Возмездие

Отрывок из романа "Хатти 2"

Заняв, наконец, покои Хаттусили, Атарис не покидал их и ни разу не осматривал крепость, захваченную с такой легкостью. У него были другие планы. Наслаждаясь различными яствами, регулярно меняя женщин и присмакивая божественный нектар, царь Эллады блаженствовал, завоевав вожделенную империю. Передохнут немного, и снова в путь, к новым победам и вершинам. Хатты и ассирийцы перебьют друг друга, с оставшимися он легко покончит и возьмет ко всему прочему еще и грозную Ассирию.
В длинной свободной белой рубахе из тонкой шерсти, с бокалом вина в руках Атарис стоял посреди комнаты, рассматривая новых девушек. Расстегнутые до груди пуговицы оголяли его белую кожу, покрытую не слишком густой растительностью. Переводя лазурные глаза с одной девушки на другую, казалось, он изучал их на предмет опасности. Он был неожиданно молод и обаятелен. Лучезарные глаза проникновенно озирали девушек с ног до головы, при этом еле заметно улыбаясь. Невозможно было предугадать мысли эллина. Запустив пальцы в вьющуюся копну черных волос, он убрал волосы со лба и растянул рот в обворожительной улыбке. Царь Эллады был настолько прекрасен, что рассказы о его зверских наклонностях подвергались сомнению.
Стук в дверь явно отвлек его от сладостных мыслей, и Атарис раздраженно выдохнул, расправляя ноздри и потирая густую щетину.
– Войди, – низким властным голосом сказал он.
– Ужин, господин.
– Заноси.
Царица Хатти с прямоугольным подносом в руках появилась в дверях и почтительно кивнула эллину.
– Ты сегодня задержалась с трапезой, госпожа, – съязвил Атарис даже не взглянув в сторону женщины, что годилась ему в матери.
– Похолодало. Я подумала, люди в шатрах мерзнут и велела приготовить побольше, – сдержанно ответила Дадей.
– И давно ты так беспокоишься о моих воинах? – заподозрив что-то неладное, Атарис перевел взгляд на царицу.
– Это ты животное, а хатты умеют проявлять гостеприимство и почтение, – сказала Дадей, высоко подняв голову, и направилась к выходу, поставив поднос с похлебкой, отварным мясом и кувшином вина на стол.
– Госпожа! – остановил её Атарис, повелительным тоном.
Дадей была уверена, что эллин заподозрил её в чем-то. Казалось, он кожей чувствовал заговор, хоть и был пьян.
– Вернись и попробуй то, что принесла мне.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба, и привратник, насторожившись, выхватил короткий кинжал. Дадей стояла неподвижно, опустив глаза, не зная, как дальше действовать и что говорить.
– Я к тебе обращаюсь, женщина. Вернись и попробуй похлебку! – царица всё-таки выдала себя нехарактерной дерзостью и эллин хотел удостовериться в своих догадках.
Дадей медленно обернулась, подошла к столу и взяла за обе ручки сосуд с горячим бульоном. Она покорно поднесла его к губам, но резким движением облила охранника, стоящего сбоку от неё и готового в любую минуту пырнуть её кинжалом. Воин не успел и дернуться, как Дадей разбила о его голову большой глиняный сосуд с толстыми стенками, тут же потерял сознание и распластался на полу. Стоящие в ряд амазонки быстро окружили царя Эллады. Трюк с ядом не прошел, оставалось покончить с ним в бою без оружия.
– Закрой дверь на засов, госпожа, – сказала одна из девушек.
Перепуганная Хацаца прижималась к стене, будто была готова слиться с ней. Атарис по привычке потянулся было за мечом, но забыл, что был безоружен и стоял в одной рубахе. Закатав рукава неторопливо, приняв оборонительную позу и улыбнувшись, он сказал с насмешкой:
– Нападайте!
Раз правители Эллады выбрали его своим царем царей, он явно обладал неимоверной храбростью, мужеством и умом. И Атарис уже знал, с кем имеет дело. В молодых и хрупких на первый взгляд девушках он узнал смертоносных амазонок и с удовольствием познал бы всё, на что они способны.
Первую напавшую амазонку Атарис резко схватил, поднял высоко над головой и кинул на двух девушек, сбивая их с ног. Четвертая кинулась к нему, но эллин остановил её разящим ударом в солнечное сплетение, от чего той показалось, что внутренности её вырвали с невиданной жестокостью, дыхание перехватило и она рухнула на пол без сознания. Дадей наблюдала за происходящим, прижимаясь к двери и закрывая рот рукой. Она и не думала убегать, спасаться, кричать от страха.
В бою оставалась лишь одна амазонка. Только Атарис бросился в её сторону, как почувствовал тупую боль в голове, распространяющуюся вибрирующей волной по всему телу. Он ощутил привкус металла во рту. Это была горячая и соленая кровь, стекающая с теменной части головы. Еле держась на ногах, эллин медленно поднял руку и, вытирая кровь со лба, обернулся назад. Позади него стояла перепуганная девушка с длинной косой, поджимая плечи и крепко сжимая в руках толстый деревянный поднос. Глаза эллина налились кровью и с рыком он кинулся в её сторону, но амазонка настигла его раньше и сразила сильным ударом по основанию черепа. Четыре амазонки разом кинулись на свалившегося на колени эллина и ногами избили его до полусмерти. Пятая же всё ещё лежала без сознания.
Атарис держался. Казалось, он упрямился перед самой смертью и никак не хотел умирать. И девушки знали, что если он поднимется на ноги, живыми от него не выбраться.
– Не пускайте его на балкон. Всё пропало, если его услышат. Не пускайте его на балкон! – повторяла царица, держа руки на груди.
Тут охранник пришел в себя и нанес смертельный удар кинжалом в живот Дадей. Широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот в безмолвном стоне, царица посмотрела в лицо своего убийцы и тихо свалилась на пол. Потом он кинулся на первую попавшуюся амазонку, напав на неё сзади, и провел острием кинжала по её тонкой шее, зарезав, как жертвенное животное. Избивающие эллина амазонки не сразу поняли, откуда льется этот кровавый горячий дождь. А осознав, что их подруга убита жестоким образом, переключили внимание на охранника. Но парень оказался быстрым и, прежде чем ему свернули шею, успел смертельно ранить всех троих: одной он всадил кинжал меж рёбер, а двум перерезал аорту.
Оставшийся без внимания Атарис, собравшись с силами, полз в сторону балкона. Забившаяся в углу и обездвиженная страхом Хацаца, покрытая красными крапинками, тряслась в ужасе. Вдруг она вспомнила слова царицы: «Не пускайте его на балкон. Всё пропало, если его услышат. Не пускайте его на балкон». Две амазонки истекали кровью, две из них были убиты, а пятая лежала без сознания. Надо было что-то делать, а помочь Хацаце было некому. Хаттиянка быстро кинулась в сторону уползающего эллина и, не найдя ничего  более удачного, обвила ему шею своей длинной косой. Хацаца со всей силы стянула петлю, пытаясь задушить Атариса. Тот же, сопротивляясь в предсмертной агонии, размахивал руками и, наконец, нащупав голову хаттиянки, впился большими пальцами ей в глаза. Острая боль проникла прямо в сердце молодой девушки, но она упрямо затягивала косу, вспоминая то, что эллины сделали с её бабушкой, царицей, народом и амазонками. Боль стала невыносимой, она издала глухой, грудной стон. В этот момент к Атарису подползли смертельно раненые и истекающие кровью амазонки, высвободили из его рук Хацацу и на последних своих вздохах выломали суставы царя Эллады. Боль от переломанных костей нестерпимо острая, но Атарис уже не произносил и звука. Ведь Хацаца тоже изо всех сил перетянула ему шею, закрывая доступ воздуха, и задушила его.
Безоружные амазонки знали, что идут на верную смерть. А теперь их тела покоились на окровавленном полу.
– Беги наверх. Сожги всё, что найдешь и подай знак нашему войску. Торопись. Торо... – выдохнула одна из амазонок и заснула вечным сном.
Хаттиянка хлопала глазами, пытаясь вернуть себе зрение. Она была словно в густом тумане и не видела, куда идет. Еще немного и эллин продавил бы ей глаза и она совсем ослепла бы. Хацаца была напугана, она валилась с ног от усталости и боли. Тем не менее, весь этот ужас был сотворен ради этого момента, и она не могла оставить всё на полпути. Ужин был давно, следовательно, яд уже подействовал и пора было кончать с ними.
Прихватив с собой факел, она быстро пошла по коридору, щупая стены и пытаясь справиться с чувством страха, подступающим к горлу нестерпимой тошнотой.

***
Удина не могла дождаться условного сигнала. Она уже сотню раз пожалела, что отправила на такое важное задание неопытных молодых амазонок. Что пожертвовала ими. А вдруг они не справятся? Но по-другому нельзя было. Отправила бы старших, их сразу распознали бы по манерам. Эти девочки ей в дочери годятся. А бедная Хацаца? А что, если их сразу раскрыли? Тревожные мысли не давали ей покоя.
– Вон, вон, огонь! Видишь, Удина? Ай, какие молодцы, мои девочки. Я обязательно вознагражу вас! – радовалась Микана. – Вперёд! – закричала она, и голос её эхом отозвался в глухом лесу.
Перепуганные лесные животные и птицы бросились прочь от железного войска, что ураганом понеслось в сторону Хатуссы. Они следовали за огнем надежды, что горел для них на вершине крепости. Приблизившись к вратам столицы, амазонки засверкали своими мечами, что несли смерть подлым захватчикам. Земля, содрогаясь под копытами тысячи резвых скакунов, распространяла грохот и наводила ужас на полусонных эллинов. Они не понимали, что происходит, откуда в телах такая слабость и почему некоторые их соплеменники вовсе не просыпаются. Двадцатитысячное войско амазонок обрушило весь свой гнев на сыновей Эллады, освобождая Хатти от порабощения.