30. 01. 2023 Про поселок как игровую площадку

 

Как любые дети, выросшие на природе, мы были практически частью мира, окружающего нас.

И наше свободное время тоже было вписано в окружающий мир неразрывно.

Очень реалистично ориентированный поток нашей фантазии ограничивался небольшим количеством идей. Беготней по дворам , весям и неглубоко в лес.

Весь поселок был игровой зоной, все улицы и сооружения - тренировочной территорией. Впрочем, все равно все не обежишь, слишком большая. Хочешь — носишься по канавам , полудеревенским улицам и между соснами в лесу. Хочешь, играешь между пятиэтажками, которые выстроены в два ряда длинной грядкой, а между ними — качели, скамейки , песочницы, столбы с веревками для сушки белья, столы со скамейками для развлечений по интересам ( от домино, до просто поболтать).

Еще можно было сгонять на озеро. Это было приключение на пару часов : длинный путь между пятиэтажками, плавный переход из «городской части» поселка в деревенскую.

Где-то в районе невидимой границы между ними, грозным стражем — здания местного ПТУ со студенческими корпусами и общежитием,спортивной площадкой с турниками , лесенками и другими полезными для физической формы железяками, огромными ангарами для учебных комбайнов и тракторов.

В ангары можно было заглянуть, прячась за огромными, почти всегда настежь распахнутыми дверями. Там, в темной глубине, как в параллельном мрачном мире, жили огромные машины, с колесами выше нашего роста и вокруг них копошились люди в темных комбезах. Оттуда пахло ядреной смесью неизвестного нам по юности состава, доносились громкие грубые голоса и вечно звякало железо. Было страшно. Но не жутким страхом, который всерьез, а дерзкой смесью дикого любопытства и шальной тревоги, что тебя сейчас обнаружат и шуганут беззлобно.

На турниках тоже можно было повисеть, изображая из себя акробатов и спортсменов. Или посидеть на жердочке, болтая ногами в воздухе и обсуждая свои детские новости, пока кто-то из сопровождающих тебя друзей не наотжимался вдоволь.

Здание учебного корпуса было с одной стороны оторочено чем-то средним между парком и вольными зарослями, в которых прятался памятник не помню кому, возможно Ленину. Сам персонаж нас интересовал мало. Мы относились к нему, как к предмету интерьера, а вот дорожка к нему — метра три, выложенные хорошей тротуарной плиткой были прекрасной возможностью проскакать туда-сюда раза три -четыре, просто так, ради разнообразия.

Не забыли еще, куда шли? Вот и мы частенько не доходили. Напомню : цель - озеро. Но до него еще было несколько линий с деревянными деревенскими домами. С дорогами, засыпанными желтым песком, по которым еще и не в каждой обуви спокойно пройдешь, огребешь полные тапки, а в сандалиях будешь беситься от ощущения пересыпающегося под ступней песка который входит.... и выходит …. с каждым твоим шагом. С коровами, периодически встречающимися там. С быками, не всегда мирными. Со стайками гусей , гонимых порывистыми своими мыслями в самых непредсказуемых направлениях и переговаривающихся друг с другом громким , противным гаркающим звуком. Все это хозяйство периодически паслось самостоятельно, никем не контролируемо, перемежалось кошками и собаками, на которых уже никто не обращал внимания, так как от последних можно было не ожидать таких коварных внезапных нападений, как от их старших собратьев ( впрочем от собак - тоже прилетало местами).

Помню , как -то столкнулись со старенькой бабушкой, маленькой, хрупкой, длинным тонким прутом гнавших небольшой табунчик коров по своим делам. Коровы широко раскинулись по улице, шли медленно и вальяжно, как модели на подиуме, переваливаясь с ноги на ногу, смотря туманными добрыми глазами куда-то в далекое будущее. Нас на всякий случай размело по разным сторонам и прижало к заборам с обеих сторон. Во избежании всяких неприятных для здоровья неожиданностей, мы пережидали эту волну в форме «морская фигура на месте замри».

Бабушка, увидев наши выжидательные настороженные позы, рассмеялась, и , как раз проходя мимо меня, и глядя мне в глаза, почти пророчески сказала : «Боишься? Не бойся! Через десяток лет будешь сама коров пасти!» - и засмеялась смехом недоброй волшебницы. « Не дай Бог!» - в туже секунду с артистическим пылом, подумала я, но ей ничего не ответила. Пока пророчество не сбылось. Ничего не имею против коров и прогулок с ними на свежем воздухе. В конце концов, чем они хуже собачек, по которым сходят с ума собаководы всего мира? Но вот до сих пор, как вспомню, так та же мысль оживает :не дай Бог! Лучшим мотиватором по жизни лично для меня оказалась та бабушка с прутиком и стадо коров.

Вернемся к нашему пути. После деревенской части шли девственные заросли неизвестного кустарника, где тоже могли пастись гуси, козы или бараны. Но мы, уже готовые к внезапным нападениям из-за угла ( из-под кустов) были к этому морально готовы. Дорога становилась все уже и разухабистее, сменялась темной утоптанной землей, перемежалась лужами и размытой грязью, которую было весело перепрыгивать и обегать по зеленой траве вокруг.

Потом был крошечный мостик над крошечным, метра полтора по ширине, ручьем. Мостик был нормальным: несколько как попало струганных кривых досок. Главное, не шатался и свалиться с него было практически невозможно. Но в прудике в мирном, необъяснимом уму соседстве жили две противоположные во взглядах на мир натуры : пиявки и улитки. И нас разрывало от этого страшного противоречия : было жутко интересно наловить улиток и жутко страшно, что присосутся пиявки.

Пиявки казались нам ужаснее, чем клюв гуся и гипотетические козьи рога, мы знали, что ими лечили когда-то, знали, что они полезные, но ничто не могло уничтожить весь тот ужас , который охватывал тебя, когда ты видел это черное юркое , проплывающее перед твоим взором создание и примирить тебя с мыслью, что , будь ты чуть менее расторопен, это создание уже висело бы и извивалось на твоей руке и ты его бы не отковырял, пока ему самому не приспичило бы отвалиться.

А вот что такого прекрасного нас привлекало в улитках я вообще не помню. Возможно, это был месседж из неосознанного будущего, тогда мы даже в теории не знали, что их можно есть. Они нас интересовали только как трофей : мелкие , никчемные, неприменимые в хозяйстве создания. В раннем детстве мы их собирали. Мамы их выкидывали в тайне от нас. Мы не расстраиваясь, ничуть, с упрямой неутомимостью их собирали опять. Мамы опять находили и выкидывали. Через пару лет эта бескровная и беззлобная тихая война ( какие воины, такая и война) заканчивалась. К подростковому возрасту, с появлением новых, не менее захватывающих увлечений, интерес к ним пропал сам собой.

Хотя, надо сказать, наибольшее впечатление от Франции было гастрономическое. И именно улитки были его самым ярким воспоминанием.

После перелеска ты носом к носу сталкивался с дамбой. Это ограничительное сооружение было возведено триста лет назад. Озеро наше по сути было искусственным водохранилищем, построенным 300 лет назад, чтобы соединить два русских моря : Балтийское и Каспийское. Идею придумал Петр первый, воплотил самоучка — гидротехник Сердюков, и в 18 веке система местных рек и каналов и этого озера была самой крупной в Европе гидротехнической системой.

Мы все это знали — в школах, на экскурсиях нам неоднократно рассказывали об истории этого места. Но, отдавая дань исторической важности , мы, конечно, относились к нему, как бесконечному плацдарму для своих затей.

Дамба была длинная, и широкая, с одной стороны покрытая травой, с другой выложенная крупными булыжниками (на некоторых можно было поместить лежа во весь небольшой детский рост), уходила далеко направо, вливаясь в лес, налево так же далеко , но уже возвращалась в поселок. На вершине дамбы была дорога, где мог спокойно проехать автомобиль, с этой дороги открывался восхитительный вид на воду. Где-то далеко на другом берегу окаймленный тонкой полоской леса. Где-то справа едва виднелись здания Вышнего Волочка, ближайшего города. Где-то там, между ними, по сути на окраине Вышнего Волочка был скромный дом Сердюкова — человека, который стал немножко богом, по сути создав этот уголок природы.

Летом берег водохранилища ( озера) использовался как  пляж,  зимой туда никто не ходил - через сугробы фиг пройдешь.

В общем,  после таких  опытов любые   искусственные квесты начинают казаться нелепой смешной   забавой, придуманной  в условиях сильно ограниченного финансирования. Нет, конечно, я понимаю. Все понимаю, ничего не обесцениваю. Честно. Более того,  после  детства с деревянными игрушками, любая   Барби кажется  волшебной   феей ( а  так оно и есть). И когда  в  нашей жизни стали постепенно появляться все эти краски, тонкие линии и прорезиненные пупырчатые дорожки для  того, чтобы попу сильно не ушибить,  какое это было счастье.
 
А на дистанции как-то все выровнялось.  И, когда  понимаешь, откуда растут корни, становится понятнее,  что ожидать от плодов.   

Но вот попытайтесь посмотреть на детскую горку,спрятанную в современном дворе,  между  домами, классную такую, ярко-красную, удобную, со съездом в мягкую прорезиненную пупырчатую   дорожку, глазами ребенка, который   катился попой на картонке по обледенелой дорожке, где эта дорожка- часть оврага  размером10*50 (метров) и бесконечной длины.
А сверху сосны -  вырастают прямо в небо и где-то там высоко, сплетаясь своими кронами друг с другом, теряются в   небе.  И все  топорно и  грубовато. Но зато очень натюрель и эко.
Как раз так, как теперь стало модно.