Гороховецкий княжич Глава 8

Глава 8.
Утром хозяева не разбудили и вышло проспать дольше обычного. Завтрак на столе окончательно остыл и показался абсолютно пресным, невкусным. Скорее всего стряпуха специально его испортила. В крынке с молоком плавала лягушка.
— Ну это вообще никуда не годиться: явная демонстративная диверсия! — возмущённо слетело с губ, но реакции не последовало.
Во дворе уже было тихо, наверное, птица со скотиной давно выпровожены за околицу. Борщ обрабатывал деревянную заготовку. Его воспитанница суетилась в подсобных помещениях, выгребая навоз, скопившийся за дни, пока мы трудились в поле. На меня никто не обращал никакого внимания, словно выполнивший предназначенную функцию механизм теперь больше не нужен и как старый веник заброшен под лежанку. На душе стало тоскливо, будто исчезло нечто важное сопоставимое со смыслом жизни. «Всё-таки обижать слабых женщин, даже стопроцентно заслуживших трёпку, нехорошо, не годится. Необходимо помириться», — подсказала совесть. Послонявшись по двору, собравшись с духом, удалось снова заставить себя первому подойти к блондиночке, работающей в хлеву.
— Давай подсоблю.
— Не княжье сие, — небрежно пробормотала мадмуазель, не соизволив и оглянуться.
— Дык я же байстрюк!
— Все едино не господско.
— Почему ты меня не подняла на рассвете?
— Куды тобе поспешати?
Молодушка вроде бы не сердилась, но разговаривала неохотно. Обычно балаболка трещит без умолку, а тут слова из неё хоть клещами вытягивай! Что-то не то, неправильно. Надо опять найти какую-нибудь полезную работу, дабы ежедневно имелся повод, будить. Без традиционного прикосновения нежных губ милашки не хватало заряда бодрости. Прям поцелуйная зависимость! Нет, одними амурами конечно сыт не будешь, но тем не менее…
Хлопнула калитка и появился Еремка.
— Княжиче, мы есмь на рыбалку. Пойде с нами?
— Завтра с утра?! — встрепенулась в душе надежда.
— Нее, нынче сбираемь ся.
— Удят вроде бы на зорьке вечерней или утренней.
— Ха, шуткуешь!! — рассмеялся парнишка. — Ны отправляють за добычей, а не потешать ся, мрежу поставить, такоже со бреднемь побродить.
— Рыбицы бо треба, — выглянула заинтересовавшаяся Божена.
«Все девчонки любят воблу, солёную селёдку и прочую кильку-тюльку», — тут же всплыло в памяти. Появился повод снова наладить добрые отношения, и согласие тотчас прозвучало на радость присутствующим.
— Ну дык ристай шустрей, ибо иже выступаемь! — прокричал мальчишка убегая.
Подпоясавшись старым кушаком, (пояс с бляхой, с железным оружием дед так и зажилил, прибрал до срока, как он выражался оправдываясь), перекинув седло через плечо, схватив в охапку учебное снаряжение, я помчался на луг, за конём. Лошадка быстро догнала растянувшийся по дороге к Клязьме пылящий караван. Увидев всадника в деревянных доспехах с щитом и рогатиной, мужики стали подшучивать.
— Ярый хоробр небось щуку ратоборствовать буде.
— Нее, деля кукана сие припас, улов цепляти!
— Господине, под сию малу рогульку покаместь рыбица не подросла!
— Ано щитом небось раков черпать собралси?
— Нам, княжичам, сие завещано, — вырвалось изо рта, — воины обязаны вас тружеников оборонять.
В действительности же пацану, ребёнку, сидящему пока ещё внутри меня и неожиданно дорвавшемуся до настоящей, серьёзной игры, о какой грезит каждый мальчишка с раннего детства, просто до дрожи в пальцах нравилось чувствовать себя витязем, а потому хотя бы учебное оружие всегда хотелось держать под руками. Пришла даже идея попросить нож, попутно заострить концы у новой рогатины, дабы выглядела боевой, настоящей. Пусть смеются, а вдруг трёхметровый сом попадётся? Ему любые сети небось, как мёртвому припарки!
Промысловики ехали на пяти телегах, на которых везли вдобавок лодки, выдолбленные из цельных стволов деревьев. Впрочем, из десятерых только двое были взрослыми дядьками, ещё один крепким парнем, остальные подростками, самые старшие из которых Еремка с Мальком. Правильно, поручать охрану крепости в такое опасное время лишь старикам и бабам чревато неприятностями.
Около двух часов повозки спускались к реке. Пришлось сделать крюк, ведь напрямик слишком круто. Думалось мы станем ловить где-то здесь в затонах, а они замаскировали в укромных кустиках колёсный транспорт, отрядив для присмотра троих пацанов, погрузились в челноки, коней за уздечки привязали к корме и отправились на другую сторону. Нашлось и для меня местечко в долблёнке-однодеревке.
— На Кривы езера поскачемь. Сии со разлива зарыблены. Срок рыбицу проредити, избыток вычерпати, покудова оная не передохла во сутолоке, — объяснили мальчишки по пути.
Переправившись, спрятав в зарослях плав средства, до места люди добирались верхом по двое на каждой лошадке. Еремка уселся ко мне на кобылу сзади, оставив брата в одиночестве. У нас с ним с первой встречи наладились тёплые дружеские отношения лучшие чем с кем-либо другим. Старательно помогая, подсказывая, регулярно маяча перед взором последние дни, парнишка вероятно рассчитывал на ответную княжескую признательность. Эх, неудобно будет бедолагу разочаровывать, когда выяснится обман.
Время от времени спутники оборачивались, внимательно оглядывались, явно опасаясь нападения. Бросилось в глаза, что высокий правый берег Клязьмы снизу до самого верха, в отличие от моего века, почти сплошь зарос смешанными рощами. По склонам в эту эпоху не пасся скот, и возможно потому косогоры покрылись деревьями с кустарником. Единственно макушка Лысой горы так и торчала голой плешью.
— Недобро урочище, коль дерева не взрастають, — переговаривались ребята, косясь на неё, приметную со всех сторон.
В принципе и раньше приходилось наблюдать за рыбаками с сетями. Браконьеры в двадцатом веке иногда встречались. Однако здешний размах просто поразил. Не зря поехало столько народа. Снасти растянулись метров на пятьдесят. Понадобилась помощь каждого участника и даже неуклюжего байстрюка. Потом мы побродили вдоль с бреднями, постукивая по камышу и рогозу палками. Местные лазили в воде голышом. Трусов в данном обществе люди не признавали и на меня посматривали подозрительно. Успокоились товарищи лишь, когда я перед одеванием отжимал бельё. Вероятно, до того они сомневались в человеческой сущности, гадали небось, чего господине там скрывает от общественности? Странное убранство было списано очевидно опять на причуды высокородных. Оказалось, что деревенские жители не только князей, в своей глуши даже бояр ни разу вблизи не видели.
Улов получился огромный сообразно размеру проделанной работы. Одиннадцать больших мешков заполнились до верху. Тем не менее старшие остались недовольны и ворчали: «Никак до ны кой-то ирод усе выловише?»
Возвращаясь назад, взрослые хвастаясь перед пацанами, травили традиционные байки, мол в их юные лета попадались щуки в рост человека, а деды встречали монстров, проглатывающих лодки. Наивные парнишки верили. Мне тоже хотелось посмеяться над простофилями, рассказав про рыбу кит на которой пахали, сеяли и дома строили, да жаль не запомнилась в рифму сказка П. Ершова.
На берегу нас встретили сонные караульные, зевая вылезающие из-под телег.
— Чесо свене сего деяти во сей зной? — оправдывались бездельники.
— Баклуши бо били и то не за зря, мухоблуды! — раздавали им подзатыльники отцы, уже не вызывая удивления словами, ставшими привычными.
Оказывается, «баклуши бить» действительно означает изготовление заготовок для ложек лентяями. Зачем чрезмерное количество столовых приборов не совсем понятно, неужели всего лишь в воспитательных целях для приучения к труду? Возможно мужички их продают заезжим иностранцам в качестве сувениров.
Когда караван неспешно тронулся в обратный путь, от реки раздался знакомый лихой посвист. Должно быть заметив нас с Лысой горы, душегубы прорубились сквозь заросли к Клязьме, провели скакунов и по мелководью примчались сюда.
Кучера хлестнули лошадок, пассажиры спрыгнули с повозок и принялись толкать, помогая кобылам, стремясь добраться до спасительных кустов. Там кавалерист сравняется с пешим.
— Княжиче, подсоби, закосней супостатов! — взмолился староста.
Швырнув лук с колчаном Еремке, (шкет лучше стреляет), я развернул Вороную. Бандитов надвигалось пятеро, но сразу видно это не профессиональные ратники, а простые разбойники, соорудившие рогатины. Железных доспехов ни у кого нет. Щиты такие же грубые, изготовленные на скорую руку, как у нас. Эх, была не была! Ежели свалюсь, наверно опять окажусь в родном СССР и практически ничего не потеряю. Покажу всем! Не зря же седые тренеры в самом деле столько натаскивали? Чему-то же они меня научили!
Помчавшись с возвышенности навстречу врагам, Вороная почти мгновенно разогналась до предела. Перед самым столкновением коняга заржала, а из моего рта в унисон вылетел грозный клич команчей:
— И-их-хо!!! 
Если не запугаю, то хотя бы оглушу. Зачем-то ведь воины орут во время сражения.
Злодеям следовало бы собраться в кучу и бить неприятеля скопом. Однако недотёпы не сообразили, раздались в стороны или действительно струсив, ошарашенные сумасшедшим воплем, или по волчьей тактике решив взять в кольцо, дабы напасть сзади. Да разве можно окружить всадника, летящего с горы галопом? Уклонившись от одного негодяя, оружие второго отразил щит. Древко третьего удалось ловко перехватить, парировать собственной рогатиной, как отрабатывалось на тренировках по наставлению стариков, отвести и с силой ткнуть в открывшуюся голову. Раздался треск. У учебной деревяшки отломился рог, но сражённый противник, охнул и вывалился из седла. Оставшаяся не у дел пара растяп лишь проводила растерянными взглядами.
— Ура-а!!! Получилось!! Не напрасно всё-таки отрабатывались приёмчики! И-их-хо!!! 
Пока я самозабвенно горланил от радости, хвостатая подружка по инерции пронеслась почти до реки, проломившись сквозь густые заросли ольхи. Глупышка не догадалась остановиться или притормаживая направиться по тропинке и чуть не свернула шеи нам обоим. Тут уж из глотки вырвались другие слова, очень некультурные, которые родители ни разу не слышали от своего воспитанного мальчика. Ветки больно исхлестали с ног до макушки. Мы с лошадкой скрылись за кустами кувыркаясь по земле.
— Ё…!!! Ну ты даёшь, родная!
После торопливого ощупывания поняв, что слава Богу отделался только лёгким испугом, неугомонная натура подтолкнула, подняв скакуна, вскочить верхом и направить Вороную назад в атаку. Подумаешь упали?  Не впервой! Ничего же особенного не произошло! Бурлящий в крови адреналин подавил чувство опасности и требовал дальнейшего сумасбродства.
Головорезы нагоняли телеги, видимо посчитав безумца так страшно свалившегося в овраг, выбывшим из боя.
— Ах, вы не собираетесь со мной играть?! И-их-хо!!! — снова раздался над рекой дикий индейский рёв, заставив кровопивцев развернуться.
Кто же захочет заработать дырку в спине? Теперь только четверо негодяев двигалось навстречу, но зато из выгодной позиции разгоняясь сверху вниз. Мне сразу стало не до воплей. Наступил критический момент, и пора сосредоточиться. Кобылица не сумела набрать скорость, взбираясь в гору, тем самым лишив маневра, вынуждая думать исключительно об обороне. Удары посыпались один за другим. Лиходеи проносились мимо и по очереди пытались убить разнообразным оружием. Хорошо, хоть дурни опять не догадались напасть синхронно, согласованно, не смотря на появившийся сейчас реальный шанс спокойно окружить.
Однако приходилось вертеться словно ужу на сковородке, ёрзая по седлу, уворачиваясь, перевешиваясь с правого бока коняшки на левый и обратно. Должным образом врезать в ответ просто не было возможности. Лучше не бравировать, если не уверен, тем более не пытаться соперничать с неприятелями мускулатурой. Они здоровенные мужики и колошматят мощно. Да и чем воевать? Заточенным колом без металлического наконечника проткнуть получится лишь, при особой удаче и стремительно мчавшись. Остальные учебные дубинки вообще фикция по сравнению с настоящими топорами и кинжалами. Радует, что супостаты их видимо, толком не разглядели и побаивались, потеряв одного из соратников.
К счастью обучение не прошло зря. Борщ недаром советовал подставлять щит боком. Даже уколы железных острых лезвий соскальзывали с его поверхности. Дополнительно выручала привычка как в боксе постоянно работать корпусом и делать ложные замахи, не позволяющие недругам разить хладнокровно и прицельно. Отбивая последнюю рогатину, торжествуя, какой стал мастер, ну вылитый всамделишный витязь, я внезапно получил щитом в грудь…
Да уж, когда нежданно-негаданно сам себе кажешься ужасно ловким, сильным, смелым, непобедимым супергероем, значит наступила первая стадия опьянения. Так пишут доктора в популярной литературе. И неважно алкоголь помутил сознание или нечто иное, поскольку результат зачастую одинаково плачевен. Внутри квакнуло и перехватило дыхание. В тот же момент замелькали земля с небом, меняясь местами. Моё тело, подобно брошенной обиженным ребёнком сломанной кукле, покатилось по траве и остановилось только, вломившись в кусты. Незамедлительно не позволяя очухаться, удрать и спрятаться в зарослях, перед лицом царапая щёку воткнулась вражеская стрела, а вторая с громким стуком впилась в деревянный доспех. Глаза в ужасе расширились, увидев следующую вестницу смерти, неумолимо летящую прямо в лоб … и вдруг мгновенно они втроём пропали, растворились в воздухе будто померещилось.
…Тишина, лишь негромко щебечут пташки, да лёгкий ветерок шуршит листвой, колыхая травинки на уровне носа. Божья коровка расправляет прозрачные крылышки из-под оранжевого хитинового покроя готовясь в полёт. Прожужжал шмель.
— А фигли ты, Вовка, разлёгся и загораешь как на курорте? Пора дорогуша подниматься, оглядываться и осторожно выбираться из оврага… Вокруг никого. Угу, логично, снова произошло перемещение в двадцатый век, правда после повторного падения. Хотя, зацепившись за ольху получилось свалиться по собственной дурости, а не в результате пропущенного удара.
В очередной раз ощупав руки с ногами, можно удовлетворённо констатировать, что опять цел, повезло. Серьёзных видимых повреждений незаметно. Единственно незначительно побаливает грудина под деревянным доспехом, выручившим в очередной раз перед исчезновением, да кровоточат несколько колотых, резаных ран, которые сейчас залеплю подорожником. Главное, внутренности вроде бы не отшиблены и кости не переломаны. Синяки и ссадины вообще не в счёт. Они давно уже привычны и накладываются друг на друга, равномерно покрывая поверхность кожи.
— Такс, надо, наверное, ещё немного отдохнуть в родном СССР, если уж судьба распорядилась, — вырвалось изо рта в раздумьях, — да и возвращаться сразу назад опасно, не то появлюсь, а враги радостно скажут: «Здра-асте пожалуйте!» — и обязательно пырнут в живот чем-нибудь острым, невежи. С полчаса необходимо выждать, а по здешнему времени около суток. Пусть княжича там пока поищут. Сориентируемся на местности: лощина, кусты, берёза среди сосен… Всё, можно топать, а то отсюда до города путь неблизкий: сначала долго пилить вдоль реки, а потом крутой подъём в гору. Попутно и кровь запечётся, иначе придётся соврать про игру в мушкетёров или переждать до ночи в лесочке.
Туго свёрнутое трико с кедами я достал из холщового мешочка на поясе и переоделся, переобулся. В том мире почти каждый носит в подобных, а чаще в кожаных котомочках, торбах разнообразную мелочёвку: нитку, иголку, бечёвку для тетивы или для ловчих петель, огниво, трут для костра, кусок лепёшки и т.п. Мне ихние прибамбасы ни к чему, а вот одежду с обувью держать при себе следует постоянно для такого случая, а то встречные в двадцатом веке станут коситься как на пугало огородное или доставать с расспросами.
Не заметив под одеждой бандитские отметины, родители незамедлительно направили к бабуле.
— Иди, сынок, помоги заготовить дрова на зиму, в общем напилить, наколоть и перетаскать — чисто мужское поручение.
Бабушки это единственные из людей, любящие, балующие ребятишек не меньше мам, а в некотором роде и больше, поскольку не устают слишком сильно от детских шалостей и капризов. Мамина мама Лида — низенькая, худенькая старушка с добрым морщинистым лицом, всегда стремящееся чем-нибудь угостить нас внуков. Особенно вкусными у неё получаются блины на дрожжевом тесте. Толстые, румяные, сдобные, в дырочку будто сыр, они насквозь пропитаны сливочным маслом. Хотя бабуля давно вышла на пенсию, но практически никогда не сидит на одном месте без работы и, если не молиться в церкви, значит поддерживает порядок в своей малюсенькой квартирке или на столь же крохотном огородике, в крайнем случае вяжет носочки или делает что-то ещё по хозяйству.
Вот и сейчас пока родители узнали, решили направить ей помощника, расторопная труженица сама успела справиться с проблемой. Удалось подсобить закинуть в сарай и уложить на огромную поленницу, приготовленную минимум лет на пять, лишь последнюю охапку перепиленных, переколотых по размеру горнила древесных отходов. Немедленно в благодарность за «великую» помощь она повела меня кормить и вовремя. С голодухи, от усталости и потери крови уже слегка кружилась голова.
Обычно мы стараемся наедаться до отвала предупреждая возникновение обиды, мол якобы мало скушали, но сегодня я налегал без уговоров, попутно вспоминая пословицу про бабушку — лучший источник бесперебойного питания. Правда последнюю порцию всё равно пришлось запихивать в рот через силу, потея и упираясь, под монотонные пересуды про соседей.
Ворчание пожилых вызывает порой серьёзную неприязнь. Пенсионеры не желают мириться с окружающими, живущими по иным правилам: не посещающими церковь, носящими срамные (короткие) юбки, смотрящими телевизор (от нечистого), пьющими алкоголь. Терпеть несправедливые упрёки про родителей и знакомых невыносимо, но спорить бесполезно. Проще вежливо распрощаться и уйти. Невзирая на недостатки не хочется обижать такого близкого человека. Из-за мизерной пенсии в тридцать рублей бабушка никогда не покупала мне велосипед или другие дорогие подарки, если давала деньги, то исключительно несколько копеек на мороженное. Однако её я люблю, наверное, больше других родственников и единственно жалею, что все дедушки, да и вторая бабуля по отцовской линии давно умерли из-за проклятой войны.
— Ну, сытенький? — традиционно спрашивает она на прощанье.
В ответ хватает сил только кивнуть. Блины переполнили желудок и буквально просятся наружу. 
Дома пришло в голову спросить:
— Какой сегодня день?
Сестра сперва вздохнула:
— Хватит приставать с одними и теми же глупыми вопросами, пора бы и запомнить дату, — а потом ехидно добавила, — видимо братику необходимо повесить личный календарь над кроватью перед носом!!
(Догадайся мол, пойди на кухню и посмотри на отрывной численник). Отлично, здесь тянется суббота, лишь вторые сутки от начала чудесных приключений. Завтра с утра ещё не погонят в школу!
В сумерки пригласил погулять тёзка — дружок из соседнего дома Вовка Семагин. Оказывается, полетели майские жуки! Эту забаву, длящуюся примерно неделю за сезон, мы с ним обожаем, хотя до сих пор непонятно, зачем ловить насекомых и засовывать в спичечные коробки? Потом малыши их содержат в качестве домашних животных пока у членистоногих не закончится короткий век, играют в песке, устраивают гонки, привязывают ниточку за лапку и те кружатся под потолком, изображая воздушные змеи. Мне больше нравится непосредственно процесс ловли, азарт охоты, а добычу в последние годы отдаю ребятишкам.
Проснувшись на следующее утро, я валялся, нежился в кровати до обеда, отдыхая за предыдущие недосыпания. Впрочем, не вставала из постелей также вся моя семья, наверное, даже целый город. «Нынче воскресенье, девочкам веселье, а мальчишкам дуракам, толстой палкой по бокам!» — наконец вспомнился детский народный стишок практически в тему. Ведь надо бы собираться и выходить заранее, дабы успеть получить тумаков и врезать в свою очередь. На нужное место ещё не меньше трёх-четырёх часов бегом! И дело не в том хочется или нет воевать (сегодня честно говоря не очень тянет, страшновато, поскольку вчера чуть не убили), главное, что требуется выручить наших. Видимо из древности у мужчин генетически заложено вести борьбу, отстаивая собственные идеалы. Потому-то и в мирное, спокойное время второй половины двадцатого века пацаны постоянно машут кулаками из-за каждого пустяка.
Спуститься к Клязьме было недолго, а дальше последовал утомительный кросс по сложному маршруту. Вверх-вниз, вверх-вниз и так много раз сигать через овраги, сплошь изрезавшие высокий правый берег реки. И почему ума не хватило мчаться по верху? Там же ровные дороги. Утомившись я направился к воде умыться и освежиться. А вот и рыбачок в болотных сапогах забравшись в заводь почти по пояс, будто меня дожидается. Местность уже практически та. Лучший вариант для потасовки на безлюдном участке вряд ли найдётся. Ничего, потом дополнительно прогуляюсь немного. Как бы только начать разговор повежливей, покультурнее?
— Привет, парень, давай подерёмся?
— Иди ты … — отмахнулся тот, сосредоточенно глядя на поплавок.
Ах он та-ак, даже повернуться, поздороваться, чуточки пообщаться не желает! А ведь могли бы попробовать договориться по-хорошему.
— Ну-ка взгляни в глаза рыбнадзору! Отдавай улов!
— Да пока ничего не поймал!
— Тогда снасти конфискую!!
Этой наглости хлопчик не стерпел. Удилища у него телескопические, из пластмассы и, наверное, о-очень дорого стоят. У знакомых имеются только бамбуковые. Парнишка целил в челюсть и пришлось уворачиваться. Не хватало потом идти к дантисту. Там же самая ужасная пытка, страшнее бани! Друзья рассказывали, будто стоматологи пользуются обезболивающей заморозкой, но мне почему-то, молочные зубы постоянно дёргали без заморочек, вживую, с садистской улыбочкой на лице. Наконец после короткой борьбы разозлившийся подросток удачно оттолкнул и ноги споткнулись об булыжник, притаившийся в затоне под поверхностью ещё, наверное, с ледникового периода.
— Эй! Мы так не договаривались! — вырвалось под водой вместе с бульканьем переворачиваясь через голову.
Когда я вынырнул, мальчишки рядом не оказалось. Куда прохвост ухитрился настолько быстро смыться? Хотя стоп, кажется, получилось! Берег гораздо более заросший. Осталось подняться немного вверх по течению, а потом пробраться сквозь густой лесок. Юноша же невольно послуживший подспорьем к перемещению, к счастью застрял в СССР и очевидно до смерти испугался, полагая, что меня утопил.
Вот уже слышны крики. Товарищи успели-таки закатить телеги в кусты и потихоньку отстреливались из-за укрытий. У них мало стрел с боевыми наконечниками и лишь один самодельный лук на десятерых, но не подпускать четырёх бандитов пока удавалось. Те опасались подъехать близко. Сами всадники конечно способны за щитами спрятаться, но скакунов прикрыть нечем, и разбойники грозились на расстоянии, переругиваясь с хлеборобами, требуя отдать добычу. Как же, рыба им нужна исключительно для затравки в качестве предлога. Если наши уступят в малом, значит дрогнули, начали сдаваться. Следом можно поднажать, надавить морально и неизвестно чем закончится!
А вон и моя Вороная беззаботно щиплет травку. Выпавшее при падении учебное снаряжение валяется рядом. Не так и далеко распластался поверженный противник. Ого! У него же рогатина с железными наконечниками! Она лежит там же около сосны. Решено: выбравшись из оврага, пригнувшись, прикрываясь наломанным для маскировки лапником, прячась за попадающимися на пути препятствиями, где ползком, где перебежками надо подкрасться и конфисковать ценную вещь.
Четвероногая подруга поприветствовала радостным ржанием.
— Тихо ты, дурашка, потом получишь хлебушка, помню о тебе, позаботился, взял в запас.
Уклоняясь от ласковой морды, пришлось упасть в густую траву.
— Не дай бог заметят негодяи твоего княжича раньше времени.
К счастью супостатам не до меня. Они спешились, привязали в стороне коней и пытаются атаковать на своих двоих. Под прикрытием щитов душегубы видимо спланировали подобраться поближе, затем стремительно наброситься, пленить кого-нибудь, если получится, а главное отнять у деревенских лошадей. Одной моей кобылки им значит мало или не даётся умница, а может исчезновение седока напугало. Пожалуй, нам их расхлябанность очень даже на руку! Поспешай, Вовка, хватай необходимое и вперёд в бой, пока балбесы круто лопухнулись, оставив собственный транспорт абсолютно без охраны!
И тут взгляд задержался у покойника на поясе. У него же топор с ножом настоящие, не мои деревяшки-костяшки! А не забрать ли весь ремень с арсеналом по праву победителя? Кстати сапоги тоже должны подойти … но нет, разувать мертвеца стыдно, неприлично и противно, хотя выданные Борщом лапти почти развалились, держаться на честном слове. Давно следует выпросить у старика новые, но вроде бы и неудобно, сам же не малое дитя. Тем не менее плетение лыковой обуви мне до сих пор не по плечу, а в модных ботинках много не навоюешь, сразу порвутся. В результате совесть с нравственностью и брезгливостью позволили ограничиться лишь оружием, поскольку без него сложно будет достойно сражаться.
Собирая имущество, заодно обдумывая моральные проблемы, на убитого я старался не смотреть, особенно на его окровавленную, пробитую голову, страшную гримасу и выпученные глаза. Вот что значит изо всех сил ударить обычной заточенной деревяшкой, кошмар! Лучше даже представить, якобы это чья-то чужая рука сотворила, уговорить себя, мол такова жизнь, дескать только защищался. Если бы не он погиб, то вполне возможно случилось бы наоборот. Тотчас вспомнилась стрела, исчезнувшая в нескольких сантиметрах от носа в момент перемещения. Задержись на мгновение, и валяться бы моему телу неподалёку в похожем состоянии, брр!!! На последней мысли похолодели внутренности, задрожали ладони, в желудке подозрительно забулькало и ноги поспешил подальше отсюда, переключая разум на решение срочных насущных вопросов.
Эх, кобылку бы ещё трофейную конфисковать и втихую скрыться в зарослях, но надо выручать рыбаков. Неприятели уже почти подобрались к телегам, торчащим из кустов. Мужики с мальчишками к столкновению заранее заточили, приготовили длинные жерди вместо копий и пытались отпихиваться от нападающих, не подпуская их в упор. Самое время помочь, вскочить верхом, пришпорить пятками Вороную и рвануть с места в карьер.
— А вот и княжич! Не ждали?! И-их-хо!!!
Как же драпанули разбойнички! Видимо недотёпы окончательно и бесповоротно похоронили сумасшедшего воина, полагая что во второй раз уж точно не выжил. Ведь и били, рубили, стреляли, кололи, с седла сбросили… Остаётся им предположить в оправдание будто зачарованный, заговорённый попался витязь. Для меня подобные слухи весьма подходящие. Глядишь и сегодня злыдни не дёрнуться и в дальнейшем побояться.
— Куда к коням, а ну брысь! Это отныне не ваши лошадки!!!
Нападающие с защитниками поменялись ролями. Теперь бандиты в панике убегают и прячутся за деревьями, спускаются в крутой овраг. Правильно, под копытами очутиться никому не по нраву, а получить остриём в бок тем более.
— Еремка, Малёк, Вторуша! Айда, пацаны, кто там ещё, помогите собрать табун!
— Сие мы есмь со превеликой охотой, благодетель!
Выбравшись из укрытий, подростки поспешили исполнить команду. Старшие даже не стали ворчать, сопротивляться по обыкновению, потихоньку без них принялись задом выгонять телеги, хотя получалось непросто. Заскочили-то они с разгона далеко в кусты и капитально застряли зацепившись. В конце концов пришлось всем скопом буквально выносить повозки на руках. Моей задачей в то время было ездить и внимательно посматривать по сторонам (не по причине зазнайства или лени, мол не хочу трудиться, сторонюсь плебеев, просто помнилось недавно случившееся с противниками-ротозеями). Отвлекаться нельзя. В любую минутку враги пустят стрелы, стремясь отомстить или выскочат и набросятся, леший их знает, насколько далеко отступили. Всякий на месте злоумышленников выжидал бы поблизости, не расставаясь с надеждой, искал момента для реванша и контратаки. Надо им подходящей возможность не давать.
В крепость я вернулся триумфатором. Спутники жутко завидовали. Конечно, окружающие считали княжича выше по статусу (голубая кровь и всё такое), но наивно думали, судя из разговоров, будто имелись бы щиты с рогатинами и каждый включая самых юных непременно тоже привёл по крайней мере по лошадке. Знающие арифметику из не присутствовавших на рыбалке тотчас решили, якобы бандитов нападало втрое больше. Из подобных недоразумений и рождаются легенды с супербогатырями: оболтусы сболтнули не подумав, а умники приняли, как говориться, за чистую монету.
Теперь никто кроме меня ведь ни капельки не сомневался, не предполагал, что военное счастье могло бы запросто обернуться в другую сторону. Если бы не повезло своевременно исчезнуть из этого мира, моё тело супостаты вполне вероятно бы нанизали на рогатину или проткнули стрелой словно червяка, ползущего по земле. Сравнение очень точное. Очнувшись от падения не сразу получилось даже встать! Но кто размышляет об неприятностях, когда перед тобой победитель, пригнавший чуть ли не табун коней?! Неудачи на поле боя друзья сразу переиначили, назвав хитроумными, тщательно продуманными, ловко исполненными отвлекающими манёврами, дескать специально поддался, свалился, прикинулся трупом, дабы впоследствии выждать и неожиданно напасть с тыла.
Они опять все пятнадцать товарищей принялись энергично упражняться в нашей команде, навёрстывая упущенное. Попытались попроситься в дружину и несколько совсем молоденьких парнишек из группы совместно ездивших на рыбалку. Оценив худенькие, костлявые фигурки мальчишек не старше двенадцати лет, пришлось покачать головой.
— Подрастите сначала, вояки.
С такими надо возиться отдельно, из опасения покалечить, а нянькаться пока нет времени. За Малька с Еремкой и то постоянно мы взрослые переживаем, стараемся сильно не бить на тренировках, а честно говоря и самому ещё многому надлежит научиться. В следующий раз ведь немудрено и серьёзно расшибиться, рухнув на землю, а вдобавок угодить под копыта.
Борщ ощупал бляху на трофейном ремне и довольно крякнул — не меньше, чем у него! Топорик боевой, нечета крестьянскому плотницкому. Тесак здоровенный, вылитый кинжал или мачете и даже длиннее дедова. Вскоре ребята преподнесли остальные пожитки поверженного мною и уже похороненного головореза, объясняя, будто убранство по праву победителя теперь являются моей собственностью. Тотчас в растерянности зачесалась макушка. У них что ли не существует понятие мародёрства?
Впрочем, это легко объяснимо. Советским солдатам не запрещалось использовали имущество врагов в случае необходимости для достижения победы. В данном же мире для простых людей и одежда имеет огромную ценность, поскольку слишком дорого купить и весьма непросто самостоятельно изготовить. Видимо, разумнее всего принять местные законы и традиции. Штаны с рубахой ведь действительно требуются. Сколько можно носить чужое, тем более после жаркой битвы изрезанное, изодранное в клочья? Кожаные, стоптанные, но ещё крепкие сапоги почти нужного размера, осталось только вставить дополнительную стельку, и они тоже очень требуются.
Особенно распирала гордость за рогатину с железными наконечниками, выглядевшую настоящим, грозным боевым оружием, важнее прочих трофеев. Старик придирчиво осмотрел и вынес заключение, мол навершия добрые, а древко худое и обещал сладить крепче из ясеня. Единственно не понравился трофейный лук, оказавшийся простецкой низкокачественной самоделкой и стрелы с костяными наконечниками кривоватые, недосушенные, явно выструганные второпях на скорую руку, взамен утраченных железных. Потому вероятно бандиты сегодня никого из наших не поранили.
Когда мы вышли на ристалище и седой учитель увидел табун новых лошадей, он так и застыл с открытым ртом.
— Почто же тобе толика, така страсть!? Не прокормишь, соколик! Продати сих кобыл надоть на торжище, ды облюбовать бранно снаряжение, — выдохнул наконец бедолага.
— Зачем ждать какого-то торжества? Давай вашему кузнецу предложим. Пусть мастер на заказ сделает. Ему выгода и всем хорошо.
— Наю ковали суть молодцы-удальцы, токмо не кують мещ и кольчугу. Нож, топор, серп, кайло, бляху, петли на ворота, кольца деля бочек, свене кое-чесо... Ехать надоть.
— Мещ — двоица скакунов, ды за доспех троица али четверка коней, — тотчас стали подсчитывать ветераны, споря и советуясь между собой.
— А далеко ли у вас магазины? — перебил я.
— Ась?
— Продают где?
— Дык на торжище у Клязьмы гости съезжають, лавки ставять.
— Понятно, значит если торгуют, то торговцы на торжище, лежебоки лежат на лежанке, едят, в смысле снедают снедь, оратай орет оралом, косарь косит косой и так далее, а причём гости какие-то, катающиеся на скамейках? Но это ладно, а когда?
— Во сей неделе приплывуть. Посевную небось усе завершиша.
— А в день-то который?
— Азм и реку во неделе! — повысил голос самый старший из пенсионеров.
Вот сами его попробуйте понять. Причём тут река?
— Неделя-то большая!
— Неделя — сие день един, — практически хором произнесли пожилые наставники.
Тэ-экс, опять ничего не соображаю! Обычно невразумительные слова с фразами можно было пропускать мимо ушей, а из понятных извлекать нужную информацию. До этого раза получалось, а сейчас прям засада.
— Уважаемые, не обижайтесь на несообразительного княжича-байстрюка, многим премудростям необученного, объясните, как у вас дни называются?
Пока остальные переглядывались, перешёптывались, поражённо качая головами, мол насколько невежественный отрок, простейших истин не ведает, Борщ поморщился, словно от зубной боли, но всё же перечислил, загибая пальцы.
— Понедельник, вторник, третейник, четверик, пятница, шестица, седмица — постный день, осьмица, неделя, егда вольно ничтоже не делать.
— Нифига себе, девять выходит? — удивлённо посмотрел я на два почти полных кулака.
— Девятерня ден, аки девятерня жизней, аки девятерня небес над главой твоея, неуч, — проворчал дед, стуча оставшимся перстом мне по лбу. — Сидай во седло ратовать срок.
— Стоп, погоди, а сколько суток в месяце?
— Сороковник, али сорок един. Раз на раз не доводится.
— А месяцев в году?
— Девять сороковников во лете, — терпеливо, словно маленькому продолжил объяснять старичок.
После быстрого вычисления в уме получилось триста шестьдесят пять дней как у нас.
— А-а часы вы применяете?
— Сутки — шешнадцать часов али годин. Во часе сотня, ды сорок, ды четверик частей. Во части тысяща ды двести ды девяноста, ды шестерик долей. Во доле семьдесять, ды двойня мгновений. Во мгновении семь сот мигов. Во миге сто ды шестерик десятин сигов. Во сиге четырнадцать тысящь сантигов.
От услышанного в голове началась тихая паника. Не то что запомнить, понять даже всё сразу невозможно! Для того ведь заново переучиваться надо, пересматривать основы внутреннего мироздания. Хотя зачем считать ихние сиги миги, в быту абсолютно ненужные. А интересно, простым пахарям какого лешего они необходимы? По очень приблизительным прикидкам сантиг выходил невероятно малой единицей времени. Насколько мне известно, в двадцатом веке мельче миллисекунды не используется. Видимо в их прошлом, а соответственно в моём будущем техника существенно скакнула вперёд и знания оттуда до сих пор частично сохранились.
Поскольку в отряде появился единственный настоящий боевой топорик, в этот раз треть занятия была посвящена новому (а по сути старому) если не приглядываться вроде бы нехитрому оружию. Принципиально он отличался от обыкновенного плотницкого инструмента меньшим весом, непонятным крючком, узким скошенным лезвием, чтоб очевидно легче проламывать доспех со шлемом, длинной рукояткой (топорищем), дабы дальше достать и опять же сильнее поразить, а также шипом или клевцом на обухе для пробивания особо прочной брони.
Как ни странно, топор оказался весьма замысловатым приспособлением для убийства, по сравнению с мечом в смысле применения. Казалось, чего там мудрёного? Тюкай себе по вражеским головам, словно дрова рубишь. При всем при том никакой дурак подставлять шею не согласится, а постарается врезать первым. Действуя мечом и щитом попеременно, воины обычно ошеломляют противника напором и мощью, однако клинком и колют. В последнем случае витязи ратуют в основном в плотной шеренге сходясь с неприятелем в упор. Копьё тогда уже просто мешается своей длинной, а друзья сжимают с боков, сзади дышат в шею и не размахнёшься для богатырского удара. Остаётся только использовать благородное оружие в качестве удлинённого кинжала.
Топориком тоже можно долбить поочерёдно с щитом и ногой, но он более инерционный, а потому проигрывает колющему оружию. В строю же им воевать вообще гораздо сложнее, поскольку нельзя резать, использовать вместо клинка. Приходится изворачиваться, действовать совершенно иначе. Требуется другие навыки, чтоб орудовать по-настоящему эффективно. Поэтому и стремятся командиры иметь в дружине преимущественно мечников, несмотря на высокую цену мечей, так как из них виртуозных бойцов воспитать намного быстрее и проще, чем аналогичных мастеров топора.
Вспоминая походы с классом в гороховецкий городской музей, я рассказал про комбинированные варианты секир с остриём на топорище, вроде наконечника на копье или сам топор, с удлинённым лезвием сверху для этих же целей. Сын кузнеца, почесав затылок решил, де сие немудрено изловчиться и сладить, буде железвие сыскати.
Крюк оказался нужен для зацепления, отклонения вражеского щита, мол открыть недругу грудь или голову для удара. Примерно также сражались двумя топориками. Опытный боец со слов дедов ухитрялся даже поразить таким замысловатым оружием за щитом вроде бы надёжно закрывшегося витязя.
— Достать за кутом, — бормотали старики.
Для того в обухе просверливалось отверстие, привязывалась верёвка и топорик метался, использовался по принципу кистеня, боевого цепа, а впоследствии вытягивался обратно. Приёмчик само собой из высшего пилотажа, а нам начинать с элементарного. Моему напарнику-противнику вручили два щита. Мне велели ближний оттягивать крюком, по второму, имитирующему тело, лупить что есть мочи дубинкой, а потом поменяться местами.
Вскоре мы с товарищем почувствовали будто бы освоились, научились, принялись выделываться друг перед другом, но подошедший старичок Олеша — приятель Борща, неуловимым рывком отобрал оружие словно у детей новую игрушку. Я оторопел. Благо топорик находилось в тот момент не в моих руках. Парню же вообще оказалось неловко, перед сверстниками, когда он дёрнулся следом, а лезвие тотчас угрожающе упёрлось ему в горло. Да уж, а каково бы княжичу краснеть, если столь легко разоружить способен любой пенсионер наподобие этого низкорослого и щупленького с виду!
Ветеран решил размяться, вспомнить молодость и попросил кого-нибудь нападать с учебным клинком. Сам возмутитель спокойствия щита не брал, перехватив трофей странным хватом двумя руками. Обиженный пацан налетел вопящим ураганом, собираясь сквитаться, но не тут-то было. Белобородый морщинистый воин отклонил палку, плавным, непостижимым движением ушёл с линии атаки, успев подставить подножку и добить в спину рукоятью.
После постыдного падения, хлопец перестал сумасбродно лезть на рожон, начал сражаться осторожно, но осмотрительность тем не менее не спасала. Топорик в ладонях мастера двигался проворнее меча и сравнился по скорости, наверное, с кинжалом. Ловкий дедок успевал парировать удары деревяшки, а найдя брешь в обороне обязательно победно тыкал в живот, грудную клетку или даже в спину, неожиданно оказываясь сзади. Иной раз он цеплял крюком не за щит, а за лодыжку и вроде бы без малейшего напряжения ронял здоровенного детинушку, посмеиваясь. Наш юный приятель выглядел по сравнению с древним старцем неповоротливым увальнем.
К счастью мне подобного позора удалось избежать. Вскоре закашлявшись, задыхаясь, схватившись за грудину в районе сердца, пенсионер вернул оружие и несколько минут подсказывал в течении дальнейшей тренировки, поправляя, объясняя тонкости. Наконец видимо утомившись, пренебрежительно махнув рукой, дескать всё равно слабаки, Олеша сгорбился и шаркающей спотыкающейся неуверенной походкой поплёлся к воротам, охая и держась уже за поясницу, словно не порхал минуту назад перед нами неуловимой жалящей мухой.
Вдруг подумалось, что эти три седовласых наставника в реальном бою мгновенно разметали бы мою так называемую дружину. Почему же сенсеи не вышли тогда за ворота к бандитам и не накостыляли? Впрочем, в сражении также важна выносливость, а пожилой виртуоз чрезвычайно быстро устал, обессилел. К тому же и разбойники небось тоже чего-то умеют. Помнится, Ёрш отобрал дубинку весьма похожим приёмом, как недавно у спарринг партнёра топорик, и кистенём другой злодей чуть не запорол насмерть, а у меня и получилось-то лишь вовремя сбежать. Да, не надо считать себя чересчур умным, окружающие не меньше соображают, а стопудово побольше. Предстоит ещё очень многому у них научиться.
Через пару часов крепость насквозь пропахла ухой. Манящие ароматы выбрались за её пределы, будоража голодные желудки.
— Бо-орщ, давай сбе-егаем, поеди-им, а потом снова повоюем?! — заканючили мы с приятелями.
Рыбы старикам хотелось не меньше прочих, видимо успели соскучиться, и в результате поворчав для проформы, они сдались.
Двор встретил чешуёй повсюду. Глянцевые кружочки стали, казалось, главной составной частью интерьера и земли, и каждого строения. Даже Божена, была облеплена ей, будто русалочка от грязных пяточек, изредка мелькавших под длинным подолом, до самой макушки. Платок и платье прелестницы переливались на солнце, словно наряды принцессы, осыпанные серебром. Носик, щёчки она пыталась вытирать рукавом, но лишь дополнительно пачкала. При этом мадмуазель с невероятной скоростью скоблила ножом очередного леща. Неудивительно, что чешуя из-под лезвия летела фонтаном. Наверное, так и положено трудиться, ведь надо успеть в жару переработать огромное количество скоропортящегося продукта. Непонятно только, как барышня уймищу прилипших блёсточек впоследствии уберёт, отстирает?
— Чудо-юдо речное, щучкой угостишь? — хихикнул я, заранее облизываясь, в предвкушении роняя слюни.
— Кую вам: варену, тушену, жарену, копчену? Ано вмале расстегаи поспеють, — затараторила умелица, удивив, обрадовав, но параллельно на минутку вогнав в ступор.
Чего же выбрать? У нас в семье, в двадцатом веке обычно из рыбы готовилось какое-нибудь одно блюдо, не считая праздников, конечно. Видимо, сегодня наступило исключительное торжество.
— А если всё сразу? — невольно соскочило с языка.
— Коль безмерно ести, харя вспухнеть, треснеть, таки вольно раскормить ся, аки зад оборотить ся. Путаться стати, кое место подтирати! — лихо отбрила стряпуха вредным голоском.
Дед, не ожидая подобного от скромницы внучки, сперва оторопел, а после скорбно покачал головой. Мне же вообще пришлось переваривать дразнилку открыв рот, стараясь осмыслить. Впоследствии надо не забыть припомнить. У неё ведь тоже пожрать губа не дура! Тем не менее обжигаясь и отмахиваясь от ворчливого старикана, удалось попробовать почти из каждого горшка. Ну а чего он действительно лезет? И ёжику понятно — у него слабый старческий аппетит, но у меня-то молодой и вон насколько здоровенный, проголодавшийся! В конце концов кто этот улов добыл и отстоял от бандитов? Потом с оттопыренным, объевшимся пузом до темноты, пока ещё различимы мишени, я делал то, что хуже остального получалось — стрелял из лука. Товарищи же из нашей команды как заведённые долбили рогатинами пеньки. В глазах парней азартно мелькали табуны их будущих коней. Даже малолетние мальчишки устроили себе в стороне нечто похожее на ристалище и пыхтели, старались, подражая старшим.
В баню этим вечером никто не погнал, и без того дескать много купался в озёрах, а достаточно пропотеть не успел. Наоборот местные лекари посоветовали избегать мочить раны, обработали их горячим порошком (подозрительно напоминающим обыкновенную золу из печки), залепили яичными плёнками и перевязали. Девчонка же, целый день видимо проработала стоя. Чуть только бедолага забывалась и приседала, сразу охала, подскакивала, поминая вчерашнее, ругаясь шёпотом на озорного охальника и само собой отмывалась от чешуи в одиночестве.