Инженеры на ухабах перестройки

По ухабам перестройки
На начальном этапе перестройки, когда начались не назначения руководитель, а их выборы, в руководство отделов и цехов проникли те, кто был готов забивать мозги людям самыми красивыми перспективами, т.е. те, у кого был лучше подвешен язык. Но при этом он должен был пользоваться поддержкой определенного контингента. Того контингента, который и решал, кого пускать на эти выборы. Потом появилась идея взаимодействовать между цехами на самостоятельной основе, как между заводами со своим расчетным счетом. Фактически большое НПО превратилось в совокупность нескольких заводов со своими директорами и администрацией. В результате цеха и производства со всем оборудованием и материалами оказались в руках людей, готовых стать новыми собственниками. А когда началась приватизация, то первыми кандидатами, а часто и единственными, у кого были деньги, оказывались новоиспеченные директора новоиспеченных заводов. Как вели себя новые хозяева жизни и судеб тысяч и тысяч, выброшенных на произвол судьбы бывших работников бывших советских предприятий. В НПО, где я работал, сначала начались задержки заработной платы. Задерживали на месяц, на два-три, а продукцию, хоть и с проблемами, но все же поставляли заказчикам. То, что-то перечисляли, что-то предлагали по бартеру, но что и как там варилось, знали только руководители и бухгалтерия. Зато для поддержания народа администрация продавала что-то из основных фондов предприятия. После какой-либо сделки работникам выдавали небольшой аванс. Потом стали продавать производственные корпуса и тоже для оплаты трудового коллектива, который уже практически ничего не производил. При этом покупателями оказывались кто-то из администрации. Причем покупались за мизерные цены. Купленные корпуса тут же сдавались в аренду каким-то новообразованным кооперативам и фирмам, состоящим из таких же администраторов, наворовавших для этого станки и материалы. Зато тут же при НПО открылись несколько кооперативов, через которые сотрудники могли заключить хоздоговор с другим предприятием. Только кооперативом руководил какой-нибудь начальник финансового отдела и за оформление договора через его кооператив он забирал себе 60-70 процентов заработанной суммы. А мимо него пройти невозможно, т.к. заключать договора по заводской тематике за пределами завода запрещено и договор подписывал он, как начальник заводского отдела финансов. В конце концов главбух оказалась соучредителем крупного банка, внеся туда огромную сумму, которую ей удалось скопить путем задержки зарплаты работникам НПО. Главный финансист по окончании свое деятельности на НПО собрал монатки и уехал куда-то в укромное место, где у него уже было свито гнездо из награбленного на работе. При этом он уже был при деле в одной из структур Роснефти. Само предприятие же, не закрывали, боясь вспышки рабочего коллектива, который был очень многочисленным. С филиалами на нем работало 20 тысяч человек. Поэтому, уморяя людей безденежьем, предлагали уходить по собственному желанию, обещая за это выплатить часть задолженностей по зарплате. Обнищавшим людям надо было выживать, и они соглашались. Когда таким образом ушла половина, то второй половине просто объявили, что предприятие ликвидировано. Пришлось срочно искать работу. А поскольку госпредприятий не осталось, а все превратились в частные фирмы, в которые набирались не просто необходимые работники, а люди с родственными связями, с одинаковыми национальными принадлежностями, то особых амбиций не было. Правда самому мне искать работу не пришлось, мне ее предложил некто Сагалович, молодой человек, с которым я сотрудничал, как изобретатель и который в свое время оценил мои творческие возможности. Он в советское время был подполковником и работал на военном заводе, где ремонтировали авиационные двигатели. Его тесть был заместителем какого-то министра, что возможно способствовало его продвижению по службе на госпредприятии. Но действовал на своем предприятии он грамотно и эффективно. Принял он меня на должность главного энергетика, но без оформления. Тогда меня и это устроило, т.к. безденежье уже стало невыносимым. Но заработная плата была, как у всех остальных и выплачивалась так же. Т.е. в конце каждой недели приходил мастер Берман, который раньше работал у Сагаловича токарем. И раздавал каждому работнику небольшую сумму, которой хватало на неделю на продукты. Если человек хотел выйти в субботу или в воскресенье, то Берман добавлял еще пять евро за один день. Фирма Сагаловича занимала часть завода, на котором он работал или проходил службу раньше, а рабочий класс был в основном из прежних рабочих этого завода и даже из офицеров, служивших здесь же. Бригадиром одной бригады слесарей был бывший полковник, который был вполне искусным мастером своего слесарного дела. Еще один подполковник был у Сагаловича конструктором. Неподалеку, в соседнем корпусе бывший майор занимался ремонтом автомобильных стекол. Другой майор ходил весь в цветной пыли, он обслуживал линию порошковой покраски. Офицеры сослуживцы оплачивались иначе, чем все остальные. Но самое интересное — это отношение рабочих к новым капиталистическим хозяевам. Вот привез хозяин в цех добытый где-то гибочный штамп и рабочие искренне рады. Купил хозяин себе новый «Мерседес» и люди опять рады, делятся радостью: «Миша себе новый Мерс купил, крутая тачка.» А начинал Сагалович с того, что на складе завода было много нержавеющей стали, использовавшейся в производстве. И когда армия покинула территорию, то контролировать было некому. И вся эта нержавейка оказалась в руках начальника снабжения. Еще дефицитную тогда сталь пустили на изготовление простейшей бытовой оснастки. А с ценами Сагалович никогда не церемонился и заламывал их до предела, что и позволило в кратчайшие сроки сколотить капиталец на покупку необходимых станков. А покупать ему их помогали такие же Сагаловичи на других заводах, которые в мутной воде днем снимали с фундамента станок, а ночью вывозили его с завода и доставляли заказчику. За божескую цену и с расчетом того, что после будут приняты сюда на работу. Так я продержался около года, а потом мне позвонили с родного НПО, на котором обосновалась еще одна фирма из моих бывших коллег. Конечно, работать в родных стенах приятнее, и я согласился. Теперь уже главным технологом. Тут было все проще, продукция примитивнее, в основном штамповка ширпотреба. Зарплата повыше, но с выплатой тоже не все гладко. Выплачивают не всю, предлагают часть брать какими-то изделиями своих клиентов. История фирмы тоже весьма интересна. Возглавил ее Леня, бывший секретарь бюро ВЛКСМ этого предприятия совместно с начальником отдела снабжения одного из заводов НПО по фамилии Кнут, где Кнут имел главенствующую роль в соответствии с его заслугами по созданию этой фирмы. Они под руководством Кнута по известной схеме, пока на НПО не было заказов и цеха бездействовали, сумели снять с фундаментов, загрузить в машины и вывезти в соседнюю республику целую линию производства штампованных изделий. А когда администрация завода «обнаружила» пропажу, узнала чья это работа, собрала совещание, на которое для объяснения случившегося пригласили самого Кнута, то через полчаса ожидания приглашенного, кто-то позвонил и сказал, что Кнут только что вылетел самолетом в Израиль. Про его комсомольского помощника никто не вспомнил. Вскоре об этом все забыли, занялись своей приватизацией, и Леня привез все оборудование в свободный корпус небольшого цеха, который взял в аренду. Но сбежав в Израиль, Кнут все же продолжал руководить фирмой, посадив туда свою маму, Фаину Борисовну. Она следила, чтобы ничего не уходило мимо кассы и регулярно держала в курсе всех событий сына, который, по ее словам, и там в Израиле открыл свою фирму по заправке машин. В руководство этой фирмой входил еще один человек-бухгалтер. Женщина ослепительной красоты, которой место на экранах хороших фильмов про любовь, оказалась очень деловой предпринимательницей. До этого она работала бухгалтером на большом предприятии и видимо по известной схеме сумела «заработать» большие деньги, которые и вложила в эту фирму.  Таким образом тут было три совладельца, хотя в отсутствии Кнута главным считался Леня. Фаина Борисовна зорко и безжалостно выслеживала всех, каждый день перепроверяла склады. Бывшая торговка знала свое дело. Но то и дело она сокрушалась недостачей дефицитных изделий. Беспокойство ее было не напрасно-изделия эти подельники потихоньку тырили и отвозили в магазины для продажи. А через пару лет, когда опасность посадки миновала, из Израиля вернулся главный собственник-Кнут. Фаина Борисовна уже подготовила компромат, и сын занялся расследованием. В результате этого расследования он расстался с красавицей бухгалтершей, устроив ей запись «без права занимать соответствующие должности». Оказалось, что у вора вор продукцию спер. В таком склочном и открыто нечистоплотном коллективе работать стало тяжко, но тут кстати позвонили из еще одной фирмы и предложили работу главного конструктора.
      Это уже была совсем серьезная фирма. Хотя создана таким же путем, путем присвоения заводского оборудования и перемещения его в ближайшее помещение, оставшееся после ликвидации какой-то фабрики. Тут присвоением занимался директор небольшого оборонного завода, ликвидируемого по объективным причинам. Помещение было невзрачное, и директор скупил это здание по дешевке. Тут же создали фирму с широким диапазоном выполняемых работ и привлекли туда лучших специалистов станочников этого оборонного предприятия. Хорошее станочное оборудование и хорошие специалисты давали возможность выполнять серьезные заказы. И они поступали. Поступали заказа и на сложные механизированные и автоматизированные станки и устройства, на сложные металлоконструкции, что было возможно при наличии квалифицированного конструктора. А однажды обратился человек, предъявивший удостоверение народного целителя, ему тоже потребовалось оборудование под его целебную идею. Пришлось и ему спроектировать и изготовить такую чудо-технику. Вся суть его аппарата состояла в том, что внутри специального корпуса размещалась небольшая пирамидка, сделанная из серебряного листа, а внутри пирамидки находился какой-то булыжник из специального стекла. Аппарат размещался на шарнирной подставке и мог менять свое положение в пространстве. Этот «лекарь» был из бывших спортсменов, но главным специалистом у него была бывшая медсестра детского садика. Они снимали приличное помещение в центре города, которое было обставлено не хуже, чем медицинский пункт крупного завода. Сам процесс лечения состоял в том, что человек садился в определенном месте у аппарата и сохранял нужное положение строго определенное время. Чтобы не перелечиться.» Главный лекарь, который давал мне техническое задание, его звали Юра, говорил мне: «Ты протяни руку вот к этому месту» и показывал куда надо протянуть. Я протягивал, а он через несколько секунд спрашивал: «Чувствуешь, как рука нагревается?» Юра был парень симпатичный, вежливый и мне хотелось доставить ему удовольствие, как автору открытия, но язык не поворачивался соврать, и я отвечал, что ничего не чувствую. Но в его «больничке» я сам видел посетителей, которые приходили к нему лечиться, платили деньги и уверяли, что им помогает. На этой фирме мне был дан полный карт-бланш в моих разработках, и я им воспользовался. Здесь я реализовал столько своих идей, сколько не реализовал за все предыдущие годы. Здесь и патентов было мной получено больше десятка. Этому способствовало еще и то, что заместителем директора был мой ровесник, бывший главный механик какого-то предприятия на Украине. Человек творческий, любящий оригинальные технические решения. Он же был одновременно и крышей от начальства, с его подачи закупались нужные материалы и приборы для моих разработок. Был период, когда одной из разработок заинтересовалась «Сименс», изъявив желание выкупить патент. Но мы не сошлись на условиях.  Хотя эти разработки на выходе приносили владельцу серьезную прибыль, но они как-то не очень влияли на мое финансовое обеспечение, на зарплату. И я решил расстаться с таким капиталистом.
Тем более, что искать ничего не пришлось, а всего лишь в стоне метров от этой находилась другая фирма, с которой приходилось сотрудничать и эта фирма пригласила меня к себе.
Здесь уже зарплата была стабильная, достаточно высокая и главное работа весьма свободная. Т.к. у владельцев фирмы, а их было два, имелись другие фирмы, то они не маячили целыми днями перед глазами. А инженеров моего профиля здесь не было совсем, поэтому была возможность реализации своих творческих фантазий, что я и делал весьма успешно, подтверждая это патентами на изобретения. Причем некоторые из этих изобретений разошлись по все территории бывшего СССР и даже были востребованы в Ядерном центре в Арзамасе-16.  Для каких-то своих неядерных целей. А из Средней Азии, точнее из Узбекистана, мне предложили разработать технологию подачи воды из глубинных колодцев в регионах, где нет электроэнергии. Единственным реальным источником энергии там является Солнце. И такой насос был разработан, запатентован и получил название «Гелионасос Карпенко». Все в нем делало Солнце без всякого электричества. После этого счет моих изобретений перевалил за сотню.