Рыжий, рыжий,

ну вы помните – как там дальше, – конопатый (здесь – шрамированный) – убил дедушку лопатой, а я дедушку не бил, а я девушку (жёнушку) любил, братанов я защищал – потому поэтом стал».
Вот, по сути, и весь сюжет очередной поделки в стиле жзл или – псевдобайопика, говоря голливудским языком.
Интерес к выдающимся личностям понятен. Уж сколько за последнее время наштамповали тематических полнометражек и сериалов, а более-менее удавшихся – раз-два – и обчёлся.
Потому и об очередном «Рыжем» иллюзий не питал. Но раз уж появилась возможность поглядеть задарма на кинофесте – то почему бы нет.
Давайте абстрагируемся и сделаем вид, будто не знаем – кто такой Борис Рыжий. А и правда – кто он такой, чтоб о нём рассказать мне, зрителю из эпохи 90-х?.. Вот забрёл я такой в кинотеатр с  улицы, погреться и с пользой время провести. Готовлюсь к просмотру, шевелю в голове запасом случайных знаний. Ну, про клоуна рыжего когда-то «Весёлые ребята» песенку пели (вспомнилось, представляете). А ещё, «рыжим» называли человека, отличающегося от остальных, типа белой вороны. Насчёт мультика-дразнилки про «Рыжего-рыжего конопатого…» вы уже в курсе.
Минут через надцать просмотра (скажу сразу, абстрагироваться не вышло) понимаю – что Рыжий – это кличка некоего гопника с типичным лицом уголовника, который возомнил себя вдруг поэтом, пишет корявые стишки и тянет мазу за братанов, паразитирующих на его чувстве ответственности за «братьев меньших» и добром это всё не закончится. Ну – понятно, можно уходить. Четверть зала возраста постарше меня так и делает. Потянулись к выходу, отплёвываясь и приговаривая что-то типа – опять пьянь и бандюков показывают, сколько можно, и как на это государственные деньги дают!?
И я тоже порываюсь было за ними, но – это сладкое слово «халява»,.. чего уж там, раз пришёл – терпи. И я дотерпел. Интересно же – а вдруг некие талантливые синематографические открытия будут!?..
Честно высидел, наблюдая за тем, как фулюган Боря шатается с себе подобными оболдуями (типа поэтами) в составе ОПГ – обезбашенной поэтской группировки по мрачным промзоновским пейзажам Свердловска-Екатеринбурга. Невнятные творческие персонажи бухают, дерутся, периодически наезжают на местных бандюков, ага, а у тех же ж нежные души, поэтому местный авторитет берёт долги не баблом, а стихами. Ну а как вы хотели – респект и уважуха за вялые стишки, и – крыша впридачу.
Между прочим, у главного героя есть жена и ребёнок. Ещё и  папа с мамой помелькивают, а вы как думали?.. Это не хухры-мухры, а стандартная советская семья переходного времени от махрового социализма к матереющему капитализму. Правда, роль их всех в жизни Бори сведена именно к мельканию, так, полуживые муляжи какие-то. Изъять из повествования – ничего не изменится в канве. И никакого влияния на Борю они не имеют: он – сам по себе, они – сами по себе. Хотя ГГ периодически старается изображать из себя то любящего отца, то озабоченного семейным (не)достатком мужа, то прислушивающегося к мнению отца сына.  А по факту – что для братана главное?, правильно – братва.   
Некоторые эпизоды как стёб воспринимаются, предполагалось ли так?, не знаю. И тогда задумываюсь – то  ли ржать, глядя на жирного Евгения Евтушенко, изображённого Олегом Гаркушей; то ли плакать, когда «литературная шваль» устраивает танцы с бухлом и дракой после награждения Бори престижной премией. А там и до свального греха недалеко, а почему нет, литераторы они такие… Но с оргией, жаль, разочаровали.
 Вот и выходит – основной смысл жизни поэта без биографии, косящего под Есенина – квестить по  промзоне «Вторчермета», бухать, бить морды, гулять с бабами, дебоши устраивать – и в итоге получить некую суперпремию. За что – непонятно. Ну в лотерее всегда так. Не надо над собой работать, над словом. Вот просто нужно стишки в толстый журнал послать – и – бац – карта удачно легла! И ты такой с распальцовкой – ну чё, видали, кореша, это вам не мелочь по карманам тырить, на дешёвых слоганах зарабатывать, за пловчихами в бассейне подглядывать и т.д. Да уж, весело, обхохочешься,.. беда только в том, что смех без причины – признак мертвечины. И этот смех, на грани юродствующей малохольности удалось, пожалуй, изобразить только Евгению Ткачуку (друг Рома). Поэтому он и вышел живым и запоминающимся в своей роли. Заглавный же Евгений Алехин (Борис Рыжий) – смотрится анахронично, безжизненно, нелирично. И этого отрицательного впечатления не перебивают декламируемые за кадром стихи – далеко не самые лучшие в  творческом наследии поэта. Они и проходят фоново, мимо зрительского восприятия, смотрятся инородными вставками – просто так, чтоб было хоть за что-то зацепиться. Скорбей человеческих, столь характерных для поэтов эпохи распада, вы не увидите. Как не увидите и главного – мотивов поступков героев по ходу движения сюжета, а потому что сюжета как такового не существует в принципе. Можно списать это на художественный приём – начало ниоткуда, без развития, этакое бессвязное мельтешение, и – разочаровывающая концовка, уходящая в никуда. А тогда зачем всё затевалось? Ради чего, если нет страданий «молодого Вертера»? Хотели рассказать о бандитских 90-х?, так от этих рассказов уже лютая оскомина образовалась, да и получше вашего уже говорили. В итоге – ни формы, ни содержания.
И концовку, которая могла бы компенсировать потраченное на просмотр время, просто обрезали. Вот так – чик ножничками – и даже не памятную доску приколотили, а легковесную сноску мелкими буквами накарябали, мол, такой-то покончил жизнь самоубийством тогда-то.
От режиссёра гротескной трагикомедии «Человек из Подольска» Семёна Серзина я, признаюсь, ожидал большего. Получилось, как вышло. Без искры, без вдохновенья. Ну да ладно, это всего лишь кино, а не миф о жизни, которая не задалась.

P.S. Стою в гардеробе за одеждой. Позади в очереди рассуждают молодые люди.
-А я вот думал, как же режиссёр выйдет из ситуации с самоубийством. А он – вот так…
-А ты чего ожидал?
-Ну может, натурализма какого. Он же вены себе вскрыть собирался в ванне. А тут – раз – и всё.
-Ну режиссёру виднее. Хотя, глупо как-то.
«Действительно, - согласился я мысленно, - глупо». Протянул гардеробщице номерок, получил куртку. И родился кадр в голове: наезд камеры на рыжий, болтающийся на крючке номерок с цифрами «1974–2001», и голос за кадром, декламирующий программное стихотворение Бориса, с обязательным фото – его, настоящего, который действительно «всех нас любил, без дураков». Тогда б уж точно не так глупо и бессмысленно на душе стало бы. А неплохой кадр, дарю.

…
Пусть Вторчермет гудит своей трубой.
Пластполимер пускай свистит протяжно.
А женщина, что не была со мной,
альбом откроет и закурит важно.
Она откроет голубой альбом,
где лица наши будущим согреты,
где живы мы, в альбоме голубом,
земная шваль: бандиты и поэты.

Так писал Борис Рыжий, надев на себя маску гопника. А режиссёр показал только бандитов, свалив всех в кучу, восприняв последнюю строку буквально, под маской не разглядев поэта.

24-26.11., 17-19.12.23