Между мирами. Маг - 8

 Глава 8. Суд зеленого мира.
Находясь на лодке недалеко от острова, Иваныч никак не мог предположить, что его Наташа надумает прихватить с собой не только Антуана, но еще и Надиру. Слишком стремительно та приняла это решение, а он также стремительно, не задумываясь о том, к чему это может привести, в два прыжка переместил всю компанию сначала на лодку, а затем в замок.
Как только они оказались в центре зала, Наталья набросила костюм на  голову Надиры, лишая ту ее магического завораживающего взгляда и волшебного голоса, успев прошептать при этом:
- Ничего не бойся, просто глубоко дыши, - понимая, что та вряд ли сможет это сделать, так как карпея была накинута  на  одежду,  но  зато
позволит выиграть хозяевам замка пару минут.
Первым пришел в себя Гроег, поняв, что для начала им всем необходимы темные очки, и мгновенно исчез. В тоже время Ольга накинула на плечи Натальи плед, видя, что той крайне неудобно в ее полупрозрачном одеянии.
Слегка разозлившись на самого себя за медлительность, дядя Миша молча подошел к Надире и, видя, что та начинает задыхаться, помог ей избавиться от костюма. Дерзко взглянув ей в глаза, усмехнулся:
- Если меня угораздило встретить сирену в черном мире, то уж в зеленом я с ней как-нибудь справлюсь.
Попавшая в совершенно не знакомый ей мир, женщина стояла молча, слегка приоткрыв рот, пока восстанавливалось дыхание. Она даже не заметила, как Харви и Денис исчезли, подхватив под руки Антуана.
Наконец, отдышавшись и осмотревшись, она тихо произнесла:
- Я не причинила ему зла. Я просто хотела продолжить свой род.
- Ага, а потом съела бы, как всех тех, что были до него, - фыркнула Варвара, отстраняя руку Анри с темными очками.
- Я давно уже не ем мяса. Собственно, я отказалась от него после нашей первой встречи с Антуном, много лет назад. Именно тогда я и узнала, откуда на острове оно появлялось. И почему исчезали рыбаки. Мы тогда сильно поругались с мамой. Но я твердо стояла на своем. Все эти годы моей основной пищей были водоросли и рыба. Мне некуда было идти. Я не знаю мира, что за пределами острова. Все, что я могла себе позволить – это приплывать к берегу и смотреть на купающихся. Я мечтала встретить Антуана, звала его, но он не слышал меня. А однажды я столкнулась с ним, когда он вышел на лодке, чтобы выбрать сети. Я старалась, как могла, и он поплыл за мной на остров.
Она замолчала, уткнувшись лицом в руки. Перед глазами пробегали картины, как она вначале пыталась его обольстить, извиваясь в танце, прижимаясь к нему обнаженным телом. Но мужчина каждый раз зажимался, не скрывая своего ужаса, вспоминая прежнее посещение этого места. Едва она появлялась в той башне, где держала своего пленника, Антуан начинал говорить именно об этом. Лишь однажды, подлив ему в вино успокоительное, Надира смогла приблизиться к нему на столько, что он не оттолкнул ее. Она начала снимать с него одежду, желая получить то, к чему стремилось все ее естество, но тут заметила, что голова его откинута, и он никак не реагирует на прикосновения. И все потому, что просто спит. Женщине стало так обидно, что она начала хлестать его по щекам. Но потом поняла, что это бесполезно.
Все мысли Надиры отражались на ее лице. Кто она? Уставшая женщина лет сорока без прошлого и будущего. Вряд ли найдется хоть один человек, кто сможет ей просто посочувствовать, тем более, пожалеть. Слишком страшное у нее прошлое.
*****
Обойдя несколько раз башню, спускаясь в подземелье и поднимаясь на смотровую площадку, женщина с всклокоченными волосами не переставала изливать проклятия в адрес своей дочери. Куда она делась? Как посмела покинуть остров, не предупредив ее? Ведь она – Сирена. Последняя из их рода. К моменту, когда матери не станет, дочь должна произвести на свет ту, что со временем заменит и ее. А если точнее, то внучка родится на смену бабке, плоть которой, сохраняемая в подвалах башни, станет пищей для матери до тех пор, пока она не сможет оставлять ребенка, хотя бы и ненадолго, одного.
- Надира-а-а! – голос старухи, отражаясь от водной глади, разносился подобно грозовым раскатам. Она не боялась одиночества, зная, что сможет уйти из жизни именно тогда, когда захочет сама. Но уйти, не оставив потомства – этого она допустить не могла. В ее глазах полыхало бешенство: как могла ее дочь исчезнуть с острова? По какому праву?! Она – часть острова, она – ее собственность.
Над головой послышалось легкое жужжание. И женщина вздрогнула: прищурившись, словно прицеливаясь, она молча следила за летательным аппаратом, что кружил над башнями. Ничего хорошего это ей явно не сулило. Погрозив кулаков механической птице, она поспешила укрыться внутри здания.
*****
На прозрачном экране, развернувшемся над столом, хорошо было видно и пожилую женщину, что стояла на верхней площадке башни, и саму башню, и даже небольшой причал, укрытый выступом скалы от посторонних глаз.
Надира, не отрываясь, смотрела на возникшую перед ней картинку. Она давно уже поняла, что люди за ними наблюдают, но как это выглядело со стороны, увидела впервые. Ее мать никогда не скрывала ненависти к обычным людям, считая их примитивным кормом для избранных. Таких, как они – сирен. И очень гордилась тем, что еще в состоянии устраивать охоту и получать удовольствие не только от еды, но и от близости с теми, кто этой едой становился.
Женщина передернула плечами, словно ей стало холодно. И находящиеся в зале заметили это. Ее отвращение было явно не поддельным.
  - Ты хочешь вернуться на остров? – голос Хранительницы заставил присутствующих вздрогнуть, настолько четко прозвучал вопрос. Отражаясь от мраморных колонн, он отразился многократным эхом, но не затух, а, наоборот, казалось, набрал силу, заставляя воздух вибрировать.
- На прямой вопрос должен быть прямой ответ, - помолчав, ответила Надира. Она всматриваясь поочередна в лица окружающих ее людей. Искала ли женщина снисхождения? Вряд ли. Слишком много зла принесли людям и ее мать, что по-прежнему оставалась на острове, и  ее бабка, которую она никогда не видела. Но, вместе с тем, к своему удивлению, Надира не увидела и осуждения в устремленных на нее глазах. Скорее, сочувствие. – Я хочу жить среди людей. Даже в тюрьме со строгим режимом будет намного легче и веселее, чем на острове сирен. - Что ж, ты сделала свой выбор. Властью, данной мне советом Старейшин, ты будешь помещена вглубь континента, в отделенное поселение. Твоя дальнейшая жизнь зависит только от тебя, от той степень пользы, что сможешь принести обществу.
- С каждого по способностям, каждому – по труду, - как всегда не преминула блеснуть знаниями Варвара. Ольга с осуждением посмотрела на дочь, но промолчала.
  Установившуюся на время тишину нарушил дядя Миша:
- А ведь проблема-то оказалось решена, - задумчиво, словно разговаривая сам с собой, произнес криминалист. – Судя по той информации, что мы имеем, родить новую дочь старуха уже не сможет, а эту мы у нее забрали. Таким образом, дальнейшего развития остров горгон не получит.
- А если все же сможет? – задумчиво произнес Гроег. И добавил, обращаясь к Хранительнице, - до какого возраста сирены способны производить потомство?
Но та не успела ответить, так как всеобщее внимание привлекли появившиеся Харви и Денис. Они вели себя весьма эмоционально, что-то обсуждая, и не сразу заметили обращенные на них взгляды.
- Простите, мы слишком увлеклись беседой, - от смущения щеки будущего старейшины покрылись густым румянцем.
Видя, что от них ждут пояснений, он, вздохнув, поделился идеей, которая пришла им в голову, пока они доставляли Антуана в больницу. Идея была действительно оригинальной, хотя и требовала определенной подготовки.