Рыбный секрет в рыбном месте

   Рыбный секрет в рыбном месте
Лето.  226 парашютно – десантный полк в лагерях. Вдоль реки выстроились палатки. Просыпаны битым кирпичом дорожки. Над каждой палаткой флажок по принадлежности. Всякие полевые службы. Полк пашет денно и нощно. Благо тепло и река ласковая и трудолюбивая. Все наши хоть семь, хоть сто потов смоет и гимнастёрку простирнёт, и портянки. Гоняют по чёрному. Но жизнь прекрасна. Молоды, здоровы. Крепки. Да ещё и замполиты пекутся не только о земном (окопы в полный профиль, пластунские перемещения, атаки в составе разных количеств и качеств….), но и о душевном, эстетическом. Концерты, посещения театров, выезды в Пушкинские Горы, например.  Нет времени для скуки.
 Сегодня мы сидим в клубной палатке, это как большой хороший дом, домина!  и готовим новые песни. Пшеничников прочищает голос ( кстати, после службы закончил консерваторию и пел в Большом театре), мы наигрываем мелодии. Санёк, как обычно на гитаре, Алик на контрабасе, Сашка свистит в свой кларнет и мяукает не хуже мартовского кота. А может и лучше. Трубачи, которые у нас из полкового оркестра, просто валяются на койках, которых тут с десяток. Они профессионалы. Им нечего и сыгрываться. Мигом делают всё в лучшем виде. Но раз поступила команда «готовить»,  вот и они здесь. Всего тут крутится человек 15. А что? Мы такие концерты давали, что и в город приглашали. В филармонию, в театр. А Псков город серьёзный. Там шап-шарап не пройдёт, галочкой о исполнении не отделаешься. Как то был вечер старинного романса на одном из заводов. Так нашу Антонину Алексеевну (жена помначштаба (ПНШ), за «Тёмно- вишнёвую шаль» никак отпускать не хотели. И потом, после концерта, на застолье, упросили спеть ещё. Мы втроём, Сашка,  Алик и я с  аккордеоном, были за оркестр. И безо всяких репетиций так получилось красиво, так душевно, что народ просто долго-долго молчал. Директор завода первым подал голос, что приглашает всех нас на завод на любую должность. Ибо так петь, так петь….  Спойте ещё что.
 Тут заходит замполит. Слегка красный, как уши кто надрал: «притихли! Быстро! Там командиры решают вопросы. Мешаете». Повернулся и ушёл. Ну, мы затихли совсем. Команда.
 «Ты мне не крути, Дыков! Не крути». Это явно голос того генерала, что утром красовался на трибуне, когда мы проходили торжественным маршем, по случаю его прибытия. Голоса своих мы знаем. Музыканты всё же.
« А чо не крути. Как что, так и нас. На всякую дырку затычка».
-« На всякую, Дыков, на стандартную, так сказать, у нас есть стандартные затычки. А здесь совсем особенная дыра. Вне шаблонов. И никто ума дать не может. И дыра большая. И времени нет кого особо готовить, хотя и никто не знает, как готовить. Вот Ты, как этакая не стандартная, и нужен. Ибо там придётся всё изобретать и исполнять по месту. И я сам тебе ничего конкретного сказать не могу, кроме того, что это Севера. Там и летом в бушлатах ходят. Три дня сроку. Самых толковых, не стандартных. Пару сотен вполне хватит. Хотя я и сам не знаю, сколько потребуется.  Подбирай, готовь морально. Оформляй приказом и я их увезу сам. Всё! Исполняй. Это приказ первого лица страны».
 Армия – дело серьёзное. И там иди туда, не зная куда, и принеси то, не зная что –дело почти обычное. Тем более в войске Дяди Васи. Хорошо, что ещё не помянул, что и харч у нас куда слаще остальных родов войск, и одежонка, и обеспечение. Даже в нашем клубе рояль из Гамбурга, аккордеон из Франции. Остальные инструменты не знаю. Не смотрел. А на этих сам трудился. Не в обиду: не «Кубань» или «Ростов –на –Дону». Не «Казань» у которой регистры надо вбивать, а то припискивать будет. Да и голоса ржавые. Ну, не будем хаять советский «автопром». Умеем, конечно, но ширпотреб он и есть ширпотреб. Много и дёшево. А как освоишь, бери в концертном исполнении. Тот инструмент никому не уступит.
И начали нас «выдёргивать» из родных взводов и рот. К вечеру переселили в большие палатки-склады. Отделили разделительными лентами от остального войска. И….напялили масхалаты. Белые, чистые, без пятнышка. Не просто так, а на бушлаты. Шапки новые, мягкие, с длинными ушами. Валенки. Потом валенки забрали и дали сапоги с шерстью внутри. Портянки толстые. И самое такое!! –совсем другие автоматы. Оно, как и наши, но ствол длиннее. Магазин куда вместительнее. И, тоже всё белое. Только патроны обычно-золотистые. Да пули зелёные.
Оделись. Начали ружейные приёмы исполнять. Ау! Цепляется всё за всё. У нас отработано до сантиметров, а тут стволы, магазины, бушлаты, масхалаты. А без этих приёмов никак! Надо мгновенно изготовить оружие в нужное положение. Старшой смеётся. Сам претерпевает муки, но командует чётко и расслабиться не даёт.
День осваивали. Потом откисали в речке до вечера, пока комары не выгнали.  Утром построили, определили в машины и покатили на аэродром.
Как и не долго гудели. Бывало и дольше. Так, что и встать не можно. Засидишься. А тут и нормально. Сели.
Выходим. Всё белым – бело. Только вода тёмная. А небо серое. А вот и холмы зелёные. Трава. И торчат хилые кустики. Говорят берёзы.
Живём внизу. На третьем и четвёртом этаже. Это вниз, под землю. До берега метров 200. Просто живём. Никто ничего. Ограничений нет. Ходи. Смотри. Остров. Кругом вода. Ходим, смотрим. Голое всё. Камни, скалы махонькие. Но крепкие. Гранит. Травка серо-зелёная. Этакие мини берёзки. И рыба. Много. Сейнерок заскакивает утром, сбросит мешок на пару тонн. И помчит по делам. А в мешке один сорт или порода. Как там правильно про рыбу? В общем –треска. Сегодня, вчера, завтра… Треска. У нас своих поваров нет. Моряки готовят. Первое блюдо-треска. Второе-треска. Третье-треска. Завтрак, обед, ужин… Можно и не спрашивать, с надеждой, что скажут нечто другое…треска. А она, простите, жилистая, чем то верёвку напоминает. Хотя никогда верёвок не ели. И похудели. И наши командиры озаботились. Это тут мы только спим, да гуляем в зоне. А как домой вернёмся? Кто там будет тебя спрашивать. Заткнут такую дыру, что сто потов в минуту, а ты квёл! Кому докажешь, что надо разнообразие продуктов. Кому? И тут приходит странная мысль: а, может, это на нас испытывают процесс выживания? Что останется от самых-самых, например через месяц. Или два. Останутся ли боеспособны? Но эту версию отмёл местный начальник тыла. Не, братцы, тут и масло положено, варенье, зелень. Много чего, но не успели документы оформить. Обычная волокита. И кто знал, что вы так мигом и прибудете. Обычно приезжают дней через двадцать. Хоть и подталкивают. Потерпите. Всё будет.
Оно и правда. К концу месяца появилась оленина, хлеб разный, крупы, зелень, масло….А всё одно день без трески не обходится. Конечно, кто есть будет. Так и возвращали в море-океан, только в совершенно испорченном виде. Но рыба без претензий. Съедало всё, что с кухни выбрасывали.
Как то, по нашему, под вечер, к причалу подвалил иностранец. Командиры поговорили, что то порешали. Они сгрузили что то. От нас взяли. Стоим смотрим друг на друга. На второй-третий день подтянулись к причалу и стали, как они говорили , у стенки. После ужина с него сошла группа моряков и, в нашем подземном клубе, состоялся настоящий концерт. Хороший, просто профессиональный. И пели, и плясали. Даже «Яблочко» исполнили. Правда, по этому поводу наш кок ехидно заметил, что музыка правильная, а плясать не могут. У нас бабы хороводы острей водят. Похлопали, покричали «бис», «браво». Сделали перерыв. ГОсти поднялись наверх покурить.
Подходим к нашему старшему. Командир, это не моряки. Во всяком случае простые моряки. Это снайпера и боевики.
?
У них руки явно это показывают.
Но они играли и пели.
И мы можем. Но про нас ты сам знаешь. И эти такие же. И рассматривали они всё очень внимательно.
После перерыва концерт продолжился. Так же сидит в зале публика, но с существенным отличием. У всех в руках оружие. В передних рядах наша деантура, при эмблемах, значках и пр. Конечно и эти длинноствольные автоматы. Всё спокойно. Хлопаем, иногда и подпеваем. Обстановка самая непринуждённая. И они как ничего и не замечают. Отыграли, откланялись. И мы их проводили (или сопроводили) на борт. Как и всё.
Но наш замполит расстроился: а почто не пригласили за стол. Не покормили. Не поблагодарили рюмочкой. Что зажилили?
Старший начальник строго на него глянул: не принято!
 Так принять надо. Не по русски это. Стыдно, даже. И нам надо с ответным визитом.
 Каким ответным?
Как каким. Им концерт дать. Вот наш Пшеничников как даст им Ямщика или про степь широкую. И кок ваш «Яблочко» критиковал. Значит умеет.
 А сколь надо готовить то концерт? –испросил полковник.
 Да хоть щас!  Только с коком чуть, может, надо.
Кока сюда!
Ты что, брат, умеешь?
Так точно. В ансамбле служил. На первых ролях был.
И…?
Слава сгубила. Из послушания вышел. Выгнали.
Вот только сюда и взяли. Сверхсрочником.
Не забыл? Не посрамишь?
Не посрамлю.
Командир откланялся и ушёл к иностранцам.
Завтра. В 19.00 у них. На пару часов. Хватит пороху?
Хватит.
Наш замполит быстренько составил программу. Инструменты нашлись вполне приличные и мы отправились к означенному времени.
Конечно, боевой корабль не концертный зал, но мы дали! «Пшеничный» как запел во весь свой могучий баритон, так чайки собрались со всего побережья слушать. Эх, жаль не было Антонины Алексеевны.
Потом нас пригласили за стол. Корабельный кок расстарался, а когда узнал, что «Яблочко» сделал тоже кок, совсем проникся и таскал ему из-под тишка всякие сладости. Потом заговорили. О том, о сём. О блюдах, о мясах и картошке. Хотя на столе и была рыба. Я сначала покосился на оную, но не рискнул. А офицер, что сидел рядом, мой взгляд поймал и в тарелку приличный кус сам и переправил, хотя эти функции у них выполняют специальные люди. Что делать? Положили –надо есть. Отломил кусочек. Пробую. О! Вкусно. Ребятам говорю:-мужики, пробуйте рыбу. Вкуснятина.
 Сам пробуй. Нас укормили уже ею.
Да вы чо. Я вам говорю.
Кто попробовал, кто нет. Но рыба – класс.
Кок, что за рыба?
-Треска.
Ты чо? Треску мы знаем. Верёвка в постном масле.
-Треска!
Спрашиваем у старпома.
-Треска.
 А ну, кок иди сюда. Шепни мне на ушко, как ты готовил?
Просто. Там у хвоста есть жила, которую надо перерубить и она станет мягкой как коровье масло.
 А если не рубить?
Как мочалка!
 Распрощались. Пшеничников, на последок, выдал «Ямщик, не гони лошадей». Так под аплодисменты и сошли на берег.
Дома зовём кока. Миша, приготовь нам трески.
Тот пялит глаза: -чо издеваетесь. Сами есть не будете.
 Миша пожарь. С луком, картошкой. Выбери десяточек и целиком.
Миша с полным непониманием, но уважением, кивает головой. Завтра на завтрак сделаю. Хорошо, Миша, мы сами подберём. Ты только пожаришь.
А может запечь в духовке?
Запеки.
Встречаем сейнер. Выбираем десяток. Они брыкаются, а мы рубим хвосты, заодно и головы. Что там эту жилку искать.
Завтрак.
На широких подносах красуются рыбины. Публика ноль!
А Мишка хитёр, он оглашает, что это по просьбе музыкантов, т.е. нас. И хитро поглядывает.
Начальник базы что то ему буркнул и Мишка исчез.
Санёк отламывает хороший кус и жмурится от удовольствия. Мы следом. Местные морячки косятся, то на нас, то на начальника базы. А мы уминаем эту вкусноту.
Дай сюда, -гудит полковник. Морячок, что разносит, отламывает хороший кусок.
Не, чуть –чуть.
 Пробует. Дай ещё! Поглощает.
Кока сюда!
Миша, что за рыба?
-Треска.
 Я что, трески не ел.
Товарищ полковник. Треска, она тоже разная. Вы видите, эта без хвостов. А раньше как? С хвостом.
-Ну?
 А это вы у десантуры спросите. Они мне принесли без головы и хвостов.
Смотрит на нас. В чём секрет?
-Санёк и отвечает: - я немного перепутал, что их кок объяснял. У трески жилку надо резать и у тунца. Не то верёвка получится. А вот у кого что, не припомню. Вот мы с сейнера сегодня взяли и отрубили сначала хвосты, а потом головы.
Так что сначала? Хвост или голову.
Мы сначала хвосты.
Миша. Слышал. Учись. А я то думаю, на кой ляд десантуру нам пригнали. Второй месяц дурака валяют. Ан всё на пользу. А я столько лет давился  этой гадостью. Спасибо, братцы. Кстати, вам команда собираться домой.  Кораблик придёт за вами. Не случилось нападения. Вас явно побоялись. А теперь лету конец. Нет смысла и возможностей. Оружие оставите здесь. Одежонку тоже.
Тут наш командир не согласился.
Мы без оружия и в туалет не ходим. Масхалаты оставим, а более ничего.
Полковник посмотрел на него, махнул рукой: ладно. За такой подарок, и показал на пустые подносы, что не дашь.
На том и порешили.
Правда, мне этот  секрет ни разу в жизни не пригодился . 
Протоиерей Игорь Бобриков.