Случай на Петров пост

То что я вам расскажу , ни в какие ворота не лезет. Разве что дьявол и в правду живёт на земле и правит балом. Вот так то. Странный случай привиделся мне.

А было всё так. Иду я на Петров пост ночью по дороге от матушки моей. Карета моя осталась дома, поломанная, кучер напился вдрызг, была скука и лень, и я пешком решил освежить голову, от всяких там балансов и учётов. Конец месяца , я всегда подвожу денежные итоги, где сколько потратил.

В небе светила половозрелая луна. Люблю одиночество, когда слуг рядом нет, ты предоставлен только своим думам и Богу, Господину нашему. Рядом таилось озеро, формой схожее с ложкой. Я завернул, подошёл ближе к берегу, нагнулся, зачерпнул воды и омыл своё вспотевшее лицо.

Где-то ухнула встревоженная птица. Странный таинственный час. В голове промелькнули мысли, а ведь раньше, ложась в это время в постель, я пил чай, читал "Ведомости" и тискал свою барыню Масю. Груди её были тощи и блекли, но был в ней азарт жизни, не было ни грамма каприза, зато в меру заинтересованность в ласках.

Мася моя умерла три года назад. Страшная чахотка. Где она её подцепила, одному бесу известно. Но болела долго и тяжко. Я весь измучился, и до сих пор вспоминая об этом, потею, млею.

Итак, я умылся и присел на корточки чтобы отдышаться. Моя тучность давила на мою душу хлеще грехов. Тяжело быть как пуд соли. Особенно в летние дни. Мрак вокруг наполнил сердце особым звучанием. Мася, Мася, как же мне без тебя одиноко и тоскливо. Вот если бы не маменька моя, совсем с ума сошел.

И вот в этот-то момент я услышал детский плач. Детей я признаюсь не очень и люблю, но есть к ним у меня жалость. Тоненькие, слабые, беззащитные. И решил я что это древние силы играют со мной в кнут и пряник. И им скучно, и им тоскливо, и без человека совсем ни как. Верю, что подпитываются они нашей энергией, сосут с души нашей.

Ребёнок то плакал, то успокаивался. Как будто от него отнимали грудь и он опять искал её и не находил. А когда грудь давали, счастье возвращалось к нему и он молчал. Когда мы счастливы, мы разговариваем сами с собой. Это я по себе знаю.

Я глянул на часы: три ночи ровно. Не знаю как такое могло быть, от матушки я вышел в одиннадцать. Шёл я от силы полтора часа. А тут три! Бог мой, я испугался. Слышал однажды, что какой-то купец вернулся в прошлое, бродил по всему свету, выучил уйму языков, а потом снова к нам, в Россию добрался на каком-то корабле. Сел на корабль, а там одни мертвецы.

И что меня толкнуло идти на встречу тому ребёнку, сам не пойму. Коленки дрожат, пудовые, а я иду, падаю, спотыкаясь, об кочки и иду. И слёзы льются, даже слышу как они об землю падают. Трава по пояс, густая. Никто здесь отродь и не косил. Хорошее разнотравье, я даже приметил себе. Вернусь домой, распоряжусь Ивану чтобы направил сюда косцов.

Плакать ребёнок перестал, и мне стало легче. Я даже приостановился, чтобы снова и снова не захлебнуться воздухом. А может то жена моя в ребёнка возродилась, балуется со мной, как встарь, в это время. Любила она ласку, тяжело ей одной. А тут и я подвернулся.

- Мася, это я, скажи мне что делать дальше? Иду на твой зов, а душа домой просится. Но как я тебя одну оставлю?

Сказал ей, а в ответ филин нагнал на меня страху. Озеро я уже прошёл, что-то топко стало, никак к низменности подошёл, туда где вода постоянно стоит. Дожди всю неделю лили, поэтому воды собралось много. Если дальше пойду, утопну к чертям. Страшно.

Нет, поверну-ка я обратно. Но как? Ведёт меня покойница моя, вошла в голову и управляет мной. И страшно, и приятно одновременно. Упасть бы и лежать до рассвета. Сколько живу, всегда радовался ночи, но сегодня особенный день. Свидание со смертью. Моей ли, кто ведает? Если останусь в живым, закажу сорокоуст по жене моей.

Засмеялся уже ребёнок, веселье вошло в него вместо плача. И повернули меня высшие силы обратно, но так что я и вовсе сбился с пути. Слава Богу , лето, а если бы зима, давно замёрз. Бродил долго, сапоги все износились, сбросил их и остался босиком, потом и портянки потерял. Чувствую, то там то здесь ноги порезал. Течёт кровица, питает собой землю- матушку.

Невесть сколько так ходил-бродил, пока на пастухов не вышел. Кинулись они ко мне, подхватили да и в телегу. Бьют по голове, материться. А за что, и сам не пойму. Как потом рассказали, кто-то трёх телят выкрал, прямо у них из под носа. Нечистая сила, кто же ещё. Потом они успокоились, признали что не мог соседский барин на такое пойти. Я ведь им не враг.

Отвезли они меня в моё поместье. Еле живого. Я спать не лёг, пополз в церковь, грехи отмаливать. И в церкви смех в голове слышался, ну думаю совсем умом двинулся.

- За прегрешения молись, батюшка Серафим , за нас молись, дорогой!

Это я на всю церковь кричал, как оголтелый. И упал в руки дам.