01. 02. 2023 Про исподнее

Про сокровенное.

Мое поколение родилось на славном перевале между прошлым и современным.

По одному только нашему нижнему белью можно историю изучать и датировать события с точностью настоящего календаря.

Если в просвещенной Европе кружева на панталонах колосились уже в прошлом веке даже у среднего сословия, и потом все это плавно, с медленной вальяжной динамикой переросло в современные лаконичные формы , то у нас только где-то в районе 80-90 случился квантовый скачок.

Я еще видела своими глазами, натягивала своими руками и ощущала своей попой всю прелесть нашей советской сермяжной хлопчатобумажной промышленности.

Это сейчас, взрослая и пережившая пару — тройку чемоданов отношенного исподнего, я понимаю прелесть и комфорт натуральной ткани, льнущей к тебе, как к родному и не напоминающему о своем существовании ни покалываниями , ни натираниями, ни сыпью неизвестного происхождения на нежных местах.

А в детстве, в наивном своем незнании, я была воинствующей эстеткой на эту тему наперекор советскому строю и растущей бабой-ягой , которая против. Даже , когда до пубертата еще было расти и расти, я смотрела на нижнее белье у женщин в наших общественных банях и не находила в нем ничего красивого.

Огромные конструкции лифчиков и труселей, громоздкие, неудобные, многошовные, все белые и хлопковые, сшитые как по одному лекалу, которое лесорубы делали.
В моем воображении не было тогда примеров или даже версий изящных конструкций, по телевизору этого не показывали и в газетах не писали, но какие-то смутные сомнения, что по-другому тоже бывает, непрестанно терзали меня, когда в рылась в домашнем шкафу и доставала женские трусы, которые могли в тяжелый год заменить мне целую юбку, например.

Я не понимала, зачем это «красиво» нужно , если лифчика все равно никто не видит (и в данном случае это было к лучшему), но ведь тот чехол сложной конструкции, бесформенный, с толстыми широкими лямками , дурацкими мелкими крючками (а то и в несколько рядов), было не только одевать неудобно, но и смотреть на него как-то... стыдно.

Лет до 14 я жила в кирпичном домике, на окраине поселка, на улице в десять таких домов,наш был одиннадцатым, последним.

Все из моих соседей имели за домом сакральное место: пару столбов с веревками для сушки белья, напоминающих младших братьев линий электропередач. На этих бесконечных веревках, развевая огромными белыми крыльями под порывами непрекращающихся ветров, сушились ряды лифчиков, маек и трусов, женских с мужскими, иногда и не разберешь где чьи.

Впрочем, классовое различие, пожалуй было. Мужчинам, как ни странно, разрешалось больше игривости. Их трусы могли быть и в цветочек, и в крапинку, и всяких нахально ярких цветов.

Как в живой природе, где самцы имеют более яркое оперение, народные инстинкты неосознанно брали верх над политикой партии. Внешне все было строго и сдержанно (мы помним про ограниченную цветовую палитру советской текстильной промышленности), и даже общественный пошив мужских трусов был строг : я почему-то помню только темно -синий цвет.

Но, в связи с вечным дефицитом всего, опять же,  помним, что почти все в ночной тиши баловались терзанием швейной машинки? Зачастую , после обшивания себя, детей и домашней утвари, все-таки оставались лоскуты, которые уже было некуда приткнуть и тогда, чтобы не выбрасывать добро, они пускались на самое дорогое.

Мужские трусы назывались семейниками, выкройку имели простую и незамысловатую. Когда рука набита, раскроить и сшить их уходило от силы час (если заниматься такими глупостями, как совмещение узора в швах или прикидывать какие цветовые акценты к каким частям тела на носителе придутся и какие ассоциации вызовут) .

Семейники были многофункциональны, комфортны, при всей их приземленности и простоте , необычайно любимы всей страной. В них ничего не жало, не натирало и все проветривалось. После 1-2 стирок они становились мягкими как попа младенца и, по словам носителей, до сих пор это одна из самых любимых моделей мужской части населения, не взирая на скачок моды, новые ткани и современные сомнительные тенденции в интимных вопросах пошива нижнего белья на мужчин.

В дополнение к вышеописанной умилительной конструкции, в те далекие времена все мужчины носили майки. Никто не задавался мыслью , для чего так усложнять гардероб, тратить лишние усилия на стирку и экологические ресурсы на воду.

Майки носились детьми подо все и мужчинами под рубашки. Такие же хлопчатобумажные, как и все нижнее, обшитые плотненькой кромкой в рубчик. Тепла они (по моим ощущениям) не прибавляли. А вот время одевания удлиняли (возможно, это было придумано для тренировки и подготовки детей к сложностям последующей жизни).

Мужчины носили майки стойко, объяснить, зачем, они не могли. Но, опять же, со временем, как-то незаметно из обязательного предмета гардероба майки ушли и теперь уже стали раритетом. Такой редкостью, что я уже даже не помню, когда последний раз их видела.

Роль майки для женщин выполняла комбинация. Но так как лишний второй слой под платьем не всегда помогал, а чаще наоборот, и к тому же стирала все это женщина , и чаще всего своими же руками, лишние слои одежды, без которых можно было обойтись, без потери внешнего эффекта, были ею же безжалостно исключены из гардероба .

Ко времени моего детства комбинация из обязательной уже переросла в опциональную, обэстетилась, превратилась из колхозницы в этакую принцессу. Похудела, стала шиться из шелка, вискозы и других тонких полупрозрачных тканей, обросла кружавчиками. Скромными такими 1-2 см шириной. Кому повезло так и все 3-5.

Комбинации были дефицитом, доставались с трудом, появлялись в продаже редко и чаще служили предметами полуроскоши, позволяя неизбалованным жизнью женщинам хоть когда-то чувствовать себя Женщиной, надев эти эфемерные, полувоздушные штучки зефирных цветов и пощеголять перед зеркалом,почти скрыв за своим полупрозрачным слоем всю сомнительную эстетику советских лифчиков и трусов.
Считалось, что комбинации не дают платью электризоваться ( если они были из не очень совершенных к тому времени синтетических тканей) или прилипать к телу и избыточно мяться ( если они были из хлопчатобумажных).
Честно говоря, тот короткий период, что пришлось поносить комбинашки, мне оставил только одно впечатление : впечатление неудобства, потому что приходилось контролировать не один подол а два конкурирующих и норовящих еще задраться один относительно другого или зацепиться или... в общем, у меня были дела и поважнее, чем нескончаемо одергивать подол.

И еще один секретный пунктик был у советского нижнего белья. Чулки ему название. Обожествляя его до сих пор, мужчины понятия не имеют, сколько разных лиц было у этого Януса, некоторые из них божественны, но я еще помню такие, которые по любому были бы концом потенции.

Помню, опять же, хлопковые пояса. Широкие, от талии, до нижней части попы, с пуговками в ряд и толстыми застежками. Раньше их помогали застегивать служанки. В 70-80 м годам служанки уже лет 70 как остались в прошлом, но швейные фабрики как-то еще не очень перестроились.

От этих широченных поясов спускались вниз штрипки с полурезиновой пуговкой на резиновой основе и железной петелькой. Сами чулки были тоже хэбэшные, толстые, неэластичные, вязаные из грубой нити, и как бы ты ни натягивал их вверх, ничего не сидело идеально никогда: конструкция была несовершенна по определению, верх крутился вокруг туловища, противно тянул за собой наискосок штрипки, и в то же время стягивался вниз при ходьбе, чулки начинали предательски сползать по ноге и сборить крупными некрасивыми складками вокруг голеней и лодыжек.

С такими чулками приходилось быть вечно начеку: пуговки на держалках иногда отстегивались и всегда была вероятность, что чулок сползет. Ага, к обуви. Позор и стыд тебе, не взирая на то, что ты в этом вообще не виновата .

А еще конструкция нуждалась в дополнительных подштанниках, потому что пространство между поверхностью чулка и поясом было незащищенным. Ну, вообще ничем. То есть голым. Ветру там очень вольготно, есть куда подуть. То есть в наших нетеплых краях , где 9 месяцев ниже 20 градусов тепла,  ходить так — это искать себе в друзья болячки на свои нижние этажи. Причем, недолго искать, иногда одного выхода вполне достаточно.

У чулок было, конечно, одно достоинство : с ними было удобно после бани. (Баня — это не просто помывка себя по-быстренькому, а целое общественное мероприятие. Отдельное здание на окраине поселка, туда полчаса пешком, оттуда дольше, потому что сил нет. В любую погоду, даже в мороз -20) После того, как в детстве ты намучился , натягивая на влажное тело колготки ( такие же хлопчатобумажные засранцы, которые перевернутся на ноге пять раз, соберутся в гармошку, вынут всю твою душу, выпотрошат ее  и все равно перекрутятся на ноге и будут противно тереть всю дорогу до дома) . Так вот чулки после них — душевные существа, потому что широкие трубы по сути. Правильно свернул, правильно натянул - и фиксировал . На этом их преимущества заканчиваются , потому как далее встал — и  они сползли... ну и все их прелести по списку, если забылось — перечитайте.

Некоторые счастливицы уже и в те времена имели нейлоновые чулки, которые были страшным дефицитом, дорогим товаром, хранились, как драгоценность, использовались по большим праздникам. В нашем шкафу такие были.

Прародители капроновых чулок ( и колготок) , они были -таки не очень эластичны, слегка противны на ощупь, и еще чуть сборили на ноге, но выглядели уже не в пример изящнее, чем грубые хлопчатобумажные.

До нас долетело, что где-то в первой половине двадцатого века существовали и детские чулки. При нас уже, конечно, детей так не мучили. Для них ( то есть, в общем для нас) уже были удобные колготки, опять же из натуральных тканей, потоньше хлопковые, потолще шерстяные. Одна полосочка- перед, две — попа. Одно из первых знаний в ясельные годы, когда учили самостоятельно одеваться.

Колготки росли, казалось, вместе с нами. В подростковом возрасте, когда настала пора переходить от детских более менее уже родных колготок к взрослым, на ладан дышащим чулкам, как раз появились капроновые колготки для женщин в таком количестве и по таким ценам, что можно было выкинуть чулки к прародителям и сконцентрироваться на комфорте.

Стоили они (кто бы сомневался) дорого, рвались быстро, сделать зацепку на них можно было, казалось, даже просто криво посмотрев, и зацепка эта могла выстрелить такой стрелкой, множащейся на своем пути, что скорости ее распространения позавидовала бы молния в ночном небе.

Мы боролись как умели. Капали на стрелки бесцветным лаком для ногтей, поливали это место лаком для волос, чтобы стрелка не шла дальше и хотя бы могла позволить дойти домой без лишнего стеснения. Засовывали новые колготки в морозилку, и морозили их там ночь, хотя лично я не видела никакой пользы от этих мистических пассов.

В итоге, все равно все зашивали эти стрелки, ненавидели, но зашивали (а куда деваться). И ходили, изживая из себя принцесс на горошине, при каждом шаге чувствуя стопой грубые рубцы на подошвах от множественных сливающихся друг с другом зашитых строчек на этих параллельных стрелках где-то, в с темной глубине сапог.

Дефицитное прошлое до сих пор где-то в глубине меня сидит. Я до сих пор нет-нет и зашью какую-нибудь дырочку, несмотря на то, что колготки сейчас продаются везде, даже в круглосуточных супермаркетах на любой вкус, цвет и желаемую толщину. Но, заразы, даже нервущиеся и суперпрочные на мне все равно рвутся. С кармой не поспоришь.

Время неумолимо. Нам выпала честь лицезреть, как оно, стоящее, как лошадь в стойле несколько десятков лет после войны, вдруг поскакало бешеной савраской по пересеченной местности.

Революция научно-технического прогресса сопровождалась тихой, никому невидимой эволюцией в сфере вещей, прилежащих к разным интимным местам.

Размеры трусов постепенно стали уменьшаться, как у мальчиков так и у девочек, пока наши, девичьи вообще не дошли до варианта — три веревочки и один клочочек тканьки, размером со спичечный коробок. Но иногда красиво, особенно, если на красивом месте сидят, не поспоришь.

Изменились материалы, трикотаж стал нежнее, появились эластичные кружева . Прогресс постепенно вползал в страну из-за границы, мелкими группами по 7 труселей в пачке, с надписями дней недели и нежными рисуночками для тех, кто не умел читать по английски.

Эти милые недельки на какое-то время стали самым желанным подарком подросткам. Примерно в то же время стало встречаться и цветное белье, комплекты из бюстгальтеров и трусиков, цветовая гамма была чаще всего незатейлива : исключая превалирующий уже надоевший нам белый цвет — бежевый, черный и красный. Зато какой драматичный это был черный! Какой эротичный это был красный! Нам и не нужно было тогда других, мы падали в обморок от восторга даже от этого.

Потом внезапно появились вариации бюстгальтеров. Кто бы мог подумать, что они могут быть разными! С жесткими и мягкими чашками, с косточками и без, держащими форму с любым содержимым внутри, или невесомые кружевные, для юных нетроганных девственниц. С пушапами для любительниц приукрасить свои возможности и апогеем — анжелика, которая носилась без лямок и держалась как влитая.

А потом, где-то в девяностых, когда наши коробейники стали ездить в Турцию и Китай мы познали дуализм счастья и трагедии огромного выбора в тряпочном вопросе. А потом вообще прорвало селевым потоком, снося все на свое пути и принося в наши селенья разнообразие форм, расцветок, фасонов на любой , самый изысканный вкус, было б на что купить.

Но наблюдать за развитием процессов иногда даже интереснее, чем за отслеживанием изменений внешней формы. То, что начиналось с нас, как знакомство с разнообразием и пробой любых вариаций на вкус, эти опыты взахлеб, взапой, с миллионом вариаций и комбинаций удобно/некрасиво, красиво/неудобно, красиво казалось /потом оказалось, что как у попугая, переборы разных видов синтетики и жутких по качеству вещей, пронеслись по нам , существенно успокоившись к сегодняшнему дню.

Поколение юных , уже рожденных и воспитанных при полном изобилии и возможности выбрать вообще из всего, что есть, включая миллион вариантов в интернете, не очень поймет, как любить то единственное красивое, что тебе досталось после стояния три часа в очереди. Почему оно покажется тебе красивым и удобным. И почему ты его будешь вспоминать с теплотой и нежной улыбкой когда-нибудь, в далекие годы, когда много раз уже все поменяется.

Мода сделала за пару десятков лет забавный кульбит. Перепробовав все, мы снова вернулись к любви к естественным тканям и материалам. Простым формам. Отсутствию ( или почти отсутствию) искусственных наворотов и громоздких конструкций. Ну, если только чуть-чуть, полунамеком , исключительно ради любви к искусству.

 

Какое Слава Богу, что годы те уже можно повспоминать, как забавное прошлое. И ящичек в шкафу, где лежало все это богатство ( один ящичек на всю семью) вызывает у меня недоумение сейчас. Как мы могли обходиться двумя тремя сменами белья, если сейчас мало пары десятков?

На одну меня сегодня приходится таких ящичков 2 штуки, третья — огромная корзиночка и еще коробка с тем, что не очень понравилось, как сидит или не очень подошло оттенком к цвету лица.

Ждет. Когда поменяется цвет лица.

Или мода.