Никогда не поздно

                Никогда не поздно

                Самое трудное в дружбе – быть
                вровень с тем, кто ниже тебя. 
                Цицерон


     Две девочки-подростка шли по тротуару в небольшом городке и весело о чём-то щебетали. Они только что вступили в ту пору, когда девочка уже не девочка, но ещё и не девушка. Им было по неполных четырнадцать лет. Одноклассницы, они были очень разными. Одна из них, красивая шатенка, была рассудительна. Длинная коса ниже пояса, большие серо-голубые продольного разреза глаза, говорящие о том, что когда-то в прошлом предки её, возможно, могли быть японцами или другими представителями дальневосточной расы. Для этой девочки были характерны погружённость в себя и рассудительность. На ней было лёгкое пышное платье, расцветка которого удивительно подходила к цвету её глаз.
    Другая девочка была блондинкой. Она была шире в костях, повыше и покрупнее первой. Волосы короткой стрижки были слегка начёсаны. Она была обладательницей больших голубых глаз и стройной фигуры. Её тоже можно было бы назвать красивой, если бы не довольно крупный нос, портивший лицо. Она была раскованнее и веселее, чем первая. Портрет её был бы неполон без лёгкой, подспудной самоиронии.
    Что объединяло этих столь разных подруг, сказать трудно. Но, видимо, были какие-то точки соприкосновения, какая-то скрытая для постороннего глаза душевная привязанность.
    Стояло жаркое лето. Первые дни каникул. Июнь. Девочки спешили на автобусную остановку, чтобы одними из первых оказаться на почти безлюдном пляже у озера, до которого ехать было всего минут десять, а дорога пешком через лес занимала вчетверо дольше. Сегодня им захотелось попасть к воде пораньше, пока солнце ещё не так сильно палит. Они, как и все в их возрасте, любили позагорать, поплавать, поиграть в воде, помечтать, лёжа в высокой траве.   
    Первую девочку звали Лариса. Она всегда брала с собой на пляж книгу и, когда подруга засыпала, пригретая солнцем и убаюканная тихим шуршанием волн о берег и шелестом листвы, она устраивалась поудобнее и с наслаждением читала. Лариса любила литературу и всё свободное время посвящала чтению. Она мечтала и о профессии, которая будет связана  с этим, – то ли о журналистике, то ли о писательстве. Простим 13-летней девочке эту неопределённость.
    Вторая девочка, Таня, не имела устойчивых увлечений. Она училась средне, никогда не была отличницей, как Лариса, поэтому в анкетах писала, что не знает, кем хочет стать, а иногда просто называла профессию «продавец», лишь бы отвязаться от классного руководителя.
     Обе пока не интересовались мальчишками, хотя те проявляли явный интерес и к Тане, и к Ларисе. Ларису они уважали, но стеснялись, хотя влюблялись в неё и поочерёдно, и даже одновременно по двое, трое. Другом она стать точно не могла: красивая да и непонятная какая-то. А с Таней, говорили они между собой, как раз и можно только дружить. Бойкая и дерзкая, она не вызывала ни в ком романтических чувств. Да и сами подружки ни с кем из своих знакомых сближаться не желали – те были для них просто одноклассниками или соседями. Ни один из них не имел шансов стать предметом грёз этих юных женщин. А о любви они судили только по фильмам и прочитанным книгам. До любви, считали они, ещё очень и очень далеко.
    И, как это всегда бывает, они заблуждались на этот счёт.

    Любовь (этого они не знали) может постучаться в дверь каждому. Она не спрашивает разрешения войти – она приходит, и всё.
    Первой в её сетях оказалась Лара. Любовь пришла к ней уже следующим летом. Пришла – и сразу взяла её в свои ежовые рукавицы. Лариса влюбилась с первого взгляда. Бедная девочка! Она не знала (откуда?), что любовь, вспыхнувшую с первого взгляда, труднее всего исцелить. Она любила всем своим сердечком, но раскрыться в чувствах или стать изобретательной в амурных делах так и не смогла: её поглотила литература, а после школы – вуз, в который она и мечтала попасть, а затем и работа по призванию. И кто бы ждал, пока она всем этим насытится и реализует свои амбициозные планы?! Она потеряла свою первую любовь. За ней – вторую. И, когда в сердце её ещё нашёлся уголочек для следующей, она, боясь остаться одинокой, пустила её туда, тем более, что предмет этого чувства был однокурсником и самозабвенно любил её поначалу и казался таким преданным, таким верным… 
     Но, к сожалению, человек не создан Творцом как что-то неизменное. В течение каждых семи лет – ох, уж это магическое число! – человек меняется, и далеко не в лучшую сторону. Но кто задумывается в молодости? Кто решает вопросы совместимости характеров, биологических ритмов? Никто! Разве что люди, непосредственно занимающиеся этим. Так что, и Лариса, с её завышенными мерками к жизни вообще, и к людям, в частности, с её романтическим видением мира и мышлением, сформированным литературой, несколько ошиблась. А так как она, несмотря на внешнюю холодность и сдержанность, относилась к самым уязвимым знакам Зодиака – была Козерогом – она тяжело всё это переносила и выходила из житейских битв хорошенько побитой. Если бы кто-нибудь задал ей сейчас вопрос о прожитой жизни, её итогах, она не задумываясь упомянула о крушении многих иллюзий.                «Как! – спросили бы её, - вы так много работали, работали так творчески, вырастили такого сына, а в последние годы стали писать!..» А она улыбнулась бы тихо в ответ и сказала: «Я немного не рассчитала силы, не доработав до пенсии четыре года. Пошла на инвалидность». – «Но всё же вы в строю: вы пишете». – «А найдётся ли читатель? - с горечью отвечала она, - вы же знаете: взрослые заботятся о детях, заняты выживанием, молодёжь сидит в интернете и мечтает разбогатеть, ничего не делая – им тем более не до книг». – «И всё же, крушение иллюзий… Такое определение для вас – это уж слишком! Вы же издали несколько книг, постоянно помещаете стихи и прозу в интернете, имеете там свою авторскую страницу, вас читают повсюду, где читают по-русски. Я считаю, что вы прожили богатую, насыщенную жизнь. Вам есть что сказать людям, к тому же вы умеете это делать». – «Да, да, наверно, вы правы», - она улыбнулась, пожала плечами и тихонько побрела в сад, где на качелях катался её третий внучок. Первыми были девочки.

    Вторая девочка, Татьяна, повзрослев, зашагала по жизни смеясь. Учиться она никуда не пошла – видимо, чувствовала, что ни знаний, ни интеллекта ей явно не достаёт. Она поехала в другой город, покрупнее, где, пройдя какие-то курсы, стала работать в магазине продавцом – как в воду глядела, когда шутя заполняла анкеты. Она стала модно одеваться, преобразилась внешне. Умелый макияж, причёска сделали своё дело – и вот уже не так портит ей лицо крупный нос. На первый план выдвинулись глаза, милая многообещающая улыбка, ямочки на щеках. «Какая шикарная молодая женщина!» - частенько слышала она реплики проходящих мимо мужчин.
    И однажды в компании, в тесной и маленькой спаленке она отдалась мужчине, с которым только что познакомилась, но который буквально шалел от неё. Потом ему на смену пришёл другой, потом третий… «А что? – вздёргивала плечами Татьяна, когда её упрекали в легкодоступности, - надо дарить радость тому, кто тебя хочет. Разве это преступление?» - «Нет, конечно же, нет. Но будь всё же поразборчивее. И одного выбрать не мешало бы – замуж позовёт, детишки пойдут» - говаривали ей подружки-коллеги.  Но такой не находился, а Татьяна вошла во вкус.
    Ну, как тут не вспомнить, что самыми изобретательными в делах любви оказываются именно те, у кого меньше всего ума.
    Да, в «делах любви» Танечка была очень изобретательна. Но она зашла слишком далеко, ублажая женатых мужчин, которые более других были падки на её прелести: жёны кавалеров взбунтовались, и Татьяне пришлось срочно уезжать в родные пенаты.
    В родной городок она вернулась ещё в надлежащей форме, но кому нужны здесь её причёски, макияж и туалеты? Все мужчины в городке делились на три категории: женатики под сапогом, слишком молодые (такой контингент женщине за тридцать уже не подходил) и выпивохи, которые женщинами почти не интересовались. И Татьяна, натура пылкая, сексуальная, стала засыхать на корню, так как любая почва требует орошения. Она поотдавала соседкам половину своего гардероба (стал слишком широк) и бижутерии, перестала следить за собой. Она уже и к рюмке, было, потянулась, но, на радость жителей городка, там построили заводик. И Татьяна, уже испытывавшая материальные затруднения, пошла работать туда. Это её спасло.   
    Сил ещё хватало. Она выполняла и перевыполняла нормы, её хвалили, вновь появилась тяга к красивой одежде, стремление нравиться. Повысилась самооценка. Замуж она не вышла, но родила дочь – красавицу и умницу, которая пошла по стопам её подруги детства Ларисы, поступив на филфак. Правда, в школу она не пошла, а стала заниматься переводами, так как, помимо родного, знала ещё три языка.
    Но тогда, когда дочь получила высшее образование, Татьяна поняла, что это была её лебединая песня. Ей было уже за пятьдесят. Начался период, который некоторые называют осенью жизни. А за ним что? «Зима», - отвечала сама себе Татьяна. И до неё осталось каких-то десять, ну, ладно, пятнадцать лет.   
    - А я и не заметила, как жизнь-то пролетела, - жаловалась она соседке, - вроде и не пожила всласть.
    - Так кто же тебе сказал, что она всенепременно сладкой будет? Ты уж меня извини, но, говорят, что молодость у тебя бурная была, с мужиками позабавилась от души. Если бы снова могла начать, так же с ними повела себя опять?
    - Наверно, так же. Ведь не мы, тётя Клава, заказываем себе сценарий жизни-то. Путь наш изначально предопределён. Я в это верю.
    - Что-то ты умно как-то заговорила. Наверно, от дочки поднабралась!
    - Может быть, всё может быть…
    - А ты с Ларисой-то, подружкой своей любимой, встречалась хоть раз?
    - Да нет, давно уже её не видела.
    - А ты встреться! Вот когда к дочери-то поедешь – и зайди к ней.
    - А не поздно ли? Постарели обе, ничего друг о дружке не знаем.
    - Ты это брось, Татьяна. Шестидесяти нет – и старая? А встретиться надо. Слишком поздно никогда не бывает.
               
    И они встретились, две закадычные подруги детства. Рассказали  о своей жизни друг другу всё. Поплакали. Посмеялись.
    - Поздновато мы с тобой встретились, Лариса.    
    - А ты знаешь, Таня, я пришла к выводу: если задумано что-то хорошее, то никогда не бывает поздно.

    «Так жизнь перерабатывает материал: из слёз, переживаний и трагедий вырастает человеческий опыт. А человек пишущий, глядишь, и напишет что-нибудь…» - подумалось мне, когда я читала рассказ Ларисы, подаренный мне автором с надписью «Подруге студенческих лет Ирине от Ларисы».


                24.12.12