Глава тринадцатая

MY HANDS AND FEET ARE WEAKER THAN BEFORE

    Кровать, занимавшая половину крошечного номера отеля «Abraham’s son», была поднята на дыбы и прислонена к стене, а на освобожденное пространство Илай передвинул стол, перед которым на прикрепленных к потолку штативах крепились три камеры на тот случай, если одна выйдет из строя или, упаси Яхве, заглючит. С блогером уже происходила подобная фигня, когда он, наговорившись до хрипоты за четыре часа, подходил к записывающему устройству и едва не вцеплялся себе в волосы от досады: материалы порой сохранялись лишь частично из-за резко разрядившихся батарей, хотя он точно помнил, как ставил свой «Mikron» на зарядку, и приходилось, превозмогая першение в горле, доснимать концовку на смартфон и затем на стуле с согбенной спиной, уткнувшись лицом в ладони и задавать себе один и тот же вопрос: когда все это закончится?
    До начала военных действий канал Леймура носил сугубо развлекательный характер: мужчина путешествовал по странам, знакомил своих подписчиков с культурой различных народов, читал лекции по урбанистике, доступным языком объясняя, почем заполонять даунтауны похожими друг на друга как братья-близнецы бизнес-центрами не comme il faut, а общественный транспорт должен существовать не только в крупных городах, однако посчитав своим долгом освещать поистине кошмарные события, рассказывая о чудовищных преступлениях элозийских солдат, вторгшихся на территорию соседней страны, Илай, предвидя негативные комментарии не заинтересованных в политике зрителей и массовые отписки, нанял команду людей, проверяющих всю слитую в Интернет information, которую он затем использовал в качестве фундамента для написания сценариев.
    Кто-то ненавидел неподкупного инфлюенсера за прямолинейность, называя грубияном, кто-то костерил на чем свет стоит за неуместные шуточки, и тем не менее он не мог позволить себе размякнуть от навалившегося хейта, невзирая на то, что с возрастом броня, скрывающая сердце, истончилась, и Леймур ловил себя на том, что уже час сидит на полу, прижимаясь лопатками к прохладным изломам металлической ширмы и пялится в одну точку. Его сознание, словно спасаясь от неудобной действительности, ныряло в снег облаков воздушным змеем, уносилось прочь, и с неумолимым течением беспощадного времени становилось все труднее спуститься на землю, а тоненькая нить, связывающая его с the  ground, была готова лопнуть, даруя mind полную свободу парить under sky на крыльях ветра, и тогда лишенное сил тело, распростершееся на траве, безвольное и пустое, осыпется гнилью и сроднится с почвой, напитывая перегноем затаившиеся в ней семена растений.
    Люди, не вылезающие из своих уютных квартир неделями, не трудились поставить себя на место Илая и сообразить, что завидовать ему также глупо, как уповать на неспособность младенца решить уравнение из учебника по высшей математике. Многочасовые перелеты, никогда не прекращающийся монтаж, поверхностный сон на продавленных матрасах, годами впитывающих в себя пот постояльцев, изматывали неимоверно, и в свои неполные сорок он, изрядно осунувшийся, с седыми висками, сгоревшим от частого нахождения на солнцепеке лбом и мешками under eyes выглядел потрепанным настолько, что ни слой тонального крема, ни хайлайтеры, ни грамотно выставленное освещение не скрывали того, что Леймур вовсе не небожитель, как многие из его коллег, запиливающие лишенные глобального смысла десятиминутные влоги, где трындят о том, как покрасили бровки в оранжевый цвет и затонировали кончики волос продукцией «N», которую вы - какой невероятный сюрприз! - можете заказать в магазине «P» с двадцатипятипроцентной скидкой, если укажете промокод «IDINAKHER-845». Мало кто мог поставить себя на место Илая и понять: his life не похожа на сказку, а наряду с бессонницей и зависимостью от кофеина блогер, делающий уникальный контент, борется с вялотекущей депрессией и как истинный профессионал нацепляет на face кривоватую ухмылочку, ибо маячащая в кадре унылая рожа и невразумительный бубнеж отвергнутых обществом гениев - прерогатива богатеньких малолеток, считающих обслуживающий персонал своими персональными рабами и упоенно закатывающих скандалы с целью попиариться.
    Пробежавшись глазами по листам с текстом, лежащим на клавиатуре ноутбука, мужчина, сверившись с при сланными помощником данными, смочил горло теплой водой, проверил, надежно ли закреплена петличка микрофона на вороте футболки и приступил к фильмингу последнего блока, подбадривая себя обещанием расслабиться сегодня вечером и позволить то, от чего на душе становилось чуточку спокойнее. Сегодняшний репортаж из рубрики «Amazing Stories», разбавляющий тревожные новости с фронтов, посвящался загадочной смерти двух молодых людей из Гомерики. Его одноклассница Рулла Клубович, эмигрировавшая в соединенные штаты по окончании старшей школы, снабжала Леймура по старой дружбе короткими заметками о забастовках на улицах Нью-Моргкса, требованиях жителей отменить принудительную вакцинацию от рубиновируса и попытках религиозных фанатиков захватить Сиреневый дом и расстрелять президента, подписавшего указ о задержании подозрительных дамочек: закутанных в паранджу.
    На прошлой неделе Рулла отправила Илаю голосовое сообщение с рекомендацией приехать и взять интервью у патологоанатомши, которой поручили аутопсию тел мужчины и женщины, являющихся, судя по документам, супругами. Первая странность заключалась в том, что проживающие в таунхаусе на Лонсом Хилл Роад пара вопреки заверениям соседей, что Бертран Фарадей и Дикси Хэвенсберд производили впечатление влюбленных голубков и ходили чуть ли не в обнимку, молодая женщина оставалась девственницей, а ее спутник, судя по зашкаливающему в крови количеству тестостерона не помышлял даже самоудовлетворением и пользовался пенисом исключительно для того, чтобы опорожнять мочевой пузырь, но на этом strange things не заканчивались, потому что причину гибели паталогоанатомше установить не удалось. Исходя из отчета получалось, что their hearts попросту перестали качать blood, и словно предчувствуя это, парень с девушкой расположились на диванчике и остались там сидеть, вцепившись руками, а на их неподвижных лицах блуждали загадочные полуулыбки, будто мертвецы насмехались над прибывшими по вызову полицейскими, не понимающими, как такое может быть.
    Пэт Фолбигг, предположившая, что с момента остановки сердец прошло около недели, поскольку neighbors уверяли, что Бертран и Дикси совершали моцион ежевечерне и перестали выходить из дома восемнадцатого марта, от изумления выругалась в присутствии стажеров, потому что когда санитары предприняли попытки переложить покойников на носилки, те, вопреки законам биологии, не только не окоченели, но и не обмякли, а расширенные зрачки Фарадея, отразив свет ламп, сузились, после чего радужка начала стремительно менять цвет с темно-коричневого на желтый, а седая прядь миссис Хэвенсберд, отбросив блик, преобразилась, наполнилась пигментом и смешалась с ниспадающими на плечи локонами. Свидетелями сей чертовщины стало сразу несколько персон, так что вероятность галлюцинаций, подпитанных разыгравшимся воображением, отпадала сразу. Не могли же все, кто находились в гостиной, поддаться массовому гипнозу и сойтись во мнении, что трупы претерпели значительные метаморфозы.
    Убитая горем мать Дикси предоставила в качестве доказательств сотни фотографий, на которых ее дочь родилась с аккуратным клочком белых волос, выделяющихся на фоне шевелюры цвета воронова крыла, а взбудораженные родные Бертрана продемонстрировали более десяти видео с пятимесячным мальчиком, отвергая гипотезу, что он мог носить линзы, которые якобы необъяснимым образом растворились post mortem. Госпожа Фолбигг божилась, что несколько раз опускала веки покойников, но те упорно разлепляли их и косились на нее с издевкой. Апогеем вакханалии в Сиэддле, разбушевавшейся вокруг dead couple, стало их исчезновение сразу же после вскрытия, и установленные в коридоре камеры зафиксировали, как из прозекторской выскользнул высокий смуглый мужчина с вьющимися длинными волосами и юная прелестница лет восемнадцати. Закутанные в черные покрывала, они побежали к выходу и растворились в пространстве, словно некий шутник, вздумав свести жителей Эмблы с ума, наложил на видео спецэффекты, а эксперты, подтвердившие подлинность материалов, самоудалившихся со всех компьютеров и носителей, единогласно объявили себя некомпетентными и отпросились в отпуск с целью поправить психическое здоровье и отлежаться в санатории.
    Вняв совету госпожи Клубович, знавшей толк в сенсациях, Леймур отправился в Сиэддль, взял интервью у четы Хэвенсберд, уговорил Пэт дать развернутый комментарий и более суток монтировал сюжет, запрещая себе отвлекаться до тех пор, пока ролик не будет залит на MyTube. Он не желал себе признаваться даже мысленно, что необъяснимое преображение с последующим побегом в никуда таинственных молодых людей привело его в замешательство, и Илай начал раздумывать о том, насколько сильно он заблуждается, отвергая теорию существования богов и прочих потусторонних существ. Патологоанатомша, смешливая дама с короткой стрижкой и жесткой линией рта, пошутила, что пора ей отправляться на пенсию, и эмпатичный блогер нутром почуял страх, сочащийся из ее нервно сцепленных между собой пальцев, окутывающий фигуру пытающейся скрыть нервозность женщины, and this fear переметнулся на него, проступал из стен мордой вепря, проникал в сны, назойливо шептал:
    - Ну что, убеди-и-ился? Мы также реальны, как кружка с утренним чаем, как горящий в углу торшер, и коль нас не засекли, это не повод отрицать факт наличия сверхъестественного и надменно клеймить экстрасенсов чудиками, по которым плачет психуш-ш-ш-шка!..
    Опасаясь, что его и без того хрупкий мир расколется как сервиз из чиндайского фарфора, мужчина решил не выражать своего мнения, сочтя, что his thoughts на сей раз останутся сокрытыми как от зрителей, так и от него самого. Когда проклятая война завершится, он возьмет тайм-аут и во время продолжительного отпуска непременно поразмышляет на сию мертвотрепещущую тему, а пока people гибнут под градом пуль, пока его аудитория скандирует «хлеба и зрелищ», Леймур обязан находиться в строю, освещать всплывающие проблемы со всех сторон, играя роль прожектора, указывающего на местоположение действующих лиц, ведь всем известно: блогеры в большинстве своем продажные шкуры, трусливо отмалчивающиеся в стороне, и только у Илая и еще нескольких его друзей по цеху безупречная репутация борцов за правду, демократию и справедливость.
    Погасив софиты, мужчина, едва не упав, выпутал левую ногу из проводов, змеящихся по серому ковролину, разложил оборудование по пакетикам и чехлам, известил позвонившего подчиненного о только что законченной работе, стянул с запястья часы, через которые разговаривал с помощником и, почесав бледную полоску от ремешка, заметную на загоревших предплечьях, вышел из номера, добрался до лифтов, но вспомнив, как натужно скрипела кабина, поднимаясь на одиннадцатый этаж, спустился по лестнице  и только на улице вспомнил, что забыл смыть макияж.
    В Гершалаим с запозданием, будто сомневаясь, имеет ли смысл ее появление, пришла весна. С ветвей деревьев слетали вниз непоседливые сойки и развлекали торговцев фруктами своими выкрутасами, пробивая клювом кожуру томатов и жадно поедая розовую мякоть. Подростки в шароварах и бейсболках катались на скейтбордах, девочка с развевающимися от быстрой езды хвостиками мчалась на гироскутере кислотной расцветки, распевая песню про вздернутого на дереве мертвеца, умоляющего возлюбленную навестить его и повеситься рядышком. Вдыхая напоенный ароматом свежевыжатого апельсинового сока, кофейных зерен и жареных орехов, мужчина, расположившись на скамейке, положи ногу на ногу и, запрокинув голову, принялся наблюдать за юркими геккончиками, снующими по стволам пальм, слушал гвалт играющей в вышибалы ребятни и нытье мальчика, просящего мать достать для него перо венценосного голубя, вальяжно расхаживающего по крыше магазинчика.
    - Милый, птичке будет больно, - увещевала карапуза женщина, отвлекаясь от чтения книги. - Возьми самокат и покатай кого-нибудь или набери в бутылку воды из фонтана.
    - I wanna pigeon’s feather! - настаивал малыш, ковыряя пальчиком в ухе и, бросив взгляд на прыгающую через скакалку девчонку, насупившись, сел рядом с матерью и, вынув из ее сумки завернутый в фольгу сэндвич, примерился, откусил большой кусок и запачкал штанишки чем-то бордовым - то ли кетчупом, то ли малиновым вареньем.
    Завтра утренним рейсом Илай отправится в Морвегию, а пока день не закончился, он предастся сладчайшему ничегонеделанью, дождется сумерек, заглянет в супермаркет, вернется в свой номер, сотрет межресничную стрелку с помадой специальным маслом, примет душ, вернет кровать на законное место и нальет себе триста грамм красного полусухого. По-хорошему с пагубной привычкой стоило бы завязать, но времена нынче такие, что без бухла справляться с навалившимся pizdetsом не получается совершенно.