Повесть Бородино Глава-2

Жизнь текла своим чередом: днём Владимир работал в разрезе, вечером ходил во Дворец культуры играть с ребятами в оркестре. Однажды вечером он, слегка под хмельком, возвращался из ДК домой по городской аллее. Свет луны тускло освещал дорожку, лёгкий ветерок, шевеля кроны деревьев, создавал причудливые тени. Идя по дорожке, Володя увидел девушку, сидящую на корточках, – она плакала навзрыд. Он подошёл к ней и спросил:
– Девушка, я могу вам чем-то помочь? Почему вы поливаете землю горючими слезами?
Даже в сумерках аллеи Володя увидел, что девушка хороша собой:
– Вы не пугайтесь, я, правда, хочу вам помочь.

Девушка поднялась, её колено было в крови – рана кровоточила. Она всё это время зажимала её маленьким носовым платочком. Девушка, всхлипывая сквозь слёзы, сказала, что это случилось у неё из-за сломанного каблука на туфельке.
Володя сказал:
– Давай, я тебе помогу. Я медик и живу в ста метрах отсюда.
Девушка глянула из-под больших пушистых ресниц на Володю и спросила:
– А ты не врёшь, что медик?
Володя обиженно посмотрел на нее и сказал:
– Я, девушка, никогда не вру. Ты это ещё узнаешь.
Пока они шли к нему на квартиру, она сказала, что её зовут Татьяна. Он тоже назвал ей своё имя.
Володя, поддерживая Татьяну под руку, привёл её в свою квартиру. Не мешкая, он достал из шкафа ещё оставшуюся от училища медицинскую сумку и профессионально сделал девушке перевязку на колене. Татьяна с удивлением смотрела на умелые руки Володи и радовалась, как ей повезло, что незнакомый парень ночью оказал ей медицинскую помощь.

Забинтовав разбитое колено Татьяны, Володя пошёл на кухню и заварил из старых запасов индийский чай. Они чаёвничали и разговаривали до полуночи. Володя уговорил Таню остаться у него до утра.
Прошло не так много времени после знакомства Владимира с Татьяной, как они сыграли свадьбу. Клубный ансамбль исполнил весь годовой репертуар. Было весело.
Как это бывает, у молодой семьи появился на свет ребёнок. Родители не могли нарадоваться рождению сыночка. Они назвали его красивым и редким именем – Эльямир.

Популярность Владимира, его открытость постоянно привлекали к нему друзей – посидеть с ним, выпить, поговорить. Когда Владимир сидел с друзьями за бутылочкой крепкого напитка, он всегда рассказывал интересные истории из жизни, любопытные исторические события. Был своего рода кладезем всевозможных познаний в любой области. Анекдотов не признавал, по этому поводу он с пафосом говорил:
– Анекдоты – это самая извращённая часть юмора, которую изобрело человечество.
Нежданно-негаданно в шахтёрский город пришло новое время. Жизнь в текущем беспокойно времени замерла и оказалась в каком-то подвешенном состоянии.
Постепенно экономика страны стала давать сбои – всё из-за губительной для Советского Союза реформы. Реформаторы ввергли страну в хаос, упал уровень жизни людей, в стране расцвёл бандитизм. Продовольственные, да и промышленные, магазины стояли полупустые, продукты продавались по талонам, люди стояли в бесконечных очередях.

Появились ловкие добытчики ширпотреба – «челноки». Они заполонили рынок иностранными шмотками. Промышленность встала на колени, возникла повальная безработица, страну захлестнуло пьянство. В 1991 году под Минском, в Беловежской пуще, произошёл сговор предателей советского строя, в результате чего Советский Союз прекратил своё существование.

Началась грабительская приватизация. Угольная промышленность России стала состоять из многочисленных холдингов и частных компаний. Это напрямую коснулись шахтёрского города Бородино. При дележе активов угольного разреза часть рабочих уволили, остальные остались без заработной платы. Кто-то ушёл искать счастье в другие области производства, которых в городе было не так много.

Володя Гревнев в то непростое время был в прострации – много думал и пил: алкоголь приобретал на диком алкогольном рынке, на краю города. Не выдержав такой жизни с ним, Татьяна с сыном уехала в Красноярск. Музыку Владимир, глядя на всё на это, забросил. Он предался философии, стал писать статьи и заметки об этой новой, незнакомой жизни. Когда накапливалось много материала, отправлял статьи старшему брату Михаилу в Новокузнецк, – брат его работал редактором городской газеты. Местную газету «Вестник Бородино» Владимир не признавал.
– Там пишут полный отстой, – говорил он.
Ещё, куда Гревнев отправлял свои мысли в письмах, была газета «Панорама» города Зеленогорска.
 
На злобу дня он написал замечательный рассказ «Супчик подогрел?» и опубликовал его в Красноярске, в газете «Красный рабочий»: 
                «Супчик подогрел?
Помните знаменитую реплику одного из героев Аркадия Райкина: «Эпоха была жутчайшая, настроение мерзопакостное»? Сказано это было задолго до «лихих девяностых», но более ёмкой и психологически точной характеристики того времени просто не придумаешь.

И так, середина 90-х годов прошлого века. Беззаконие, бестолковщина, безнадёга. В общем, скорбное бесчувствие – сумасшедший дом. И в политике, и в экономике, и в культуре. Заводы стоят. Бандиты стреляют. Страна в вялом и нерешительном ожидании перемен пьёт по-черному.

Чем ещё запомнилось это время? Почти абсолютным безденежьем и высоченными ценами на всё, начиная от продуктов, заканчивая автомобилями и жильём. Товарного изобилия при этом, заметим, не было. Не было, впрочем, и острого дефицита, ни в одежде, ни в еде. Однако купить их не всегда представлялось возможным, разве что «под зарплату», то есть по справкам из бухгалтерии, разреза «Бородинский», например, если ты там работал, и только в магазинах орса (отдела рабочего снабжения).

На выпивку, между тем, деньги находились всегда и при любых обстоятельствах. Качество напитков, помнится, было во всех смыслах убийственным, но это мало кого беспокоило. Для отрыва от подлой реальности в ход шёл любой суррогат.

В аккурат под Рождество, из дальних странствий воротясь (Северное море, Балтика, Скандинавия, Шереметьево, шикарные столичные отели... кафе «Дома моряка», наконец), нагрянул в Бородино Леонид Бортовой. Человек-шторм, морской волк, косая сажень в плечах, порт приписки Мурманск.

Обойдя по кругу всех родственников и друзей, Леонид идёт с визитом вежливости ко мне. По своему обыкновению, в четыре утра и без предупреждения. В руках сумки с заморскими напитками и деликатесами. Цель у старого маримана одна – осчастливить народ, включая моё семейство и соседей. Ликуй, Исайя, Леонид явился, тысяча чертей и бочка рому! Едва не разбив стекло, стучит в окна, будит собак в радиусе пяти миль и мирное до той поры население. Спустя минуту, поскользнувшись, Леонид во весь свой гигантский рост падает наземь. С чувством глубокого удовлетворения, судя по возгласам. Да и как иначе? Гостинцы всмятку, вдребезги и в лоскуты, сам весь в кровище.
Через полчаса, совершенно уже протрезвевший и умиротворённый, перевязанный с ног до головы, словно герой Чесменской битвы, Леонид говорит:
– Не будем отвлекаться на пустяки. Встречу надо отметить. По-человечьи
Достаю из холодильника алюминиевую баночку с водкой, полпинты, если верить надписи, чистейшего английского продукта. На чёрной банке изображён белый череп с перекрестьем костей под ним (на языке пиратов «Весёлый Роджер»), и название замечательное «Чёрная смерть», очень даже по теме. Повертев с отвращением баночку в руках, джентльмен до мозга костей Леонид Бортовой изрекает:
– Ниже человеческого достоинства пить эту мерзость... Будь так любезен, пока я хожу, а это займёт не более получаса, подогрей супчик.
И ушёл. Не иначе как за очередной бочкой рома, подумал я, ставя кастрюлю на печку.
Леонид не вернулся ни через полчаса, ни через полгода. Как там у Вознесенского? «Проходят годы – Германа всё нет. Из всей природы вырубают свет...». Именно годы.
Уже ближе к концу осточертевших 90-х, глубокой ночью, в аккурат под Рождество, моё окно едва не рассыпается от «рукопашного боя». Собаки заливаются лаем. Соседи белугами ревут. На пороге – сияющий Леонид. Протягивает мне бутылки с благородными заграничными напитками.
– Встречу, как и договаривались, отметим по-человечьи, – громогласно заявляет он городу и миру. – Супчик-то подогрел?

                Владимир Гревнев».

Рассказ читатели приняли на ура. Это вдохновило Владимира – он стал писать статьи на злободневные темы. В газете появились отклики читателей, которые отмечали Владимира Гревнева как талантливого начинающего журналиста.
Андрей Деревягин с упадком промышленности в Бородино своё дело в сфере ЖКХ не оставил, а приумножил и расширил производство. У него появилась желание упорядочить в городе несанкционированные свалки,
– Страшно смотреть, – говорил он, – во что стал превращаться город.
Читая злободневные статьи Владимира Гревнева, Андрей попросил его написать статью об экологии города, о несанкционированных свалках. И Владимир написал разгромную статью в городской газете о городских свалках. Он рассказал, что в наше время категория мусора стала другой – в нём много пластика и полимеров. И что такой материал на свалке может пролежать очень много лет, не разлагаясь. В своей статье Владимир призвал администрацию города убрать несанкционированные свалки и наладить переработку полимеров на мусорном полигоне.

Руководство города, читая статьи Владимира Гревнева, предложило ему должность редактора газеты « Вестник Бородино». Это предложение он принял с нескрываемой радостью. Одно смущало его – у него не было высшего специального образования, чтобы возглавлять творческий коллектив газеты. Владимир подумал, что он ещё не стар и ещё помнит школьную программу, и решил в свои 53 года поступить в Санкт-Петербургский университет, созданный в 1991 году на базе высшей профсоюзной школы культуры, на факультет журналистики.

Несмотря на свой возраст, Владимир поступил в Санкт-Петербургский университет. Новое время, новые веяния. После учёбы в университете он ещё на год остался в Северной столице. Совместно с руководителем кафедры Владимир написал статью в научный журнал – в перспективе на соискание учёной степени. Оставалось только написать диссертацию.
Вернувшись в Бородино, Гревнев раз в неделю ездил в Красноярск. Там он читал лекции в филиале Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. Заработанных за лекции денег хватало только на дорогу.