Телевидение

Впервые моё выступление на телевидении состоялось так давно, что и не помню, в каком году.
Я – девочка-школьница начальных классов. Прошла по конкурсу детских музыкальных школ на исполнение небольшой пьесы. Играла на скрипке под аккомпанемент рояля. Запомнилось очень отчётливо, что было невероятно жарко от софитов. А ещё – я страшно боялась. До дурноты. До дрожи в коленках. Однако играла, и ни разу не ошиблась, не запнулась. Спустя какое-то время, мне довелось ещё несколько раз повторить это «удовольствие» в кавычках.  И всё так же было страшно до одури. Признаюсь, страх сцены, когда мне надо было выступать на концертах и экзаменах, сопровождал меня всю ученическую и студенческую жизнь. Но играть соло перед телевизионной камерой в освещении юпитеров – мне, ребёнку, было страшно в трёхкратном размере.
Потом мне не раз приходилось выступать на телевидении, но уже в составе детского симфонического оркестра. Я любила играть в оркестре и ничуть не боялась. Ведь я была не так заметна среди детей-музыкантов, хотя была концертмейстером оркестра и сидела на самом видном месте около дирижёра.
Через десять лет судьба, как бы в насмешку над моими детскими страхами, привела меня в оркестр Радио и Телевидения. А через три года, работая уже в Государственном симфоническом оркестре, даже и не сосчитать,  сколько раз приходилось участвовать на записях в телевизионном центре.
Неприятностей это мне не приносило. Но и особенных гонораров тоже. Так, регулярная зарплата. Зато мороки было много. Длинные часы записи. Ни пошевелиться, ни вздохнуть громко: всё  попадает на плёнку. Короткие перерывы, чтобы снять напряжение, усталость. В это время, пока музыканты отдыхают, дирижёр прослушивает записанные куски в комнате с техником звукозаписи и если не понравилось, то нас всех зовут обратно в зал. Всё начинаем сначала.
Но бывало и по-другому, когда телевидение приезжало к нам на концерты в филармонию и во  Дворец Съездов. Тогда мы играли, не особенно беспокоясь о том,  как получается на записи. Как всегда, с удовольствием отдаваясь музыке. А потом с интересом просматривали запись трансляции дома, стараясь высмотреть себя на экране.
Кстати, в последний раз на телевидении мне довелось выступать уже здесь, в Америке. Это довольно интересная история.
Мы только что приехали в страну. И сразу, буквально на другой день, начали ходить в "джуйку" –  Jewish Vocational Service – специальную организацию по трудоустройству и введению в американскую жизнь, приехавших эмигрантов. Там были классы английского языка, которые мы должны были посещать не менее пунктуально, как если бы ходили на работу. В этом учреждении нам  выдавали деньги на проживание в течение четырёх месяцев. А после окончания учёбы, надо было находить и идти на работу.
И вот, однажды, туда приехали с местного телевидения с целью опроса новоприбывших репатриантов, как им нравится в новой стране и что они думают по поводу покинутой родины. В основном там были приезжие из Сов.Союза. (это было в конце 1989 года)
Меня, как одну из лучших учениц, знающих английский, выбрали участвовать в этой передаче. Помню, мне задали вопрос о положении дел в Союзе и что, по моему мнению, ожидает эту страну в будущем. Мне понравилась кратковременная роль Кассандры. И я с энтузиазмом высказала своё мнение, которое, к удивлению, довольно скоро исполнилось, хотя и менее драматично, чем я предсказала.
Через несколько часов, вернувшись домой, я имела удовольствие видеть себя на экране телевизора, произносящую коротенькую речь. На этом моя телевизионная карьера счастливо закончилась.