Гороховецкий княжич Глава 7

Глава 7.
Потом был традиционный утренний поцелуй, настолько нежный что, откинув покрывало и сладко потягиваясь хотелось стонать от удовольствия. Схватить неуловимую фею уже не возникало желания, всё равно ведь не получиться. Надо просто радоваться. Есть утро, она и приятное, ласковое пробуждение!
— Облачи одеяние, охальник, ишь растелеши ся, — хихикнул вдруг милый голосок.
Хозяюшка оказывается не ускользнула как обычно, а стояла в головах, протягивая чистую одежду. Я посмотрел на себя. Нательные штаны, выданные вместо постиранных трусов на месте, не сползли, какого лешего капризуле ещё надо? Вчера голые точно Адам с Евой рядом расхаживали, задницами толкались и ничего, сейчас же в приличном виде не устраивает. Никогда непредсказуемых фифочек не понять!
— Не нравится, отвернись!
Принципиально наперекор внимательно окинув взглядом, словно в первый раз видит, молодушка хмыкнула, задрала нос и соблазнительно, скорее всего демонстративно покачивая бёдрами прошлась туда-сюда, будто манекенщица проплыла по подиуму и не торопясь удалилась.
— Каждую минуту выпендривается, дразнит, выйти не может нормально, дать спокойно переодеться! ...
Несмотря на ворчание, оставалось мечтательно вздыхать, провожая ладную фигурку взором, стараясь не подавать виду, не сознаваться даже самому себе, насколько приятно на неё любоваться.
Сегодняшний и несколько последующих дней почти в подробностях повторили предыдущий. Упахавшись, как говориться, до потери пульса, тем не менее в обед жертвуя отдыхом, мы с подружкой забавлялись, играя в прятки с догонялками. Правда уже хватать блондиночку, когда удавалось, приходилось очень осторожно, аккуратно, опасаясь не то что обнять, поцеловать, а просто прислониться. Красотку устраивало только касание за руку, держась при этом на пионерском расстоянии. Если получалось ловить её за косу или ущипнуть за бочок и вовремя отскочить от возмездия, прелестница смешно возмущалась, и сама принималась преследовать, стремясь отшлёпать словно маленького. После работы взобравшись в седло, под руководством Борща мы впятером до темноты стучали рогатинами и дубинками, изображая великих ратоборцев.
Практически постоянно в подсознании мелькали мысли о предстоящей бане. Жутко туда не хотелось и одновременно непреодолимо манило. Малёк с Еремкой регулярно предлагали ополоснуться в пруду в компании малышни — по идее неплохая альтернатива. Хоть там глубина лишь по пояс, но помыться бы хватило. Однако я отказывался и плёлся, подставлять спину седому извергу. Вероятно, дело в запретном плоде, который сладок несмотря на неприятности с ним связанные. В Советском Союзе ведь оголённая натура под запретом. Изредка тайными способами попадающие к нам пацанам изображения раздетых женщин, рассматривались втихарца и с восторгом. Наверное, разрешалось бы гражданам СССР подобно древним Грекам заниматься спортом, плавать в водоёмах и загорать на пляжах полностью без одежды, то и отношение бы к обнажённому естеству заменилось соответственно на привычное, обыденное. При существующем же порядке и жёстких запретах, на мой взгляд у молодёжи (у меня в частности) вырабатывается нездоровое любопытство к лицам, точнее к телам противоположного пола. Продолжали бы нас детей с подростками родители водить в общую баню и после семи лет как здесь, не приходилось бы стесняться теперь Божены, не косились бы глаза в парилке так откровенно жадным взором, на её неприкрытую платьем красоту. К купальникам же люди привыкли, а в них они тоже почти нагие. Известно ведь, влажные после речки трусы с лифчиками становятся полупрозрачными. Всё вроде бы старательно спрятанное проявляется, словно на объёмных фотографиях. Однако никого это не смущает. Ахают и смеются окружающие, только увидев случайно спавшие пляжные костюмы (хулиганы порой незаметно дёргают завязочки или лопаются некачественные резиночки). Перед медперсоналом опять же каждый оголяется потому что принято. Нарядись подружка в белый халатик, шапочку с красным крестом и смущения на перевязке, пожалуй, было бы на порядок меньше. Не возникало бы вопросов: «Зачем егоза залепляет мне порезы с гематомами яичной мембраной? Не баловство ли это с непонятным подвохом?»
Когда пашня вдруг закончилась, поначалу не поверилось, подумалось, неугомонная озорница в очередной раз собралась каверзно подшутить. Несколько раз ведь случалось: то водой нежданно-негаданно окатит проказница мол приободрись, не засыпай на ходу, или крапивы подсунет куда ни попадя (в одежду, в постель, в банный веник, в туалет вперемешку с мать и мачехой и лопухами, в еду вместо капусты и т.д.), или присесть предложит невнимательному от усталости товарищу на муравьиную кучу, а потом невозмутимо пожмёт плечиками, пробормочет: «Благотворно деля мужска здравия».
И самое обидное — возразить-то нечего, неизменно права оказывается зараза, судя по отзывам стариков!
Мой организм настолько притерпелся, втянулся в ежедневный тяжёлый, почти невольничий труд, что даже стало нравиться! Пускай постоянно ноют мышцы. Тело с болью сроднилось и начало испытывать некое изощрённое мазохистское наслаждение. Вот также видимо и бедняги, попавшие в плен, постепенно приспосабливаются к горестной участи, смиряются и не представляют другой судьбы, не стремятся сбежать. Иначе рабовладельческий строй не длился бы бездну тысячелетий. Наверное, потому и кобылка наша не брыкается, не рвётся на луга, не стремится спрятаться в лес к сочной травке. Привыкла помощница вкалывать!
Во двор получилось приползти по обыкновению практически без памяти от усталости, чуть ли не на карачках, но зато с чувством честно выполненного долга. В течении предыдущих дней много раз пробегали подленькие мыслишки бросить непосильное занятие и улизнуть в двадцатый век от чрезмерной нагрузки и адской работы. Не вышло, высшие силы не позволили, но теперь я этому очень рад. Наконец-то первый раз за шестнадцать лет при моём непосредственном участии завершилось огромное значимое дело, получило реальное воплощение существенное обещание. Гордость распирала сознание. Ведь не какая-то детская ерундовина вроде рисунка или простейшей поделки родным на дни рождения, вон насколько колоссальный вспахан участок, небось целый гектарище!
Баста, отныне совесть позволит с полным правом отвлечься на традиционные повседневные занятия подростка: съездить, например, на Клязьму искупнуться и вымыться там заодно вместо бани. Можно сосредоточиться на попытке вернуться домой к мамке и урокам, хотя насовсем покидать новый мир не хотелось. Очень тут понравилось. Не смотря на непривычную, полусказочную обстановку, вокруг более настоящая и серьёзная жизнь, чем в моём родном городе и доме. Крестьяне ко мне не только относятся с почтением, как к взрослому, здесь Вовка-княжич и является по сути важной личностью, не смотря на тот же юный возраст.
— Поднята землица, слава Спасителю и Богородице, следом сеяти надоть. Жаждешь ли ты еси, благодетель, семя в выть возложить, кую самовластно ора? — ехидно прищурился Борщ после ужина.
Идея показалась интересной. Потянув значительную, словно театральную паузу и приняв соответствующую позу я, не спеша, солидно кивнул головой.
— Подсоблю вам бедолагам, чего уж там.
После окончания невероятно тяжёлого труда возникло чувство необыкновенной сверхъестественной способности на многое. Не физически, конечно, несомненно, организм сегодня вымотался, но морально теперь готов свернуть горы. Вот только отдохну и какую-нибудь кручу обязательно сворочу из принципа! И пусть дед не считает себя слишком умным, мол взял пацана на слабо. Мне его хитрость стала понятна сразу, просто самому охота попробовать новое, интересное задание.
— Коли сеяти, тады надобно ныне не токмо омовение свершить, ано очищати дух и плоть. Айда каменку истоплять, соколик! — обрадовался хозяин.
— В ба-а-аню-у?! — жалобно вырвалось изо рта.
Всё-таки седой пройдоха сумел подловить! Настроение моментально упало. Добровольно подвергнуться очередной экзекуции, которая ожидается особенно изощрённой? Позволить исхлестать тело розгами, вместо запланированного наслаждения при купании в речке? Однако отнекиваться уже поздно, они сочтут за …, точно не знаю за кого, но обязательно за нехорошего. Оказывается, мне очень важно, мнение этих людей. Ладно, пойду и постараюсь нисколечко не смотреть на девчонку, будто подружка — уродина или нет, лучше не существует! Вот прямо сейчас начну фифочку игнорировать!
К счастью и одновременно к великому разочарованию, мылись мы сегодня сугубо в узком мужском кругу. Красотке дед приказал не мешаться, не суетиться, не толкаться, поскольку в возвышенные моменты бабам запрещено отвлекать своими прелестными округлостями, а оценив мою реакцию, моральную борьбу с самим собой ещё в предбаннике и вовсе сразу егозу выгнал, не дав толком раздеться. Впечатления от процедуры в результате померкли. Пар не выглядел слишком густым, не ощущался чрезмерно горячим, ветеран хлестал, словно бы в пол силы, даже вопить не интересно!
Утром выяснилось, что сеять гораздо проще, чем пахать, — шагай себе и разбрасывай под ногами зерно. Мешочек с семенами удобно повешен через плечо, напрягаться абсолютно не надо. Выращивались разные культуры: просо, гречиха, овёс, рожь… включая лён и коноплю для одежды. Правильно, когда каждый день другая каша, то получается вкуснее.
Борщ с торжественным, необыкновенным, просветлённым лицом, в самой нарядной одежде шествовал первым, эту работу не собираясь перепоручать никому. Мне он определил место сбоку, немного сзади, действовать на подхвате и раскидывать семена там, где главный хлебороб нечаянно пропустит, недоглядит старческим зрением. Завершая процессию, Божена управляла конём, который тащил борону — деревянную решётку со множеством зубьев. Нехитрое приспособление разбивало крупные земляные комья, выравнивало пашню и заволакивало, покрывало зёрна слоем почвы. Не труд, а отдых. Нам было легче, чем юной дамочке, и из вежливости я предложил с ней поменяться.
— Невместно! — сурово прикрикнул хозяин, удивив нас обоих.
В перерыве во время обеда дед в пыли схематично, но вполне понятно нарисовал соху, торчащую в поле и полосы, которые она якобы вспахала.
— Зри, чито есть сие? — последовал строгий вопрос, словно на уроке.
— О-орало пашет ниву.
После запинки тем не менее вспомнились местные термины. Речь уже начинает перестраиваться.
— Не пашеть, ано ореть, обаче добре, зри ныне, — проворчал экзаменатор и уверенными быстрыми штрихами дополнил изображение.
Надел превратился в обнажённую женщину, а инструмент в дядьку с характерным органом.
— Аки муж покрываеть ладу семенем, такоже оному потребно и засевать землицу матушку житом. Бабья доля сие холить, лелеять, приплод во подоле во избу подносить, — закончил бородатый педагог свой короткий, но яркий урок, поясняющий обязанности членов семьи на сельхоз работах и … вообще.
Милашка по обыкновению захихикала, с ехидцей косясь в мою сторону, вгоняя в краску и получила заслуженную затрещину. Вот дурочка. Хотя возможно для местной ребятни продолжение рода и не секрет. Это для подростка из СССР интимные вопросы представляют из себя самый наитемнейший лес. Как-то от особо развитого сверстника в детстве прозвучало: «Таньку в капусте нашли, меня аист принёс, мам, тебя разве в роддом не пускали?» — вот до такой степени родители секретничали!
Впоследствии, когда подошла очередь высаживать горох, свёклу и т.п. опять вспомнилось, что земледелие всё же очень тяжёлый труд. Согнувшись будто бы в глубоком поклоне, наша троица медленно продвигалась кверху попами и аккуратно, на определённом расстоянии втыкала семена в почву, а потом и рассаду. Здесь почему-то седовласый начальник напрочь забыл про разность полов и разделение обязанностей, наверное, потому что ловкая барышня действовала в три раза быстрее, чем два неуклюжих мужика вместе взятых. Зёрен, особенно репы было много, (впрочем, на последних удалось передохнуть, их девчонка ловко выплёвывала подобно пулевизатору).
К вечеру спина затекла и разгибалась уже с трудом, буквально со скрипом. К тому же маленькие квёлые стебелёчки капусты, лук и многое прочее, требовалось сажать практически в жидкую грязь. Мы с Боженой на коромыслах таскали из пруда огромные деревянные вёдра, словно бочонки с ручками. Пузатые ёмкости и по внешнему виду на них смахивали. Старичок черпал ковшом и выливал воду на грядки, пока носильщики брели за следующей порцией живительной влаги. В результате совместной с соседями бурной деятельности, водоём обмелел до состояния илистой лужицы. Благо впадающий в него ручей к утру должен восполнить потерю, не то уткам с гусями будет плавать негде.
Под конец казалось, будто нежная мадмуазель вот-вот должна свалиться и расплакаться от непомерной нагрузки (поскольку сам такой еле двигаюсь), а она ничего, размазывала пот чумазыми ручонками по румяной мордашке, заправляла в платок локоны растрепавшихся волос, улыбалась и подсмеивалась надомной, не позволяя окончательно раскиснуть:
— Ты еси, княжиче, глаголи, бо землицы нема, дык вота у тобе почитай полма поля отныне.
Стремясь не ударить в грязь лицом приходилось бодриться и отшучиваться:
— Почему же вы раньше-то не сказали? Пожалуй, ещё кому-нибудь стоит помочь, а заодно лично для себя отдельный клочок обработать.
— Нее, пашни тетерича впритык, ано у прочих, свойских работников вдосталь, — не поняла юмора подружка. — Коли надел жаждешь, дерева повалити, пни корчеваты, ды пожечь надобно.
— Нифига себе!
Задумавшись, я почесал заживающий затылок, представив сколько тяжёлого труда требуется вложить! Это не бензопилой раз два. Есть ли у них вообще хоть подобие ножовки? У Борща что-то незаметно.
— Много ли сил уходит на очистку участка?
— Точий у ны со дедом, дык лет двоицу-троицу тобе горбатить с заката до рассвета. Али ты еси обживать зде мыслишь?
Приятельница остановилась, с повышенным интересом рассматривая мою фигуру с пяток до макушки, будто прикидывая, потяну или кишка тонка? Однако петушиться в моём состоянии глупо.
— Да брось смеяться, какой из байстрюка хлебороб? Видишь, еле на ногах держусь.
— И то истинно! — разочарованно выдохнула девушка.
«До сих пор сомневалась вероятно, не вычеркнула ещё из перспективных женихов», — промелькнуло в голове. Одногодки небось замуж повыскакивали и ей хочется. Тем не менее за первого встречного без хозяйства, без гроша за душой, вроде меня, красотка не пойдёт, невзирая на симпатию и даже потенциальную любовь. Ей же детей в чистом поле не вырастить. Это рожать здешняя баба возможно и под кустом согласиться. Временами слышались подобные пересуды у соседей. Наверное, регулярно младенцы появляются на свет прямо на меже. Вон сколько молодых дамочек с огромными животами неподалёку работает, очевидно беременные, не попросту от безделья растолстевшие. Главное для них, имелось бы чем ребятёнков впоследствии кормить, а для того собственный надел земли нужен. Эх, Вовка, если создавать семью в новом мире приспичит, придётся о многом позаботится. Здесь СССР-а нет, когда за тебя государство думает, обучает бесплатно, жильё на халяву, лечит за так, работу предоставляет и прочее. Тут сам обо всём кумекай, как выражаются местные.
Перед крепостью Вторуша с товарищем и двое вчерашних караульных, кажется Хоробр с Могутой — близнецы, младшие братья Бычка, уже долбили пеньки и расщепляли дубинки. Княжич не мог пройти мимо пусть хоть спину ломит, руки висят плетями и колени подрагивают. Соратники бы такого предательства не поняли. Не зря пословица гласит: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж». Тем более рядом уже дожидалась одна из моих кобылиц, увешанная учебным снаряжением. Её за уздечку держал Еремка и любовно гладил по морде.
— Мене тятя не пущать, — промямлил подросток, виновато глядя под ноги. — Малька вона егда уязвише, тетерича за мя пасеть.
Конечно почти ничего разобрать не получилось в несвязном бормотанье. Причём тут язвы, тетерева и почему отец за сына работает пастухом? Похлопав пацана по плечу, оставалось напомнить.
— Ты ведь первым напрашивался и других подговаривал. Тебя никто в гридни насильно не тянул. Если вдруг передумаешь, могу одолжить на сегодня второго скакуна.
 У мальчишки сразу загорелись глаза, и шестой приятель вскоре присоединился к нашей учебной баталии. Впрочем, мы сражались сначала без лошадей, в пешем построении шеренга на шеренгу, тренируясь маневрировать, удерживая плотный строй. Когда же наступил срок разбиться на пары, юный дружок встал напротив. По сравнению с крупными, сильными парнями щуплый противник показался слабаком, к тому же у меня накопился кое-какой опыт, а хлопец много тренировок пропустил. Почти не заботясь о защите, удавалось легко сбивать его на землю поочерёдными пинками ноги, мощными ударами щита и дубинки. Бедняга не успевал подниматься, как опять беспомощно кувыркался в траву, неспособный достойно сопротивляться.
Оценив ситуацию, охающий после посевной, потирающий спину Борщ, подсунул в соперники местного главного великана Бычка. Тут уж мне самому пришлось терпеть сокрушающий напор, постоянно пятиться, уворачиваться, а в критический момент отбежать от ристалища. И пусть среди друзей отступление считается позором — я не гордый. В реальном бою важнее выжить, чем выпендриваться! Детинушка удовлетворённо рассмеялся, расслабился и проворонил момент неожиданного, быстрого возвращения спарринг партнёра, завершившийся резким выпадом. Получив укол берёзовой дубинкой под деревянный доспех в нижнюю часть живота, здоровяк надолго загнулся, ловя ртом воздух. Пока братья помогали ему прийти в чувство, остальные качали головами, спорили, обсуждая моральный аспект манёвра, удачный приём и примитивное оружие. Был бы клинок железным, даже просто острозаточенной палкой и у товарища бы выскочили кишки наружу! На стрельбах, подошёл Еремка и принялся наставлять:
— Длани княжича отнюдь негоже имають лук, оттягивають тетиву, да и стрелы ухватывають иными перстами…
Дельные подсказки тотчас изменили результат, получившийся намного лучше. Мишень перестала одиноко пустовать, а помощник прошептал:
— Благодарствую, господине, бо не убивал, како Бычка.
Страшная фраза подвигла испуганно оглянулся на богатыря. Тот живой и здоровый уже невозмутимо соревновался со Вторушей. Снова непонятные местные выражения! Перед завершением, наша команда опять практически до сумерек тренировалась верхом на лошадках. Дальше сражаться стало опасно, как бы ненароком не поранить друг друга.
В этот момент из ворот выдвинулась пёстрая галдящая процессия, состоящая вероятно изо всех жителей деревни. Возглавлял её Малёк в праздничном одеянии, дополнительно украшенном зелёными ветками и цветами. В руке он держал факел, а на голове балансировал пирог видимо прикреплённый к шапке. К удивлению, народ торжественно величал мальчишку Юрием. Третьяк нас тотчас попросил присоединится. Шествие трижды обошло озимые поля, после чего на специальном месте старцы развели костёр и устроили молебен святому вешнему Егорию, прося вынимать свои волшебные ключи, отмыкать весеннюю землю, дать плодородие пашням, защитить скотину.
После окончания, на нивы высыпала небольшая стайка нарядных молодушек, с непривычно распущенными волосами и принялась водить хоровод, петь песни. Остальное население любовалось, словно зрители на концерте кроме ребятишек. Сняв одежду с малышей и подростков, родители их заставили голышом кататься, кувыркаться по траве луга, приговаривали: «Будьте здравы, аки Юрьева роса!» Озорники само собой только обрадовались.
Однако добрая половина дамочек не принимала участие в представлении, платочки не снимала и Божена в том числе. Любопытство подтолкнуло спросить у неё объяснений. Застеснявшись, подружка забормотала нечто непонятное, мол бабы тама токмо мужаты и праздные. Вскоре они в чём мать родила улягутся с супругами прямо на посевах как дети и даже начнут миловаться там для повышения урожайности, а потому пора отсюда топать восвояси.
Не хотелось верить в дикий обычай, практически оргию. Возможно слова или смысл фраз понят неправильно, но к месту вспомнился пересказ одноклассником Валеркой отрывка из доклада Н. Лескова о поездке в Олонецкую губернию летом тысяча восемьсот девяносто второго года: «Представьте себе тёплую июньскую ночь с нежным запахом распустившихся цветов; в поле, в росистой ржи изображая русалок прыгают, пляшут, валяются девушки совершенно нагие… Куда девались постоянная застенчивость и стыдливость, заставляющие красавиц нередко краснеть до корней волос?!... Всё забыто лишь бы пустить хорошую молву…»
Народ уже расходился, а к прелестницам вдруг побежали несколько дядек, раздеваясь на ходу. Милашки с весёлым визгом прыснули врассыпную, а меня, приклеившегося взглядом к разворачивающемуся бесстыжему действию и прочих зазевавшихся за околицей, старики взашей затолкали в ворота, дабы не смущали и не чинили помех таинству.
Во дворе привлекла внимание большая деревянная бочка, стоящая в противопожарных целях. Ещё в ней хозяева мимоходом споласкивали руки, умывались по утрам, черпали питьё скотине, а потом доливали свежей воды из водоёмов если не успевал накапать дождик. Может мне сегодня тут на открытом воздухе помыться и не ходить в баню? Но сначала надо выяснить не развалится ли конструкция, скреплённая лозой вместо железных обручей, а заодно проверить не подцеплю ли занозы с боковых стенок.
Внутренняя поверхность ощущалась склизкой и противной. Помнится, в раннем детстве отец устраивал нам с сестрой купальню на садовом участке в похожей, только чугунной ёмкости. У неё борта тоже изобиловали зелёными наростами, но по сравнению с данным вместилищем флоры и фауны вспоминались чуть ли не идеально чистыми. Здесь же повсюду густо прилепились тина с водорослями. Со дна тотчас поднялась муть. Всплыли, с любопытством глядя на непрошенного гостя, разнообразные дрыгающиеся, словно танцующие твист червячки.
А Борщ в эту солянку сомнительного качества голову окунает и после того меня же обзывает боровом! Вероятно, и пиявки в грязи завелись, занесённые с водой из пруда. Кошмар! В аккурат вчера получилось застать картину, окончательно отбившую охоту к той грязной луже. Мальчонка годков трёх побарахтался там, поползал по щиколотку в иле, а поднявшись, практически с ног до макушки оказался увешан присосавшимися, жирными, якобы лечебными кровососами. Ох он и реве-ел!
— Бя-а-а! — брезгливо передёрнувшись, оставалось обречённо выдохнуть и сгорбившись, направиться в парную на очередную экзекуцию.
Может всё же организм когда-нибудь привыкнет и к жаре, и к дедовым розгам? Говорят, мазохисты находят в мучениях удовольствие. В принципе на пашне удалось испытать нечто подобное. А вдруг сегодня хозяин уже вымылся или не придёт поскольку чрезмерно устал? К тому же старикан после тяжёлой работы на солнцепёке должен перегреться, как и в прошлый раз! По крайней мере надо поспешить, использовать шанс сделать необходимое до его прихода и вовремя смотать удочки.
Только кожа немного побелела, очистившись от первой грязи, а на каменке зашипел кипяток для подогрева помещения и тут хлопнула дверь.
— Не повезло! Пришлёпал мой живодёр-истязатель! — проворчал я полушёпотом и оглянулся.
В дверях стояла она, одна без Борща, обнажённая копия греческой богини Афродиты, зародившейся в пене. Распущенные волнистые волосы и традиционный полумрак не столько прикрывали, прятали юную красоту девушки, сколько напротив добавляли притягательности. «Видимо у нас сейчас начнётся свой праздник любви и плодородия, но не прилюдно на пашне, а здесь. Для того ведь обольстительница и явилась без сопровождения!» — немедленно промелькнуло в мыслях. Тотчас закружилась голова. Вся кровь отлила куда-то вниз живота. Покачивающегося от восторга и трепетного предвкушения, не чувствующего под собой ног, меня повлекло к очаровательнице, словно неудержимым морским прибоем, но вскоре пришлось очнуться от ножа, упирающегося в рёбра. Чуть крепче надавить, и клинок бы уже проник вовнутрь.
— Возноси ся на полок, княжиче, азм ныне тобе парить буду. Борщ прихвораше, абы не слег. И не тяни руци, не шуткуй! Ино усе по отсекаю, чим мужики бахвалять ся, — грозно зазвенел голосок.
До рассудка сразу дошло — это не забава понарошку по решительности в диком, потемневшем взгляде, ставшем совершенно незнакомым, по стальной интонации без капли сомнения. Да, такая смогла бы не только Ерша заколоть, а и любого другого бандита, вплоть до атамана. В ту же минуту вспомнились нежные пальчики кралечки, едва не выцарапавшие мне глаза.
— Н-неужели зарежешь? — тем не менее вырвалось изо рта.
— Наперед тя, опосля ся, — не колеблясь твердо ответила бестия и ещё увеличила нажим.
Из-под лезвия потекли первые алые капли. Во дворе кажется охнул старик, вероятно изо всех сил прислушивающийся, а возможно даже подглядывающий в щёлку, чтоб молодёжь не натворила непотребностей. Опасаясь дальше дразнить судьбу, пришлось отступить и словно роботу на негнущихся деревянных конечностях вскарабкаться наверх под потолок. Отвернувшись к стене, я попробовал расслабить организм, отключится и ничего не чувствовать, как тогда в первый раз, когда уснул в бане.
Наверное, эгоист внутри мальчишки смертельно обиделся будто получил на Новый Год от снегурочки обещанную конфетку в красивой, шуршащей обёртке, а внутри обнаружил камень или упаси Господь чего похуже неприятного вкуса и запаха. Созрело решение вовсе на сумасбродку не реагировать, вычеркнуть из своей жизни подружку, готовую убить приятеля, ради дурацких принципов. Мы подростки в переходном возрасте, говорят, очень эмоциональны. Каждый понимает только себя, и собственные переживания, а к другим относимся чаще всего потребительски. Мне не хотелось в данный момент принимать её желания, идеалы и ценности.
Барышня дубасила веником, тёрла глиной и щёлоком, мяла словно замешивала тесто, потом смывала мочалкой, ополаскивала, опять хлестала, обмазывала и массажировала. Казалось перед ней поставлена цель вылепить из грязевой смеси нового человека, и трудяга усердствовала что есть мочи. Конечно, внучка не напускала излишнего пара, в подражании деду, мадмуазель его тоже не переносила в больших количествах, не лупцевала слишком жестоко, поскольку сил не хватало и опыта, но хозяюшка старалась. Постепенно напряжение внутри отпустило. Успокоились сумасшедшие мысли. Кровь потекла куда положено. Разум принялась соображать рационально.
— Остывши, господине? — спросила наконец банщица, видимо окончательно устав.
— Замёрз… блин, — язвительно вырвалось изо рта, продолжая принципиально пялится в стенку, — но передом всё равно не повернусь не надейся, поднимусь только после твоего ухода.
Девчонка закатилась от смеха, ущипнула меня за бок, от души со звоном приложила ладошкой по попе и стала выплёскивать на спину один за другим целые потоки то почти кипятка, то ледяной воды, по ощущениям, будто прямо со льдом, сохранённым для такого случая с зимы. Заверещав, я свалился на пол и поймал хулиганку за талию. Тут уж негодница получила столь сильных ответных шлепков по голой заднице, что кисть онемела. Боженка завизжала поросёнком, брыкаясь необъезженной кобылицей, извиваясь змеёй, выскользнула и отбиваясь сбежала. Догонять не было смысла. Не мчаться же как она обнаженным через двор, к тому же фифочке, наверное, хватит.
Когда неспешно одевшемуся, в нерешительности побродившему кругами, удалось в конце концов уговорить себя спуститься в землянку, дед уже прихрапывал. Притихшая блондиночка с головой спрятавшись под покрывалом, лежала на полатях на животе. Мне стало жалко бедняжку и ужасно стыдно за несдержанность. Тревожили сомнения не перестарался ли, не отшиб ли милашке ненароком мягкое место? Захотелось нежно погладить её по макушке, прошептать ласковые фразы на ушко, не очень ли болит, например. Однако в кромешном мраке голова барышни к несчастью перепуталась с попой, строптивица отдёрнулась от легчайшего, прикосновения как от огня, угрюмо пробормотав нечто нечленораздельное, но судя по интонации весьма ругательное про шелудивых псов и зловонных козлов, расстроив попытку примирения.
«Ничего, до свадьбы заживёт, а в следующий раз озорница подумает, прежде чем над человеком изгаляться», — промелькнуло в мыслях. Обида исчезла. Эгоизм спрятался, почувствовав себя отомщённым.