

ХР-ИЗ-ДУ (жемч-и-ж-е(ди)нъ)

Здесь душа уподобляется прекрасной жемчужине, а тело – заскорузлой раковине. Отдать Богу душу = отдать жемчужину Христу, здесь пассивное «изронить».
Как говорилось выше, своим началом и концом («Единъ же» и «ожерелие») данная фраза отсылает нас к фрагменту притчи о трёх ворах в саду Григория Чудотворца (Киево-Печерский патерик):

Единъ же,
реша его на древе повесити,
възлезъ горе
   и нача торгати яблока,
и яся за ветвь:
оной же отломльшися,
А сии два,
УСтрашившися, отбегоша;
Сий же, летя,
   ятся ризою за другую ветвь
И, Не ИМЕя ПОмощи,
удавися ожерелиемъ.

ПО ИМЕ-Н-И  И-С-УС-А (ОНИ ВЕРЕД)

По вертикали вверх можно прочесть имя И-С-УС. Последние две буквы имени дало слово «УСтрашившися». Также как и в прологе Галицкой летописи (см. ниже). Как и в летописном фрагменте про красного Романа к имени Исуса примыкает строка, в которой читаются слова «по имени». Повтор аналогичных приёмов в нескольких фрагментах есть аргумент в пользу правильности прочтения.


3. Обращение к Волынскому князю Роману
В «Слове» этот князь называется победителем целого списка поганых народов. Но на момент произнесения Святославом Киевским «золотого слова» он эти народы ещё не победил. Но победит их позже, уже после смерти князя Игоря. Поэтому данное обращение мы склонны приписать не великому князю, а автору. В связи с князем Романом в первую очередь вспоминается красивейший пролог Галицко-Волынской летописи* (которая наследовала летописи Киевской, оборванной в 1200 году). Новая летопись открывается сообщением о начале княжения великого князя Романа, который назван «самодержцем всея Руси». Далее прославляется этот сильный князь и сравнивается со своим дедом Владимиром Мономахом.

--------------------------------
* Очевидная отсылка к прологу в «Слове» – слова князя Игоря перед дружиной: «С вами Русици хощю главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону!» Согласно прологу Галицко-Волынской летописи шеломом Дон пил Мономах: «Тогда Володимерь и Мономахъ пилъ золотом шоломомъ Донъ». Таким образом, в своей речи князь Игорь как бы говорит о своём желании сравниться в славе с Владимиром Мономахом, который когда-то наголову разбил половцев и вынудил их покинуть собственные земли.
--------------------------------

Сначала рассмотрим пролог Галицкой летописи.
А. А.  Гогешвили увидел тут акростих «ИИСУС», написанный по вертикали вверх. Вниз он прочёл «ХРИСТО», далее «ПОР». По его предположению Христопором звали летописца, создателя пролога. Однако, уже сама по себе близость имени «Христопор» Христу делает такое предположение маловероятным. На мой взгляд точно также, как имя ИСУС загибается вправо, поворачивается и надпись. Х-Р-И-С-ТО-В-И-М. С двух сторон это слово окаймляется горизонтальным акростихом: ДОРОЖИ  ХРИСТОВИМ  ИМОНОМ. Заметим, что слово «именем» встречается в тексте и, более того, подчёркивается следующей строкой: «именем евшан / оному же…»
Акростих с Божьим именем ограничен сверху «правильной» строкой «Ходяща по заповедям Божьим». Снизу же его подпирает фраза «Пилъ золотомъ шеломом Донъ», к которой нас дважды отсылает автор.

А теперь посмотрим на фрагмент «Слова».
Начиная с того же слова «ХРабрыя» вверх начала фраз складываются в имя ХР-А-С-ТО-С. Последняя строка «суды рядя до Дуная» созвучна Божьему суду из припевки Бояна «Ни хитру, ни горазду суда Божия не минути». Таким образом, как и в предыдущем примере, акростихи «Слова» и пролога складываются в имя ИИСУС ХРАСТОС.
В тех же фрагментах несколькими строками ниже акростиха с Христовым именем вниз по одной букве читаются похожие фразы. В «Слове»: (НА)ПАДИ ОДИН, в прологе: «ПОДИ ОН ОДИН». Такое совпадение есть показатель сходства почерка и структурно роднит оба текста.

Так связываются «Слово» и пролог Галицкой летописи. Но есть тут смычка и с ещё одним текстом.
В перечне поганых стран чувствуется нарочитость: «ЗЕМля» плавно переходит в «ИМ», «ЛИТВЯ» – в «ЯТВЯзи». Вместе всё складывается в: «ТРЕ-З-И-М   СТРА-ХИ  Л-ЯТВЯ.
Образ трясущихся в страхе поганых народов, в том числе Литвы, встречается в «Слове о погибели Русской земли»**. Найдя фразу с Литвой, мы видим и здесь очень похожий приём. Слово «колыбель» размазывается по пяти последующим словам К-А-Л-И-БОЛ, что является подчёркиванием данного слова: «…деду его Володимеру (и) Манамаху, которымъ то половци  дети своя ношаху в КОЛЫБЕЛИ. А Литва Из БОЛота на светъ не выникываху…».

Итак, половецкие матери именем Мономаха пугали своих детей в колыбели, а Литва из болот на свет не показывалась.
Слово «Тресём» дружит со страхом. ТРУС (раньше так называлось землятрясение) = ТРЯС(ся от страха). КОЛЫБЕЛЬ = КОЛЕБАЛ (а КАЧАЛ  КАЧЕЛЬ). ЗЫБКА (то же, что колыбель) = ЗЯБКО (трясся от холода) и т.п.

--------------------------------
** Несмотря на громкое название «Слово о погибели Русской земли» представляет из себя тоже небольшой пролог к чему-то большему (во всех списках оно предшествует «Житию Александра Невского»). Как и в прологе Галицкой летописи от восхваления сильного князя автор переходит к прославлению его деда Мономаха. Таким образом, «Слово о погибели Русской земли» и пролог структурно схожи. Роднит оба текста и одинаковая «опечатка» - лишний предлог «и» между Владимиром и Мономахом.
В «Слове» отсылкой к «Слову о погибели Русской земли» служит оборот «от (старого) Володимера до нынешнего…».
--------------------------------

Из параллельного рассмотрения трёх фрагментов следует, что акростихи во всех них есть. А учитывая сходство почерка, мы можем предположить, что все три текста были созданы, скорее всего, одним автором. Им же написан и рассказ об Игоревом походе Киевской летописи. Таким образом, автор «Слова» – летописц. Киевская летопись обрывается летом 6708 (1200), наследующая ей Галицко-Волынская летопись начинается летом 6709 (1201). Поэтому, возможно, автор «Слова» в 1200 году перебрался из Киева в Галицк.


4. Битва на Нежатиной ниве

Бориса же Вячеславлича               
  слава на судъ приведе.               
И на Канину               
  зелену паполому постла 
  за обиду Олгову               
ХРАбра и млада Князя.               
СЪ ТОя же Каялы               
Святоплъкь повелея
   отца своего               
междю Угорьскими иноходьцы      
ко Святей Софиикъ Кiее(в)у.         

Как видим, Христово имя вплетается в текст вновь со слова «храбра».
Согласно летописи в битве на Нежатиной ниве участвовал не Святополк, а его старший брат Ярополк, который и сопровождал тело убитого в той битве отца, великого киевского князя Изяслава, в Киев. Замена одного имени на другое среди прочего служит для создания последней буквы в имени ХРАСТОС, которому вторят «Святая София», «свят», и «свято отцаме». Слово «Бог» в этом фрагменте также незримо присутствует, так как «суд», на который Бориса привела «слава», – это, конечно, Божий суд. 
Начиная с имени Святополк вправо по горизонтали читается слово «СПОС», являющееся эпитетом Христа. Схему вплетения божьего имени в данный фрагмент можно изобразить так:

ХРА
СЪ ТО
Святоплъкь Повелея Отца Своего…

ХРА-СТО-С   С-П-О-С 

Писано мною, Игорем, сыном Алексеевым, в лето от сотворения мира 7531