Года идут...

 
Года идут, сменяется народ, но в жизни нашей ничего не меняется.

Когда не в жилу стало жить, не паникуй
Открой бутылку, и вина себе налей
Потом пошли обидчиков на Qуй
И улетай, как можно дальше по скорей!

Компиляция на нашу вечно больную тему.

Еще так у нас умеют говорить с легкой тенью на челе: «да, были допущены некоторые ошибки». И всегда эта невинно-блудливая безличная форма — допущены, только неизвестно кем. Чуть ли не работягами, грузчиками да колхозниками  были допущены. Никто не имеет смелости сказать: партия допустила! бессменные и безответственные руководители допустили! А кем же еще, кроме имеющих власть, они могли быть «допущены»? На одного Сталина валить? Надо же и чувство юмора иметь. Сталин допустил, так вы-то где были, руководящие миллионы?

Впрочем, и ошибки эти в наших глазах разошлись как-то быстро в туманное, неясное, бесконтурное пятно и не числятся уже плодом тупости, фанатизма и зломыслия, а только в том все ошибки признаны, что коммунисты сажали коммунистов. А что 15 миллионов крестьян разорено, послано на уничтожение, рассеяно по стране без права помнить и называть своих родителей, так это вроде и не ошибка. А все Потоки канализации, осмотренные в начале этой книги, так тоже вроде не ошибка. А что нисколько не были готовы к войне с Гитлером, пыжились обманно, отступали позорно лозунги, меняя на ходу, и только Иван да за Русь Святую остановили немца на Волге, так это уже оборачивается не промахом, а едва ли не главной заслугой Сталина.

За два месяца отдали мы противнику чуть ли не треть своего населения  со всеми этими недоуничтоженными семьями, с многотысячными лагерями, разбегавшимися, когда убегал конвой, с тюрьмами Украины и Прибалтики, где еще дымились выстрелы от расстрелов  по пятьдесят восьмой статье.

Пока была наша сила, мы всех этих несчастных душили, травили, не принимали на работу, гнали с квартир, заставляли подыхать. Когда проявилась наша слабость, мы тотчас же потребовали от них забыть все причиненное им зло, забыть родителей и детей, умерших от голода в тайге, забыть расстрелянных, забыть допросы и пытки НКВД, забыть голодные лагеря, и тотчас же идти в партизаны, в подполье и защищать Родину, не щадя живота. И никто не обнадеживал их, что, вернувшись, мы будем обращаться с ними как-нибудь иначе, чем опять травить, гнать, сажать в тюрьму и расстреливать!

При таком положении чему удивляться верней тому ли, что приходу немцев было радо слишком много людей? Или еще слишком мало?

Александр Солженицын.
             18.12.2023