NetUPI

Лицо человека, сидящего напротив, мне казалось до боли знакомым. Он собеседовал меня уже двадцать минут, а я все время ловила себя на мысли о том, сколько могут стоить его очки, линзы которых сверкали так, что за ними не было видно глаз. Две-три тысячи долларов? Странно, что я вообще задавала себе такой вопрос: никогда не была экспертом в стоимости тех или иных предметов одежды и аксессуаров и, вообще, жила как-то вне мира моды и брендов. Человек шел по опроснику, я отвечала легко, вопросов с подвохом не было, я просто рассказывала о том, какие шаги проделала в своем карьерном пути, почему пришлось уйти с последнего места работы – компания обанкротилась, и какими навыками обладаю. Стандартное и ничем не примечательное собеседование. Фраза «Мы вам перезвоним» прозвучала, как будто ее произносили десятки раз в день, и я понеслась домой, покинув небольшое офисное здание, в котором все четыре этажа занимал мой потенциальный работодатель. Над входом в здание висела вывеска, где было нарисовано красное яблоко и зелеными буквами выведено название фирмы: «NetUPI». Компания занималась реализацией IT-услуг, а я претендовала на вакансию руководителя проекта. Меньше затрат, больше эффективности команды – надо было сделать всем хорошо, как мы любим и умеем. Опыта у меня уж десять лет в сфере информационных технологий, и работа не показалась мне трудной. Тем более, что она не была для меня новой: за моими плечами было три успешно завершенных крупных проекта, которые без сомнений выставляли мое резюме в выгодном свете. Я была профессионал своего дела и знала себе цену.
Подумала, что именно благодаря моему профессионализму первый рабочий день долго ждать не пришлось. Мне перезвонили вечером в день собеседования и предложили выйти на работу как можно быстрее, заманив окладом, от которого я не могла отказаться. Закрыв глаза на некоторую вычурность в корпоративном стиле, содержащем в себе яркое сочетание красного и зеленого цвета, в ближайший понедельник я вышла на работу. Корпоративные цвета намекали мне на то, что работа будет веселой и не рутинной. С мыслью об этом и радостью от отсутствия в фирме дресс-кода я пришла в первый день на работу в обычных джинсах и футболке, стянув свои волосы в простой хвост. Мой наряд дополнял городской рюкзак, в котором лежали бутерброды на обед и пара яблок. А также книжка Карлоса Кастанеды про получившее мировую известность учение дона Хуана, которую я читала в общественном транспорте, стараясь не отставать от повсеместной погони за грамотным тайм менеджментом: ни одной потерянной минуты, даже в маршрутках надо заниматься чем-то полезным. Еще я прихватила с собой кружку, которую купила специально по такому случаю: она была ярко-зеленая в крупный красный горох – в этом офисе обязательно должна была быть кофе-машина. И еще в рюкзаке лежала моя косметичка с помадой яркого красного цвета. Этот цвет шел к моим светлым волосам и карим глазам, и он придавал мне немного чувства сопричастности к новому коллективу и его культуре. В общем, я была во всеоружии.
На первом этаже я сразу же встретила стайку молодых людей, подобных мне: в джинсах и футболках, которые куда-то спешили.
- Новенькая? Ольга? – тут же спросила меня девушка в зеленом облегающем топе.
- Да… - попыталась начать беседу я, но девушка меня перебила.
- Я Анна, твой куратор, мне сказали, что ты сегодня придешь. Побежали, у нас совещание! – выпалила девушка и тут же понеслась вслед за остальной компанией.
Мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы последовать вслед за Анной и остальными коллегами. Я тут же оказалась в переговорной комнате, стены которой были выкрашены в те же корпоративные цвета. На одной из стен висели часы, на другой – было написано название компании и нарисован логотип. Комната была рассчитана человек на сорок. В течение нескольких минут еще подтягивались люди, некоторые были постарше, пока переговорная не заполнилась полностью.
Сказать, что я сразу поняла, что происходит на совещании, можно с большим трудом. Не было бурных дебатов, но говорили многие, возможно, три четверти людей из присутствующих. Кто-то жаловался, что уже пару недель не может получить доступы к корпоративным ресурсам, так как их пользовательские права находятся на согласовании в департаменте информационной безопасности. Из чего я сделала вывод, что люди собрались относительно новенькие. Кто-то уже получил какие-то доступы, но пока мог видеть только расписание совещаний. Возникали вопросы о том, что надо готовиться к совещаниям, но доступов к корпоративной проектной документации не было ни у кого из тех, кто высказывался на этом собрании. Сидевший рядом со мной парень, которого все звали Роман, задал вопрос седовласому мужчине, расположившемуся на другом конце комнаты:
- Сергей, можем ли мы оптимизировать количество совещаний? У меня есть идея.
Седовласый мужчина, как я поняла, был кем-то из руководства. В ответ он произнес только одно слово:
- Какая?
Роман попытался что-то сказать, но тут все услышали небольшой звонок.
- Освобождаем переговорную! Сюда сейчас придут наши коллеги, следующий час забронирован. Роман, расскажешь свою идею завтра, - строго сказала какая-то женщина, тоже, похоже, из начальства.
Коллектив стал резко расходиться. Я пошла вслед за Анной. Несмотря на то, что совещание оставило легкое ощущение недоумения, я переключилась с размышлений об увиденном на своего куратора и завела с ней разговор. Оказалось, что Анна работает уже год в «NetUPI» и являлась руководителем группы системных аналитиков на одном из проектов. Смежном с тем проектом, которым я пришла руководить, по ее словам. Она показала мне рабочее место: это были стул и стол без какой-либо техники. Впрочем, мне пообещали выдать ноутбук с учетной записью в корпоративной сети в ближайшее время. Аня сказала, что сегодня будет еще два совещания во второй половине дня. О чем там будут совещаться, она не сказала, и я села за стол, решив, что в ожидании обеденного перерыва либо ноутбука мое время прекрасно скрасит так удачно прихваченная книга.
Но чтение меня не захватывало. Мимо то и дело проходил кто-то из моих новоявленных коллег, бурно что-то обсуждая. Некоторые из них даже размахивали руками, и до меня доносились раздраженные фразы о невозможности приступить к работе и непонимании построения рабочего процесса. Я прислушивалась и все больше задумывалась о том, как же мы тут можем эффективно работать: в такой обстановке всеобщего неспешного отношения к организации рабочих мест трудно было настроить мысль на революционные идеи. Я с трудом дождалась перерыва и понеслась в офисную кухню со своей модной корпоративной кружкой. Налив кофе и достав бутерброды, я села обедать и продолжать слушать, что рассказывают окружающие.
На кухне была группа парней, которые тоже распивали кофе. И возможно, в их кружках даже было что-то покрепче, поскольку разговор шел небрежно и несдержанно, кто-то рассказывал анекдоты, а кто-то хихикал. Среди парней я заметила Романа, который представлял собой центр этой группы. Высокий брюнет в очках, он сразу бросался в глаза. Коллеги настырно пытались выяснить его идею про оптимизацию количества совещаний, но он отказывался ее озвучивать в такой обстановке.
- Расскажу завтра на совещании. Давайте о чем-нибудь другом поговорим, - отнекивался Роман. И тут его взгляд упал на меня. Красная помада мне очевидно была очень к лицу, поскольку его взгляд остановился на мне и больше не перемещался никуда. Взглянув на мои ноги, он снова посмотрел мне в глаза.
- Оля? Тебя же так зовут? – спросил он.
- Да, - я в этот момент прожевывала бутерброд, не ожидав, что ко мне так резко обратятся.
- Опять новый человек. Я здесь уже почти месяц, и почти каждый день приходит кто-то новенький. Не всех даже запоминаю по именам, - растерянно сказал он, – Удивительно, но это здание до сих пор не трещит по швам.
- Почему, если постоянная текучка? – удивилась я.
- Не знаю, почему, но люди отсюда уходят так же легко, как и появляются здесь. Задерживаются немногие, - все так же растерянно продолжал рассказывать Роман, - Мне кажется, что люди разочаровываются в нашей фирме и быстро уходят искать новые горизонты. Возможно, из-за количества совещаний, которых на неделе иногда бывает плюс-минус два десятка. Возможно из-за медленного погружения в рабочий процесс. Никак иначе я не могу это объяснить.
- А спросить их, может быть, о причинах ухода? – я поддерживала разговор, парень явно был мне симпатичен.
- Мы не успеваем настолько познакомиться и обменяться контактами, - Роман говорил довольно логичные вещи, которые стали складываться в моем сознании в непонятную и странную картину того, что представляла собой моя новая работа, - И да, очень хочется уменьшить количество совещаний.
Я задумалась. Кофе был на редкость вкусный, но он никак не мог повлиять на медленно нарастающее во мне ощущение тревоги. Хотя мне ничего не мешало просто выполнять то, что мне будут поручать, и на что дают возможности и полномочия. Зарплату платят в полном объеме с первого месяца. В конце концов, я не должна ничего потерять. «Поживем – увидим» - с этой мыслью я возвращалась на рабочее место, практически позабыв о следующем совещании. Но мне о нем напомнила Анна, с которой мы уже были на короткой ноге, и которая прихватила меня с собой, направляясь в ту же переговорную комнату. Эта встреча, как и следующая, представляла собой жалобы коллег на медленное погружение в рабочий процесс. На них также присутствовал молчаливый Сергей, который что-то писал в своем блокноте и не проронил ни слова за эти промежутки времени. Первый рабочий день быстро подошел к концу, я спрятала кружку в тумбочку, оставив чистый стол, и схватив рюкзак понеслась на маршрутку. Чтение книги за день продвинулось не особо сильно, но я все также продолжала верить, что «путь воина» Кастанеды откроет мне новые глубины сознания вот-вот, возможно, уже сегодня на пути домой.
Глубины сознания я не открыла. В маршрутке я почему-то заснула, и мне приснился мой интервьюер с его удивительно знакомым лицом и стеклянными глазами.
- Почему вы не надели красную футболку в офис? – спрашивал он меня и хмурил лоб.
В его руке что-то было зажато, но предмет невозможно было рассмотреть. Можно было только заметить преломление лучей света на этом предмете – он был таким же стеклянным, как и взгляд человека. Я смущалась, молчала и чувствовала себя виноватой. Сон был настолько глубок и реален, что я чуть не проехала свою остановку. Сработал какой-то внутренний будильник, который разбудил меня, когда стали мелькать дома знакомого района города, и я поспешила к выходу из транспорта. Деревья на исходе лета уже начинали желтеть, а я шла домой и думала о том, что сегодня в офисе не видела человека, который мне приснился во сне. И который был реален на самом деле. Впрочем, в здании было четыре этажа, а я поселилась на первом. Возможно, его кабинет был на четвертом этаже для вип-персон? На одной из предыдущих работ у меня тоже был личный кабинет на этаже для руководства. Самым любимым в этом кабинете предметом для меня было кожаное кресло руководителя с широкой и высокой спинкой, которое так и манило заснуть в нем после обеда на сытый желудок. Поспать я любила, и сегодня вечером засыпала снова с мыслью о том, сколько стоят очки человека, который меня собеседовал в «NetUPI», вспоминая, что у меня нет красной футболки.
Следующий день был обозначен для меня первой потерей и первым приобретением в новом офисе. Во-первых, на утреннем совещании я не встретила Романа. И немного огорчилась, так как сегодня надела легкое джинсовое платье, открывающее мои стройные ноги, и влезла в туфли на каблуках. Не могу сказать, что сделала это неосознанно. Мои отношения с бывшим давно канули в лету и были напрочь забыты. Я была одинока и вполне морально готова выпить кофе с симпатичным мне молодым человеком не только на кухне в офисе. Но платье было практичным, а каблуки не очень высокими, так что, неудобства в сегодняшней одежде я не испытывала. Хотя разочарование я все же ощутила, так как мне интересно было бы послушать идею Романа о том, как же он хотел сократить количество совещаний. Может быть, он заболел, и скоро появится и расскажет то, что хотел поведать коллективу, но пока я просто вернулась с совещания, которое прошло ровно в том же духе, что и предыдущее. На нем один из коллег, которого звали Антон, задал вопрос куда-то в зал, но никому конкретно.
- А где Роман? Он собирался рассказать свою идею про сокращение количества совещаний. Мне кажется, мы действительно очень часто сюда приходим и говорим обо всем, но без определенных тем и целей.
Ненадолго воцарилось молчание. Сергей спокойно посмотрел на него и продолжил что-то писать в своем «Блаблокноте» - это название я заметила на голубой книжечке, которую он держал в руке. Ни один мускул не дрогнул на его лице. А коллектив понемногу продолжил высказываться о своих проблемах с погружением. Я смотрела на седину Сергея и думала, сколько же ему лет. Пятьдесят, возможно? «Столько не живут» - улыбнулась своей внезапной мысли про возраст руководителя. И эта мысль немного развеяла во мне тревогу, которая снова стала зудеть где-то в области живота. Ведь телефона Романа у меня не было. Да что там! Я даже не знала его фамилию, и не могла найти и написать ему в соцсети. В этот момент вспомнился разговор, произошедший накануне за кофе. Неужели вот так люди отсюда и уходят? Но меня не оставляло ощущение, что новый объект моего внимания не собирался увольняться. С этими мыслями я провела это и два последующих получасовых совещания и собиралась так же провести обеденный перерыв. Но тут прибежал системный администратор с коробками и стал подключать мне ноутбук и рабочий телефон. Мысли на время куда-то улетучились: я была личностью довольно непостоянной в своих размышлениях. Сисадмин был совсем молодой, на вид – немногим старше двадцати, худощавый и со стильной стрижкой: длинная челка падала ему на глаза. Он быстро проверил все подключения, выдал мне стикер с паролем от моей учетной записи и попросил проверить, все ли работает. Пока я вводила свои данные, сисадмин все так же бегло пробежал по комнате, по правилам хорошего тона пожал руки всем мужчинам из нашего опенспейса и вдруг спросил:
- А Остапенко уже тоже уволился?
Никто не ответил: видимо, никто не знал этого. А я подумала о том, что, наверное, теперь знаю фамилию Романа, и могу поискать его в соцсети. Я уже успела оценить то, что с ноутбука можно было заходить в любые развлекательные сайты. Спросила сисадмина про доступ к корпоративному порталу и получила ответ, что это еще согласовывается, но я могу почитать корпоративную почту. Выполнив свою задачу, мой юный стильный коллега убежал, а я полезла проверить электронную почту, в которой не оказалось ничего, кроме пересланных мне Аней приглашений на совещания. Минут двадцать я читала и принимала приглашения, некоторые из них были по видеоконференцсвязи, но сама связь не работала, так как сам видео мессенджер еще не был установлен у меня на компьютере. Тут же задала вопрос Ане, она ответила, что мне его установят, когда это будет согласовано. На вопрос, чем мне заниматься, она улыбнулась и ответила:
- Кажется, я вчера у тебя видела Кастанеду? – этот вопрос меня смутил, - Можешь пока его почитать, это не возбраняется. Все настроят постепенно.
На мгновение мне ее улыбка показалась совсем не доброй, в ней промелькнуло что-то похожее на насмешку. Аня ушла, а я решила, что надо бы не спешить сближаться с этой девушкой, после чего опять не взялась за книгу. Вместо этого открыла соцсеть и набрала в поиске «Роман Остапенко», выбрав в фильтрах поиска наш город. На втором или третьем месте в списке найденных людей мелькнул знакомый парень в очках. Обрадовавшись, я быстро кликнула на его аватарку, прикидывая, какой у него там обозначен семейный статус. И обомлела.
«Соболезнуем…» - так начиналось несколько комментариев к верхней записи на его странице.
Роман умер вчера вечером. Обстоятельства его смерти не описывались, но у меня внезапно не оказалось сил читать все комментарии и пытаться узнать, что с ним случилось. Все смешалось в голове, я закрыла соцсеть и уставилась в синий экран. Нехорошее ощущение рождалось уже где-то в области солнечного сплетения, руки затряслись, а ноги стали похожи на вату. Нет, дело было не в том, что парень мне понравился или стал чем-то очень дорог. Этот был тот момент экзистенциального ужаса, когда осознаешь булгаковское «внезапно смертен».
Несколько часов до конца рабочего дня прошли также в совещаниях, какими были все предыдущие, а также с чувством пустоты в черепной коробке. Я ехала домой в маршрутке, и мне снова снился человек, бравший у меня интервью. Он что-то тихо говорил в мобильный телефон, а потом обратился ко мне.
- Оля, ты сегодня зря надела это платье. Оно слишком легкомысленное для похорон, - меня пронзил ужас, и я проснулась. Опять за пару минут до моей остановки.
На ватных ногах побрела домой, понимая, что в этот раз рассмотрела предмет в руках стеклоглазого человека – это был шприц. Старый медицинский шприц, не современный пластиковый одноразовый. Такие раньше использовали, стерилизовали и снова использовали. Дома я не доставала ни книгу, ни мобильный. Не стала включать компьютер, мне не хотелось ужинать. За два дня работы на новом месте слишком много впечатлений, но заснуть сегодня я тоже долго не могла. Лежала и смотрела в ночное окно, размышляя о том, что ощущение реальности происходящего ускользает сквозь щупальца ужаса, который меня охватил еще днем. Но сон меня все же сморил, и я забылась.
- Оля, ты меня узнаешь? – громко говорил мужчина, у которого не было лица. Голос разносился эхом среди пустых стен, а я вжималась головой в подушку и мотала головой. У него не было ни носа, ни глаз, а вместо рта зияла зловещая черная дыра, которая, как мне казалось, может легко меня засосать в себя.
А вокруг меня по кругу ходили женщины, и я почему-то повторяла шепотом что-то про школу ведьм.
Утром я не помнила, что мне снилось, встала уставшая и не отдохнувшая. Подумала, что, возможно, слишком остро отреагировала на смерть почти незнакомого человека. Надо было брать себя в руки и идти на работу. Взглянув на время, поняла, что выбежала из дома раньше обычного, так как сегодня пропустила завтрак – утром есть мне не хотелось ровно так же, как и вечером. Меня охватило ощущение дежавю, когда я подумала, что голод – прямой путь сбросить несколько набранных за время вынужденного «отпуска» кило. Вынужденным «отпуском» называла перерыв в полгода между работами, и он был самым прекрасным, что случилось со мной за последние несколько лет. За это время я съездила на море, покаталась на сноуборде в горах и посетила столицу нашей необъятной родины. Я много спала, гуляла и читала. Рисовала с натуры скетчи в своем походном скетчбуке и ни о чем не думала. Жаль, что деньги имеют свойство заканчиваться, а материальной поддержки у меня не было – я была сиротой, потерявшей родителей в тот год, когда ковид прошелся по стране, забирая жизни и отбирая почву под ногами у многих, подобных мне. Желая научиться выстраивать свою реальность самой, я поселила книги Кастанеды в своем городском рюкзаке, и Карлос Батькович стал моим постоянным спутником и частым собеседником во внутренних диалогах. По дороге я заставила себя все же взяться за книгу, в которой дон Хуан читал лекцию главному герою про «делание и неделание».
«Мир есть мир потому, что ты знаешь делание, которое делает его таковым. Если бы ты не знал делания, свойственного миру, он был бы другим».
Я подумала о том, что старый индеец, скорее всего, молчал бы на всех совещаниях в моей фирме. Как наш руководитель с его синим блокнотом. На работу приехала раньше и, налив кофе, я зачем-то набрала в поисковике название «Блаблокнот». Поисковик мне выдал результат: синяя книжечка оказалась развлекательной, в ней было много смешных фраз и контуров фигур, которые располагали рисовать карикатуры на коллег. Мне захотелось посмотреть, что же такое интересное старательно выписывает себе наш большой начальник Сергей. Задаваясь этим вопросом, я отправилась на очередное утреннее совещание.
Люди собирались, а когда начались первые жалобы, я внезапно вздрогнула и потеряла с таким трудом восстановленное душевное равновесие. Потому что поняла, что среди нас нет Антона, который еще вчера негодовал про количество совещаний ровно так же, как до этого Роман. Дальше я уже ничего не слушала, просто смотрела на синий «Блаблокнот» в руках седого мужчины в конце комнаты. Меня охватило возбуждение, смешивающееся со страхом открывать соцсеть, а в голове почему-то проносились похожие на прилипшую к моему мозгу пиявку планы того, как же я могу заглянуть в синюю книжку, исписанную, судя по всему, примерно наполовину. Но, тем не менее, после собрания я подошла к Ане и невзначай спросила фамилию Антона.
- Возможно, это мой старый знакомый из детства, - небрежно ляпнула я, - Хочу проверить это.
Аня назвала его фамилию, и я понеслась к своему рабочему месту смотреть соцсеть. Но я уже знала, что увижу на странице парня, которому так хотелось узнать, как сократить количество совещаний…
«Соболезнуем родителям…»
Пробежавшись глазами по верхним строчкам комментариев на его стене, я вспомнила дона Хуана. Он в этот момент не стал бы делать что-то во вред себе. И я не стала думать о внезапности смерти, странности случайных совпадений, и закрыла соцсеть. В почту упало несколько новых писем, это были совещания, которые отменяли, передвигали, назначали снова. Но одно из них было приглашением на корпоративный портал. Неужели наступило время поработать? Хотя бы ознакомлюсь с какими-то внутренними регламентами, это уже похоже на какую-то рабочую задачу, а не размышления о старом индейце из книг Карлоса Батьковича Кастанеды. Воодушевленная и немного нервная, я зашла на портал, но все, что там увидела - это была адресная книга сотрудников. С фотографиями. Я закрыла единственную доступную страничку портала, встала и решила повнимательнее рассмотреть вид из панорамного окна опенспейса первого этажа.
Обычная улица центра города, по которой в ряд один за другой проносились машины. Там, за окном, у кого-то бурлила жизнь, а я была заперта в этом здании, где все мои новые коллеги, как мне казалось, создавали имитацию бурной деятельности. Я приблизилась к окну, и от моего дыхания оно запотело. На запотевшем пятне проступили очертания лица без глаз и носа с черной дырой на месте рта. Я отшатнулась и ахнула. На мой приглушенный вопль обернулось несколько людей, но изображение уже исчезло с оконного стекла, и я ничем не могла объяснить свое поведение. Реальность, за которую я цеплялась, возможно, и не была реальностью… Я встряхнула головой и пошла на рабочее место. Мне надо было еще посетить несколько собраний с коллегами в опостылевшей переговорной с опостылевшими звенящими часами. Так прошло еще несколько дней, и я не заметила, как закончилась первая неделя.
Выходные я провела, закрывшись в норе своей однокомнатной квартиры, поглощая ведра мороженого и километры кадров сериалов на просторах интернета. Кто-то там умирал, кто-то рождался, кто-то любил и ненавидел, а я не чувствовала ничего. Кроме холода от мороженого в пищеводе. Ночью мне снилось, что я тону в мороженом с карамельным наполнителем и хрустящими орешками. Липкий холод был вокруг меня, а рядом стоял человек без лица, и через черную дыру на месте его рта доносилось лягушачье кваканье, которое я определила, как смех безумного порождения моего сознания. Я проваливалась все дальше и дальше. В воскресенье я не могла встать с постели. Тяжесть придавила меня, я открыла глаза и увидела жабу, которая сидела на моей груди и смотрела мне в глаза. Тогда я снова открыла глаза. Жабы не было, но дверь в комнату медленно открывалась, и за ней мелькнула рука со стеклянным шприцом. Я поняла, что меня поймали в клетку моей же квартиры, и выхода нет. Хотелось закричать, но звука не было ровно так же, как и не было ни одного движения моего тела – я была парализована. Я снова открыла глаза. За дверью уже никого не было, это только кошмары, которые стали все больше напоминать реальность. Умывшись, я подумала, что мои видения похожи на галлюцинации наркоманов. Но я не была наркоманкой, разве что любила вкусный кофе и пила его постоянно. На работе тоже употребляла сваренный в кофе-машине напиток. Может, нам туда подмешивают наркотики – мелькнула мысль. Но кто и зачем в «NetUPI» будет таким заниматься? Хотя навязчивая мысль прекратить дружбу с ароматным напитком из аппарата в офисе внезапно захватила меня покрепче липкого мороженого, в котором я тонула во сне.
В понедельник я в рюкзак положила термос с кофе, который сварила дома. Пусть это паранойя, но я решила быть осторожным параноиком. После утреннего совещания в электронной почте, кроме встреч, оказалось письмо, в котором говорилось, что мне дали доступ к регламентным документам. Я вновь зашла на корпоративный портал. В регламентах не было ничего необычного, все про корпоративную тайну и правила внутреннего трудового распорядка. Я вновь заметила адресную книгу и зачем-то решила в нее посмотреть. Сколько страниц в адресной книге, сказать было сложно, я видела только первые десять с полусотней имен на каждой. Но в четырехэтажном здании не может столько разместиться! И я стала лихорадочно соображать: неужели этот список содержит всех сотрудников, когда-либо работавших в «NetUPI»? Если так, то можно проверить первое, что пришло мне в голову.
Я навскидку ткнула в незнакомую блондинку с пятой страницы. Набрала в поисковике соцсети. Цветы, свечи и «спи спокойно». Шатен с восьмой страницы. В соцсети на его страничке значилось - пропал без вести, родные просят сообщить любого, кто видел этого парня.
Я лихорадочно стала проверять всех подряд, начиная с первой страницы. Проверив пару десятков людей, обнаружила семнадцать из них умершими, погибшими и пропавшими без вести. Проверяла бы дальше, но надо было идти на очередное совещание, про которое я напрочь забыла, но меня пнула мой неунывающий куратор и напомнила, что надо идти. Ничего не замечая, я упала на какой-то первый попавшийся стул в переговорной комнате, меня потряхивало.
- Ты бледная какая-то, - сказал мне кто-то из коллег, - Может, давление упало? Пила кофе сегодня?
Я взглянула на него, мой взгляд застыл на лице вопрошающего – у него не было глаз и носа... Я моргнула, и мой коллега обрел черты лица, но отвечать ему мне не хотелось. Кто-то сел на стул рядом со мной, я развернулась и внезапно поняла, что Сергей сегодня расположился максимально близко от меня. Полились жалобы коллег, а мне внезапно перестало быть страшно. Потому что я увидела, что происходит в блокноте Сергея. Там были цветочки, бабочки и смайлики. И контуры человеческих фигур с разрезанным горлом и фонтанирующей из него кровью. Мне уже было всё равно, специально мне это показывают или нет. Но я не развеселилась. Нет, меня охватила эйфория, потому что поняла, среди кого нахожусь. Я нахожусь среди убийц и их потенциальных жертв, из которых некоторых убивают, а некоторых сводят с ума, накачивая наркотиками в кофе. Сергей очень правдоподобно делал вид, что не замечает, что я таращусь в его блокнот. Или и правда не замечал. В конце концов, что может доказать какой-то блокнот кровожадного руководителя, мечтающего о том, чтобы его подчиненные не блистали больше своим умом, высказывая бесценные рационализирующие идеи на совещаниях? Собственно, а что мы вообще делаем на этих встречах? Мне стало казаться, что я вот-вот ухвачу за хвост ускользавший до сих пор от меня смысл названия нашей фирмы.
Звоночек прозвенел внезапно, оборвав мои мысли. Я пошла к своему серебристому ноутбуку и плавно его открыла. В поисковике вбила «NetUPI». Крупная консалтинговая фирма, оказывающая услуги на рынке информационных технологий. Генеральный директор – Ионов Михаил Владиленович. Фотография Ионова демонстрировала мне моего интервьюера из нашей компании, который в последнее время стал мне еще и сниться, как в свое время мне снилась моя первая детская любовь. Но к Ионову я не испытывала никаких романтических чувств. Больше задумалась о том, что в первый раз видела гендиректора, который сам набирает людей к себе в организацию. Впрочем, может быть, это его основное занятие тут? Кстати, а чем занималась тут Аня? Она еще ни разу не рассказывала мне о специфике своей работы. И на совещаниях молчала всегда. А как часто сюда приходила полиция, интересно? Все это проносилось в моей голове, но я не могла до конца понять, насколько я вменяема с учетом выпитого за прошлую неделю наркотического напитка – кофе.
Дождавшись обеденного перерыва, я сбегала в ближайший магазин за сигаретами, которые бросила курить за эти счастливые полгода «отпуска». Курилка тут была на улице недалеко от входа в офис. Я ненавидела свою вредную привычку, но в этот раз она снова одержала надо мной победу. Достала сигарету и стала раздумывать, каким образом мне вызвать сюда полицейских так, чтобы не заехать в психоневрологический диспансер. Происходящее было слишком дико, и, с одной стороны, что-то мне подсказывало, что в руководстве сидят психопаты, которые набирают людей, с которыми в дальнейшем безжалостно расправлялись. Попахивает серией убийств группой лиц по предварительному сговору.  Такое светит пожизненным сроком для граждан маньяков. Я думала и все больше склонялась к мысли, что это были именно маньяки, поскольку других причин, объясняющих подобные преступления, придумать не могла. С другой стороны, неужели я просто накачана наркотиками, и это все - бред моего бурно разыгравшегося воображения?
- Здравствуйте, у нас в офисе группа лиц распространяет наркотики. Приезжайте, пожалуйста, их надо брать с поличным, - выпалила я и назвала адрес офиса, – Знаете этот адрес? Тогда я вас жду.
Я закурила еще одну сигарету, в очередной раз проклиная свою привычку, от которой так и не удалось избавиться. Значит, «NetUPI» - это, видимо, буквальное «не тупи». Кто молчит, тот продвигается дальше по работе и со временем принимается в банду психопатов. Правильно, а разве ты можешь молчать часами в течение дня в коллективе, никак не проявляя себя, и при этом не быть психопатом? Сергей вот молчит и рисует трупы – явный маньяк. Михаил Ионов, похоже, глава этой банды, которому все равно, кого набирать к себе в команду. Все равно потом большую часть он лишит жизни. Почему бы не сделать мир прекраснее и чище, избавив от значительного количества болтунов и идиотов? До меня дошел весь смысл названия фирмы, я все-таки склонялась к идее, что гениально раскрыла заговор группы маньяков-преступников.
Подъехала машина. Из нее вышли три мужчины в синих костюмах. У них не было лиц
- Ольга, вы звонили в полицию? – глухим голосом обратился ко мне один из них через черное отверстие вместо рта.
- Да, я, пойдемте, надо срочно брать банду из нашего руководства, - я запиналась и моргала, списывая то, что вижу, на действие наркотиков на мой организм, но излагала свои мысли о том, что происходит.
Из здания внезапно вышел Михаил Владиленович, мой интервьюер. Ближайшая фигура в синем костюме подошел ко мне.
- Пройдемте с нами, - спокойно сказал он, - в машине вам сделают укол, и вы заснете.
Я поняла, что полиция в сговоре с руководством фирмы! Вот так люди и исчезают из «NetUPI». Надо было бежать отсюда, и всё равно куда. Но стало понятно, что делать это уже поздно, меня схватили фигуры в синем и затащили в свою «Газель». Последнее, что я увидела и услышала до того, как мое сознание оборвалось – это стеклянный шприц в чьей-то руке и кваканье лягушки.

Прошел месяц. Я сидела на кровати в комнате с белыми стенам, закутавшись в одеяло. В комнате за этот промежуток времени ни разу не выключался свет. Окон не было, только дверь с окошком, которое закрывала мелкая решетка. На мне была надета какая-то рубаха. Я судорожно вспоминала свой сон прошедшей ночью. В нем Ионов и Сергей, который даже тут не расставался с синей книжкой, общались, как врачи-психиатры на перекуре между потоком больных.

- Михаил Владиленович, зачем вы устроили весь этот цирк? Вы же знаете, что она одинока, недисциплинированна и не всегда понимает, что больна.
- Сергей Сергеевич, знаешь, еще несколько лет назад я надеялся, что она строго будет пить нейролептики. Дал шанс девушке на нормальную жизнь.
- Судя по всему, она не пила их с тех пор, как у нее закончились деньги – не на что было покупать лекарство. Но зачем вы пригласили ее в терапевтические группы? Да еще и в нашем психологическом центре? Ведь понятно же было еще на плановом осмотре, что она в психозе, когда она принимала вас за работодателя, забыв, что вы ее лечащий врач?
- Сергеевич, ну что ты, в самом деле? Мне еще докторскую надо защитить. А тут столько материала набралось про поведение шизофреника в глубоком психозе среди социума. Да, клятва Гиппократа написана на наших стенах – «Не навреди». Разве я ей навредил? Будет дальше отдыхать в нашем диспансере. Все лучше, чем постигать неделание от Кастанеды, забывая об элементарных приемах пищи.
- Михаил Владиленович, откуда столько цинизма?
- Сергеевич, а когда ты перестанешь жалеть красивых молодых девчонок? Кстати, она картинки в твоем учебнике по анатомии приняла за трупы. И младшего брата не узнала, когда он принес ей ноутбук. Искала людей из городской телефонной книги и видела на их страничках, что все они умерли. Ольга даже понять смысл слов не в состоянии сейчас, принимает компанию наших пациенток за школу ведьм. Это хорошо, что она позвонила в полицию, а не взялась сама отомстить нам за «трупы». Не жалей.
- Я понимаю, что у вас скорее прагматичный, чем циничный взгляд на этот случай. Но после такого иногда самому хочется забыть про научный критический подход, стать шизофреником и впасть в эйфорию.
- Успокойся. И бросай курить уже. Мескалинщик тут нашелся…

Все было проще простого. Я была больна шизофренией, и мне все померещилось. Галлюцинации и бред – это не более, чем симптомы моей болезни. Сидела и думала, что уже практически здорова. Я думала так и смотрела на мелькнувшую в окне с решеткой голову без лица. Дверь открылась, но в этот раз у заходившей в комнату фигуры в руке был не древний стерильный стеклянный шприц. В ней был скальпель.