Клятву сдержала

     Арине только-только пошёл двадцатый год. Школа была закончена. А она даже успела выйти замуж. Муж ей попался –одно загляденье. Ульян был высоким, красивым. Да ещё и гармонистом отменным. В общем, за ним все сельские девчонки табуном бегали. А он почему-то выбрал Аришку, которая жила в соседней деревушке. Ростиком маленькая, тоненькая. В общем, пигалица. И ещё сирота. Воспитывала её тётка по отцовской линии. Обижать не обижала, но и воли не давала. И не только выбрал, а ещё и ждал её, пока она школу закончит. Работал Ульян сельским кузнецом. Когда он засватал её и привёз домой, все бабы, да, надо сказать, и мужики, вслед плевали и судачили по вечерам:
-Не мог в своей деревне найти! Вон, у нас девки какие! Статные, сильные. В деревне как заведено? Мужик в товариществе, трудодни зарабатывает, а баба дома всё по хозяйству к его приходу должна сделать. А ребятишки пойдут! Как ей с ними справиться? Каждого накорми, за каждым присмотри. Да она и разродиться не сможет. Пигалица и есть пигалица.
     Однако через месяц все разговоры прекратились. Не до разговоров тут. Фашистская Германия без объявления войны напала на Советский союз. Всех мужиков в деревне как корова языком слизала. Остались одни калечные да без кого деревня существовать не может. Хотя без кузнеца она, естественно, не обошлась бы, Ульян всё-таки выпросился одним из первых на фронт, сказав председателю, что за него может поработать Кузьмич.
-Он хоть и старый, но молодым фору даст. А в помощники ему можно определить подростка Степана. Он, правда, молодой, всего тринадцать годков, но сильный и многое умеет. Постоянно крутился возле меня. Трудодни ему надо зарабатывать. Отец вот—вот уйдёт на фронт, а сестрёнка маленькая. Её кормить надо. Вот пусть брат и старается. На том и порешили. Ушёл Ульян на фронт, и осталась Аришка одна. Ни вдова, ни мужняя жена. Её председатель приспособил работать учительницей в школу.
-Да я ж не учительница! – испугалась Аришка, когда он предложил ей эту работу. - Чему я их учить буду?
-Что сама знаешь, тому и учить будешь. Буквы, надеюсь, не забыла? Да с обстановкой на фронте будешь ребятишек знакомить, надежду и веру в нашу советскую власть вселять в их головы.
-Но ведь война через-неделю другую закончится! – пролепетала Аришка, свято веря, что война продлится недели две-три. Но председатель Прохор Семёныч, старый большевик, покачал головой и спокойно проговорил:
-Нет, девонька! Если фашисты надумали на нашу страну напасть, то война, эта проклятая, быстро не кончится. Не для того немцы оружие со всего света собирали, чтобы отступиться. Война будет тяжёлой, беспощадной и кровавой. Тут уж кто кого! Я не сомневаюсь в нашей Победе, дочка, а говорю так, чтобы ты знала, с какого конца разговор с ребятишками вести. Ты теперь моей главной помощницей будешь. Лишнего не болтай.  Тут умно говорить правду надо. Если что не поймёшь, обращайся. Конечно, трудно будет. Скорей всего, в нашу деревушку немцы не сунутся. Кругом леса дикие. Что им тут делать? Но будь готова, если что, ребятишек в лес увести. В лесу-то бывала? Хотя бы за грибами да за ягодами. Ваша-то деревушка тоже в этом лесном массиве. Только чуть севернее нашей. Может, и стариков каких-никаких прихватишь, если уйти захотят. Опираться будешь на старшеньких ребятишек. Надо ко всему быть готовой! Ты комсомолка? Помни об этом. Справишься? Если что, мы рядом. Мы – это все наши коммунисты и девчонки-комсомолки. И ещё! Верь, товарищ Сталин - умнейший человек! Не даст нас в обиду. Разговор с Прохором Семёновичем у Аришки был первым и последним. Председателя повесили немцы сразу же, как только вошли в Семёновку. Наверно, кто-то из предателей донёс на него в первые же часы оккупации.
     Аришка, наслышавшись о зверствах фашистов в других деревушках, собрала учеников и приказала им собрать с собой узелочки с хлебом, картошкой да с солью и сообщить всем ребятишкам, где им всем собраться. Старики уходить из родных мест отказались.
-На общем собрании постановили спрятаться на время в лесах, уйти подальше, так как враги не решаются заглядывать в глухомань, боясь партизан. Ушли от деревни километров за пятнадцать-двадцать. Да и остановились. Лагерем обосновались.
     Ждали-ждали, когда война кончится, чтобы домой возвратиться. Да не тут-то было! Стали к ним прибиваться люди из других деревень. Лагерь разрастался. Руководство взял на себя Пахом, мужик из дальней деревушки, коммунист с многолетним стажем, без руки, которую ещё в революцию потерял. Увидел он, что между подростками часто ссоры стали затеваться да драки. Понял он, что, если людей делом не занять, то всё вразброд пойдёт. Собрал молодёжь постарше. Все тревоги как на духу им поведал, сказав им:
-Готовитесь комсомольцами стать. А что творите? Младших обижаете, друг друга не щадите. Надо отцам-матерям помогать немца громить, а вы себе дела не найдёте. Только и знаете, что безобразничать!
-А что мы, безоружные, делать сможем?
-Безоружные, говорите? Так надо это оружие самим добывать. Слышал я, что на станцию городка N состав с оружием подойдёт. Фашисты, видимо, решили всерьёз обосноваться в наших лесах, боясь партизан в своём тылу. Вот и запасаются. А чем мы хуже тех партизан, которые уже с врагом начали бороться? Пути разведём, эшелон под откос пустим – вот и будет нам оружие. А там уже будем обучаться, как с этим оружием обращаться. Должен для этого дела к нам один человек из города прибиться. Поняли?
-Вот это дело!
-А ещё пропитание какое-никакое добывать надо. Да одежонку. Не успеем оглянуться, как зима нагрянет. А голыми да голодными не повоюешь.
-А ещё бинты там разные, вату надо, - вдруг вступил один из подростков. – нас же и ранить могут.
-Могут, - спокойно сказал Пахом Егорович. – Да и землянки надо приводить в порядок. А то нарыли разных ям! А в них не перезимуешь. С этого времени работа в лагере закипела. Всю молодёжь, да и кого постарше, разбил Пахом Егорович на маленькие отряды, во главе которых поставил старших, которые организовывали всю работу, а вечером на собрании отчитывались о проделанной работе. Оружие они всё-таки добыли, как и предсказывал Пахом Егорович. Правда при этой операции погибло несколько подростков, которых ребятишки ухитрились унести в лагерь и похоронили молча, при всём лагере.
     Пахома Егоровича всё больше тревожили маленькие ребятишки, которые испуганно жались к старшим и не столько помогали, сколько путались под ногами. Аришка старалась их занимать. Но ребятню мало интересовали уроки, им надо было изучать оружие, как и старшим. А знаний и смекалки не хватало. Не было для них самого необходимого: одежды, обуви. Да и питание было совсем скудным. Пахом Егорович долго думал, что с ними делать и, наконец, решил их с Аришкой отправить на большую землю, пока ещё есть небольшая тайная тропинка. Врага уже беспокоили многочисленные партизанские отряды, от которых они хотели избавиться любой ценой, так как эти отряды оборванцев начали их всерьёз беспокоить.
-Не к чему их на зиму оставлять! Их потом из снега не выкуришь. А наши эшелоны с продовольствием, оружием, медикаментами взлетают всё чаще и чаще, что всё больше беспокоит наше высшее командование и даже самого фюрера. Потому приказ пришёл уничтожить всех русских, которые в лес ушли и партизанами назвались. Они всё чаще стали налёты делать, где наши части разместились. Наших солдат убивают, технику уничтожают, продовольствие воруют. Однако больше всего командование волнует, что техника до фронта не доходит. Мало нам их снегов да морозов, которых они нам приготовили!
     Услышав о приказе, Пахом Егорович позвал к себе Аришку и приказал ей с детьми отправляться на большую землю.
-Знаю, девочка, трудно тебе придётся, но ничего не сделаешь. Отправить с тобой кого-нибудь на подмогу не могу: у нас каждый на счету. Но я уверен, что ты справишься с этой задачей. Ты же комсомолка, а комсомольцы выполняют задание партии во что бы то ни стало. Вот это задание ты, считай, и получила. Перед тобою две задачи. Первая: довести детей до пункта назначения. Вторая: не потерять, стараться, по крайней мере, не потерять ни одного ребёнка. Продовольствием мы, каким можем, обеспечим. Да и одежонкой тоже. Но старайся не расходовать понапрасну. И если где что-то попадётся, вести строгий учёт и беречь как зеницу ока. Особенно хлеб и картошку. Но на рожон не лезьте. Сначала разведайте, нет ли поблизости фрицев. Иначе, попадётесь как кур в ощип. Ты поняла меня, девочка?
-Поняла, Пахом Егорович! Но только боюсь я, товарищ командир. Не за себя боюсь! А боюсь, что не справлюсь с задачей.
-Справишься! – вдруг сурово проговорил Прохор Егорович. – Ты комсомолка. Значит, помощница партии. И обязана справиться. Поняла?
-Так точно! – по-военному ответила Аришка.
-Объявляй общий сбор! – приказал теперь уже с напускной строгостью Пахом Егорович. – Будем объяснять ребятишкам, что делать и как себя вести. До болота вас проводит Васятка, а дальше сама будешь действовать. Собрание было коротким, но чётким и ясным. Видно, не раз Пахом Егорович прокручивал в голове свою речь перед ребятишками. Они, было, зароптали, что не хотят уходить и тоже будут сражаться с врагом, но Пахом Егорович прицыкнул на них, и те замолчали.
-Ещё к дисциплине не привыкли, а собираетесь с врагом сражаться. Завтра с утра и отправитесь. Вашим командиром назначается Арина Петровна. Слушаться её не только как учительницу, но и как командира. Поняли меня? Считайте её в походе моим заместителем.
     Назавтра маленький отряд отправился в свой поход раным-рано. Шли молча. Одни досыпали на ходу, другие уже ели приготовленный на обед кусок хлеба. Васятка показал пальцем на это нарушение дисциплины. Да Аришка заметила это и сама, но молчала. Ей хотелось подальше отвести от лагеря ребятню, а уж потом распекать их: не дай бог, немцы шум услышат, перестреляют в самом начале похода, да и не хотелось выдавать лагерь. Вскоре проснулись уже все и весело шагали за Васяткой, как будто на прогулку, но молчали, как было приказано.  Замыкала всю эту молчаливую процессию Аришка. Так они прошли километров около десяти и, наконец, подошли к болоту. Здесь остановились на привал. А Васятка простился с ними и быстро растаял в кустах. Однако перед этим дал самодельную карту, начерченную от руки химическим карандашом, как вести ребятишек да в болотах не пропасть. Аришка с благодарностью вспомнила всех тех, кто приготовил их в дальнюю дорогу. И, оборотившись назад, откуда пришли, низко поклонилась и поклялась теперь уже сама себе:
-Раз поверили в меня старшие партийные товарищи, во что бы то ни стало выполню свою задачу. Им, оставшимся, труднее придётся. Она разбила свой маленький отряд на звенья, во главе которых поставила самых старших, девятилетних-десятилетних, ребятишек. Так легче было управлять самыми маленькими, которые начали капризничать. Кое-как успокоив их, отправились дальше. Сегодня надо было пройти намеченные километры. Пришлось свернуть примерно с километр от болота, где наткнулись на маленькую деревушку. Здесь к ним высыпали горохом пятнадцать ребятишек, которые попросились к ним, рассказав, что взрослых фашисты всех родных расстреляли, а они теперь бродят по лесу, не зная, куда им деваться. Пришлось этих ребятишек тоже накормить и распределить по звеньям. С этих пор, следуя карте и далеко не удаляясь от болота, приходилось принимать новых ребятишек. Вскоре их отряд уже вырос до семидесяти ребятишек. Аришка ночами почти не спала, охраняя этот лагерь. Однажды им повезло. Они приблизились к деревне, где ещё не побывали немцы. Их хорошо снабдили продуктами питания и кое-какой одежонкой. Но, ожидая налёта немцев, влили в их отряд ещё два десятка ребятни, поведав, что недавно в одной из деревень расстреляли маленьких ребятишек. В отместку, что их отцы стали партизанами. Не рассчитывал Васятка, что начерченной карты не хватит, так как немцы совсем озверели и при помощи полицаев расстреливали и взрослых, и детей, поэтому Аришка уже шла интуитивно или следуя рассказам ребятишек. Но о них слухи просачивались в деревушки, потому отряд разрастался. Однажды пятеро ребятишек провалились в болото, и Аришка еле спасла их, сама чуть не утонув. Её платье давным-давно превратилось в лохмотья и разламывалось, если к нему приложить хоть немного усилий. А когда она вытащила тонувших ребятишек, оно, высохнув, скоробилось и начало ломаться само. Тогда один из ребятишек, примкнувших совсем недавно, достал из заплечного мешка платье в горошек и вытерев слёзы, сказал:
-Это мамино платье на память. Её убили. А платье осталось. Вот, возьми. Это же для дела. Мама бы отдала. Аришка сдержалась. Её слёзы копились в душе и разрывали её на части. Но она при этих детях, которые видели и пережили так много страшного, не плакала, а только каждую ночь вновь и вновь повторяла свою клятву вывести детей в безопасное место. Клятву свою она сдержала. Детей, что ей доверила страна и партия, спасла всех. Вывела их и с рук на руки сдала комбригу действующей армии, откуда их самолётами отправили на большую землю, где распределили по детским домам.  Аришка осталась здесь, в действующей армии, и зачислена была санитаркой Nского полка.
                Декабрь, 2023 год