Молодость

Пишу воспоминание, происходило это в Веселоярске. 1973 год, Рождество Христово. Шёл такой снег,просто прелесть! Пушистый - падал, медленно кружа огромными хлопьями. Упадёт такая снежинка на ресницу и не видать ничего. Мгновение - и пушинка тает, стекает по щеке уже слезой, но слезой счастья!
Мы с моим другом Димой, уже отслужившие в армии, полные сил и весёлые. На душе так было хорошо, со смехом и разговорами дошли до его  дома. Родителей не было, одни мы со своими любимыми.

В мешке из под сахара, заботливо выстиранном и высушенном, выстуженном  на морозе, был патефон. Достали и поставили его на табурет, придвинули ближе к печке, чтоб пружина оттаяла. Девчонки начали хлопотать возле стола, всю закусь принесли с собой.
Шмат закопчённого сала, домашнюю колбасу с чесноком - такими толстыми блестящими колечками, с застывшим салом. Колбасу отправили на раскалённую чугунную сковороду, она уже вовсю шкворчала. Я  принёс  зажаренного в русской печи и сдобренного чесноком кролика. Была и казенная колбаса. Сладости и стружни. Пирожки даже не успели остыть - девчонки их несли за пазухой на девичьей груди. Закутали их сначала в пергаментную, потом в грубую обёрточную бумагу, которая стояла рулонами в подсобке в сельпо.Достали и банку с капустой, а к ней самодельного выжатого подсолнечного масла. Оно было с таким невероятным запахом семечек!
Давить это масло ездили в село Локоть, в Ремовку. Сначала высыпали в огромную жаровню из мешков высушенные и провеянные семечки, затем подкидывали дров в печь - она находилось под жаровней. И всё время перемешивали специальными «вёслами». Затем прожаренные семечки засыпали в гидравлический пресс и из под него вытекало горячее масло. Сразу всё помещение наполнялось невероятным ароматом. Им мы поливали картошку, капусту.
Сейчас капусту наложили в большие эмалированные зелёные чашки. В такие обычно накладывали  пельмени в большой семье. Девчонки уже начикали кольцами лук и обильно полили это все ароматным постным маслом, струйкой золотистого цвета - лили не жалея. Потом желающие хлебушком вымакивали всё до блеска, а желающие были все.
Пружина у патефона к тому времени нагрелась. Его завели и поставили пластинку, предварительно сдув несуществующие пылинки. Это или привычка, или ритуал - но все так делали. Конечно, были у нас радиолы, но родители наотрез отказали нам брать их из дома, стращая, что лампы стряхнете или разобьете - это вещь, а не калач.
Наш стол уже ломился от яств.
Пришли ещё друзья. Занесли с улицы пару бутылок запотевшей водки по 2,87 руб и для девчонок «Кагор». Шампанским девчонок не баловали - не по карману. После службы не успели ещё устроиться на работу, а родителей и так уже в расходы пустили.

Сначала проводы в армию. Потом встреча. А гуляли с размахом. Покупали 120-литровую бочку пива «Жигулевского» и задаток за неё вносили. 25 рублей - ещё тех, настоящих. Когда спички стоили одну копейку. Такова была ставка. Осенью провожали - осенью встречали. Когда уже знали о скором возвращении, пиво заранее заказывали и  каждый день заходя, говорили - наш сын вот-вот прийдет из армии, чтоб оставили в заначке бочку пива. Если ещё не вернулся сын в этот день и бочку разливали и продавали, родители опять просили пива оставить под заказ.
Когда начиналось застолье, бочку на веревках спускали в погреб, сделанный основательно, чтоб на века. Привозили с «молоканки» колотый лёд и с любовью обкладывали им вокруг, чтоб пиво зуб ломило.
Продавцы не давали насос и кран для налива пива и использовали обычный автомобильный насос. Для удобства вставлялась ручка на конце штока, внизу обратный клапан в виде шарика. Качали двумя руками, согнувшись в три
погибели. На конце крана конус с резьбой и трубка такой длины, чтоб доставала до самого дна, чтоб этой живительной влаги не осталась ни капли.
Использовали обязательно тулуп - его надевал доброволец (как-будто кого-то заставляли сосать из шланга пиво под автоматом). Ему наливали гранёный стакан водки для сугрева и строго следили, чтоб пиво шло из погреба без перебою. Как замечали, что этого сасальщика уже заносит и городит он, что попало - его тут же меняли. Тулуп был сшит из шкур овец , шерсть не подстрижена. Он волочился по полу и рукава широкие - в нем не разгуляешься, тяжёлый зараза.
Я на своей шкуре его испытал - наливал это пиво на свадьбе. Ох, тяжела же эта ноша. Наклонись из шланга, высоси воздух, чтоб пиво полилось в банку, налей и не пролей! И ещё надо отхлебнуть из каждой банки! Тулуп предзначался для дальней дороги на санях, запряженных лошадьми - плюхнулся на душистое сено, поднял воротник, оставив щелку для обзора и лежа  ехать, править лошадьми. А здесь соси пиво, да подавай на верх - пиво это выпивали махом, ведь наверху сколько народу сидит!
Гуляло обычно  человек 50-60, а затем ещё неделю столы стояли наготове с закусью и вымытыми стаканами. Молодёжь не приходила на опохмел, но мужики это считали святым делом - с утреца до работы хлобыстнуть стаканяку водки - казёнки. В обед та же песня. Ну, а вечером, после трудового дня, сам Бог велел. И так неделю - и пели, и плясали. Только их жены ворчали - когда ж вы уже нажретесь? А они что? Таков обычай, не они его выдумали, не им и нарушать. Это святое дело - опохмел.

Вернёмся к девчонкам! Они накрыли на стол и не одну уже пластинку сменили на патефоне, а между делом успели и иголку заменить. Мы, чтоб не крутиться под ногами, выходили покурить.
Все сели за стол, выпили и основательно закусили.
Было за столом весело и шумно , давно уже иголка на патефоне дошла до центра, шипела и подпрыгивала. На часах без четверти двенадцать. Девчонки, перешептываясь и хихикая, достали с печи старые- престарые, многократно подшитые, самокатанные валенки.Удивились мы, ведь пришли они в зимних, хоть и дерматиновых, но зато сапожках. Взяли они эти пимы и нам строго-настрого запретили выходить на улицу. Сказали, что они ненадолго.
Смеясь и визжа, подбежали к воротам. Мы стали наблюдать за ними с веранды. Нам было холодно в одних рубашонках - нейлоновых, с подсолнухами. Красивые, но на морозе прилипали к нашим разгоряченным телам. Девчонки посмотрели на часы и, что- то бормоча каждая под нос, вдруг  одновременно эти пимы кинули через ворота. В это время по улице шла компания. Они, похоже, тоже спешили начать гадания с двенадцати часов. Мы  услышали за воротами смех и возглас, что здесь у нас уже вовсю гадают. Оказалось, что по двоим парням попали валенки наших девчонок.
Мы  вернулись в дом, выключили свет, наблюдая в окно. Наши девчонки, растопырив руки, как-будто гусят загоняют, обняли штакетник как можно шире. Оказывается, если обхватишь четное число, выйдешь в этом году замуж!
Смешно, но их гадания и обнимание  штакетника, воплотились в жизнь! Мы ровно через год, как раз на Новый год, сыграли свадьбу. Ещё одна пара на месяц позже. Лишь  одна девушка обняла нечетное число штакетника и вышла замуж двумя годами позже. Вот и не верь после этого гаданиям!