Семён Дежнёв и Федот Попов в проливе Беринга. Част

Белый полдень, жар несносный,
Мох, песок, шелюг да сосны...
Но от сосен тени нет,
Облака легки, высоки,
Солнце в бледной поволоке
 – Всюду знойный белый свет.
Там, за хижиной помора,
За песками косогора,
Голой мачты виден шест...
Но и море гладью млечной,
Серебристой, бесконечной,
Простирается окрест.
А на отмели песчаной
Спит помор, от солнца пьяный,
Тонко плачется комар,
И на икрах обнаженных,
Летним зноем обожженных.
Блещет бронзовый загар
Иван Бунин

Семён Дежнёв и Федот Попов родом были из поморов.
Поморы, как пишут в википедии, это этнос, образовавшийся в результате ассимиляции пришлых и местных в районах северных морей и рек Европейской части России.
 - А кто туда приходил? – сначала новгородцы, включившие Заволочье в состав своих земель, потом москвичи, поглотившие Новгородскую республику.
 - А кто там, на северных берегах, жил? – жили финно-угры.
Племена меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра и прочая занимались рыбной ловлей, охотой и оленеводством.
Главным богатством поморян были меха пушных зверей, рыбные ловли по рекам и на море и соляные промыслы.
Административным центром края до конца 17 века были Колмогоры (Холмогоры). Именно там был построен в устье реки Северная Двина морской порт, единственный на то время в России.
Федот сын Алексеев Попов по прозвищу Холмогорец был родом из Холмогор, а Семён сын Иванов Дежнёв родился в Великом Устюге в первой половине 17 века во времена правления царя Михаила Романова. К тому времени власть в Поморье перешла к московским правителям. Власть переменилась, а люди остались при своём, и занимались они всё тем же: рыбной ловлей, охотой и торговлей.
Главным предметом добычи поморов была рыба семга, треска, белорыбица, а также моржи и тюлени. Поморы на своих судах ходили вдоль всего арктического побережья по Карскому, Норвежскому и Гренландскому морям. Промыслы были по причине затрат, долговременности и трудоёмкости делом артельным. На новых местах промысловики основывали фактории, которыми пользовались и сборщики дани по обязательству перед московской властью.
Из Двинского Поморья на торги шли караваны с мехом, моржовым клыком, шкурами и салом морских зверей, речным жемчугом, красной рыбой, ягодами (морошкой, клюквой и брусникой), солеными и сушеными грибами, пухом с птичьих базаров и прочим. Эти товары попадали в Европу и в восточные страны. Путь был длинен и нелегок. Прижимы и волоки затрудняли продвижение и отнимали силы у сопровождающих караван. Товар и деньги в дороге меняют свое свойство – из эквивалента достатка одних они становятся искушением для других. Когда мимо носа возят деньги или их эквиваленты, то у некоторых появляется непреодолимое желание поделить их «по справедливости». Это случалось везде и во все времена. Поэтому караваны сопровождали отряды служилых людей, отвечающих головой за сохранность товаров и имущества. Торговцы и охранники – две составляющие власти в дальних походах за прибылью, за товаром, за удачей. Так издавна сложилось, так продолжалось и тогда, когда промысловики, гонимые конкуренцией себе подобных, оскудением ресурсов прошли шаг за шагом до конца края земли и перекинули «мост» на другой континент.
В знаменательной колымской экспедиции 1648 года Семен Дежнёв был должностным лицом, казаком, выполняющим функцию охраны, а Федот Попов имел должность приказчика. Экспедицию, как и все ей подобные, снабжали денежные купцы с целью вложения капитала в освоение новых территорий, богатых пушниной и рыбьим зубом (моржовой костью) с целью этот капитал приумножить. Купцы миллионщики жили в крупных городах, часто в столице, а для организации работ они нанимали доверенных людей – приказчиков. В приказчики шли те же купцы, но без наличия свободного капитала. Приказчики на выделенные купцами деньги покупали или строили суда, нанимали матросов, промысловиков, морехода и охрану.
Федот Попов
Он был приказчиком братьев Василия и Алексея Усовых. Усовы через своих торговых агентов раскинули коммерческие сети по всей Сибири и даже добрались до Китая. В Кяхте, как известно, был крупнейший в мире пушной рынок. Приказчики исполняли свои обязанности по договору о найме, который заключался на срок не более чем пять лет. Разбогатев на промыслах, они становились пайщиками или главами компаний. А до тех пор по заключаемому договору приказчику запрещалось вести самостоятельную коммерческую деятельность. Приказчики не только блюли интересы своих хозяев, принимая товар, но и сами ходили на промысел в качестве так называемых передовщиков. Передовщик – это приказчик, ответственный за имущество (судно), промысел и сохранность добываемой пушнины во время экспедиции.
Конечно, приказчик должен быть предан своему хозяину и быть с ним предельно честен. Так, когда по приказу Усовых Попов вместе с обозом из Великого Устюга отправился в Сибирь, он имел на руках кроме товара 3500 рублей денег. Путь был нелёгким: товар везли то на лошадях, то перекладывали его на суда и шли по рекам. Только через два года они прибыли в Якутск, но выгодно продать товар не смогли по причине большой конкуренции. Тогда Федот Попов, сговорившись со 100 торговцами и промышленниками отправился на реку Оленек, где по слухам было меньше конкурентов-приказчиков. С собой он повёз 700 пудов муки и 100 аршин холста, не считая прочих товаров. Но и на этой реке торговля не пошла. Местные тунгусы вытеснили промысловиков из своих вотчин, лесов, где водился соболь, а меха уже были скуплены конкурентами. Торговля в те времена была опасным мероприятием, тунгусы и чукчи в тех местах часто пускали в ход копья и стрелы, а глаз у них был намётанный, стреляли они в нежеланных гостей метко. Тогда Попов со своим товаром пошёл по другим рекам, но и там ему не слишком фартило. В 1647 году он оказался на реке Колыма, но и здесь уже обосновались конкуренты – приказчики других купцов. А земля полнилась слухами. Бывалые промысловики били себя в грудь и убеждали слушателей за чаркой вина в том, как богата нехоженая земля - будто бы некто шёл по реке и увидел на берегу становище, а там у якутов и шкур выделанных, и рыбьего зуба видимо-невидимо! Так он скупил всё за гроши и в момент стал миллионщиком! А кому не хочется в одно прекрасное утро проснуться миллионщиком?
И вот Федот сын Алексеев Попов как истинный помор решил пойти ва-банк, пройти нехожеными тропами – спуститься по Колыме до моря и плыть вдоль берега на восток пока не доберётся до устья нехоженой Анадырь реки. Это было в 1647 году. Тут он и нанял в свою команду Семёна Дежнёва, а также сговорился с другими приказчиками, поскольку большой отряд в трудном походе надёжнее маленького. Семён Дежнёв был приписан к отряду по закону - каждый промыслово-торговый отряд был должен иметь в своём составе государева человека. Это было выгодно всем: государству, потому что государев человек вел учёт добытого и отделял государству положенный процент (налог), купцу, потому что ему не нужно было думать об охране, казаку, потому что он тоже имел свою долю в добыче. Плюс казаки из поморов были на все руки мастера: лодкой управлять, избу срубить, команду в строгости держать им было по плечу.
В первый год они дошли только до устья Колымы, а дальше пройти не смогли, потому что море закрывал ледовый панцирь, вернулись, но затею свою не оставили.
Семён Иванов Дежнёв
Он родился в семье помора и с детских лет ходил вместе с отцом по морю на промыслы, а промысел помора мог занимать и месяц, и более того. В 17 лет он уже служил у купца Воскобойникова и отправился матросом в составе его команды на трёх кочах в Мангазею, в Обскую губу. В среднем экспедиция из Поморья в Мангазею занимала по времени три года. Мангазею в те времена называли златокипящей – там шла оживлённая торговля мехом баргузинских соболей и чёрно-бурой лисы, которые в изобилии водились в окрестных лесах. Удачливым торговцам можно было за год нажить очень большое состояние. Златокипящей Мангазея пробыла всего 40 лет, за это время промысловики выбили в местных лесах всех лис и соболей. Но азарт в глазах людей, успевших повидать обозы драгоценных шкур и мешки денег, пусть в чужих руках, остаётся с ними до конца жизни. Поэтому промысловики и купцы двинулись вслед за пушниной дальше и дальше на восток. По рекам и через хребты, пока не дошли до края земли.
Когда в 1730 году в Великом Устюге набирали людей на службу в Сибирь, побывавший в Мангазее Семён Дежнёв подписал контракт на службу в отряде казаков.
Задачей казаков на осваиваемых сибирских просторах была структуризация местного населения. Это означало поиск кочевий и становищ, обкладывание ясаком, то есть данью местное население то таской, то лаской в смысле под угрозой оружия или уговорами. Дань была необременительной и чукчи-якуты чаще всего соглашались выделять 5-7 соболей в год сборщикам, а государству от этого была прибыль – и пушнина, и контроль за территорией. Сборщиками были казачьи отряды, в одном из которых и начал службу Семён Дежнёв.
Благодаря своим личностным качествам он быстро вырос до командира отряда. Отряды казаков часто сбивались в ватаги. Так, например, одним из активных атаманов Сибири слыл Михаил Стадухин. Что характерно тоже помор. Семён Дежнёв вместе с отрядом Михаила Стадухина исследовал Колыму с её притоками. На Колыме ими были основаны два крупных укрепления, называемых в то время острогами.
Вот один из эпизодов деятельности многочисленных казацких отрядов.
Семён Дежнёв в составе отряда Стадухина численностью 15 человек отправился на Оймякон для сбора ясака с эвенков и якутов. В засаде их отряд попал под обстрел метких тунгусских стрел. Тунгусы перебили казацких лошадей и ранили половину состава отряда. Казаки на реке срубили зимовье и дождались весны. Питались они, естественно, кониной. Когда с Оймякона сошёл лёд, то, построив коч, казаки спустились вниз по реке и дошли до реки Алазея. В пути они встретили отряд под командованием Ярилы Зыряна. Летом того же года Стадухин отправился в Якутск сдавать собранный ясак, а Семён Дежнёв и Ярило Зырян остались в построенном зимовье продолжать искать необъясаченных тунгусов.
Подробности действий сибирских отрядов казаков стали известны благодаря отчётам их командиров, которые регулярно отсылались «на базу» в Якутск. А сами отчёты стали известны благодаря активной деятельности Герхарда Миллера, руководившего отрядом историков во Второй Камчатской экспедиции. Но об этом потом.
А пока мы наконец добрались до совместной экспедиции Федота Попова и Семёна Дежнёва 1648 года.
Для похода к неизвестной земле Федотом Поповым были куплены кочи, имевшие отличную репутацию как судно каботажного плавания.
Коч – одномачтовое, реже двухмачтовое парусно-гребное судно. Первоначально кочи строили без применения металлов. Сами ли поморы додумались до конструкции коча, или им кто подсказал, теперь не узнаешь. Говорят, что коч похож на корабль ганзейского союза ког, но тот не такой надежный. Корпус судна коча был яйцеобразной формы для выжимания его на поверхность льда. Благодаря легкости и конструктивным особенностям, коч можно было вытащить на лёд неповрежденным и протащить по льду волоком до открытой воды. Длина судна составляла 16-24 метра, ширина – 5-8 метров. Вмещал коч 10-15 человек команды. Скорость при попутном ветре была 6-7 узлов, грузоподъемность 15-24 тонны. Кочи больших размеров (35-42 человека) ходили морями, малые кочи применялись для плавания в устьях рек. Надежность кочу придавали двойные борта. Стыки между досками смолились и конопатились пенькой. После чего скреплялись коваными скобами. Детали судна соединялись между собой деревянными пальцами, расклиненными на концах. Ребра бортов делались из веток естественной кривизны и при этом не были жестко закреплены в киле, поэтому, когда судно оказывалось среди льдин, его борта пружинили, не давая разрушиться общей конструкции.
«Самое важное в таком судне – это постройка его с таким расчетом, чтобы оно могло выдержать давление льдов. Корабль должен иметь настолько покатые бока, чтобы напирающие на него льды не получали бы точки опоры и не могли его раздавить... а выжимали бы его кверху... Снаружи шпангоуты были защищены тройной обшивкой... Третья, наружная, так называемая «ледяная обшивка»... как и первые две, шла вплоть до киля... Крепилась эта обшивка гвоздями и «ершами», не проходившими сквозь остальные обшивки, так что лед мог содрать всю «ледяную обшивку» и все-таки корпус судна не потерпел бы от этого большого ущерба».
Фритьоф Нансен

продолжение следует