Глава девятая

DARKNESS BECOMES ME

    Озабоченный чем-то стюард, захлопнув багажное отделение, обернувшись, нацепил на лицо happy smile и, кивая, принялся внимать громко втолковывавшей ему что-то дородной даме, являющейся, судя по хорошо поставленному голосу, читающей в университете лекции профессоршей. Кудрявый мальчик, закинув ноги на спинку своего сидения, попискивая от восторга, пытался дотянуться пальцем ноги до кнопки включения кондиционера, а сидящая рядом с ним молодая особа, вместо того, чтобы утихомирить проказника, вытащила фотоаппарат и стала фотографировать свое чадо, чтобы затем выложить в «Хейсбуке» и собрать как можно больше лайков и комментариев, как будто в жизни нет ничего важнее реакции друзей и знакомых на закидоны дурно воспитанного ребенка. Отвернувшись к иллюминатору, я уставилась на cielo, краем глаза отметив, что служащие аэропорта уже погрузили наши чемоданы и тащили опустевшую громоздкую конструкцию, напоминающую гигантскую телегу, обратно к зданию из стекла и бетона.
    Накрыв колени пледом, я сняла туфли и, согнув ногу в колене, закинула правую голень на левое бедро и, морщась, помассировала стопу. Моя матушка, когда я позвонила ей в последний раз, сообщив время прилета, чтобы отец заехал за мной, ибо караулящие у входа таксисты запрашивают баснословные гонорары з а свои услуги, я, поддавшись на уговоры миссис Хэвенсберд, попросила Аврелию показать мне короткий путь до каменистого пляжа, чтобы пройтись босиком по влажной сырой гальке, потому что mother уверяла, сто подобного рода прогулки способствуют укреплению нервной системы. Of course, я немного оскорбилась весьма справедливым замечанием и в шутку посоветовала родительнице удочерить более спокойную и покладистую девчулю, а меня выбросить на помойку как бракованный товар, однако идея прогуляться без обуви, терпя легкую боль, когда попадаются особенно острые stones, показалась мне весьма занятной. В конечном итоге мои ступни покрылись кровоподтеками, и кажется, возвращаясь к себе, я была еще более несдержанной, матерясь сквозь зубы, потому что every fucking step причинял неимоверный дискомфорт, точно я шагала по раскаленным углям. Единственный плюс моего small voyage в эту часть Маусвилля заключался в том, что вода здесь отливала бирюзой, и сквозь ее толщу я имела opportunity лицезреть крошечных серых рыбок, юркими стайками косящихся туда-сюда и бросающихся врассыпную, стоило подойти поближе. Sand beach, увы, чистотой of water не блистал совершенно: шипучие волны, набегающие на берег, смешивались с песком, that’s why aguas costeras выглядели мутными.
    Maman, полная моя противоположность, купаться обожала, хотя я зачитала ей несколько статей от пагубном влиянии соленой воды на волосы и кожу, but missis Heavensbird заявила, что в любом случае постареет, а посему не видит причин мазаться дорогущими кремами, избегать попадания прямых солнечных лучей на кожу, and, to say the truth, в свои неполные пятьдесят мамуля, регулярно проплывающая чуть менее километра, looked like young girl, и ни седые корни, отрастающие с неимоверной скоростью, ни лучики-морщинки вокруг глаз не портили ее, в то время как я, вечно насупленная, казалась старше, и папа в шутку называл меня маленьким монстром, так как, по его мнению, я заставляла домочадцев вздрагивать одним только sight.
    - У тебя взгляд василиска, - расстроенно цокал языком daddy, если я, выглядывая из своей комнаты, молча кивала в сторону громко работающего телевизора, прося немедленно убавить звук. - Будь проще, и люди…
    - На тебе оттянутся, - заканчивала я хорошо известную поговорку и, фыркнув, присовокупляла: - Нависшее верхнее веко мне досталось от вас, господин Хэвенсберд. Критикуя меня, вы оскорбляете себя в первую очередь.
    - Но я не кажусь сбежавшим из-под стражи серийным убийцей, - оправдывался отец, ищу поддержки у ухмыляющейся супруги, и mother, садясь на колени к своему мужу, в тысячный раз рассказывала, что запала на статного парня как раз из-за неприступного внешнего вида, а я, плотно закрыв дверь, оставляла их миловаться в гостиной и вспоминать молодость, а сама ложилась с ноутбуком на кровать и перечитывала только что напечатанный текст с целью отыскать и устранить малейшие погрешности.
    Набрав высоту, лайнер, подобно киту, вынырнул из пелены облаков. Мой хрусталик не выносил слепящего света звезды, и я, неспешно выудив из мешочка, втиснутого с журналом в кармашек находящегося впереди кресла маску для сна, откинулась с намерением покемарить, но мои планы нарушил истошный вопль младенца, которого родители, видимо, прямо сейчас готовились ухайдокать особо изощренным методом. Скрестив трясущиеся от негодования руки на груди, я заставила себя абстрагироваться и переключиться на что-то позитивное. Мечтая, как выхватываю из колчана огромную стрелу, прицеливаюсь и стреляю прямо в раззявленный беззубый рот годовасика, заходящегося в истошном плаче, я, размеренно дыша, успокаивала себя, но упрямое сердце тяжело билось о ребра, норовя разрастись до внушительных размеров и разорвать my body, ногти впивались в ладони, внутренняя сторона щеки закровоточила, а я раз за разом прокручивала in my mind кровавую резню, и лишь когда спустя десять минут возмутитель спокойствия наконец заткнулся, я, коротко выдохнув, расслабила челюсти и, проглотив скопившуюся на языке слюну, смешанную with my own blood, нашарила упирающуюся в бок бутыль и сделала несколько торопливых глотков и даже не поморщилась, хотя среднестатистический человек на моем месте не сумел бы удержаться от стона, ибо раны in the mouth были достаточно painful. Я предполагала, что высокий болевой порог выработался после перенесенного в детстве стресса, ведь никакое членовредительство не сравнится с тем кошмаром, в котором пребывала третируемая старшим братом Дикси, прежде чем вырасти и дать подлецу отпор. Спасибо, драгоценный мой Джексон, отчасти благодаря тебе your little sister сделалась бесчувственной мегерой, посему тебе и твоей дочурке придется пожинать урожай, посеянный тобой более десяти лет назад. Как любил повторять один известный философ, чьего имени я не запомнила, бумеранг имеет потрясающее свойство возвращаться к тому, кто его от себя отшвырнул.
    Конечно, нельзя исключать вероятности, что я в любом случае трансформировалась бы в агрессивную и несдержанную особу, но тогда моя ненависть не коснулась б ни hermano, ни племянницы, ведь с предками у меня отличное отношения, и мой бешеный нрав не препятствует взаимопониманию с матушкой и отцом, а постоянные подколы и сарказм сплотили нас, и редкие ссоры, если они и случаются, забываются на следующий день. Может, я даже нашла бы в себе силы простить братца, но беда в том, что он искренне не понимает, что ведет себя как полудурок, следовательно, познать, насколько Дикси Хэвенсберд великодушна, мне, увы, не дано - neither in this life, nor under our pale moon.
    «Нахрена вообще брать в путешествие малолетку? - размышляла я, слушая кашель подавившегося чем-то крикуна. - Неужели они не осознают, что доставляют неудобства пассажирам? Уж коли невмоготу навестить родственников, арендуйте купе скоростного поезда или езжайте, блин, на машине. Как долго мне внимать нытью и кряхтению чужого карапуза и тошнотворному воркованию женщины, визгливо приговаривающей «alright, baby»? Эта хрень в стоимость конкретно моего билета точно не входила».
    - Безобразие, - не выдержала пожилая «профессорша», her voice я узнала сразу и, театрально хохотнув, сдвинула sleep mask на лоб. - Хоть бы подождали, пока малец подрастет! Невозможно находиться в запертом пространстве с вашим драгоценным чадом. Полнейший беспредел!
    - Не указывайте, - визгливо огрызнулась дамочка, встряхивая готового завопить крысеныша. - Как будто я специально его дрочу, чтобы он покоя всем не давал!
    - Бесполезно, - встряла я, обращаясь к седовласой даме и поймала на себе полные любопытства взгляды молодых людей. - Такие стервы полагают, что вся Эмбла вращается вокруг них.
    Остальные загалдели, выражая свое согласие с моим мнением, «профессорша», одобрительно покивав, демонстративно отвернулась к окну, а молодая мамочка была выведена поспешившей на гул стюардессой и размещена в бизнес-классе, а я, ткнув указательным пальцем в сенсорный экран мини-компьютера, расположенного над откидывающимся столиком, свернула карту и, зайдя в папку «Movies», включила старый черно-белый фильм с Марни Морион в главной роли, сыгравшей блондинку, страдающую проблемой с краткосрочной памятью, из-за чего она, сталкиваясь с женихом на кухне, потешно хлопала ресницами, высовывалась в окно по пояс, рискуя вывалиться и причитала, что в ее дом проник грабитель. Безумно жаль, что знаменитая на весь мир красавица ушла из жизни так рано, не успев принять участие в проектах, где раскрывались бы все грани ее таланта. Режиссеры, боявшиеся неудач, предпочитали эксплуатировать миссис Морион как актрису, исполняющую легкомысленных дев и сладких идиоток, и в своих многочисленных интервью Марни сетовала, что жаждет опробовать себя в амплуа не обольстительницы, а злодейки в нуарном детективе, способной одурачить главного героя и, избежав ответственности за преступление, скрыться и оставить шефа полиции с носом.
    Оставшееся расстояние мы преодолели без приключений, хвала Иштар, Себеку, Гере и Венере. Поскольку чемодана у меня не было, я, взвалив на плечо спортивную сумку, потяжелевшую от купленных в качестве сувениров коробочек со сладостями for parents, миновала автоматически раскрывающиеся дверцы и, прихрамывая, побрела к навесу, под которым стояли машины. Father, вне всяческих сомнений, припарковался где-то там, и либо отгадывает сканворды, либо рубится в тетрис, либо же его сморило, и он, уронив голову на грудь, храпит так, кто наш старенький «Паккард» 1963 года выпуска трясется аки застигнутая беркутом врасплох полевка.
    Кто-то, громко топая, выкрикнул мое имя, и я, предположив, что зовет меня одноклассник, вздумавший поболтать о погоде, развернулась всем корпусом, встретилась взглядом с нереально красивым юношей, размахивающим клочком картона, на которой каллиграфическим почерком вывел голубым фломастером «Dixie Heavensbird». Нет, с этим парнем я определенно не знакома, потому что настолько привлекательный внешне guy вряд ли стерся б из моего сознания. Он явно знает, кто я, поскольку my name не настолько распространенное, а в сочетании с фамилией и вовсе редкость, так что не думаю, что он ожидал полную мою тезку, по странному совпадению прилетевшую в Сиэддль в тот же день, что и я. Глубоко посаженные темные глаза, потрясающе кустистые брови, не тронутые пинцетом, узкие губы, прямой нос, россыпь веснушек на щеках и массивная челюсть, идеально сочетающаяся с высоким forehead. Примечательно, что on his face не присутствовало ни грамма косметики, что только укрепило меня во мнении: передо мной моя ожившая греза, и ни кумиры миллионов с набриолиненными волосами, ни кичащиеся своей сексуальностью пловцы и светские тусовщики не идут ни в какое сравнение с этим young man, кажущимся сошедшим с пьедестала королевичем, чье прямоугольное лицо высек из гипса гениальнейший Челлини. Если бы в тот момент мне на темечко свалился астероид, я продолжила б рассматривать незнакомца с жадностью археолога, так долго искавшего легендарный священный Грааль, и спустя годы неудач finally наткнувшийся на торчащий из каменной породы тускло блестящий в лучах фонаря обломок бесценнейшего артефакта. Люцифер Моретти и Джонатан Драйден, меркли на фоне юноши, чей кадык вдруг судорожно дернулся, словно на долю секунды ему стало доступно течение of my thoughts.
    - Доброго времени суток, промолвил он, ненавязчиво отбирая у меня my heavy bag. - Я исполняю обязанности водителя вашей матери, because your father лежит в больнице с переломом голеностопного сустава. Зовут меня Бертран Фарадей. Прошу вас, садитесь. В шесть начнутся пробки, и тогда нам придется провести в пути больше часа.
    Рассердившись на себя за то, что едва не растеклась лужицей из-за смазливой мордашки, я, последовав за Бертраном, загрузилась на заднее сиденье и немедленно набрала маму. Пока fellow разворачивался и вклинивался в поток нервно губящих автомобилей, летящих по хайвею с такой скоростью, словно наступил чертов апокалипсис, я из первых уст узнала, что daddy, меняя лампочки, свалился с оказавшейся неисправной стремянки и будет неспособен сидеть за рулем около года, учитывая преклонный возраст и то, что раздробленные кости пришлось собирать заново. There’s a possibility, что мистер Хэвенсберд останется хромоногим till end of his life.
    - Он никогда не проверял, хорошо ли закрепил this stepladder, - причитала maman, звеня какой-то посудой. - Убить его мало за такую халатность! Меня чуть кондратий не хватил, когда я увидела его конечность, согнутую как в фильмах ужасов.
    - I wanna help you to kill him, - отозвалась я, представляя, как схвачу треклятую стремянку, едва не угробившую папочку и с визгом распилю бензопилой. - I hope, Jackson didn’t stay away?
    - Куда там, - нервно рассмеялась mother, привыкшая к выкрутасам эгоцентричного сыночка. - Сказал, что занят и навестит не позже четверга.
    - Son of bitch, - рявкнула я, наплевав на то, что Фарадей слышит каждую мою реплику. - Пусть только попробует притащиться и давить на жалость, прося посидеть с Примроуз. Клянусь, я разукрашу его физиономию так, что ты не узнаешь, когда представитель правоохранительных органов вызовет тебя в морг для опознания тела.
    - Полегчало? - устало задала вопрос миссис Хэвенсберд, когда я, высказав все, замолчала, вытирая рукавом кофты выступившую в уголке рта слюну. - Я приготовила твою любимую кашу-пудинг с карамелью и морожеными ягодами. Транни будет должен отвезти меня на объект к восьми, так что поболтаем вечером, когда я вернусь. Не расстраивайся. Папа сильный и обязательно поправится. Love you.
    Непрошибаемая - черти бы ее побрали - traffic jam on Lonesome Hill Road заставила меня изрядно понервничать. Сквозь небольшой просвет в заволокших небо тучах мелькнул солнечный луч и осветил повисшего на тоненькой серебряной ниточке паучка размером с запятую, поставленную шариковой ручкой. Насекомое явно пребывало не в восторге от качки и пыталось отыскать тихий уголок, чтобы обосноваться там. Я аккуратно подставила ладонь, поймала little spider и, не сумев подавить умилительную улыбку, отпустила крошку на подоконник, и он, пробежав несколько сантиметров, тотчас же забился в щель между кнопкой блокировки замков и встроенной в дверь пепельницей. В ту же секунду мой разум очистился как при медитации, I forgot about father’s falling, about silly brother and all my troubles. Встреча с миленьким паучком напомнила, что в масштабах этой Вселенной vita mia столь же ничтожна, like this small spider, и все мои усилия растворятся прахом в зыбучих песках времени, а значит, my hate, my love, my sadness, - бессмысленны и оттого не менее значимы, ведь то, что for gods is one drop in big ocean, для меня - миллионы пронизанных hard feelings звеньев, соединяющиеся в chain of my life, и коль уровень эмпатии позволяет мне проникнуться сочувствием и посодействовать тому, чьи треволнения относительно моих кажутся бестолковой суетой, то и более могущественные существа, приглядывающие за нами, наверняка могут иногда вмешиваться в череду событий и брать шефство над теми, кто им приглянулся. Какова вероятность, что Дикси Хэвенсберд проживает не первую свою vida и имеет в покровительницах, допустим, Афину Палладу? Что, если dark shadow, подавившее мое истинное «я» - следствие вмешательства высшего разума в мою судьбинушку?