Гуманизм фотками не делается

                Винтаж эротика форум
     Уже оплаченная поэма не давалась, рифмы, тоненько взмыкивая, пятились и, ухватившись друг за друга, стремительно чехардили, сводя Пошкина с ума, а уж когда корявый анчар пал под резко - рубящим ударом кончара Бограта Курополата, невесть как очутившегося на самой вершине Эльбруса, прямо рядом со свастикой оказался легендарный и непобедимый полководец царя царей Георгия, срубая к такой - то матери священное древо смерти, пиит не выдержал. Вскочил, маленький и кучерявый, проклял Навального, швыряя небрежно смятую рукопись в мраморный зев гудящего камина, и обессиленно пал на кушетку, на которой уже спал Вяземскай.
    - Ах ты, пидарас ! - вскричал спросонья Вяземскай, ударив Пошкина подвернувшейся кочергой. - На, сука !
    Пошкин пытался объяснить приятелю ситуацию, но тот, не слушая, охаживал кряхтящего и охающего товарища с плеча, прекрасно зная ерзкость и не дающую охулки сноровку руссоафриканца, такой, того и гляди, влезет ужиком не токмо под фижмы, но и в кальсоны угодит, стремясь и добиваясь.
    - Да ты послушай, Пашка ! - кричал Пошкин, забиваясь в образованный книжным шкапом и этажеркой угол. - Мне поэма не дается, разве до сексов всяких дело ! Гонорар - то мы с тобой уже пропили.
    Упомянутый гонорар отрезвил бушующего Вяземскаго, он отбросил чуть уже гнутую в дугаря кочергу к камину, прошел к столу и подслеповато всмотрелся в обрывки рукописи. Хмыкнул.
    - Как у октопуса вовсе не восемь ног или щупалец, - заметил Вяземскай, цинично вороша обрывки мизинцем, - так и Серафим совсем не шестикрылый. Ты, Пошкин, мудак.
    - Так, - признавал пиит, перемещаясь на освободившуюся кушетку.
    - Так не так, а делать нечего, - решил Вяземскай, усаживаясь за стол и хватаясь за гусиное, строго очиненное перо. - Сделаем вот эдак.
    Он застрочил, усеивая лист бумаги замысловатой вязью, негромко бубня.
    - И шерстекрылый Серафим на выборах явился,
    Опухший, ботоксный, любимый крысой из Потупчик,
    Чьи чуйства неоправданно смутились.
    Она, решив, что стала человеком,
    Мгновенно тут же усралась,
    Смеша коал, блистая громом стали,
    Забыв про гибель мирных украинцев,
    За что навеки - проклята, забыта.
    Пошкин громко вздохнул.
    - Вот не можешь ты без политеса, - укоряюще произнес он, поворачиваясь на другой бок, - никакой цензор не пропустит. Я про дерево, а ты кому ?
    - Знаем мы такие деревья, - протянул уничижительно Вяземскай, закуривая от свечи сигару, - тоже мне Эзоп нашелся. Ты рыло - то свое умой ! - крикнул он приятелю. - Все равно белым не станешь, ниггер ты вонючий, Пошкин, как есть гнида. Я тута, понимаешь, вспоможение оказываю, а ты, сука, брюзжишь. Пиши сам тогда.
    Пошкин вскочил и бросился к столу, смел Вяземскаго со стула и начал писать сам.
    - Я рот пахал таковский парадигм,
    Я ссал и срал на вашу Русь, уроды !
    Не могут сделать клип
    Ничтожные, бесславные ублюдки,
    Нет ни кино, нет ни х...я,
    Лишь вой кликуш, триумфы, росты экономик.
    Идите на х...й, граждане бандиты.
    Вяземскай, откупоривая на радостях французское шампанское, возбужденно кричал :
    - Языческий базис коалы !
    И я так думаю, даже, более того, окончательно уже уверен.