Человек и пёс безродный

               
                Памяти
                Сергея Трофимовича Кожемякина

Рано весна наступила в Подмосковье. Весь апрель был
солнечным, порой жарким. А для Сергея Трофимовича
наконец-то сбылась давняя мечта об участке земли по-
больше, чтобы для дома с красной крышей в три этажа
хватило, ну и для сарайчика с садовым инвентарём… И
вот — земля есть, дом есть, остальное, как говорится,
время по воде писало… Но будет! И он с радостью исто-
сковавшейся крестьянской души принялся, что назы-
вается, «пахать». Да вот закавыка не даёт покоя: дом и
участок принадлежат зятю. Тот — морской капитан, по-
камест просто Сашко, ничего в земле не смыслит, да и в
основном находится на Сахалине, но наездами бывает…
Если насовсем вернётся, поладит ли он с зятем? Не ста-
нет ли тот командовать — что и как выращивать на даче?
Всё-таки морским начальником служит… Дочь Людми-
лу приучил к порядку — не вмешивается в огородные
дела, а супруга Полина — безмолвна как осенние небеса.
Бывает, бывает… поворчит иногда, но он никогда с ней в
споры не вступает. А зачем? А зятю всё можно простить
за то, что внука такого подарил… Шесть лет мальцу, а та-
кой смышлёный, деда любит. Как-то зять сказал сыну:

— Уезжаю на год на Сахалин. Остаёшься за старшего,
Серёжа! — при этом подмигнул Сергею Трофимовичу.
— Ага, папа, — подержал пацанёнок, понимая и при-
нимая условия их с отцом игры.

Умный мальчик растёт. Нет, зять тестя уважает! И
внука назвал в его честь. Так и сказал после рождения:
«Серёжей будет! В честь деда назовём». Хотя зять Алек-
сандр характером ещё тот гусь! Упрямый как осёл фер-
ганский! Почему ферганский? А бог его знает. В его под-
чинении на военной службе был старшина из Ферганы.
Ещё тот упрямец! Что не поручишь ему — всё сделает
по-своему и приказа не нарушит! Вот и среди солдат его
прозвали ослом ферганским. И зять… Набычится, мол,
я сейчас задам тебе перцу, да куда там — отходчив! Из
десяти партий в шахматы редко одну-две выиграет, вот
и злится; чтобы сберечь эмоции, потом вовсе отказал-
ся играть в шахматы. На карты перешли. Втроём, а то и
вчетвером играли. Пара на пару. Здесь силы тоже нерав-
ные, у него с Полиной — ох какой опыт картёжной игры,
будто всю жизнь играли в подкидного с соседями или с
сослуживцами. А вот дочь Людмила — из другого теста,
где и когда было играть в карты? До замужества? Раньше
трудилась в престижной клинике кардиологом — в Ки-
еве, да вот пришёл этот обормот с Сахалина проверить
сердце… Проверял, проверял и… вызвал дочь к себе на
Сахалин. Она — возьми и согласись! К чёрту на кулич-
ки отправилась. Зачем? Пусть бы этот гусь долговязый
оставался в Киеве. Однокомнатная квартира была для
начала. Что ещё надо? Тесть и тёща по первому зову на
помощь прискачут. И сам устроился бы на какую-нибудь
баржу на Днепре. Так нет — море ему подавай!

Сергей Трофимович с прохладцей отнёсся к зятю. И
так было бы навсегда, но скоро понял, что тот далеко не
дурак! Поехали к молодожёнам на Сахалин с Полиной,
когда внук родился. Помогали. Остров Сахалин понра-
вился — и рыбное чудо, и ягодное и грибное раздолье!
Разгулялась там его душа до того, что зять, пользуясь
служебным положением в пароходстве, отправлял его в
Японию на пароме, чтобы купить за бесценок подержан-
ную машину. Желающих — хоть отбавляй, а удавалось в
основном работникам пароходства да их родственникам.
И оказался он, военный пенсионер, дошедший в войну
до Берлина, владельцем японской тойоты! Она исправно
служила и служит ему до сих пор, несмотря на солидный
свой возраст. Стоит сейчас в Киеве, всё ещё не старая
рухлядь, Сергей Трофимович, случается, бывая на роди-
не, ездит на своей «японке». Без гордости ездит, думал
ли он на войне, что когда-то отправится в страну союз-
ника врага и будет покупать там не старую, но рухлядь?
Перетерпел! Не такое приходилось терпеть в жизни. А
машина — что надо! И зять оказался что надо!

Мысли Сергея Трофимовича прервало залихватское
пение скворцов. Ишь, заявились родимые! Домики раз-
бирают. За зиму он их штук сорок смастерил и развесил
высоко на берёзах в лесу. Шустрые птички! Огородные
помощники. Потом, когда выведут птенцов, весь огород
клювами перекопают в поисках червей. А пока надо рас-
планировать огород, торф с песком завести, ведь зем-
ля — ни дать ни взять сплошной вязкий глинозём. Эх,
зять, какой землицей меня, своего тестя, обеспечил, как
наградил?! Чтобы тесть не ворчал, стишки-нескладушки
сложил о скворцах:

Не шумите, бога ради,
Дед Сергей скворечник ладит.
Скоро явятся скворцы –
Певчей радости гонцы.

Как пёс Дик залаял, скворцы умолкли, соображая, что
к чему. Странная фигура — пёс Дик, кое-чем похож на
морского капитана… характером? Около трёх лет назад
недалеко от дома, в московских гаражах, дворовая сучка
щенят принесла. Выбрал среди них одного с чёрным нё-
бом и на дачу взял. Таким умным псом вырос, диво берёт.
Но неудержимо свободолюбивый. При первой возмож-
ности сбегает со двора и гуляет где-то на стороне по не-
сколько дней, а потом приходит-приползает на коленях,
вроде бы как прощения просит. Однажды исчез, каза-
лось, насовсем. Неделя, вторая пошла, а Дика нет и нет.
«Пропал бедолага…» — думалось. Как-то ехать собрался
в Голицыно, вышел к автобусу, а из-за куста другой до-
роги выползает Дик, жалобно скуля. Оказалось, машина
сбила, человек сердобольный отнёс псину в лес, а вдруг
оклемается? Сколько он отлёживался в лесу без воды и
пищи — кто знает? Очнулся. Но как почувствовал хозяи-
на на расстоянии больше, чем в пятьдесят метров!?


* * *

Сергей Трофимович подошёл к будке. Пёс тут же вы-
скочил и радостно залаял-заскулил, прыгая на грудь.
Что скажешь? Ожил. Бока наел. Преданная животина. К
чужим злой неимоверно. Кажись, сорвётся с цепи и ра-
зорвёт человека. И однажды сорвался. Мигом по-обезья-
ньи перелез через двухметровый забор с шипованным
верхом, оказавшийся тут рабочий-строитель с соседнего
участка пустился наутёк. Да разве убежишь от этого не-
высокого, но очень сильного чертёнка? Глаза сверкают…
Хорошо, что зять Александр во дворе оказался, кинулся
за ним с криком: «Дик, Дик, назад!» На рабочего столб-
няк напал, но разогнавшийся пёс мимо пулей пролетел и
умчался куда-то вдаль!

— Свезу в питомник гада! — разозлился зять. — Мог
порвать рабочего!
— Не порвал же… — виновато оправдывал Дика Сер-
гей Трофимович.
— Не хватало ещё этого! Но какой стервец! В само-
волку сбежал.
— А ты по молодости, Александр Иванович, никуда
не бегал? На танцы, например? На свидание? А-а-а? Не
бегал? Бегал, бегал…

Зять отмахнулся рукой:

— Делайте, что хотите… Вы — здесь хозяин! А что я?
Наездами бываю.

А Дик, погуляв дня два, как ни в чём не бывало утром
в будке отлёживался. Разве что сам себя на цепь не смог
посадить!

Сергей Трофимович — один-единственный хозяин,
признаваемый Диком, хотя ласкался ко всем, наверное,
подлизывался, демонстрируя свою собачью предан-
ность. Хотя с хозяином пёс вёл себя как бы наравне, но
и уважение выказывал — беспрекословно слушался. Из
Москвы привезли приблудного котёнка. Так тот даже в
конуру лазал к собаке! Тот, правда, не разрешал косточ-
ку трогать. Лапой мог наподдать только за попытку
покуситься на свою собственность, а в остальном даже
опекал малыша. Подрос кот и без страха ходил мимо
будки.

Ещё был в хозяйстве абрикосовый пудель по имени
Маркиз, намного старше Дика. Собаки не враждовали,
но и не дружили, просто игнорировали друг дружку. Из
разных сообществ псины… Маркиз в парадную дверь
входил-выходил хозяином, спал там на мягком диване,
а Дик только завистливым взглядом за ним наблюдал.
Видимо, ему было очень любопытно, что там, за парад-
ной дверью? Однажды, когда ему разрешили побегать
по двору, улучил минутку и забежал в дверь, но тотчас
пулей оттуда выскочил. Видимо, забоялся, что оставят
его там взаперти, без свежего воздуха и без возможности
вырваться на волю и погулять всласть.

Пёс безродный и человек…. Друзья неподдельные.
Сергей Трофимович с утра приходил к псу, здоровался
с ним:

— Привет, Дик! Ночью не было слышно тебя. Дрых-
нул, наверно, без задних ног? А кто дом будет сторожить?
— Да я всего-то в пол-уха спал, — отвечал пёс, винова-
то глядя хозяину в глаза.

Отвечать не отвечал, но именно так Сергей Трофимо-
вич понимал его поскуливание.

Шли годы, наконец человек и пёс постарели. Чело-
век был военным, имел ранения, ему труднее было, чем
псу, выживать. Да и работу он чтил не меньше, чем пёс
любил свободу. В огороде появился и сарай, и теплица
большая. Но сам огород какой!.. Это, можно сказать,
произведение огородного искусства. Аккуратные грядки
с лесным чернозёмом возвышались чуть ли не на аршин,
обитые тесинами. Между грядок — дорожки, посыпан-
ные белым гравием, есть ирригационная система, так что
вода отводится в лес, а оттуда — в поселковый водоём.
А на грядках всё, что твоей душе угодно! Картофель,
капуста, свёкла, морковь… Да разве всё перечислишь!?
Пряные травы! И сад — яблони, вишни, черешни, сливы,
боярышник, кусты сортовой малины, смородины, кры-
жовника, голубики… На отдельной грядке — клубника,
вокруг теплицы — земляника особенная — такая, что с
весны до поздней осени родит. А в лесу — собственных
рук искусственное озерцо с карасями и карпами. И гри-
бы! Правда, когда их пора подходит. Вокруг дома и у са-
райчика — цветы в невиданном разнообразии, но здесь
главнее Сергея Трофимовича супруга Полина да дочь
Людмила!

Хозяин спускал пса с привязи и разрешал ему бегать
свободно, строго-настрого наказывая:
— В саду гуляй, Дик, и в лесу! А в огород ни-ни, не
смей. Нельзя! Понял?

И пёс отвечал хозяину:

— Есть, командир! — так Сергей Трофимович перево-
дил на человеческий язык весёлый лай друга.

Со всеми находил общий язык старый солдат. С вну-
ком Сергеем дружил по-мужски, по-настоящему. Они
понимали друг друга без слов. Тот огородом не интере-
совался, но все просьбы-приказания деда выполнял. Со-
сед, отставной адмирал, по праздникам приглашал ста-
рика на рюмку-другую, да и сам любил к нему заглянуть.
Что ещё пенсионеру надо? Зять Александр не забывал
напомнить своему другу-коммерсанту Паше доставить к
празднику пару ящиков крепкого янтарного напитка.

Как-то в середине лета, вечером, после работы в ого-
роде Сергей Трофимович присел с зятем на приступке,
недалеко от собачьей конуры. Тишина. В небе звёзды
яркие. И среди них огонёк плывёт. Засмотрелся Сергей
Трофимович на огонёк, а потом и говорит:

— Самолёт. Примерно на высоте в пять тысяч метров.
После войны и до ухода на пенсию в войсках ПВО слу-
жил, знаю, как сбивать.
— А на войне?
— Артиллерия — бог войны. Больше по танкам прихо-
дилось бить… Наводчиком был! Понимаешь, ответствен-
ность какая на тебе? Промазать нельзя.

Ежегодно в день победы Сергей Трофимович надевал
пиджак с орденской планкой, чисто выбритый, торже-
ственно занимал место за общим столом, принимая по-
здравления. Но никогда никаких подробностей о войне
не рассказывал. А тут вдруг заговорил, и, конечно, зять
Александр слушал, затаив дыхание, а пёс, определённо
понимая важность момента, — ноль внимания на шум с
улицы, где на велосипедах гоняют пацаны.

Вскоре Александр с Людмилой улетели в Карловы
Вары на отдых. Был солнечный, жаркий август. Сергей
Трофимович взялся косить траву в лесу. Сено склады-
вал в большую копну, хотел порадовать зятя родом из
украинского села, часто вспоминавшего, как в детстве с
ребятами засыпали в копне сена. Старик перегрелся, не
следя за солнцем, случился апоплексический удар, внук
вызвал военную скорую помощь, и подмосковный го-
спиталь принял ветерана-артиллериста.

О чём говорить и что скажешь? Уже на следующий
день Александр говорил с ним по телефону. Слабым
голосом Сергей Трофимович просил не прерывать от-
пуск, мол, всё обойдётся. Но не обошлось, дочь с зятем
срочно вернулись в Москву… Спустя две недели старый
солдат умер.

Пока Сергей Трофимович лежал в госпитале, пёс Дик
беззвучно сидел на крыше будки и с печалью неизбеж-
ности смотрел на калитку, не лаял. На следующий день
после похорон хозяина пёс сорвался с цепи ночью, ка-
ким-то невообразимым образом освободился от кожано-
го ошейника, и больше его никто и никогда из домочад-
цев не видел.

Сколько огромнейших кладбищ в Подмосковье, вряд
ли кому известно! Но чёрный мраморный памятник на
одном из них с фотографией Сергея Трофимовича, в чёр-
ном костюме с орденской планкой, строг и серьёзен. На
плите крупные буквы — имя, скупые цифры о времени
бытия на земле уроженца курской губернии, гражданина
и офицера; за низким заборчиком — скамейка, столик, с
весны до поздней осени — полевые цветы, любимые им.

На следующий год после похорон, весной, в день по-
миновения усопших, женщина у соседней могилы обра-
тилась к Людмиле:

— Отец ваш? Я раньше хотела сказать. В прошлом
году по утрам я часто видела у могилы чёрного пса…
Небольшая собака… Потом она пропала, больше не ви-
дела её.
— Дик! Любимый папин пёс. После похорон исчез со
двора. Как же он разыскал могилу хозяина?

Где и как закончил свой жизненный путь скромный
дворовый пёс по имени Дик? Кто знает? Одно ясно, что
есть вещи, которые человеческим разумом не понять.
Разве что — сердцем? Здесь тоже промазать нельзя, и
старик не промазал в дружбе с Диком.