Мемуары Арамиса Часть 201

Глава 201

Читатели, если таковые у этих моих мемуаров когда-нибудь будут, уже, разумеется, обратили внимание на то, что в моём рассказе фигурирует имя маркизы де Бренвилье. И каждый читатель невольно вздрогнул, встретив это имя в моих мемуарах. Действительно, ведь это имя широко известно не только во Франции, но и во всей Европе! Мари-Мадлен-Маргарита Дрё д’Обрэ, маркиза де Бренвилье родилась второго июля 1630 года. Нынче она уже известна как знаменитая отравительница, с задержания которой началось нашумевшее дело о ядах. Её казнили в Париже 17 июля 1676 года. Читатели, вероятно, задались вопросом: нет ли какой-нибудь связи между маркизом и маркизой де Бренвилье, о которых я писал уже намного раньше, и этой знаменитой Мари-Мадле-Маргаритой?
Связь между ними есть, и самая прямая. Я подошёл в своём рассказе к тому месту, где уже следует вернуться к этой семье, чтобы кое-что сообщить о маркизе де Бренвилье.
Как, вероятно, помнят читатели, это имя носил во время своего пребывания во Франции младший брат лорда Винтера, барон Шеффилд, который был женат на Леди Кларик, Анне де Бейль. Вы, разумеется помните, что брак это был незаконным, поскольку она к тому времени уже была замужем за Атосом и поэтому должна была называться графиней де Ла Фер. Её супруг, барон Шеффилд маркиз де Бренвилье, не подозревал о том, что она не свободна и венчана перед Господом, так что он дал ей и своё имя, и своё богатство, и свой титул, и она стала называться маркизой де Бренвилье.
Я впервые встретился с ней и узнал её именно под этим именем за несколько минут до того, как она выстрелила в меня, скрываясь в темноте так, что я не мог её разглядеть. Она сказала, что мне надлежало убить её мужа, а я вместо этого с ним подружился, чем очень сильно огорчил её.
— Вы – супруга маркиза де Бренвилье?  — спросил тогда я её. — Быть может, вы выйдете из темноты, если желаете говорить со мной?
— Сию минуту, сударь! — ответила она и в тот самый миг, когда я ожидал, что увижу женщину, из темноты показалась лишь одна женская рука, держащая небольшой пистолет, направленный прямо на меня. Раздался выстрел, я ощутил сильнейший удар в грудь и упал.
Перед тем, как лишиться сознания, я словно сквозь сон я услышал: «Ошибаетесь, Арамис, я не супруга маркиза де Бренвилье, а его вдова». Она сказала правду, поскольку к этому времени её супруг, маркиз де Бренвилье, барон Винтер, был уже мёртв. Она убила его из опасения, что маркиз, который узнал, что она состояла в другом браке, а также о том, что её сын прижит ей от другого мужчины, добьётся признания брака с ней незаконным, признает незаконнорожденным её ребёнка, откажется от родства с ним и опозорит её перед всем миром, а также, разумеется, добьётся, что вместо раздела имущества ей придётся довольствоваться той долей содержания, которую он, возможно, из жалости выделит ей, а быть может и не выделит ровным счётом ничего.
— Я достоверно знаю, что ваш первый муж-француз жив, и чтобы вы в этом не сомневались, я разыщу его, и представлю свидетельства об этом деле в церковный суд! — сказал он ей.  — Тогда я получу не только что развод, но признание нашего с вами брака недействительным. Как пострадавшая сторона я смогу предъявить вам иск, и лишу вас прав на малейшее содержание! Разумеется, я выделю вам что-то около тысячи ливров в месяц, чтобы вы жили вполне пристойно, хотя, видит Бог, вы этого не заслуживаете. А я освобожусь от вас, чтобы, быть может, составить счастливый брак с какой-нибудь честной женщиной, которая будет мне верна и родит мне моих детей, а не ублюдка от своего любовника!
Эти слова, произнесённые им с горячностью, стали его собственным смертным приговором. Шарлотта поняла, что маркиз де Бренвилье не шутит, что он поступит именно так, как обещает, если она не опередит его. Поэтому она заявила маркизу, что её оклеветали, и что она предоставит доказательства своей невиновности, после чего, дождавшись удобного момента, отравила его и свою служанку, а затем, забрав всё самое ценное, подожгла дом. Она это сделала с целью представить дело так, будто бы пожар случился по неосторожности, и в нём погибли не только маркиз, но и его супруга, чтобы никто не предпринял попытки её разыскать.
Когда страсти улеглись, и когда она через знакомство с графом де Рошфором сблизилась с кардиналом де Ришельё, она решилась объявиться как чудесным образом спасшаяся маркиза де Бренвилье. Она вернулась и объявила, что муж направлял её на лечение на воды, чем объяснялось её отсутствие, а что женщина, чей обгоревший труп нашли в доме маркиза, была его любовница. Опираясь на поддержку кардинала, она присвоила себе титул маркизы де Бренвилье, а своему сыну Мордаунту намеревалась выверить грамоты на права наследования титула маркиза де Бренвилье. Её артистические выступления в суде и поддержка кардинала позволили ей вызвать сочувствие следователей и судей, чтобы без проблем получить наследство маркиза, но не его титул для прижитого с любовником ребёнка, поскольку завещание, сделанное маркизом ещё до упомянутого разговора, лишало Мордаунта этого титула, и оно вступило в законную силу, так как было сделано по всем правилам и засвидетельствовано нотариусом. Лорд Винтер, узнав обо всём, оспорил в суде права Шарлотты на наследство и титул его брата, суд встал на его сторону, принимая во внимание представленные лордом Винтером доказательства. Так что она не могла бы претендовать на этот титул в Англии, но во Франции при поддержке Ришельё она стала называться Миледи, на правах вдовы английского маркиза. Этот титул закрепился за ней до самой её смерти.
Это убийство маркиза было не первым в цепи её преступлений, и не последним. Она так закоснела в этих злодеяниях, и была столь безжалостной, что я лишь удивляюсь, как это я выжил после её попытки меня убить! Ведь она могла выстрелить мне в лицо, а не в грудь. Лишь по счастливой случайности пуля попала в золотое распятье, подаренное мне её супругом. Так что я довольно скоро оправился, так как рана моя была не смертельной, хотя и болезненной, она состояла лишь в том, что у меня треснули несколько рёбер.
В главах 56 – 58 я уже описал вкратце историю Анны де Бейль, леди Кларик, Миледи. Настоящее её имя было Шарлотта Мюнье. Я описал, как она попала в монастырь, где соблазнила Жана Дертье, который украл святые дары и сбежал вместе с ней из монастыря. В главе 59 я пересказал историю её встречи с Атосом.
Для начала я прошу вас припомнить, что один из принцев крови был граф де Море, который был на шесть лет младше Анны Австрийской, а также прошу припомнить, что он был узаконенным сыном Генриха IV от Жаклин де Бейль де Море. Вас не насторожило имя «де Бейль»? Совершенно справедливо! Вы помните, конечно, что Миледи представилась Атосу как некая «Анна де Бейль». То есть она сделала вид, что некоторым образом является родственницей самому Королю Генриху IV, и, конечно, следовательно, и всем Принцам и Королю Людовику XIII. Атос, граф де Ла Фер, «знатный как Дондоло или Монморанси», разумеется, не мог пропустить такое имя мимо ушей. Он задал Анне вопросы о том, какова связь между ней и Жаклин де Бейль де Море. Хитрая Анна ответила столь уклончиво и изобразила на своём лице такую скромность, что Атос решил, будто родство между ней и Жаклин не Бейль имеется, и, причём, самое прямое, но какая-то тайна мешает ей рассказать об этом подробно. Быть может, причиной этому была ссора глав двух ветвей этого дома, или, возможно, несогласие самой Анны с кем-то из влиятельных родственников. Атос видел в Миледи богиню, и любую недомолвку трактовал в её пользу. Быть может, Миледи вовсе и не намеревалась выдавать себя за родственницу Королевского дома, но Атос в ту пору был уже в неё влюблён, поскольку влюбился в неё с первого взгляда, и долгое время просто любовался ей, не решаясь заговорить и познакомиться.  Желающего обмануться нетрудно обмануть, так что Атос попался в ловушку, которую сам же и построил для себя. Намереваясь жениться на простой девушке, он был потрясён самой мыслью о том, что она, быть может, тайно, может похвастаться даже ещё более благородным происхождением, чем даже он сам! Что с того, что она вынуждена скрывать своё происхождение? Атос свято верил в силу крови. «Если девушка происходит из благородной семьи, это – гарантия того, что сама она будет благородной во всех отношениях», — так полагал наивный Атос. В этой тайной знатности той, которую он полюбил в образе бедной и незнатной дворянки, Атос усмотрел знак Божий. Если до этого он готов был жениться на ней, но намеревался прежде добиться согласия отца на этот брак, то, решив, что Анна – родственница Жаклин де Бейль, он задумал вступить с ней в брак в любом случае, вне зависимости от мнения и желания отца, желающего женить его на мадемуазель де Ла Люсе, и даже в том случае, если отец лишит его наследства и откажет в родительском благословении. «Когда Анна станет настоящей графиней де Ла Фер, проявит все свои наилучшие качества, и подарит мне наследника, она не сможет дальше скрывать свою тайну, она раскроет мне её, я узнаю о её происхождении, и мы вместе сообщим об этом моему престарелому отцу. Он прослезится, возьмёт на руки и поцелует нашего младенца, своего внука, и подарит нам своё родительское благословение. Все старики тяжелы на подъём, они всегда противоречат своим детям, желая направить их в жизни лишь по тому пути, который сами выбрали для них, так что ни одно намерение, даже самое разумное, если оно исходит от сына, не кажется старому отцу правильным. Он предпочёл бы женить меня на какой-нибудь герцогине или маркизе, не принимая во внимания ни её внешности, ни её характера, ни моих чувств, точнее полного отсутствия таковых по отношению к ней. Я же уже нашёл свою любовь и ничто не изменит моего решения!». Так думал Атос, и он, конечно же, ошибался в отношении Шарлотты.

(Продолжение следует)