Глава седьмая

I FINALLY AT PEACE, BUT IT FEELS WRONG

    Прадед Бертрана Фарадея по материнской линии сбежал из царской Элозии за полтора года до начала кровавой революции, в ходе которой погибло все семейство императора Иннокентия, включая трех его дочерей и малолетнего сына. Восставшие, под предводительством Вольдемарика Земблина, гнусного подстрекателя, затаившего на режим обиду после публичной казни старшего брата, нелестно отзывавшегося о государе, не пощадили никого - ни красавицу Антонину, ни едва перешагнувшую пятнадцатилетний рубеж Капитолину, ни крошку Октябрину, появившуюся на свет ten years ago. Без колебаний расстреляв двух старших наследниц короны, большевики оставшихся в живых брата с сестрой в пригород и держали в деревне под Биттербургом, где они медленно и мучительно умирали от голода. До сих пор остается загадкой, планировал ли Земблин пощадить их, или же отдал тайный приказ замучить ни в чем не повинных детей, поскольку он счел, что за грехи отцов должны нести ответственность его отпрыски.
    Матерью Климента была великая княгиня Таисия, старшая сестра Иннокентия, урожденная Вознесенская. Когда до нее долетели вести о захвате столицы, она находилась с визитом в Мосскау вместе с двумя своими дочерьми Ольгой и Ульяной. Близкая подруга Таисии, оказавшись гнусной предательницей, ратующей за идеи сошедших с ума крестьян, собственноручно заколола ножом прибежавшую просить помощи княгиню, and her poor daughters were raped by sick men, а затем утоплены в ближайшем пруду. Злобный, мелочный Вольдемарик, став вождем огромной страны на севере Эвропы, не подозревал о существовании изгнанного с позором из родного поместья Климента Радзинских, племянника Иннокентия, застуканного в недвусмысленной ситуации с герцогом Лаврентием Калиновским. Разумеется, представители знати в тот период развлекались как умели, и часто юноши искали утешения в объятиях друг друга, отвергнутые излишне благочестивыми барышнями, но все-таки официально содомия считалась делом греховным, посему оргии устаивались в захолустных имениях, где собиралось около сотни гомосексуалов, часть из которых потехи ради переодевались в женские платья и, жеманничая, разговаривали высоким визгливым голосом, вызывая у своих кавалеров снисходительную ухмылку, сопровождающую шлепок по мягкому месту.
    Молодой Климент, с детства интересовавшийся вышиванием, тайком примерял мамины туфли, прятал в шкафу приготовленные на выброс ночные сорочки Ольги и Ульяны, подолгу вертелся у зеркала, обмакивая пальцы в тюбики с помадами, чтобы добиться подходящего оттенка, гармонично сочетающегося с цветом кожи. С Лаврентием он познакомился в театре, куда пришел с кузинами, неровно дышащими по оперному певцу югославского происхождения. Заскучав от громких перешептываний Октябрины с Антониной, обсуждавших новую прическу смазливого Марко Ковача, более похожего на девчонку из-за чрезмерно миловидных черт лица, Радзинских, подавив зевок, откинулся на удобную спинку и задремал. Благополучно продрыхнув весь первый акт оперетты по мотивам поэмы «Конегин», юноша, продрав глаза, не сразу сообразил, что привалился виском к восседавшему справа молодому человеку, который вместо того, чтобы растолкать негодяя, терпеливо дожидался пробуждения единственного сына Таисии Вознесенской и сурового Феодора Радзинских, знаменитого своими трудами по воспитанию подростков и занимавшему пост директора гимназии для мальчиков.
    - Прошу прощения, monsieur, - пробормотал, пунцовея, Климент, встретившись с понимающим взглядом мерцающих в полутьме глаз. - Должно быть, я сильно утомился за день.
    Машинально оперевшись рукой о колено соседа, он выпрямился и хотел было отнять hand, но тот внезапно накрыл ладонь парня и переместил чуть выше. Fellow почувствовал, как skin пронзило током от этого прикосновения, а затем его пальцы нащупали затвердевший фаллос, обтянутый плотной тканью штанов, сокрытый полами широкой гусарской куртки со стоячи воротничком.
    - Вот что вы наделали, - прошептал, приблизив face к уху собеседника, герцог Калиновский и совершенно беспардонно обхватил губами мочку уха Радзинских. - Это следует запретить на законодательном уровне, дабы столь хорошенькие повесы перестали очаровывать джентельменов, засыпая у них на плече.
    - Я все исправлю, - не растерялся young man и, превозмогая смущение, запустил fingers за резинку панталон и, обхватив крайнюю плоть, надавил большим пальцем на влажную от смазки головку. Он давно мечтал прикоснуться к другому мужчине и не собирался упускать подвернувшуюся возможность. Пускай все вокруг созерцают драму, разворачивающуюся на сцене, никто из поглощенной страданиями главных героев публики не обратит внимания на странные позы молодых людей, копошащихся in the darkness.
    - Прекратите, умоляю, - всхлипнул Лаврентий, вскидывая бедра навстречу ласкающей his dick palm. - Здесь небезопасно.
    - Вы первый начали, сударь, - усмехнулся юноша, получая не меньше наслаждения от столь тесного контакта с незнакомцем. - Лучше заткнитесь и получайте удовольствие молча.
    Громкое шипение излившегося обжигающим потоком семени мужчины перекрыли стенания брошенной женихом Дарины, и зрители, не оставшиеся равнодушными, зааплодировали божественной игре Настасьи Громофф, а кто-то из первых рядом, крикнув «бис», швырнул на сцену белую розу. Октябрина, подпрыгивала от возбуждения, не смея вскочить на ноги, дабы не закрывать обзор сидящим позади господам, Антонина украдкой вытирала ручейки слез, живо представив себя на месте несчастной Дарины с разбитым вдребезги сердцем, а Климент, выудив из нагрудного кармана сложенный лепестком надушенный носовой платок, стер с запястья белесую жидкость, а после сунул кусочек ткани шумно дышащему neighbor, чтобы тот ликвидировал следы безумия, пока не дали верхний свет.
    Как только второй акт наконец подошел к своему завершению, а беспрестанно кланяющаяся Настасья убежала за кулисы, прижимая к груди огромную корзину красных лилий, гигантская люстра зажглась над головами зрителей, неспешно покидающих партер, и герцог, назвав свое имя, протянул кисть для рукопожатия, уверенный, что они встретятся снова и проведут несколько волшебных ночей в его лесном домике, да так и застыл с глупой полуулыбкой на устах, ибо узнал залихватски подмигнувшего ему паренька. В черном фраке, с уложенной по последней моде волосами, благоухающий терпким парфюмом, before him стоял племянник царя Иннокентия Вознесенского, а позади него - в этом не было никаких сомнений - находились великие княгини Тонни и Ринни, всенародные любимицы, чьи портреты мелькали на первых полосах биттербусгских газет.
    «Меня вздернут, - пронеслось в голове у Калиновского, - Климент упросит своего дядюшку поручить полицмейстрам повесить на меня уголовщину, и меня либо казнят, либо сошлют в Дивенград до скончания веков. И отчего я не пошел на свидание с Лизонькой Колчак? Да, потерпел бы пару поцелуев, прикинулся дурачком, зато остался бы цел».
    - Я буду звать вас Лавром, - отозвался, изогнув бровь, Раздинских. - А вы, молю, величайте меня не иначе как «bel ami». Девочки, - повернулся он к своим двоюродным сестрам. - Позвольте представить вам моего нового лучшего друга, герцога Калиновского.
    - Полноте вам паясничать, - нахмурилась Антонина, не удостоив молодого мужчину взглядом и фамильярно шлепнула кузена по руке - той самой, что полчаса назад соприкасалась с гениталиями Лаврентия. - Кучер, должно быть, продрог до костей на морозе. Надеюсь, у него хватило мозгов зайти в фойе и немного погреться.
    - Когда я вырасту, то стану актрисой, - залепетала Октябрина, повиснув на согнутом локте юноши, украдкой корчащего смешные рожицы ошалевшему Лаврентию. - Настенька Громофф сочтет за честь стать моей наставницей.
    - Не мели чепухи, - осадила ее Тонни, натягивая перчатки и поправляя складки на юбке. - Maman отшлепает тебя, ежели прознает, что ты желаешь шастать полуголой перед сотней дам и господ. В лицедеи идут скверные люди, которых недолюбили в детстве. Они жаждут всеобщего внимания, выставляя напоказ все свои прелести!
    Передернувшись от отвращения, Антонина, подталкивая упрямо оглядывающуюся на пустую сцену Рину, велела брату не отставать, а князь императорской крови, прильнув к молодому человеку, вкрадчиво спросил, собирается ли тот как подобает в приличном обществе пригласить его на интимную встречу, или же им стоит навсегда забыть о сегодняшнем инциденте.
    - Я остановился у Розановых, - промямлил ошарашенный поведением юноши Калиновский. - Из прислуги там только глухая экономка и приходящая повариха. Хозяева уехали в Ливадию до Рождества и вернутся нескоро.
    - Потрясающе, - рассмеялся Климент, троекратно целуя «new best friend» в щеки. - Я напишу вам. До скорого, mon coeur!
     Их роман, начавшийся так нелепо, перетек в весьма бурные отношения. С набравшимся опыта герцогом fellow впервые испытал блаженство, крича во все горло и не боясь, что их услышат. Каждую минуту свободного времени они стремились провести together и, утратив бдительность, лобызались в зимнем саду во время бала у Беспаловых, и графиня Коршункова подняла такой хай, что сбежавшиеся на вопль гости, узнав, что сын Таисии Вознесенской предпочитает девушкам смазливых мужчин, разнесли сплетни по всей Элозии, и взбешенный педерастическими наклонностями сына Феодор во всеуслышание объявил, что отныне у него лишь две дочери. Мать, шмыгая распухшим носом, зашила в одежду изгоняемого из родового гнезда юноши несколько украшений с особо крупными бриллиантами, чтобы тот, продав их, смог обеспечить себя хотя бы на первые два-три года проживания в другой стране.
    Взяв с возлюбленного обещание, что он непременно присоединится к нему, как только буря утихнет, Климент, отказавшись от фамилии отца, подписал письма поддержавшим его кузинам инициалами «К. В» и, получив новые документы, по которым считался князем Вознесенским, сел на поезд до Югославии, и уже оттуда отправился во Францию, где царила полная свобода, и влюбленные геи и лесбиянки могли бродить по улочкам и не бояться, что их забросают камнями блюстители традиционных ценностей. Сдав в ломбард несколько ожерелий, парень, привыкший жить на широкую ногу, приобрел апартаменты с видом на Сену, представляя, как чудесно, должно быть, вкушать утренний кофий, сидя на застекленном балкончике. Не утруждая себя thoughts about tomorrow, young man растранжирил все, что имел за четыре месяца и был вынужден устроиться на работу, а поскольку высшее образование у него отсутствовало, князю императорских кровей, безупречно говорившего на трех языках, пришлось устроиться продавцом билетов в цирк, а по ночам сметать с аллей парков окурки.
    Осознав, что в быту он - полнейший инвалид, Климент, сдружившись с консьержкой, мадам Депардье, осторожно выведал у нее, как замачивать нижнее белье перед стиркой и где искать продукты по оптимальной цене. В Париже жило много представителей разных национальностей, и поначалу с изумлением оглядываясь на высоких темнокожих мужчин и похожих на лисичек женщин с миндалевидным разрезом глаз, gar;on привык к тому, что его окружают поглощенные своими заботами people, и никто не заводит пустопорожней болтовни о реформах и прочей ерунде, не особо привлекательной for him, поскольку увлекающийся только литературой, молодой князь не переносил на дух нагоняющих тоску бесед о грядущей войне и вероломно застреленном в Кристобальде наследнике сибанского престола Альфонсо Родари. В свободное от работы время он отсыпался, ходил по окрестностям, писал подробные письма матери, сестрам, кузинам и Лаврюше, будучи не в курсе, что ни венценосного дядюшки, ни супруги Иннокентия, ни их детей нет в живых, а Ольга и Ульяна, изнасилованные толпой похотливых уродов, лежат на дне водоема, вперив dead eyes в вышину, откуда сквозь мутную aqua пробиваются робкие лучи декабрьского солнца, и лишь в январе. обеспокоенный долгим молчанием Калиновского, молодой человек одолжил у мадам Депардье на пару часов радиоприемник, прослушал вечернюю сводку новостей и в ужасе застыл в кресле, не в силах поверить, что Элозии, которую он в спешке покинул несколько месяцев назад, больше нет, а всех, кто хоть каким-то боком относился к семье императора, убили взбеленившиеся большевики, науськиваемые мерзким Вольдемариком, возомнившим себя вершителем чужих судеб.
    На следующий день, прибежав в посольство, Вознесенский подал запрос и, получив ответ, едва не бросился под электричку. Его ненаглядный герцог, вместо того, чтобы бежать, участвовал в сопротивлении и героически пал в бою с коммунистами. А ведь он почти убедил себя, что их обоих ждет безоблачное будущее и счастливая старость в уютном шале близ Женевского озера. Теперь же все его мечты пошли прахом из-за дурацкого убийства Альфонсо Родари, ставшего своеобразной точкой отсчета, поскольку именитые политологи сходились во мнении, что спусковым крючком для революций в Элозии и Югославии послужило удавшееся покушение на наследника сибанского престола свихнувшейся студенткой Инной Милович, одержимой концепцией освобождения от гнета простого народа и ратовавшей за свержение монархов и торжество демократии.
    Почти утратив волю к жизни, ощущая себя никому не нужным и одиноким, молодой человек на полном серьезе подумывал свести счеты с la vie, а квартиру завещать сердобольной мадам Депардье, чья внучка пахала на заводе по изготовлению макаронных изделий без продыху и не видела белого света. И надо же было такому случиться, что именно в столь ужасный период своей vida Климент столкнулся с Клэр Ласаль, холеной сорокапятилетней женщиной, вздумавшей броситься в реку с моста после того, как у нее случился очередной выкидыш, а муж ушел к молоденькой балерине.
    - Ты сама виновата! - стенала ее мать, встав на сторону бывшего супруга. - Пребывая в фертильном возрасте, пропадала в офисе, строя из себя бизнес-леди. Кому нужна старая, несостоявшаяся как мать жена?
    Клэр уже занесла правую ногу над ограждением, когда в пояс ее пальто вцепился проходящий мимо fellow и невнятно пробубнил, что суицид - грех, за который придется отвечать перед Самым Главным в день Страшного Судейства, when angels протрубят в горны, и мертвецы, восстав из могил, соберутся у трона Всевышнего. Узнав в привлекательном молодом мужчине племянника покойного Иннокентия, мадам Ласаль, воодушевленная идеей зачать ребенка, который унаследует гены от выходца из венценосной фамилии, забыв о том, что минуту назад едва не покончила с собой, предложила красавчику сделку: он сочетается с ней узами брака, поделится спермой для ЭКО, будет воспитывать их общего ребенка, а она, в свою очередь, обеспечит его денежными средствами, ведь единственному сыну сестры элозийского царя не пристало расхаживать в обносках и сидеть за прилавком, отсчитывая монет для сдачи.
    Не видевший причин для отказа, Климент, убежденный, что малыш растопит его заиндевевшее corazon, подарит new sense, сделавшись месье Ласалем, переехал в шикарный особняк в двух часах езды от Елисейских Полей и спустя четыре года и пять попыток, заканчивавшихся выкидышем, почти пятидесятилетняя Клэр разродилась на шестом месяце малюткой Эвелин, благополучно отлежавшейся в инкубаторе несколько недель, прежде чем лучшие парижские врачи констатировали, что her life вне опасности.
    Как только в Хелльмании к власти пришел усатый диктатор, основоположник национал-социализма, начавший подготавливать почву для вторжения в Польшу, рано ставшая сиротой Эвелин Ласаль, продав все имущество, эмигрировала в соединенные штаты Гомерики, где познакомилась с Айзеком Фарадеем и родила от него сына, впоследствии ставшего отцом Бертрана, унаследовавшего от своего далекого элозийского предка непростой характер, пышную шевелюру цвета спелой ржи и также, как и his great-grandfather, он прожил недолгую и полную страданий vita, оборвавшуюся слишком рано.