Я не умру вчера. Ч. 1, гл. IX

ГРИБНИК

    В этот день десятого августа 2024 года Ярославский вокзал был битком набит народом. Стояла невыносимая жара. На железнодорожные пути с разницей в десять минут прибыло одновременно два состава: скорый из Архангельска и опоздавший пассажирский из Костромы. Еще два состава готовились покинуть вокзал. Провожающие и встречающие, прибывшие и отъезжающие двигались по перронам разнонаправленно и суетно. Носильщики сновали между этими потоками со знанием дела, ловко управляя своими громоздкими и на первый взгляд неповоротливыми тележками. В этот час первым с вокзала отправлялся скорый «Москва — Владивосток», посадка на который уже заканчивалась. И от этого суета у тамбуров вагонов только нарастала. Было такое впечатление, что гости никак не хотели прощаться с красавицей Москвой и прибывали на вокзал в самую последнюю минуту. Происходило это отчасти из-за того, что, переступив порог вестибюля, путешествующие обретали уже статус отъезжающих.
    Наконец, посадка закончилась, и на защелкнутом откидном полике горделиво стояла проводница тринадцатого вагона, практически полностью заслонив собой дверной проем.
    Раздался гудок локомотива, и спустя мгновенье двери вагонов во внешний мир были наглухо закрыты. Поезд тронулся, и теперь на долгие семь суток пути внутри этого поезда будет царить атмосфера медленного томления и непроходящей депрессии, граничащей с отчаянием. Но первые часы, а может быть, даже и дни для тех, кто осваивает этот железнодорожный маршрут впервые, это станет захватывающим романтическим путешествием с различными занимательными эпизодами в пути. Купе номер два в тринадцатом вагоне занимали, как и положено, четыре пассажира.
    Справа две полки были заняты молодой супружеской парой, впервые побывавшей в столице. По их сияющим от радости лицам читалось полнейшее удовлетворение полученными от путешествия впечатлениями. Слева внизу восседала томная загадочная шатенка, которая всем своим видом говорила, что она не настроена на досужую болтовню. На верхней же полке слева уже расположился, лежа на боку и лицом к «народу», мужчина неопределенного возраста. По его многозначительной улыбке можно было сразу угадать в нем знатока «заездов» на длинные дистанции. Хитро улыбаясь сразу всем своим попутчикам, а также живо реагируя на каждую их фразу и всячески поддерживая разговор, он своими ответами как бы завуалировано намекал: погодите, дескать, это еще не все, что я умею, вот отъедем подальше, и я начну свой бенефис. Такие пассажиры есть в любом поезде. У них в запасе всегда найдется байка на любой вкус и любую тему, а также необходимые заготовки в чемодане, чтобы в любой момент соорудить на столе обильную трапезу на весь срок путешествия. В поездках на одни или двое суток это веселит и помогает как-то скоротать время в пути. Но что касается дистанций длинных, подобных сегодняшней, все это начинает надоедать, а затем и раздражать уже через трое суток. Когда на третий день уста такого пассажира продолжают все время что-то вещать, по второму или даже по третьему кругу, попутчиков, понимающих, что это еще не экватор пути, начинают одолевать те самые депрессия и отчаяние.
    Поезд был в пути уже минут сорок — пятьдесят и набрал ход. Каждый из пассажиров занимался своими делами. Проводница, заходя в каждое купе, сканировала электронные билеты, дабы исключить наличие в вагоне «зайцев». На часах было 12:40, когда в вагоне вдруг раздался резкий стук снизу, который сразу перерос в протяжный металлический скрежет. Все, кто ехал в поезде, ощутили резкий толчок, и наш знаток с грохотом слетел со своей полки вниз, больно ударившись об стол.
    Это было экстренное торможение состава, инициированное либо машинистом поезда, либо злоумышленником, сорвавшим стоп-кран. В разных концах вагона тут же послышались стоны и матерная ругань. Проводница, растерявшись, бегала по коридору туда-сюда, явно не зная в первые секунды, что ей делать. Потом немного придя в себя, она заходила в каждое купе и опрашивала пассажиров на наличие пострадавших от экстренного торможения, а также на предмет оказания им медицинской помощи. У нашего завсегдатая красовалась на лбу огромная шишка, которая образовалась от столкновения с горлышком бутылки коньяка, которую пассажир сам минуту назад торжественно водрузил на стол. Содержимое косметички импозантной шатенки разлетелось по всему купе, а сама дама лежала плашмя возле ног молодоженов. С ними же было все, в порядке, поскольку они сидели спиной к стенке своего купе. Состав замер, и через некоторое время люди, находясь в полном неведении, начали испытывать волнение и раздражительность.
    На часах было десять утра, когда Кирилл начал нервно ворочаться в кровати своей спальни. Ему снился сон, будто в машину Таи на полной скорости въехал поезд, который отбросил автомобиль в кювет, и тот, кувыркаясь, на огромной скорости врезается в огромный бетонный столб. Все это происходило на его глазах, и, оказавшись через секунду рядом, Кирилл отчаянно дергал за ручку двери покореженной машины, чтобы попытаться вытащить оттуда жену. Тая, не подавая признаков жизни, лежала ничком на переднем сидении, вся в крови. От отчаяния, что ему не удается ее спасти, он яростно колотил кулаками по стеклу машины, желая разбить его вдребезги, но стекло было словно ватным. Затем машина загорелась, и Кирилл, пытаясь сбить пламя, отчаянно хлестал по нему своей курткой. В эту секунду прогремел взрыв, отбросивший Кирилла в сторону. Он открыл рот, чтобы закричать от  отчаянья, но, как это часто бывает во сне, ни одного звука Кириллу издать не удалось.
    Проснувшись и открыв глаза, он резко поднялся и присел на край кровати. Сердце бешено колотилось, а на тумбочке звонил телефон. Так, он просидел еще секунд десять, постепенно приходя в сознание и отчетливо ощущая, как пульсирует кровь в его висках. Телефон продолжал звонить, и Кирилл, наконец, взял трубку. Звонил его заместитель с работы Рустам, который поздравлял его с юбилеем рождения. Кирилл, выслушав его пожелания, поблагодарил за поздравления и дал отбой.
    «Какое счастье, что это был лишь сон», — придя в себя, подумал он и, повернув голову вправо, где обычно спит Тая, обнаружил, что кровать пуста. Под впечатлением увиденного сновидения Кирилл вскочил с постели и поспешно выбежал из комнаты, по пути натягивая на себя джинсы. Сбежав по ступенькам на первый этаж, он окликнул Таю и Лизу и, не услышав ответа, взял в руки телефон, чтобы позвонить, однако тут же заметил лежащую на столе записку. В записке крупными буквами было написано: «С днем рождения, любимый! Сегодня ты завтракаешь один, но ужинать, я думаю, мы будем вместе. Я уехала в Москву за продуктами к праздничному столу. На ужин тебя ждет гусь. Постараюсь найти похожего))). Лизок увязалась со мной. Так что жди нас с сюрпризом. Твои девчонки». Вместо подписи на листе красовался оттиск губ ее розовой помады . Кирилл улыбнулся, потому что эти строки про гуся напомнили их судьбоносную встречу в супермаркете. Он небрежно бросил телефон на диван, и тот предательски скользнул в щель между подушками.
    Подойдя к холодильнику и машинально достав оттуда бутылку с молоком, он налил себе половину стакана и отпил пару глотков. По всему было видно, что внутри еще сохранялась тревога.
    — Это только сон, — повторил он вслух.
    Кирилл включил телевизор, где шел репортаж о работе почты России.
    Собеседники говорили о случаях потери корреспонденции на сортировочных центрах, об улучшении работы почтовых отделений в Москве. Ведущий заговорил о том, что люди стали реже писать письма на тетрадном листе в клеточку и запечатывать их в обычные конверты, что бумага уходит в прошлое и общение переходит в электронный формат. А это гораздо удобнее и быстрее.
Услышав по телевизору разговор о письмах, Кирилл тут же вспомнил о заветном конверте, который хранил уже не один десяток лет. Сегодня были сразу две юбилейные даты. Во-первых, Кириллу исполнилось шестьдесят, а во-вторых, срок хранения конверта составил ровно пятьдесят лет, и это тоже был своеобразный юбилей. Когда-то маленькому Кириллу конверт передал незнакомец, представившийся другом его дедушки и которого Кирилл уже не помнил в лицо. О существовании этого конверта не знал никто, даже Тая и Лиза. Он всегда помнил о просьбе деда никогда и никому не рассказывать о существовании этого письма и соблюдал клятву, данную его другу скорее, как некий ритуал. И чем старше Кирилл становился, тем отчетливее понимал, что никакой ценной информации в письме быть не может. Вряд ли его дед был советским Монте-Кристо, который оставил в наследство несметные богатства, всегда думал Кирилл. Иногда он даже сомневался, что письмо было написано самим дедом. «Видимо, сейчас самый подходящий момент, — подумал он, — чтобы, наконец, покончить с этим неведением и вскрыть его, пока девочек нет дома».
    Кирилл поднялся на второй этаж, достал с антресоли свою металлическую коробочку и вернулся обратно. Открыв ее, он, по традиции вначале перебрал все свои раритеты, и последним взял в руки конверт. На конверте была надпись, которую он уже помнил наизусть: «Кирилл, ты должен вскрыть это письмо только 10 августа 2024 г., когда тебе исполнится 60 лет. Если ты сделаешь это хотя бы на один день раньше, может случиться беда!» Кирилл улыбнулся. Он был и рад, и не рад этому событию. Рад, потому что выдержал это испытание, а не рад, потому что было грустно расставаться со своим иллюзорным прошлым.
    Сходив за ножницами, он аккуратно отрезал конверт сбоку, после чего, испытывая чувство сладкой тревоги, начал вытягивать оттуда само письмо.
    Письмо было написано от руки почерком, очень напоминающим его собственный, и содержалось в нем следующее:
    «Кирилл, никогда не обижай тех, кто беспомощен и тех, кто слабее тебя!»
    Кирилл заглянул на всякий случай вовнутрь и, убедившись, что там больше ничего нет, начал вертеть конверт. Ему не верилось в то, что это все, о чем написал ему дед. Он не понимал значение написанной фразы, и в первую минуту был обескуражен, если не сказать опустошен.
Пока вдруг в его памяти отчетливо не всплыл тот разговор из далекого семьдесят четвертого с другом его деда, который тогда сказал Кириллу ровно эти же слова. Кирилл запомнил их на всю жизнь. После той встречи многое изменилось в поведении маленького Кирюши. Он перестал мучить домашних животных и вообще начал по-другому относиться ко всему живому. Вначале Кирилл делал это от страха, что все узнают о его недостойных поступках, но потом, когда стал постарше и перестал этого страшиться, полностью принял это мировоззрение. Кирилл стал позиционировать себя как неординарную личность, потому что не копировал слепо за другими подростками их дурное поведение и делал многое по-своему.
    Передача о работе почты давно закончилась, и по телевизору транслировали документальный фильм о дикой природе, где львиный прайд охотился за одинокой, отбившейся от своей стаи антилопой. Отложив письмо в сторону, Кирилл как завороженный начал смотреть эти жуткие кадры, которые навеяли на него воспоминание двадцатипятилетней давности. Не желая досматривать предсказуемый финал, он выключил телевизор и, откинувшись на спинку дивана, уставился в потолок. Кирилл вспомнил о своем благородном поступке на охоте, когда в один из морозных январских дней, уже держа лосиху, угодившую в капкан, на мушке, вдруг передумал убивать беззащитное животное и отпустил его на волю. Он вспоминал этот эпизод своей жизни и осознавал, какую роль в его судьбе сыграла та встреча с таинственным незнакомцем в далеком детстве.
    Кирилл, глядя на лежащий конверт, начал припоминать, как дед учил его, тогда еще сопливого пацана, грамоте и помогал ему делать уроки в начальных классах.
    Улыбнувшись, он бережно взял его в руки и с какой-то особой теплотой в сердце произнес:
    — Спасибо тебе дед, что ты у меня… — он хотел машинально произнести слово «БЫЛ», но почему-то сказал «ЕСТЬ», — и еще раз взглянув на конверт, положил его обратно в коробку.
Но тревога, поселившаяся в его сердце после утреннего сновидения, упорно не хотела покидать его сердце.   Кириллу захотелось во что бы то ни стало, немедленно услышать голос Таи, и он начал искать свой телефон, который куда-то бесследно запропастился. Обшарив все, что было возможно на первом этаже дома, Кирилл поднялся на второй и принялся искать там. Все было тщетно — телефон бесследно исчез. Осмотрев все комнаты и заглянув в каждую щель, он мельком взглянул на часы, которые показывали 13:30. Щемящая грудь тревога не отпускала его. Постояв немного в растерянности, Кирилл вдруг резко собрался с мыслями и принял решение дойти до соседей, чтобы позвонить на свой номер и отыскать потерю.
    Выйдя из дома, Кирилл направился на улицу, где как раз проходил сосед, гуляющий со своей собакой.
    — Иваныч, привет, — окликнул того Кирилл, — Слушай, не могу найти свою трубку, дай мне, пожалуйста, позвонить.
    — Я не беру телефон, когда гуляю с Лордом, — ответил ему сосед, кивая на своего лабрадора, — Погоди, вот сейчас дойду до дома — вынесу.
    Кириллу ничего не оставалось, как ждать соседа, но в этот самый момент рядом остановилась машина. Это был автомобиль дочери соседа. Поравнявшись с ними, женщина открыла окно машины и поздоровалась с Кириллом. Иваныч, с удивлением посмотрев на нее, спросил:
    — Ты чего вернулась?
    — На переезде случилось что-то, — ответила та.
    — Что случилось? — с тревогой в сердце, спросил ее Кирилл.
    — Не знаю, — ответила она, — там полиция. Переезд закрыли, никого не пропускают. Пока стояла, вспомнила, что ключи забыла. Хорошо, что далеко не отъехала.
    Кирилл после услышанного резко развернулся и, не попрощавшись, забежал в дом. Надев на себя толстовку, он сел в машину и помчался на станцию.
 
    Из леса вышел грибник и, проходя мимо стоящего поезда, направился в сторону переезда. Он был одет в длинный непромокаемый дождевик с огромным капюшоном.
    Капюшон так сильно был надвинут на лоб, что из-под него виднелась только борода.  Фигура и походка выдавали возраст хозяина плаща. Это был пожилой мужчина, который в левой руке нес корзинку, до половины наполненную подосиновиками и белыми грибами. В правой он держал деревянную клюку, на которую иногда опирался во время движения. Медленно, но уверенно он приближался к переезду, до которого оставалось идти не более пятидесяти метров.
    На переезде перед закрытыми шлагбаумами с обеих сторон выстроились две солидные автомобильные очереди. Прошло около получаса с того момента, как случилось какое- то происшествие на железнодорожном полотне. Недалеко от переезда виднелся пассажирский состав, перед которым прямо посреди рельсов чернел какой-то предмет. Этот предмет находился слишком далеко, чтобы распознать хотя бы его очертания. С другой стороны переезда стояла электричка, которой был также дан красный свет.
    Первым в очереди на дороге со стороны Москвы стоял автомобиль Таи. Сама Тая стояла впереди, облокотившись на капот. На заднем сидении автомобиля сидела Лиза, полностью погрузившись в свой смартфон. В это самое время по другую сторону переезда подъехал автомобиль Кирилла. Объехав стоящие в пробке машины, Кирилл припарковался на обочине встречной полосы рядом со шлагбаумом. Выйдя из автомобиля он, сразу же увидел улыбающуюся Таю, и от сердца у него отлегло. Пока он сюда ехал, перед глазами все время проплывали разные эпизоды из его кошмарного сна, от которого ему до сих пор было не по себе. Одновременно с Кириллом к переезду подъехала машина МЧС. Из нее вышли четверо крепких мужчин с веревками и каким-то оборудованием и направились в сторону остановившегося поезда.
    Оставив свой автомобиль, Кирилл пересек пути и, подойдя к Тае, крепко обнял ее, словно они не виделись тысячу лет. Когда, наконец, он разжал свои объятия, Тая, продолжая улыбаться ему самой очаровательной улыбкой на свете, произнесла:
    — С днем рождения, любимый! — и после одарила его своим нежным и долгим поцелуем, встав на цыпочки и буквально повиснув на его шее.
Завидев выходящего к переезду грибника, они одновременно повернулись в его сторону.
    Тая обратилась к нему, указывая рукой в сторону остановившегося поезда:
    — Здравствуйте! Вы, случайно, не знаете, что там произошло?
    — Не поверите! — ответил, хихикая, грибник, — Лосиха не нашла места лучше, чтобы отелиться. Аккурат посреди путей. Видимо, хотела пересечь их, чтоб дойти до леса, но не смогла, обессилила.
    — Бедняжка! Как только поезд не переехал их? — удивилась Тая, поддерживая разговор.
    — Значит, так кому-то было нужно, — отвечал старик, — На земле появилась еще одна жизнь. Кто-то уходит, кто-то приходит. И не такое бывает! — продолжил грибник. После этих слов он положил свою корзину на землю возле ног Кирилла и, откидывая назад свой большой капюшон, продолжил: — Жизнь и смерть всегда ходят
    рядом ! — из-под капюшона показались зачесанные назад длинные, до плеч, седые волосы, собранные сзади в пучок, а над правым глазом темнело небольшое коричневое родимое пятнышко, напоминающее бабочку.
Старик медленно побрел дальше, как вдруг вслед ему прозвучала фраза Кирилла:
    — Отец! — окликнул его Кирилл, — ты забыл свои грибы!
    Грибник, не поворачивая головы и подняв вверх ладонь, ответил:
    — Я не забыл. Это тебе подарок ко дню рождения!
    — Откуда ты знаешь, что у меня сегодня день рождения? — с улыбкой и удивлением спросил Кирилл.
    В это время, услышав голос отца, из машины выбежала Лиза и принялась целовать его. Обняв Кирилла за талию, она прижалась к его груди щекой и произнесла:
    — Папуля, поздравляю тебя с днем рождения! Я так тебя сильно люблю. Ты самый лучший папка в мире.
    — Спасибо, доча, и я тебя очень сильно люблю, — ответил Кирилл.
    — Кто это был? — спросила Лиза.
    — Грибник, — ответила Тая, продолжая, улыбаться, — вот грибов папе подарил.
    — Занятный старик, колоритный такой, — глядя ему вслед, задумчиво произнес Кирилл, — У меня такое впечатление, что я его где-то видел раньше. Эта бородка и лицо. Точно, точно, — продолжал он, — может, он наш, местный?
    Вскоре с обеих сторон поехали поезда, которых за это время скопилось немало.
    А вслед за этим открылись шлагбаумы, и Кирилл со своими девочками вернулись домой, забыв об этом эпизоде.
    Вечером был накрыт праздничный стол, в самом центре которого на овальном блюде лежал запеченный гусь, обложенный жареными грибами. Девочки поздравили Кирилла и подарили ему подарок. Тая в этот вечер была в ударе и, взяв на себя роль тамады, весь вечер говорила теплые тосты за здоровье Кирилла, за его успехи, за их счастье, за Лизу и за многое другое. Ей было хорошо, и она уже давно не помнила себя такой веселой. Тая рассказала Лизе об их встрече с Кириллом в супермаркете; когда отец, увидев ее, выронил от удивления гуся, которого в тот день так и не купил. Девочки хохотали наперебой. Кирилл рассказывал им смешные истории и тоже был в приподнятом настроении. Вечер прошел на ура. Был уже первый час ночи, а расходиться все не хотелось. Вскоре Лиза поднялась в свою комнату, и праздник продолжился уже на двоих. Кирилл разжег камин, и они  еще долго сидели возле него, допивая розовое вино и разглядывая языки пламени, медленно пожирающие березовые поленья.
    Незаметно прошел почти год. Наступил июль 2025 года. Вопреки всем прогнозам, нынешнее лето выдалось прохладным. Редкий день выдавался без осадков и ветра.
    Над Москвой почти каждый день нависали свинцовые тучи, а зонты прохожих не успевали просохнуть от постоянной влаги. Коммерсанты на пляжных водоемах и рестораторы, открывшие летние веранды своих заведений еще в мае, терпели ощутимые убытки. И даже тополя начали «пылить» с опозданием на месяц, но благодаря частым дождям пух от них не разлетался по городу, а прибивался моментально к земле, не досаждая москвичам и гостям столицы. Природа плавно перетекала из весны в осень, и места солнечному лету в этом году предусмотрено, видимо, не было.
    — Ты чувствуешь эти ароматы? Так пахнет только два раза в год, — сказал Тае Кирилл, — весной и осенью. Обычно зима и лето не пахнут.
    — Да, пахнет прелой травой, как в октябре. Видимо, нынешнее лето — исключение из правил, — сказала Тая, прижимаясь к Кириллу и держа его под руку.
    — Ты думаешь, надежды уже нет? — спросил Кирилл.
    — Надежда есть всегда, — ответила она ему.
    — Здесь как-то по-особенному чувствуются запахи. Видимо, другие сюда не долетают. И вообще, здесь какой-то другой мир, другая аура, особенная. Я заметил, когда бы я сюда ни приезжал, здесь всегда тихо. Даже ветра не бывает, правда?
    — Не знаю, не думала, — ответила она.
    Они стояли у могилы его родителей, куда приехали только что. Возложив цветы, они направились дальше к надгробью деда Кирилла. Дойдя до нее, Тая начала подбирать опавшую листву и, собрав полный пакет, понесла его за ограду, позволив Кириллу остаться одному. Она знала, что он, приходя сюда, всегда разговаривал с дедом. Принимая это как данность, Тая никогда не мешала происходящему и находила себе на это время какое-нибудь занятие.
    — Д-е-е-е-д, привет, дорогой. С днем рождения тебя, — сказал вслух Кирилл. —
    Как тебе там, на небесах? — и Кирилл посмотрел на небо так, как будто ждал оттуда ответа, — Спасибо тебе за письмо, я его прочитал на свой день рождения, как и обещал твоему другу. Прости, если я чего-то не понял. Обещаю тебе, что обязательно со временем во всем разберусь.
    Тут подошла Тая, и они, постояв еще пять минут, собрались возвращаться домой. Кирилл закрыл калитку у ограды и, попрощавшись с дедом, сделал шаг вперед, как вдруг обомлел. С соседней аллеи наискосок от могилы деда на него смотрело надгробие в виде гранитного креста, к которому была прикреплена фотография священника.
    Кирилл крепко сжал руку Таи и повел ее за собой в сторону этого надгробья. Тая с недоумением спросила его:
    — Ты куда меня тащишь?
    — Пойдем, пойдем! — ответил Кирилл и, подойдя вплотную к надгробию священника, он, указав на портрет, сказал:
    — Смотри! Узнаешь? Вот, где я его видел, — сказал Кирилл, указывая на фотографию.
    — Грибник? — вопросом на вопрос удивленно ответила Тая.
    — Значит, и я не ошибся, — сказал Кирилл и указал на надпись, — А как тебе это?!
    Надпись на надгробии гласила:
    «Иеромонах Лука Прозоров», и ниже стояли дата рождения и смерти: «13.07.1896
— 10.08.1964».
    — Тринадцатого июля родился дед, а десятого августа — я, — промолвил опешивший Кирилл.
    — Совпадение? — спросила Тая.
    — Может, и так, но тогда грибник — это призрак, который, правда угостил нас настоящими грибами.
    — Может, это его близнец?
    — Разве что так. Но тогда, Таечка, грибнику, когда мы его встретили, было ни много ни мало сто тридцать лет!
    — Да, глупость сказала, прости.
    — А глупость ли? Надо разобраться. У меня есть на этот счет кое-какие мысли! — сказал он, и, взяв Таю под руку, направился с ней к выходу.
    Кирилл, весь промокший до нитки от проливного дождя, возвращался в коморку на Стромынке, полностью погрузившись в свои размышления. Он только что простился с собой у арки ворот старого дома в Сокольниках, и это не вызывало у него ни удивления, ни тем более шока. Он был совершенно спокоен и никуда не торопился, потому как чувствовал, что сегодня, вероятнее всего, его путешествие будет завершено навсегда. Как именно это произойдет, он не знал. И, несмотря на дождь, который непрестанно стекал по его волосам и насквозь промочил одежду и обувь, Кирилл продолжал идти по улице не спеша.  Проходя мимо витрины магазина, он невольно повернул голову в ту сторону. С отражения витрины на него смотрел Лука. Кирилл испугался, подумав вначале, что Лука стоит за стеклом витрины, но когда машинально протянул руку к своему гладковыбритому подбородку и нащупал его,  в отражении витрины увидел, как Лука гладит свою бороду. Кирилл, с ужасом, осознал, что своей собственной плотью он уже не обладает и понять это можно было., только увидев своё отражение.
    Через несколько минут он дойдет до своего временного пристанища на третьем этаже дома, снимет намокшую одежду и уляжется в кровать, чтобы поскорее уснуть. Кирилл гнал от себя мысль, что мальчишка вновь тут же вскроет конверт, и ему опять придется просыпаться в горнице у старца, чтобы потом снова возвращаться сюда.  Но ему показалось, что на этот раз он вытащил нужный «скелет» из своего шкафа, чтобы убедить мальчика. Однако, думал Кирилл, что случится, если это письмо не будет вскрыто немедленно или через год, десять, тридцать? Что за это время станется с ним? Останется ли он до скончания века спящим в этой кровати в состоянии некоего анабиоза и уже не проснется никогда, закончив на этом свой земной путь? Или его просто сотрут ластиком, и он тихо исчезнет, как с рассветом исчезает утренний туман? Наверное, оба эти варианта были бы справедливой расплатой за его смертный грех по сведению счетов со своей жизнью. Ведь то, что Кирилл   увидел в витрине магазина говорило лишь об одном —  теперь он обладает лишь душой, а плоть — это так, одежда напрокат. Ему вдруг вспомнились слова Луки при их первой встрече:
    — Ты не хотел жить? Так радуйся — ты не живешь!
    Но Кирилл был не рад этому теперь. Теперь, когда появилась надежда. Сейчас ему хотелось, очень хотелось, жить, верить и надеяться на чудо. Но, понимая, что ничего уже не изменить, он решил довериться провидению и больше не думать об этом. Лёжа в постели, и глядя в потолок, Кирилл, грустью в голосе, произнес:
    — Слышишь, старик. Я всё понял. Я готов уступить ему место. Пусть живёт вместо меня. Может, у него всё сложится по-другому! 
Кирилл сделал паузу и продолжил:
    — Сейчас бы отварчику Луки. Спокойной вам ночи, Кирилл Андреевич, может, и свидимся, когда-нибудь, бог даст!
    Но отвар старца не понадобился, через минуту Кирилл уснул. Ему снился сон, в котором будет все, что уже случилось до этого в его жизни. Он будет смотреть его, как на пленке с ускоренным воспроизведением. Кирилл увидит своих родителей, деда, квартиры, в которых жил, свой велосипед, маленький дворик со своими друзьями, вокзалы, на которых побывал, спектакли, которые посетил, Глеба и Виталика, дискотеки, стадионы, своих любимых девочек. Заново переживет их и свою погибель. Это будет самый длинный и самый необычный сон в его жизни.