Черногория. Сууупер!

        В последний раз Мухин с женой поселились в Булярице у бабы Рады, постоянно улыбающейся хрупкой старушки, по соседству с Брилой, на втором этаже её дома с терраской, увитой виноградом. Утреннее солнце пробивалось сквозь листья и сверкало в рюмке ракии.
- Сууупер!, - произносила баба Рада, глядя и на это утро, и на гостей из Москвы, и на всё вокруг.
        Черногория изменилась. Котор и Пераст кишели форестьерами со всех концов света. Экскурсоводы с флажками указывали путь. Набережные обросли закусочными и сувенирными лавками. Официанты в ресторанах заговорили по-русски. Давние друзья Мухина, прежде обожавшие Россию, осторожно оговаривались, что русские бывают разные. В супермаркетах появились отделы со сгущенкой, чаем, шпротами и квасом московского производства.
        Но в Баре, Сутоморе, на Скадарском озере, остались те же конобы, где жарились огромные креветки, местная рыба на углях, запекался ягненок под сачем, подаваемый с печеной паприкой и рюмкой лозовой от хозяина.
        Булярица, конечно, проросла трехэтажными виллами нуворишей, оскоромилась платными лежаками и зонтиками, обзавелась новой асфальтовой дорожкой с фонарями до Петроваца, по которой толпы отдыхающих тащились через гору в булярицкую бухту, поскольку не только в Петроваце, но и в бухте Лучице по пути, прежде пустой, было не протолкнуться. Но что-то прежнее в Булярице осталось, такое милое, деревенское, тихое, с самодельными заборами из рабицы, увитыми кустами ежевики, с теми же кипарисами, оливами и теми же людьми. И там же, над морем, осталось кафе, пусть и с новыми официантами, которым приходилось объяснять, как давно Мухины знакомы с Брилой, возможно, до их рождения.
        Брила постарел и побелел. Дочь Милица превратилась в местную красавицу. Монах Павле в монастыре Градишты всё так же улыбался после проповеди друзьям и наливал ракию. И так же звенели колокола.
        В последний вечер Мухины сидели в Петроваце, в кафе у моря. Прибой заливал старые камни. Символично вынимали и уносили зонты, убирали лежаки. Утром на совершенно пустом пляже в Булярице Мухин вошел в воду, проплыл, вернулся. И вновь услышал где-то внутри себя голос: «Оглянись, больше ты этого не увидишь». Не оборачиваясь, кинул через плечо монетку…
        Из колонок по-прежнему звучал отдаленный прибой с криками чаек. На столе стояла плетенка с камнями и раковинами, бутыль с медовой ракией из монастыря Режевичи, початый вранац и пепельница с надписью «Булярица», подаренная бабой Радой. И где-то издалека, да нет совсем близко, громко, раздался её голос: «Сууупер!».