Пока не будет взят от среды удерживающий

Сижу на очередной православной выставке у стенда нашей газеты. Слежу за тем, как чинно проходят мимо стенда многочисленные посетители: идут, не оборачиваясь на нас, не обращая ни малейшего внимания на разложенные газеты, книги… А вот стенд с шерстяной одеждой — это интересно, здесь можно остановиться. И останавливаются, рассматривают, примеряют… Перемеряют порой всё, что разложено на прилавке, и, ничего не купив, но весьма порадовав душу, отходят дальше — к колбасам, салу и мёду…

Вот не хочется никого осуждать. И не буду. Бог с ними, с этими посетителями. И вообще я о других посетителях выставки хочу говорить. Их, по счастью, тоже немало.

Итак, сижу за нашим стендом. Вот подходит ко мне мужчина: ему за пятьдесят, одет, прямо скажем, не богато, очки с толстыми стёклами…

— Что у вас? Газеты?

— Да, — киваю. И начинаю привычно рассказывать: — «Православный Санкт-Петербург» — старейшая православная газета в городе, нас благословил ещё владыка Иоанн…

— Да я знаю, — отвечает посетитель. — Я же вашу газету с 90-х годов читаю. И всех ваших авторов помню наперечёт. Но хочу вам сказать…

Тут он оживляется, глаза его — огромные под толстыми стёклами — загораются боевым огнём:

— Пишет у вас такой отец В. Я с ним не согласен! Нет, не согласен! Он, конечно, человек умный… Очень знающий, учёный! Но кое-что он не понимает!

— Вот как?

— Да, да! Как это можно так снисходительно говорить о советском периоде? Да ведь это же была власть богоборцев!

— Но правителей в СССР было много, и нельзя их всех огульно записывать в яростные богоборцы…

— Но принцип монархии!..

И понеслось! Мы спорим не менее получаса. Я не согласен с этим человеком, я твёрдо стою на своём, он — твёрдо на своём, но расстаёмся мы совершенно по-дружески: жмём руки, искренне улыбаемся, — и после этого спора на душе у меня теплеет.

Вот подходит ещё один — старше меня лет на десять, под ручку с супругой. За версту видно, что не из олигархов.

— Здравствуйте! Наконец-то мы вас нашли! А у нас в храме почему-то перестали продавать вашу газету, теперь не знаем, что и делать.

— Пожалуйста, вот наш новый номер!

— Очень хорошо! А в нём есть статьи автора НН?

— Нет, к сожалению…

— К счастью! Я с ним решительно не согласен! Ну как он может…

И снова разгорается нешуточный спор. Посетитель то и дело патетически взмахивает руками, возвышает голос… Смущённая жена пытается оттащить мужа от стенда: «Пойдём, пойдём, нам ещё надо «Царское дело» найти…» — но остановить разгоревшийся спор не так-то просто. В конце концов супруги берут новый номер… и ещё этот… и этот тоже… и вот этот, пожалуй.

— Рады были побеседовать!

И видно, что действительно рады. И я рад чрезвычайно, хотя и не согласен с моим оппонентом ни в чём.

Подходит женщина средних лет, тоже одетая весьма скромно.

— Я давно хотела сказать вам спасибо за то, что вы поднимаете тему православного социализма! Это очень, очень важно! Об этом надо писать почаще.

И вновь разгорается бурная беседа, но уже не спор, а разговор единомышленников: «А вы знаете?..» — «А вы вот это читали?» — «А как хорошо сказал НН!..» — «А отец В. замечательно подметил…»

…В общем, я не осуждаю тех, кто ищет на православной выставке мёд, колбасу и целебное нижнее бельё. Но и радости, сказать по правде, такие люди не дарят. А вот эти, горящие, эти, как сказал бы Л.Н.Гумилёв, пассионарии, которых на выставке, быть может, один на сотню, а то и на две, — ради них я готов сидеть за прилавком с утра и до вечера. Православный социализм, православная монархия — какая в данном случае разница? Эти люди болеют за Россию, они пытаются найти для России наилучший образ существования, они тревожатся за страну, и в этих тревогах забывают о собственной бедности, о собственной неустроенности. Они свою бедность рассматривают как симптом общерусской болезни: им плохо потому что Россия в непростом положении, надо в первую очередь выправить русский путь, а личное приложится. Они много читают, но это не пустое книгоглотание: они для того раскрывают каждую новую книгу, чтобы найти в ней ответы на мучащие их вопросы современности. Они много думают, они много спорят, и эти споры – не пустая говорильня, такие споры не дают погаснуть огню русской пассионарности (уж простите меня за «гумилёвщину»!).

И внешне, и внутренне они полная противоположность тем, кто сейчас именует себя элитой. Они на другом полюсе. Но я глубоко убеждён, что они-то и есть настоящая элита России, они — в потёртых куртках, в очках, требующих ремонта, в стареньких платочках, но с ясными глазами, полными ума и душевного огня. На них стоит Россия, без них она погибнет, не проживёт и дня. Они — это те, кто держит Русскую идею в нашем «деидеологизированном» обществе. И они-то прекрасно понимают, что никакой «деидеологизации» в России нет, что в стране до сих пор, несмотря ни на какие потрясения, царит губительная либеральная идеология, — идеология, призванная разрушить страну. И разрушит, если подлинная элита уйдёт, если уйдут эти удерживающие.

Только они не уйдут.

Для кого-то они «фрики» (ещё одно словечко из отвратительного англо-жмеринского — элитного! — новояза)… Фрики? Перевернитесь с головы на ноги, и вы увидите, кто здесь фрик.

Однажды мир перевернётся с головы на ноги. Ведь на голове долго не устоишь: или встанешь по-человечески, или шею сломаешь.