Ты гуляй, мой конь, пока не зауздаю. Часть 30

Сентябрь раскинул руки.
Дорога… – топи и завалы.
Тайга каварна и упряма.
Да человек упрямей всех.

По тропке спускаюсь с гривы, прохожу мимо вырезанного год назад мною на сосенке креста. Собаки опять притормаживают возле места гибели хозяина, отзываю. Мысленно прощаюсь с душою мужа, оставляя в тайге одного. Прохожу низину, болото. Поднимаюсь на гривы. Десяток лет назад они выгорели, теперь зарастают. Пытаюсь следить путик по затесям и теряю. Решаю выходить на сопку. Теряю проходы, - не получается выдерживать направление по борам, непрерывно скатываюсь в долину ручьёв с кустарником. Пытаюсь выйти на старую делянскую дорогу, чтоб найти место для промежуточного лагеря, оставить там вещи в расчёте на зимние заходы, для ночевой. Не выходит. Влезаю в непролазные дебри, в бесчисленные ручьи, что петляют в зарослях. Берегов как таковых нет: сплошные завалы. Весной, когда начинается бурное снеготаяние гор Урала, эти ручейки сливаются в широкую свирепую реку, разливаясь на километр. Дикое ревущее течение выкорчёвывает всё на своём пути, выворачивает с корнями кедры, складируя те в завалы.

Русла ручьёв глубоки, завалены деревьями; шириной они не более пары метров, да попробуй спустись, и поднимись! Дно – каменистое. Выбираю проходы меж завалами, и где помельче. В итоге кручусь, мечусь, наматывая расстояние и выматывая силы.
Хотела оставить вещи для бивака на дороге, или на сопке, - несу с собой кошму, тент, мелочёвку всякую, пробиваюсь в направление старой деляновской дороги, - не дохожу, - не нашла её в дебрях ручьёв и болот. В итоге врюхалась в непролазные дебри, ручьи, моховое болото. Сто метров по верховой болотине, заросшей ещё и карликовой берёзкой, окончательно выбивают дух первооткрывателя, -  не возможно проползти, - никак! - Завалы! Буераки! Хоть волком вой! – шагу не ступить! Кое-как пробилась в обратном направлении к лесу с ручьями. И через пойму продралась опять на склон сопки - еле вылезла! В результате намотала километраж кругами, намаялась впустую, не продвинувшись вперёд ни на километр. Пересекла ручьи, развилку ручья Хапаянсовитья, что течёт с гор. И груз несла: тент, кошма, мешки. Крутила, искала подходящее место для лагеря, так и не нашла, - не сыскала приметного подходящего пункта, где можно ночевать при заходе. В результате вынесла бивачные вещи на трассу. В пути подумалось:

- Вдруг не дойду до трассы, до палатки и придётся ночевать, а с кошмою посплю и у костра, где паду – она, хоть и древняя, да из натуральной шерсти, - можно закрутится, как в одеяло и спать. Тут и тент лишним не будет – вместо палатки, а кошма - вместо спальника...

- Сильный ветер! – вчерашний закат не обманул! Дорога показалась длинной. Примерно четыре километра до открытого болота шла гривами – лесом, ориентируясь только на солнце, не зная точного направления. В это время года тут никогда не хаживала. Да и тайга меняется за годы сильно, до неузнаваемости! Подправляла угол направления маршрута с учётом движения солнца с востока через юг на запад, чисто интуитивно, опираясь на опыт. Пересекала множество звериных троп – лосиных, медвежьих. Они идут с Уральских гор в непролазные равнинные болота бассейна реки Ляпин, - переходные; выдолблены за десятилетия ногами зверья порой до земли. Живность ходит из века в век. Переходы обусловлены гнусом, снегами, кормовой базой. В летний гнус лоси, олени дикие уходят с равнин в горы, а со снегами в горах спускаются на равнину, за ними следуют и хищники – медведи, волки и мелочёвка.

В итоге, как ни остерегалась, напоролись на семью медведей, подняли тех с лёжки, что весьма не весело. - Орала! Удалось прогнать. Неприятно очень! Собачата лаяли, и одновременно разумно побаиваются. Прошли мимо хищников - разминулись вплотную, в десятке метров. Хорошо собаки обозначили вовремя, где те стоят, затаившись. Хвостики отчаянно пытались держатьсемейку, - отозвала. Особо побаивается медведей сейчас Пулька (после гибели мужа), и в тоже время и она не отступает. Несмотря на страх реальной опасности, лайки лишь обходят зверя, едва отступают, когда хищник делает шаг в нашу сторону, уходят боком, а Дымка ещё и наступает, заходя неизменно в тыл.

- Умницы, что бросили! Мне не осилить! – Одной против семьи не сдюжить – нереально! Успокоилась, когда разминулись, и медведи не кинулись наступать, догонять, благоразумно остались на месте днёвки, пропустив нас.

Иду на солнце, подправляя по времени в пути направление, выбираю лес, обхожу ручьи, болотца, завалы. Между грив – сопок, - ручей в болотине. Пойма пару сотен метров. Продралась сквозь заросли тала, моховую подушку, - перешла на южную сопку, устала. Немного посидела под кедром, попила глотками, растягивая, чая. Так вода лучше смачивает рот, качественнее наполняет клетки, лучше утоляет жажду. По времени, прикидываю, - должна полпути до трассы уже пройти. Опять пытаюсь выйти ближе к болоту, к болотной дороге, чтоб не свалить далеко на восток в другие болотА. Пошли вновь ручьи, термокарст, завалы.

Вижу по Пульке, - та маячит - в сторону запада порывается. Поняла: «Лайка чует дорогу и пытается на неё выйти». Режу к ней. Выхожу в редколесье. Меж редких болотных сосенок просматривается болотная чистовина и за ней горы Урала, - знакомый пейзаж!». Обрадовалась: иду верно! Пулька стоит на болоте, ждёт меня. Догадалась: она стоит на дороге, подзывает меня – нашла дорогу! Срезаю топкое клюквенное болотце и выхожу наконец-то на след болотохода. Иду по болотной дороге. Топко! Кругом краснее крупная спелая клюква. Да мне не до ягод! Ступаю километр по открытому шаткому болоту. Шагать непросто, однако на душе полегчало от осознания, что по дороге точно выйду на трассу, даже, если и придётся ночевать, устав. Главное, - теперь точно знаю, где нахожусь, и нет необходимости непрестанно ориентироваться; просто надо терпеливо идти и идти.

Устала сильно. Прошла наконец-то чистые топкие болота, пошёл заболоченный лес. Шагаю вдоль склона долины ручья Каменистого. Дорога - плохая, болотная; местами попадается топь непроходимая, где и болотоходная техника не могла пройти, - вязла. По следам определяю: болотоход вытаскивали, - подкладывали брёвна. Обошла гиблое место боком, пролезла сквозь заросли. Впереди - опять болото! - Не помню почти его. Собаки заметно заволновались, нервно забегали, порываются вперёд, - чуют трассу, убежали. У них четыре лапы и рюкзак не тащат! Трасса выросла впереди неожиданно. Удивлена, что дошла! Остались сотни метры. Кое-как топаю. Силы - на нуле. Впереди подъём, а воды так и нигде нет! До конца надеялась на ручьи, а в них – одна жижа густая! Набираю мутной вонючей жижи в бутылочки прямо с дорожной колеи. В неё весной попадает дорожная грязь с колёс машин, с трассы, да иной воды нет! Придётся обходится такой!

Поднимаюсь наверх, по склону. – Крохотная полянка. Вещи на месте. Устанавливаю палатку. Распаковываю спальники. Прохладно. Рюкзак поставилау входа. Залезла в палатку. Попила вприкуску с орехами грязной воды, зажевала кусок сахара. Чая – миллиграммыостались – глотки. Болотная вода пошла терпимо. Залезла в два спальника, - тепло! Согрелась. Стемнело. Чирикают птицы: дятлы, гаички, поползни, кедровки, покрикивает ворон. Время быстро идет. Немного тревожно. Опасаюсь медведей и людей. И тех и других видеть желания нет. Надеюсь на лаек, - те, в случае опасности предупредят – не позволят скрытно подойти.


Фотоснимки автора. На фото: 18 сентября 2011 год. Река Манья. Вайта. Западная Сибирь, Крайний Север, ХМАО-Югра, северная тайга в сентябре.

Черновой вариант. Повесть. Написано на основе таёжных дневников.

Анонс: Дикий Крайний Север Югры. По следам трагической гибели таёжника.

Ты гуляй, мой конь, пока не зауздаю. Часть 30.

Ключевые слова: тайга, Крайний Север, Западная Сибирь, ХМАО-Югра, Приполярный Урал, сентябрь, таёжник, трагедия, гибель, лайки, собаки, лес,  охотугодья,  дорога,  ручьи, болота, медведи, вода, засуха, трасса, палатка, экстрим, горы Урала, таёжное село, птицы, ночь, таёжный день, солнце.