Про геграфию

               
               
Самолет набирал высоту. Оставляя за бортом пригород Парижа. Пассажиры чинно  сидели на своих местах. Только эти двое, юная пара, ссорились всё время полёта.
Она – утонченная  красивая  азиатка. С капризным постоянно  меняющимся выражением  лица. Он - яркий брюнет южных кровей. Все время  быстро и яростно что- то говорил. Его голос то змеился  приглушенным  шепотом, то  взвивался  петушино - звонким. Губы то плясали от бешенства, то суживались и замирали  в презрительной  ухмылке.
Стас  первое время  прислушивался к  быстрому  течению итальянского языка, ломанному английскому и плохому русскому. Удивляясь, что слышит   в основном его, итальянский, пытался натянуть наушники, но  эта  страсть обиженного  человека… была такого накала, что Стас даже отодвинулся, боясь ненароком обжечься. 
Девушка, когда ей это удавалось, защищалась, поправляя его нескладный  русский  короткими фразами.
- Я поняла, ты меня больше не любишь?!- она повела красивыми бровями и опустила кокетливо глаза. Он с громким  вздохом откинулся на спинку кресла,  быстро и  горячо бормоча на своем, с трудом  переходя на русский:
- Да! не любить! ты плохая! я сделать ошибку…- он судорожно схватился за поручень кресла побелевшими пальцами.
-Это я сделала ошибку, что  согласилась на эту поездку во Францию!- фыркает девица.
- Не припудри мне голову…
- Надо говорить: не пудри мне мозги!- грустно поправила она, поняв, что сегодня ее обаяние  не возымеет  должного успеха.
- Какая разница! Ты все время меня обманывать! Ты... ты делать глаза всем мужчинам!- зло шептал он, сверкая глазами – Париж - это не есть только мужчины!
Она отвернулась к иллюминатору, предварительно продемонстрировав носовой платок, почти готовые заплакать глаза  и надутые  губки.
Наконец, он встал и направился в конец салона, в сторону туалета. Пристально проводив  глазами его спину, игрунья  привстала, опершись  коленом на сиденье, откинула волосы и, оглядев  пассажиров  кокетливым  взглядом, слегка потянулась.
Стас смущенно прикрыл глаза.

Аэропорт Амстердама  тихо гудел, как образцовый  пчелиный улей. За  свою юную часто переменчивую жизнь Стас  успел привыкнуть  к аэропортам.  По-крайней  мере, перестал их бояться, тем более что  и  в этот раз, по настоянию родителей, он путешествовал с желтым конвертом на груди.
Начались  летние каникулы,  и весь мир пришел в движение. Толпы молодых, очень молодых и  не очень молодых людей  отправились в путешествие за отдыхом, впечатлениями, приключениями, знаниями. Стас  летел домой  из Франции, после очередной  языковой программы. «Стыдно знать только английский» - так говорит папа.  Если бы все так думали, то половина земного шара уже бы умерло от стыда - так думает  Стас.
Комната  ожидания, куда привела его  сотрудница авиакомпании, была заполнена детьми и подростками со всего света. Она вежливо и дружелюбно  попросила провести здесь положенные часы  стыковки между рейсами, постараться отдохнуть,  ни о чем не беспокоиться и, кивнув в сторону  детей, посоветовала  завести интересные знакомства. Стас огляделся. Все это многоголосье, разноцветье  и многоликость не утомляло и не раздражало, а наоборот задавалось вопросом: «Если кто-то с кем- то, где- то воюет, то где, кто и с кем, а главное зачем - взрослые дяденьки и тетеньки  делают это?». Впрочем, его, как всякого  подростка живущего в здоровой семье  не волновали вопросы политики ни внутренней, ни внешней, а  вот вопросы комфорта - например, где взять подушку, чтобы подремать,- да!
Общаться было не с кем, одни «мелкие» кругом. И куда их везут? Чего им дома не сидится? Ну ладно, Стасу с родителями не повезло: вечно у них цели, которые, он, Стас, должен достигать. Планы и задачи, которые он, Стас, должен выполнять. И им, Стасовым родителям, наплевать на его глупые страхи и  спорные  аргументы.

Он   резко проснулся  и  сел. Было  тихо.  Комната отдыха была пуста. Стас огляделся: неужели все ушли?  Напротив него одиноко  и смущенно сидел  мальчишка,  как и он лет
двенадцати.  Парень явно чувствовал  себя неуютно и тревожно. Перебирал  и дергал  ремешки рюкзака, шевелил губами,  оглядывался, вздыхал.  «Молится он что ли?!  Видно, первый раз летит», - подумал Стас, и добавил лениво к своим наблюдениям: «Ничего привыкнет. Все,  когда то начинают». Начисто забыв, что и на этот двадцатый раз, родственникам  бывалого туриста  пришлось выдержать  очередную, маленькую, истерику «никуда не поеду, мои каникулы, мне  и дома  на «печке» хорошо».
Темно- медовый цвет кожи незнакомца, иссини черные кольца не коротких волос, пушистые от ресниц   яркие глаза, все это наводило на мысли, что он из веселой жаркой страны, где круглыми сутками только и делают, что танцуют ламбаду. Думалось что,  там, откуда он родом  внешние краски и внутренний темперамент  сплетались, сливались  и били фонтаном  уверенности и обаяния. Здесь же  на лицо было исключение,  рядом с такой яркой внешностью соседствовало  смущение и неуверенность.
«Что ли миру- мир?!» -  пришла  на ум Стасу мамина фраза, и улыбнулся начинающему путешественнику.
После нескольких секунд обоюдного  разглядывания сын продвинутых родителей первый по-английски по - приветствовал незнакомца:
- Hi!
-Hi! - немного смущенно, но радостно  откликнулся  собеседник.
А дальше  короткие  общепринятые фразы приветствия  о природе, о погоде,  где  оба старались по акценту понять кто, откуда, из какой страны. Усилия  ни к чему не привели.
Первым не выдержал наш соотечественник, уже  объявили посадку на его рейс, сейчас за ним придут:
-  А ты откуда?
- Я из Эквадора.
- Серьезно? А где это?
Вошла уже  знакомая сотрудница авиакомпании.
-  А ты откуда?- незнакомец из неведомой страны подался вперед. Волнуясь , так не узнать откуда новообращенный друг.
- Станислав, ваш рейс, пройдемте со мной.
-   Я? Я из Казахстана.- Стас  торопливо натягивал рюкзачок.
- Серьезно? А где это?- послышалось в ответ.
Оба  строго посмотрели друг на друга. Решая  сразу начать обижаться за этот «отстой»  или на первый раз простить, но  поняв, что у обоих полный «отстой»  с географией, они  весело рассеялись, похлопав друг дружке по плечам- Good bay!

В  салоне «родного»  самолета пассажиры неспешно  рассаживались  на свои места, протискиваясь мимо миловидных,   приталенных стюардесс. Распихивали сумки в верхние багажные ящики, под кресла прятали более  мелкую ручную кладь. Клянчили пледы и подушки, не торопились пристегивать ремни  своих кресел. То здесь, то там вспыхивал  смех. Велись непринужденные разговоры – впечатления о прошедшей поездке.
Стас, наконец, снял этот надоевший до чертиков специальный  желтый конверт с документами для путешествующих подростков, не глядя, засунул в карман рюкзака и потянулся  к пакету  с пледом…
Она вошла последней в салон самолета. Без суеты, спокойно демонстрируя себя  и улыбаясь широкой улыбкой. Маленькая кожаная  сумка висела на сгибе локтя как корзинка с цветами. Высокая, тонкая, гибкая, она старательно огибала  кресла и людей. Казалось, будто  плыла отдельно от этой сутолоки узкого пространства. Стас вытянул шею, споткнулся взглядом, узнал…. и  отвернулся.
- Здесь не занято?- Он поспешно  убрал свой ноутбук, давая ей пройти.
- No! –  по привычке говорить на английском за границей, бросил он и  отвернулся. Завернулся в тонкий плед и забылся коротким сном, еще до взлета самолета.
- Вы не возражаете? - она осторожно  дотронулась до его руки: - Ужин?  - он не открывая глаз,   замотал головой, сам не понимая, что этим хотел сказать. Борт проводники не стали себя утруждать и тележка с невкусной едой покатилась дальше.

« Неужели не узнала?»- подумалось ему. Она  повернулась лицом,  брызнула глазами и две - три фразы  о качестве летной еды на старательном  английском.
Стас сначала оторопел таким переменам, и со свойственным  ему с девушками смущением  не стал разочаровывать красавицу, к тому же она так старалась: неторопливо проговаривала,  правильно ставила ударения, расставляла все артикли, следила за 
произношением.
 «Видно приняла меня за британца, похвально! Ну да! еще этот шарф! Раз хочет, поговорим на  английском….поговрим!»- тоскливо размышлял он.

Разговор затянул  обоих, плавно перетекал в узкие места - пауз, разливался в интересных  обсуждениях – наблюдениях. В основном говорила она. В салоне приглушили  свет, но даже в полумраке кресел было заметно, что девушка хороша собой.
Удивительное  сочетание восточной  мягкости и пластичности, утонченности и ненавязчивого кокетства с западной деловитостью. Длинные раскидистые брови на узком, с высокими скулами лице. Ленивый разрез приспущенных  восточных глаз. Гривка
жестких темных беспорядочных волос и легкое потряхивание ими время от времени. Тонкие  руки  с узкими  легкими  ладонями, при разговоре мелькали, отчаянно  жестикулируя.



 На ней были замысловатое  украшение из, старого стекляруса со вставками серебра и меди. Оно таинственно  поблескивало в темноте закрытого пространства. Он спросил про дивную вещицу. Она загадочно улыбнулась  краешками губ. Поведала, что сама смастерила, да и вообще она  любит делать такие украшения, ведь целый год провела в Италии, получив годовой гранд, для обучения. Что там делала? Конечно, училась! В АРТ - школе! Да, на дизайнера!!! И- с нахлынувшем на нее  возбуждением: Италия, музеи, выставки, прогулки,  и, конечно, люди! И,  конечно, мужчины! Ей они не давали прохода». Она  знакомым  движением передернула плечами,  вспоминая   с удовольствием. 
«Ах, Рим! Прекрасный Рим! Обожаю Рим! Город –сказка!!! Да, училась в Риме, потом удалось зацепиться за одну фирму под  Миланом. Ненадолго, правда, но все же практика. А Римская библиотека?!
-О-о?
-Я там была всего один раз, она оказалась старинной и  такой красивой!».
Все это говорилось на грамотном хорошем английском, чувствовалось, что этому языку она посвятила много времени, и ей хотелось произвести впечатление, получить
одобрение. Стас послушно кивал головой,  машинально поправляя мелкие незначительные ошибки, и гадая, по каким учебникам  эта отличница  занималась. А девушка между тем продолжала:
-При библиотеке чудный садик, усаженный апельсиновыми деревьями и
с великолепным фонтаном в центре. А музей… Национальный музей пасты?!
Благодаря своему одиночеству   научилась готовить…. спаржу, есть оливки и козий сыр. В доме, где я снимала квартиру, на первом этаже была овощная лавка. В ней  я покупала овощи и сыр  на ужин. Там такая вкусная еда, не сравнить с нашей. Теперь я не ем мясо. Не верите? Совсем!.. А мужчины там очень красивые! … Красивее своих  итальянских женщин! Они похоже на французов, правда- правда! Все как греческие боги! А как обращаются! « Вы прекрасно выглядите, синьорина!»
Раз  даже ходила на футбол. Итальянцы настоящие фанаты. Они  говорят: «Можно поменять жену, но любимую команду, ни за что!» Тьфу! правда, дикость какая то! А еще….
Самолет мерно убаюкивающее  гудел, все тонуло в покачивающемся полумраке. Стасу снились итальянские футболисты  в  желтых  майках и их недовольные  жены.
-I am sorry! Can you help me? - он очнулся, не сразу  соображая, кто и что от него хочет.


- OO!!Yes! yes!- он с силой потер глаза. Речь шла о потерянных наушниках  от IP, соседка просила его посмотреть под своим креслом  и под соседним, если ему  не трудно. Конечно, не трудно! 
И он, сложившись пополам, полез себе под ноги, попутно, пребольно ударившись, обо что- то острое. Последовавшая  фраза, не совсем приятная  для  тонкого слуха. Только досадливо констатировала, что какой- то  нехороший  человек зачем- то поставил себе под кресло всякое  такое, что не нужно ставить, да еще и эти… наушники! Выговорил он всё это с душой  на родном русском,  спохватившись,  уже спокойней и тише: 
-Вот блин, куда же они провалились?!- Стас,  затылком  почувствовав вселенское  напряжение. Великий обманщик вылез из-под  кресла.
Салон осветился ярким светом. Самолет шел на посадку. Таинственность и прелесть прошедшей ночи - все исчезло.
Люди и предметы, обрели реальные черты и обесцветились. Миниатюрные наушники нашлись в ее же кресле. Все задвигалось, заговорило. Стас старался не смотреть в сторону
соседки. Им охватило странное чувство стыда. Словно он подвел  ее при выполнении ответственного  и секретного  задания. Как говорится, не оправдал доверия. Краешком глаз уловил перемену. В красавице все изменилось. Все ее лицо стало блеклым  и плоским. Взгляд потерял выразительность,  губы собрались  в капризную мину. Потеряв  интерес к нему (это было очевидно), оказавшемуся её соотечественником, она села, демонстративно выпрямившись, повернувшись боком. Досада и раздражение сквозили во всей ее позе. Он  искренне  расстроился и  потому нервно  возился со своим ноутбуком. На выходе пропуская  барышню вперед ( та старалась ни как не задеть его), пристроился  последним  в конце хвоста выходящих пассажиров.   

Его  встречала, как всегда, мама. Погрузив вещи в багажник и себя на заднее сидение машины, Стас принялся рассказывать занятную  историю про встречу в комнате ожидания.  Свои  рассказ он  закончил вопросом, а где  же  все - таки эта самая страна -Эквадор? И все испортил,  совсем забыв, что их две, этих самых Америк. Ну-ну-у, …бывает! не сразу вспомнил о второй – Южной. Но мамины глаза   остыли  и погрустнели. Сразу стало неудобно сидеть, затекли ноги, заныла спина,  в воздухе запахло  скандалом.
«Тьфу ты, - подумал он -, и как я мог забыть?! Сейчас посыпаются  упреки: ничего не знаешь, ничего не читаешь  и т.д. и т.п.»
- Зато знаешь, мам, я теперь точно знаю, что чувствуют люди, когда им говоришь, что ты из  Казахстана…  или из…Эквадора!
Мама  неожиданно заулыбалась, а потом и вовсе весело засмеялась, и посмеивалась всю оставшуюся  дорогу.

Стас  вытянул, расслабил  свои длинные ноги, сложил в удобную позу спину, пристроил голову у матери на коленях, зевнул и решил:                - Путешествия путешествиями, а  дома все- таки лучше. Была  бы его воля никуда бы не ездил!!! Где ще такое небе , такое солнце , такие горы?! Ни- где!!!
Про свою занятную  попутчицу  он вспомнил только поздно вечером. Весело обсудив это с младшим братом. Заодно и подумав, что  надо  съездить  в Италию…потом  и может быть когда - ни будь… совсем не скоро … и  в этот самый Эквадор.