Глава 13. Конец одиссеи. Вторая родина

 Китайская Народная Республика (КНР) образовалась в результате длительного революционного процесса. Первоначально новое государство объединило освобожденные районы, которые назывались "советскими". В сентябре 1945 года после разгрома милитаристской Японии вновь вспыхнула гражданская война.  Главной революционной базой коммунистов стал северо-восток Китая (Маньчжурия). Решающую помощь китайским коммунистам в победном завершении войны оказал Советский Союз.
В стране была установлена революционная власть, главной опорой которой стала Народно-освободительная армия Китая (НОАК), именно так именовались в период гражданской войны вооруженные силы китайских коммунистов. Главной формой революционной власти были военно-контрольные комитеты, которые назначались непосредственно военными и политическими органами.  Они существовали весь период военного контроля главными органами власти на местах.
Весной-летом 1949 года  на территории, контролируемой народной армией, прошло оформление Народного политического консультативного совета Китая, на сессии которого 1 октября 1949 г. было провозглашено образование КНР.
На сессии были сформированы высшие органы власти и управления.
Высшим органом власти в восстановительный период стал Центральный народный правительственный совет, который осуществлял все полномочия высшего органа власти.        Его возглавил председатель Центрального комитета компартии Мао Цзэдун. Он же занял должность председателя Народно-революционного военного совета и исполнял функции главы государства.
 
(Историческая справка)

       - Ваньсуй!! - накатываясь на окопы гоминьдановцев ревел лосевский батальон. Тут и там на заснеженном поле вспухали разрывы.Сам он, размахивая «ТТ»,  бежал впереди. Так порой делал в атаке, командуя штрафбатом. Не изменял правилу и сейчас.
       Рядом, матерясь,  короткими очередями  из ручника бил по врагам Шаман. Вынеслись на рыжий бруствер. Майор швырнул вниз зажатую в левой руке гранату. Грохнул взрыв, взвизгнули осколки, оба  спрыгнули в  дым и падающие сверху комья.
       Навстречу полыхнул выстрел, комбат всадил пулю в чей-то вопящий рот,  Шаман от бедра расстрелял трех убегавших по траншее солдат.
       А на  оборонявшихся  сверху уже рушились бойцы Лосева. Хлопали выстрелы, мелькали штыки, хряскали саперные лопатки. Спустя еще  час линия обороны была прорвана, батальон устремился дальше. Начатая Линь Бяо  в январе  наступательная операция  успешно продолжалась.
       К весне 47-го  его армия  подошла  к занятым гоминьдановцами   городам Чанчуню и Гирину. Одновременно  армия, под командованием Лю Бочэна форсировала Хуанхэ,    и совместными усилиями была  ликвидирована крупная  неприятельская  группировка. Создались условия для решительного перелома на фронтах.
       В один из таких дней, солнечный и теплый, батальон Лосева, разместившийся в  занятой деревне,  навестил Трибой. Был он в кубанке, американской хромовой куртке, синих комсоставских бриджах и начищенных сапогах. Приехал на открытом «джипе» с водителем.
       - Рад. Очень рад, - после дружеских объятий, улыбаясь, сказал комбат.
       А Шаман добавил, - ты Сема прямо генерал.
       - Вообще-то по должности майор, - шмыгнул носом. - Уже два месяца командир танкового батальона.
       - Растешь, брат, растешь, - похлопал по плечу.  - Такое дело обмыть надо.
       - Так и обмоем (подмигнул). -  Цэрэн, - обернулся к скуластому водителю.
       - Давай, что там у нас есть.
       - Он что у тебя, понимает русский? - взглянул на того Лосев.
       - Ну да. По национальности монгол. Был у русского купца приказчиком.
       Чуть позже сидели в саду за фанзой, в которой временно разместились Лосев с Шаманом, под раскидистой  сакурой. В розовой цветущей кроне жужжали пчелы, кружась, опадали лепестки.
       Из солдатского сидора на расстеленную плащ палатку водитель поочередно выставил  три бутылки виски, добавив  к ним банки с консервированной ветчиной, галеты в целлофановой   упаковке, несколько плиток шоколада и  пук  зеленого лука. В завершение, дунув внутрь, поставил три пиалы, поле чего вернулся к машине.
       - Откуда такое изобилие? -  удивился Лосев.
       - Неделю назад мы захватили  гоминьдановский обоз, - выбив ладонью пробку, набулькал  Трибой в пиалы  золотистого напитка. - Там была для них американская выпивка и жратва.
       - Типа  ленд-лиза*?  -  вскрыл ключом банку  Шаман.
       - Вроде того. Ну, за встречу! - взял  одну пиалу  в руку. Звякнули ими, выпили.
       - Супротив нашей водки не потянет, -  крякнул  Шаман. Начали  закусывать
       - И где стоите? -  хрупнул  луком майор.
       - В пяти километрах от вас на левом  фланге. Подошли прошлой ночью.
       - Значит, снова будем наступать, - подцепил финкой ломоть ветчины разведчик.
       Налили по второй.
       - Тогда за победу, - сказал Лосев. Повторили.
       - Ну а у вас как дела? - вынув пачку сигарет,  оделил всех Трибой. Задымили.
       - Ничего. Воюем, - пустил носом дым Лосев.
       - А еще учим китайский, - ухмыльнулся Шаман и ткнул в гостя пальцем, - нии *** шо эюй ма?
       - Кроме одного слова ничего не понял, - озадачено сказал  тот.
       - Он спрашивает, - знаешь ли ты русский? - смеясь, пояснил комбат.
       -  Это ж надо (почесал затылок). Надо и себе как-нибудь заняться.
       -  Тем более, есть с кем,- шутливо ткнул его в бок Шаман. - В ночное, так сказать время. Рассмеялись.
       Посидели еще час, а затем  Трибой уехал. На прощание договорились держать связь и крепко обнялись.
       - Хороший все -  таки Семен мужик, - сказал  Шаман, глядя вслед удалявшейся машине, за которой клубилась пыль.
       - И настоящий друг, - с чувством добавил Николай.
       На следующее утро из дивизии поступил приказ добыть языка.  Командование полка приняло решение отправить в поиск разведчиков Шамана, как наиболее подготовленных и результативных.
       За то время что прошло, он сумел неплохо обучить взвод, в чем изрядно помог Кулеба, ставший заместителем.  В прошлом фельдфебель, он служил у белого генерала Молчанова, командуя отделением пластунов.
       Мог умело проникать к противнику и снимать часовых, обладал медвежьей силой и без промаха стрелял.  После  разгрома с остатками армии ушел в Маньчжурию,  где  работал грузчиком  в харбинском порту. 
       На счету разведчиков уже были несколько успешных  вылазок, в том числе с захватом языков.
       - Ну что, Иван  Макарыч? - возьмем еще одного?  спросил Шаман во время инструктажа у комбата.
       -  Бог даст, возьмем, - разгладил тот закрученные  усы.
       В поиск отправились ночью, впятером, прихватив проводника из местных. Вражеские позиции  находились за безлесыми холмами в двух километрах впереди.  Перейдя неширокую речушку,  в свете луны, цепочкой поднялись на седловину.
       - Там внизу дорога, - показал рукой проводник (звали Чан). - Раньше по ней  много ездили.
       - Хао де*, - откликнулся комвзвода. - Спускаемся.
Осторожно ступая, последовали за ним.
       Спустя  еще час  были у подошвы массива, залегли в камнях. Светало. Мрак рассеивался, от земли поднимался туман. Впереди, в двух десятках метров, просматривалась дорога. Грунтовая, с глубоко накатанными колеями.  С другой стороны к ней примыкало поле гаоляна.
       - Скорее всего рокадная*, подвозят к фронту боеприпасы, - тихо сказал Шаман лежавшему рядом Кулебе.
       - Похоже, - откликнулся тот. - Если брать языка, то в этом месте.
       - И я так думаю. Будем ждать одиночную машину.
       Поставили задачу группе. Один из разведчиков,  получив приказ дать сигнал при появлении  одиночного транспорта, покарабкался на скалу в сотне метрах сбоку (за ней был поворот), еще двое расползлись по сторонам.
       Утро между тем вступало в свои права: в белесой  дымке на востоке показался край солнца, осветив волнистую равнину, где-то  в траве закричал стрепет.
       Спустя час со стороны востока  донеслось жужжание, перешедшее в гул моторов. По дороге прошла вереница  грузовиков с сидящими в кузовах солдатами. Поблескивали примкнутые к винтовкам штыки, покачивались на головах стальные  каски.
       «Примерно батальон», подсчитал в голове число машин Шаман.
       На исходе второго  из-за поворота, контролируемого наблюдателем, выехал тяжело груженый обоз  охраняемый бронетранспортером, пропылил в обратную сторону. После этого  на дороге никто не появлялся.
       Наконец ближе к полудню с верхушки скалы блеснул солнечный зайчик.
       - Приготовить оружие, - негромко сказал Шаман. Клацнули затворы.
       Через несколько минут из-за поворота  вырулил армейский «джип». За рулем шофер в защитных очках, рядом офицер в кепи, на заднем сидении два солдата. Между ними стволом в небо ручной пулемет.
       - Давай, - шевельнул губами Шаман, когда приблизились.
       Кулеба плавно нажал спуск, щелкнул выстрел. Шофер ткнулся головой на руль, автомобиль пошел юзом  и  остановился. Выпрыгнувших из кабины солдат срезали короткие очереди, офицер с портфелем в руках, хромая побежал в поле.
       Шаман, вымахнув из-за камня, за ним.
       Через пару минут догнал, в прыжке саданул рукояткой «ТТ»  по черепу. Убегавший носом пропахал землю. Сзади наскочил Кулеба, вырвав портфель быстро связали шнуром руки. Уцепив подмышки, поволокли обратно.
       Осмотревшие машину разведчики присоединились, группа зарысила вверх по склону. На середине Шаман оглянувшись, чертыхнулся. Из-за поворота выехал грузовик, резко затормозив, остановился. Донеслась лающая команда, их кузова посыпались солдаты. Разворачиваясь в цепь, начали преследование.
       - С этим хромоногим не уйдем, - бросил Кулебе. -  Забирай группу и вперед. Я вместе с Хи прикрою. Миниатюрный Хи-Юань, в прошлом цирковой канатоходец, был одним из его лучших бойцов. Ловким и бесстрашным
Забрав у одного  из разведчиков трофейный «дегтярь»* и сумку с магазинами, вместе с ним  занял в камнях позицию.  Оттуда  открывалась нижняя  часть  холма с поднимавшимися  гоминьдановцами.
       Вскоре группа исчезла, враги приближались. Подпустив  преследователей на сотню метров, открыли огонь. Несколько человек упали, остальные  залегли.
       - Что суки? Не нравится? - всаживая  туда очереди, бормотал  Шаман. Сбоку трещал автомат напарника.
       …Разведка вернулась в батальон утром следующих суток.
       - А где командир с Хи? -  спросил Лосев Кулебу.
       - Остались прикрывать отход, - вытер  грязное лицо. - Нас преследовали.
       Пленный оказался капитаном, офицером связи.  В портфеле обнаружилась карта    вражеской обороны с укрепрайонами и минными полями, а еще два  засургученных пакета.
       - Да, жирный гусь, - оценил Лосев. - Давайте его быстро к комполка.
       Оттуда, коротко допросив, пленного под усиленной охраной отравили сразу в штаб армии, а Лосев стал ждать возвращения Шамана. Он не верил, что друг погиб, это не укладывалось в голове.
       Прошли сутки, вторые, третьи. Не дождался. 
       Вечером четвертых устроил у себя   поминки, пригласив Юрского с Кулебой и Мельникова. Когда, не чокаясь, выпили по первой, дверь комнаты распахнулась, в проеме возник Шаман. Заросший щетиной, в изодранном обмундировании и грязных сапогах.
       - Что празднуем? - шагнув через порог, поставил в угол «дегтярь»?
       Наступила мертвая тишина. Открыв рты уставились на выходца с того света.
В следующий миг, опрокинув табурет, Лосев бросился к другу, заключив в крепкие объятия, - живой!
       Остальные, окружив,  радостно похлопывали по плечам и смеялись.
       Когда страсти улеглись, воскресшего усадили за стол, Мельников налили всем спирта, - дружно сдвинули кружки, - за тебя!
       Умяв банку тушенки с лепешкой, Шаман рассказал, что они с Хи-Юанем   отбивались  от гоминьданцев с час, уводя их за собой в горы. Потом оторвались, но бойца ранило в ногу.
       - Наткнулись на пещеру, там перевязал. Сутки отсиживались,  затем вышли на наше боевое охранение. Хи  отправил в санчасть, а сам сюда, - закончил Шаман.
       - Как с языком? -  взглянул на Кулебу. - Доставили?
       -  Точно так, командир, - распушил пальцем усы.
       -  Дает показания в штабе армии. Ценный оказался кадр (добавил Лосев).
       - Ну, тогда я спать, - покачиваясь, прошел  в угол и рухнул на койку, заправленную солдатским одеялом.
       -  Хр-р! -  донесся богатырский храп.
       Спустя еще неделю наступление продолжилось.
       Прорвав оборону войск Чан Кайши, вышли на оперативный простор, где батальон Лосева проявил себя в очередной раз.  Переправившись через Сунгари, он захватил плацдарм, удерживая до подхода основных сил, обеспечивая продвижение армии вглубь страны.
       Во время этих боев командир полка был тяжело ранен. Приказом по армии Лосев занял его место.
       Он тут же провел ротацию, назначив Юрского комбатом, Шаман стал начальником полковой разведки, а Мельников принял взвод. К тому времени освоив китайский в переводчике не нуждался, а парню требовался рост.
       С Трибоем друзья поддерживали связь.
       Его танковый батальон шел рядом, взламывая оборону  чайканшистов.  В один из таких дней (была осень и короткое затишье) Семен  пригласил Лосева с Шаманом на свадьбу. Она состоялась в небольшом городке, где дислоцировалось подразделение.
       В назначенное время  туда прибыли на автомобиле с водителем имея подарки: для Семена охотничий «зауэр» и новенький патефон, его избраннице - золотые часики с   рулоном  бархата.
       Свадьба была китайская, в традиционном стиле. На невесте  красный, с вышивкой, шелковый халат, жених облачился в отутюженный мундир, синие галифе и до блеска начищенные сапоги. Гостями выступали  родители Джу, ее подруги, командование бригады и друзья жениха.
       Бракосочетание состояло из трех обрядов: поклонения, единения чаш и чайной церемонии. После них все поздравили молодоженов и вручили подарки. Далее состоялось застолье с обильным угощением и заздравными тостами. Сопровождалось оно пением и игрой нескольких   музыкантов на национальных инструментах Танцев не было.
       - Достойная   свадьба,- оценил Лосев, когда возвращались.
       - А по мне скучновата. Ни плясок ни мордобоя, - рассмеялся Шаман.
       Гражданская война на территории страны  между тем продолжалась. 
       Освободив  Маньчжурию армия Линь Бяо двинулась в Северный Китай, где вместе с армией Не Жунчжэня  нанесла еще ряд поражений гоминьдановцам.    Коммунисты овладели угольным бассейном Таншань, городом Тунчжоу и портом Тангу. 
       Зимой 48 -го штурмом взяли четырехмиллионный Калган, столицу провинции Хэбэй.
       Первыми в нее ворвался со своим танковым батальоном Трибой. Во время боя его машину подожгли, комбат, выбравшись наружу, стал вытаскивать  раненого механика-водителя.  Рядом взорвался снаряд. Осколки изрешетили обоих.
       Схоронили лихого танкиста вместе с его бойцами и другими павшими,   на холме  у Великой китайской стены. На похороны приехали Лосев с Трибоем. Здесь же была и жена друга с годовалым сыном на руках. Мальчика они назвали Иосифом, в честь Сталина. Подошли, высказали соболезнование, встали рядом.
       - Да, хорошее Семену досталось место, - грустно обозрел окрестности Шаман.
       Армейский комиссар сказал речь, почетный караул дал тройной залп в небо. С ближайшей зубчатой башни  в небо унеслась стая диких голубей.
       На поминальный обеде  в штабе, друзья дали слово  Джу позаботиться о ней с сыном. Та опустила длинные ресницы, тихо сказав «спасибо».
       Обещание сдержали. Тем более что госпиталь, в котором теперь служила, шел в тылу наступающей армейской группировки. Как только наступало затишье между боями, кто-нибудь из двоих выезжал на машине в госпиталь. Привозили продукты и сладости для малыша, а еще часть денежного содержания. Его стали выплачивать командирам.
       Война подходила к концу.
       К весне следующего года  армия Линь Бяо перешла в наступление на Ухань и   штурмом взяла город. Затем двинулась на Шанхай,  в мае его гарнизон прекратил сопротивление. 1 октября 1949 года в Пекине была провозглашена Китайская Народная Республика.
       Тем не менее, на юге страны сражения  продолжались.
       Осенью войска коммунистов ворвались в Гуанчжоу, а вскоре вышли к Гонконгу, на побережье Южно-Китайского моря и к Тайваньскому проливу. Затем, преследуя отступающих гоминьдановцев, овладели провинциями Сычуань и Гуйчжоу.
       За два дня до занятия НОАК  Чунцина,   гоминьдановское правительство американскими самолётами эвакуировалось на Тайвань. Десятки тысяч дезорганизованных солдат и офицеров в беспорядке отходили на юг через Куньмин к границам Бирмы и Французского Индокитая.
       К зиме капитулировала группировка вражеских войск в Юньнани.
       После этого около двадцати пяти тысяч отступавших гоминьдановцев вошли в пределы Индокитая, где были интернированы французской колониальной администрацией.   Развивая успех  коммунистические войска, не встретив сопротивления, вошли в Синьцзян, а  весной следующего года взяли  под контроль остров Хайнань.
       В этот же год Лосев стал мужем и отцом.
       Навещая  между боями Джу, он проникся к ней чувством и полюбил маленького Иосифа. Через год после смерти Трибоя создали семью. На этот раз свадьбы не было, отношения узаконило командование. Шаман искренне радовался за друга. 
       Для них  война закончилась в  октябре пятидесятого в Тибете.  К тому времени Лосев  командовал дивизией, Шаман возглавлял ее разведку. 
       Столица заоблачного государства - Лхаса, восхищала.  Грандиозный дворец Далай - ламы* древние храмы, монастыри и пагоды. Время здесь текло неторопливо и размеренно, словно в другом мире.  Шагали по улицам караваны, яки тащили груженые арбы, разноголосо шумели базары.
       - Да, - сказал по этому поводу Шаман. - Никогда не думал попасть в такую древность.
       Поскольку появилось время, осмотрели достопримечательности. В первую очередь дворец Потала. Очередной Далай - лама оттуда сбежал, его изрядно разграбили, дворец охраняла армия.  С высокой горы на которой стоял, открывался чудесный вид на раскинувшийся внизу город и отроги Гималаев с плывущими в голубой выси облаками.
       Захватив Джу с сынишкой, навестили на машине знаменитое озеро Намцо, полюбовавшись танцами черношейных журавлей и древними монастырями.
       Удивило  множество  монахов, как в обителях, так и в Лхасе. В основном - крепких бритоголовых парней в красных одеяниях. Они  распевали мантры*, звенели колокольчиками и собирали подаяние.
       - Сколько же тут бездельников, - хмурился Шаман. - Дивизию можно набрать. А то и армию.
       Выяснились и ряд интересных обстоятельств. Оказывается, до прихода сюда китайской армии, в Тибете процветало рабство и средневековые казни. Землями, стадами и всем прочим владели ламы. Народ был полностью бесправным. Грамотность как таковая отсутствовала.
       К весне следующего года дивизию передислоцировали в пригород Пекина, где Лосевы получили уютный дом с садом и видом  на полноводную  Юндинхе. Шаман так и оставался холостяком, хотя женского пола не чурался. От предложенного жилья отказался, проживая в гостинице при части.
       Летом, когда дивизия проводила учения,  Лосева вызвали в штаб армии. Там командующий сообщил, что в десять утра завтра, ему надлежит быть у Линь Бяо. Теперь тот занимал  пост первого секретаря Центрально-южного бюро ЦК КПК*  и являлся ближайшим сподвижником Мао Цзэдуна.
       - Вас понял, - вздернул подбородок. - Разрешите идти?
       - Идите.
       За пять минут до назначенного времени, в наглаженной форме с портупеей и сияющих сапогах  комдив сидел в  начальственной  приемной.  Напольные часы  в углу пробили десять ударов, аскетического  вида женщина-секретарь, кивнула, - входите.
       Открыл створку высокой двери, прошел в тамбур, затем вторую. Оказался в просторном кабинете. На паркетном полу  ковровая дорожка, сбоку три расшторенных окна. В глубине массивный стол, над ним  портрет «Великого кормчего». Ниже, в кресле  в белом полотняном кителе, хозяин кабинета.
       - Здравия желаю, товарищ Линь Бяо! - вытянулся комдив.
       - Рад видеть товарищ Лосев, присаживайтесь - показал на стул сбоку.
       Прошагал вперед, сел. Уставился на Секретаря.
       - Как служба? Как семья? - мягко произнес тот.
       - Спасибо. Все нормально.
       - У вас уже приличный китайский. А как с русским? Не забыли? (чуть улыбнулся).
       - Нет.
       - Вот и хорошо, - сложил  на столе руки. - У нас к вам предложение.
       - Слушаю.
       - Занять пост военного атташе посольства Китая в Москве.
       - Но я же не дипломат? - вскинул брови.
       - Это дело наживное. Как говорит товарищ Сталин, «нет таких крепостей, которых бы не взяли большевики».
       -  Вы же знаете, на родине я осужден и исключен из партии. Как и мой начальник разведки Шаманов - кашлянул в кулак.
       -  Исправим. Ну, так как? Подумайте, торопить не буду.
       -  Когда дать ответ? - встал со стула.
       -  Завтра. В это же время, -  приподнявшись с кресла, пожал руку.
       К двери шел, чувствуя на затылке взгляд.
       Вернувшись в штаб дивизии, тут же пригласил Шамана, рассказав о необычном предложении.
       - И чего тут думать?  Соглашайся.   Заодно родину повидаешь, - оживился друг.
       - Ну да. А если загребут и снова в лагеря?
       - Это вряд ли. Насколько знаю, у дипломатов неприкосновенность. Опять же Линь Бяо сказал, что все решат.
       - Интересно как?
       - Раз сказал, значит знает. У него голова большая.
       После этого Лосев навестил  жену с сыном. Она уволилась из армии и работала в одной из пекинских больниц. Как всякая китаянка Джу  оставила все на усмотрение мужа.
       На следующий день в том же кабинете, он дал согласие.
       - Правильное  решение, - благожелательно кивнул сподвижник Мао.- Я в вас не ошибся. Кстати, как идут учения?
       - Все по плану.
       - Хорошо. Пока можете быть свободны.
       Спустя еще месяц, в начале июля, Лосева снова вызвали к  себе Линь Бяо.
       Поздоровались, пригласил сесть. Открыл лежавшую на столе папку, - вам подарок (протянул гербовую  бумагу).
       Это была выписка из решения Верховного суда СССР о пересмотре уголовных дел в отношении Лосева с Шамановым, их полной реабилитации,   восстановлении в воинских званиях и возврате наград.
       К лицу прилила кровь, дыхание стеснилось.
       - Выпейте, - налив из графина воды, придвинул стакан член ЦК.
       Выпил, поставил на место, - прохрипел «спасибо.
       - Я же говорил, поправим. А теперь пора ехать в ЦК, к товарищу Мао, - взглянул на наручные часы.
       Выйдя из кабинета (Лосев был в ступоре) спустились на два этажа вниз, вышли минуя часовых на улицу. К подъезду тут же подкатил черный лимузин, сели. Урча мощным мотором, стал набирать скорость.
       Резиденция  ЦК Компартии Китая находился  в западной части Пекина на берегу озера Жуннаньхай, занимая целый квартал.
       После соответствующей проверки въехали на территорию, остановились у помпезного, с  высокими колоннами здания. Вышли из машины, поднялись мраморными ступенями в обширный холл. Там документы проверили снова, сели в бесшумный лифт, поднявший обоих на  второй этаж.
       Минуя ряд полированных дверей, прошли длинным коридором в приемную.
       - Товарищ Мао ждет, -  понялся из-за  канцелярского стола человек в гражданском.
       Линьбяо с кожаной папкой в руке вошел первым. Лосев, одернув мундир, за ним.
       Кабинет Великого кормчего впечатлял размерами и интерьером. Потолок украшала хрустальная люстра, стены  отделаны красным деревом, на полу  дорогой персидский ковер. Вдоль одной из стен шкафы с книгами, в глубине рабочий стол.
       У другой, глядя в одно из  окон со шторами, вполоборота стоял выше среднего роста мужчина, попыхивая сигаретой в янтарном мундштуке. На нем была серая тужурка с отложным воротником, такие же широкие брюки, на ногах  шевровые ботинки.
       При виде вошедших обернулся и неспешно ступая, подошел.Линь Бяо  доложив о прибытии, представил Лосева.
       Мао Цзедун внимательно окинул того взглядом и  указал рукой на два  стула рядом  с рабочим столом. Все направились туда, сели. Загасив сигарету в пепельнице с минуту помолчал, а потом сказал глядя Лосеву в глаза  -  вы назначаетесь военным атташе посольства Китая в СССР.
       Задача - наладить рабочие отношения с командованием  советской армии на предмет оказания нам военной помощи в Корее. Американская военщина всячески мешает распространению коммунистической идеи в этой стране, препятствуя свержению там антинародного режима.  Имеются ли вопросы?
       - Никак нет, товарищ Генеральный секретарь! - встав, вытянулся Лосев.
       - Тогда удачи, - тоже встав, пожал  вождь руку.
       - Обождите меня в приемной, - добавил Линь Бяо.
       Сдав командование дивизией, в течение месяца Лосев прошел в международном отделе ЦК необходимую  подготовку. В специальном ателье для него сшили новую форму (повседневную и парадно-выходную) по образцу советской и с наградными планками. Только  вместо погон,  на воротнике петлицы с двумя золотыми просветами и тремя  рубиновыми треугольниками, что соответствовало полковнику...