Бессонница кошки мадам Жере. Глава 9

                9

  Она проснулась от странного предчувствия, что рядом с ней опять что-то происходит. В свете ночной лампы, которая горела всю ночь на случай, если ей захочется выйти на улицу, она увидела спящую на кресле хозяйку, а рядом с ней на диване ее полуночного гостя, поэтому ей пришлось почти бесшумно выбираться из дома. Она пробралась на свое привычное укромное место, с которого ей было удобно наблюдать за ночной жизнью соседнего дома, хотя там было еще подозрительно тихо, но наверху в окнах уже тускло горел свет. Представление началось, когда почти вслед за ней вышел тот самый гость хозяйки и стал звать ее по имени. Но она осталась на своем месте, ведь она его почти не знала. Это продолжалось довольно долго, пока ночной гость как будто бы разговаривал сам с собой, а потом неожиданно даже для нее осторожно перебрался через забор. Какое-то время он был там один, а потом откуда-то из сада появились еще две тени, и вся полуночная компания, наконец, скрылась в доме. Конечно, интересно бы посмотреть, что на этот раз там происходит, но ей ужасно не хотелось покидать удобное место, тем более, в доме похоже освободилось ее любимое место на диване. А тут и без нее как-нибудь разберутся.

  Жерар осторожно открыл дверь, но в башенке горел тусклый свет ночника, хотя там, как обычно, никого не было. Инспектор подошел к столу, на этот раз там лежали какие-то бумаги: ну, конечно, судя по всему, те самые листы, которые позаимствовал из материалов дела о продаже дома Тибо в городском муниципалитете наш прыткий адвокат. Интересно что, точнее кого, мы увидим дальше. Жерар открыл металлическую дверь и стал спускаться в подвал, извините, инспектор, в подземелье, подсвечивая себе дорогу фонариком. Инспектор последовал вслед за ним, а страховал их как обычно бесстрашный жандарм.

  В подземелье было, как ни странно, темно и мрачно, как будто там никого не было, но Жюве показал Жерару глазами на дверь, которая вела в ту самую комнату, где они прошлый раз нашли в гробу раненного Роже. Жерару ужасно не хотелось повторить ошибку своего друга, и поэтому он двигался настолько осторожно, как было только один раз в жизни, когда он переносил на руках Изабель через, вышедший из берегов, Эндр. В комнате с гробом их тоже встретила зловещая темнота и, казалось, сегодняшняя тревога оказалась ложной, но инспектор посветил в тот самый угол, где раньше стоял массивный стол с гробом, только на этот раз он был немного сдвинут в сторону.

  Несмотря на предостерегающее движение Жерара, инспектора подошел немного поближе, чтобы получше рассмотреть странное перемещение предметов, но этого и не потребовалось: массивная каменная плита, на которой стоял стол с гробом, просто отъехала в сторону, образуя под собой пугающую пустоту. Самое интересное было то, что оттуда неожиданно мелькнула полоска света и это был несомненно не свет их полицейских фонариков, там явно кто-то был.

   Пространство внизу было довольно широким, но в высоте не позволяло выпрямиться в полный рост даже не самому высокому человеку, разве что Вотрену. Жюве подошел к самому краю ниши и посветил вниз фонариком. В глаза сразу бросались массивные дубовые сундуки, обитые железом, словно попавшие сюда из фильмов про пиратов, а вот немного дальше был виден и один из них.

- Выходите, мадам, полиция, - произнес Жюве, хотя в темноте толком еще не успел разглядеть лицо полуночного пирата.
- Мадемуазель, — раздался снизу действительно женский и немного насмешливый голос.

  Когда женщина выбиралась из ниши, то Жерар был настороже, хорошо помня, что произошло с его другом Роже и как только новоявленная пиратка оказалась наверху, на ее руках защелкнулись наручники. В отличие от инспектора, Жерар сразу узнал женщину, потому что в машине не успел показать ему фото той самой санитарки из университетской больницы, которая опекалась бывшей экономкой этого дома, вплоть до ее смерти. Мадемуазель Гопре, так кажется ее звали, не производила впечатление сильной женщины, которая смогла справиться с Роже, но, судя по всему, все дело было в эффекте неожиданности, когда тот увидел в подземелье не крепкого мужчину, а вполне себе молодую и миловидную женщину.

  Когда к дому Тибо подъехали полицейские машины, то, казалось, что проснулась вся улица, да что там улица — весь город, словно пробудился в предвкушении завершения этой страшной городской тайны. Когда из дома выводили в наручниках молодую женщину, то к дому Тибо даже вышла мадам Жере со своей любимицей, которая многое бы могла рассказать своей хозяйке, но просто не умела.

   Если для жителей города, задержание нападавшей на полицейского было кульминацией знакомого происшествия в небогатой событиями жизни провинциального Перюссона, то для полиции расследование еще только начиналось.
Это сразу понял инспектор Жюве, как только познакомился с молодой особой, отправившей Роже в тяжелый нокдаун, а потом перетащившей тело полицейского в приготовленный неизвестно для кого гроб. Ее нападение на Роже не вызывало никаких сомнений, поскольку Изабель быстро провела сравнение отпечатки пальцев мадемуазель Гопре с хранившимися в полиции, отпечатками нападавшей еще с той самой памятной ночи. Похоже, у женщины не было никаких шансов избежать сурового наказание за покушение на жизнь полицейского, с учетом того, что Роже непременно скоро придет в себе, а значит у нее не было никакого смысла молчать, но именно так она и поступила. Значит все надо будет доказывать, шаг за шагом, опрашивая старых и новых свидетелей, чтобы собрать необходимые улики.

  Дело обещало быть шумным и резонансным, но Жюве сразу решил принять необходимые меры: немного позднее в помещение с таинственными сундуками спустился Жерар, и они нашли там именно то, что и рассчитывали там обнаружить. Но еще кроме инспектора и криминалиста, об этом никто не знал, включая жандарма Вотрена, так что город пока не получил обещанных сладостей к столу. Жюве поступил именно так, ему самому еще не до конца было понятно, как все происходило на самом деле, а главная подозреваемая пока упорно молчала.

   Мадемуазель Гопре оказалась совсем не посторонним человеком для покойной мадам Шавиньи, а оказалась ее какой-то дальней родственницей, впрочем, инспектор ожидал чего-нибудь подобного, ведь просто так не приедешь в незнакомый город, не станешь устраиваться санитаркой, чтобы ухаживать за совсем незнакомым для тебя человеком.
А Гопре родилась где-то в Бретани и долгое время не имена к медицине никакого отношения, но зато...Это была первая позитивная новость, полученная инспектором из полицейского управления Тура: мадемуазель Гопре работала в передвижном цирке, где она успела перепробовать множество профессий от воздушной акробатки до уборщицы за животными. Все это подтверждало версию Жюве о недюжинной силе, напавшей на Роже и задушившей бывшего садовника, правда инспектор слегка ошибся с полом нападавшего. Ну, женщина так женщина, у нас ведь в стране гендерное равноправие, хотя это был явно не тот случай.
 
   И все же, несмотря на упорное молчание относительно нападение на полицейского в подземелье и убийства Брисара, девушка неожиданно проговорилась о, казалось бы, второстепенном. Когда на очередном допросе инспектор завел разговор о ее доброте, раз она стала ухаживать за бедной дальней родственницей, то она криво усмехнулась и неожиданно произнесла:
- Как же, бедной.

  Дальше она снова закрыла свой маленький ротик на крепкий засов, но инспектор сразу вспомнил один момент из показаний мадам Жере. Та всерьез утверждала, что, когда бывшая экономка навсегда покидала дом Тибо, то ругала бывшего хозяина за его скаредность, показывая при этом какую-то стекляшку, которую тот всучил ей при расставании вместо солидной суммы денег. А что, если это — не простая стекляшка, и Жюве позвонил своему начальству в Тур. Правда, ему пришлось выложить всю правду о найденных в подземелье дома сокровищах, но это все равно бы пришлось сделать.
Через некоторое время от коллег из управления поступила информация о том, что по агентурной информации, примерно чуть больше месяца назад в один из ломбардов Тура какая-то женщина принесла сережки, которые оказались алмазными, да еще и изготовленными древними ювелирами. Информации тогда не придали большого значения, но тут появился Жюве со своими сокровищами, и дело вновь завертелось. В женщине, принесшей в ломбард сережки, ювелир уверенно опознал мадемуазель Гопре и настаивал, что он тогда не обидел женщину, хотя в этом были большие сомнения. В любом случае была понятна причина вдруг вспыхнувшей любви бывшей циркачки к своей дальней родственнице, и откуда появились деньги для оплаты пребывания мадам Шавиньи на ру Лериша.

  Поэтому на следующем допросе Жюве решил сразу зайти с козырей:

- Хотите, я расскажу вам как было дело. Вы приехали в Тур, чтобы узнать, что вам может достаться после смерти мадам Шавиньи. Среды ее вещей вы нашли сережки и сразу отнесли их в ломбард для оценки. Когда вы узнали, сколько они стоят, то решили остановиться в Туре, чтобы узнать поподробнее, откуда у нее взялось столь дорогое и древнее украшение. Тут у вас созрел план, как втереться к ней в доверие, чтобы узнать тайну мадам Шавиньи: вы устроились санитаркой, чтобы ухаживать за своей дальней родственницей в обмен на ее откровенность о тайне дома Тибо.

  За все время допросов мадемуазель Гопре возможно впервые пожалела о своем долгом молчании, а может быть о том, что она ввязалась в это дело: древние сокровища часто оказываются кровавыми. Но поскольку бывшая циркачка упорно продолжала молчать, несмотря на злобный взгляд, который она бросала на инспектора, тот невозмутимо продолжал:

- Так вы узнали, что в подземелье дома Тибо в Перюссоне, где она когда-то работала, могут храниться древние сокровища. От нее вы узнали о садовнике Брисаре, который помогал Тибо в их поиске. Поскольку сам хозяин дома пропал пять лет назад, вы решили найти бывшего садовника и нашли его в далеком Арле, где вы с ним встретились и даже оказались в его квартире. Интересно, как вам это удалось сделать, мадемуазель?

  Инспектор и не ожидал ответа на свой вопрос, но девушка неожиданно заговорила, как будто ей надоело молчать, когда все вокруг нее казались такими белыми и пушистыми.

- Я ему сказала, что знаю, как умер его хозяин, — с ненавистью произнесла мадемуазель Гопре.

  Это было что-то новенькое: честно говоря, Жюве достаточно смутно представлял себе, что на самом происходило в доме Тибо пять лет назад, когда исчез хозяин. Это могли знать только те, кто тогда проживал в доме, а никого из них уже нет в живых. Но зато бывшая экономка перед своей смертью могла все рассказать своей неведомо откуда появившейся родственнице, которая проявляла к ней такую теплоту и заботу. Но та молчала, как будто еще на что-то еще надеялась, и инспектор попробовал убить ее последнюю надежду.

- Тот полицейский, на которого вы напали в подвале, уже пришел в себя и скоро начнет давать против вас показания, - холодно произнес Жюве.

  Мадемуазель Гопре  по-прежнему молчала, но было видно, как в ней возрастает желание рассказать все этому немолодому инспектору, который все это время ничем не угрожал ей и даже не пугал ее земными и внеземными карами, а в ответ на ее молчание только упорно пытался разобраться в этом деле и, судя по всему, скоро сам до всего докопается. В кабинете некоторое время было так тихо, что было только слышно, как переговариваются деревья за окном полицейского участка. И наконец девушка заговорила, с каждом своим словом, увеличивая себе срок.

- Мадам Шавиньи рассказала мне, что в последний день своего пребывания в доме Тибо она долго искала хозяина, чтобы получить, как она выразилась, ей причитающее, ведь она была там и экономкой, и поварихой, и уборщицей. Не знаю, насколько это оказалось правдой, но, на так называемое выходное пособие, она купила себе неплохой дом в Туре. Ей пришлось спуститься в подвал, где она увидела Тибо в той самой комнате, где вы меня обнаружили. Тот стоял возле того самого гроба на столе и на ее вопрос о деньгах, с усмешкой заметил, зачем они ей нужны, ведь жизнь так коротка и вложил ей в руки те самые древние сережки. И тогда мадам Шавиньи его толкнула, она божилась, что просто оттолкнула от себя, но он, ударившись  о массивный гроб упал на каменную плиту. Она громко закричала и бросилась бежать оттуда прочь. Но оказавшись на улице, она пришла в себя и решила вернуться, чтобы посмотреть, что с ним, хотя была абсолютна уверена, что убила его. Но Тибо был еще жив и даже пытался подняться, к тому же рядом с ним она увидела Брисара, который прибежал из сада на ее крики. Она сначала подумала, что тот старается помощь своему бывшему хозяину, но вместо этого садовник сомкнул пальцы на шее Тибо и тот затих. " Что ты надел? " -спросила мадам Шавиньи. "Мы его убили", — ответил Брисар. Затем они затащили труп хозяина в гроб, мадам Шатиньи сбегала куда-то за формалином, чтобы обработать тело и закрыли крышку гроба. Они взяли друг с друга слово, что никому об этом никому не расскажут, чтобы их не обвинили в убийстве. Наконец, они закрыли это помещение в подземелье на ключ, который Брисар забрал с собой. С тех пор они больше никогда не виделись.

- Чем же это Тибо так не угодил своему садовнику? — удивленно покачал головой инспектор.
- Когда мы встретились с Брисаром в Арле, он пояснил, что хотел заниматься в доме только садом, а хозяин постоянно заставлял его копать что-то в подвале и в саду, словно чего-то искал, но никогда и ничего не объяснял.

   Инспектор уже хотел перейти дальше, как она встречалась с Брисаром в Арле. как оказалась в доме Тибо, как напала на Роже, но та неожиданно попросила перерыв, словно устала от собственных признаний, хотя в ее рассказе пока ни слова не было сказано о ней самой, а только о ее жестокой и коварной дальней родственнице и об обиженном хозяином бывшем садовнике.