Былинные земли. Побываем в Задорожье. Часть 4

(Продолжение)

ВЗРАЩЕННЫЕ «НА ИГУМЕНИЕ»

Как менялся местный «климат» в зависимости от капиталистических условий, показывает история другого духовного «объекта». Это - «поиезуитское» имение. «Поиезуитское» потому, что было забрано у иезуитов в 1773 году - когда Речь Посполитая еще окончательно не распалась.

Центром церковного устройства считалось укромное местечко в изгибе Дисны, на ее правой, восточной, стороне – Игуменово (на карте 1800 года – «фольварк Игуменов»).

Религиозный орден упразднили сверху, и собственность досталась доверенным короля. Кому же конкретно?

По парафиальным данным за 1789 год, иезуитским поместьем распоряжались «пан Ксаверий и пани Зофия из Тызенгаузов Хоминские». Обладатели объявились не случайно. Ксаверий – воевода, но не местный, не полоцкий. Хоминский значился в кресле мстиславского властителя, но чисто номинально. Мстиславские активы уже в 1772 году, в ходе первого раздела Речи Посполитой, забрала Россия, отняв у Великого княжества Литовского, но король воеводческую должность удерживал. Получается, что Игуменово рассматривалось как возможный «плацдарм», чтобы закрепиться на незабранной территории. Как долго мстиславец «снимал сливки» с бывшей церковной общины, точно неизвестно, но его властвование воплотилось в именную весь под названием «Ксаверин».

А мог быть другой владелец?

Хоминские проявились, как видим, в 1789 году, когда прошло 16 лет после запрета ордена. В польском Словнике - географическом словаре царства Польского и других славянских стран, изданном в 1880—1902 годах варшавскими учеными под патронажем царской цензуры, отмечено, что Игуменово («Ihumenowo») сначала было отдано Володковичам – сразу после первого раздела Речи Посполитой, еще в 1773 году.

Кому же, как не им!

О Володковичах я рассказал в материале «Чаша Грааля в долине Vla A». Они развернули невероятную прыть в сфере алкогольного производства, устроили настоящий «оазис» водочного изобилия на Улле, и, что примечательно, их винокуренный «удел» находился также на бывших землях иезуитов – в Иванске.

Похоже, Володковичи планировали внедриться также на Дисне. Доходность имения не могла не привлекать. Это было выгодное «предприятие». Монахи подготовили благодатную почву. «Поиезуитский удел» приносил в год 13478 злотых 8 грошей и 0, 5 шелега прибыли, и за обладание велась, конечно, подковерная игра. Забегая вперед, скажем, что диснянский край все же обрел «водочного барона», правда, значительно позже, в российскую эпоху, и располагался он неподалеку от былого религиозного центра.

Хоминских польские энциклопедисты почему-то обошли, их нет в справке, а «прыгнули» сразу в царское время, когда союзное государство было окончательно поделено. Последующая интерпретация изложена под грифом «позже». «Позже» Игуменово досталось графу Адаму Гюнтеру (przechodza do Adama hr. Gunthera).

«Раз граф, то личность известная», - подумал я и открыл Википедию, чтобы узнать побольше. Каково же было удивление, что сведений о нем нет, за исключением ссылки на Матильду Бучинскую - регентшу Виленского благотворительного общества. Гюнтер был ее отцом, а полное имя его «Адам Гюнтер фон Хильдешейм».

Это подтолкнуло к дальнейшим поискам, и я обратился за помощью к белорусским ученым. Всплыла почти приключенческая история, полная таинств и головоломок. Оказывается, Гюнтер не «фон Хильдешейм», а «фон Хильдесхайм». Но не это так важно. Граф был участником одной из тайных лож! В этом разбирался и опубликовал в 2007 году научный труд «Масоны і ложы на землях Беларусі с конца ХVIII-го по первую четверть XIX столетия» доктор исторических наук Вячеслав Швед. В его работе представлена «визитная карточка» масона. Сообщается, что Гюнтеры вышли с Нижнего Рейна и осели в Белой Руси. Отец Адама – Михал, известен как новогрудский стольник, занимавшийся обслуживанием господ. Благодаря этому, Гюнтеры обзавелись земельными наделами, в основном в Минском крае. Сын развил успех, и выстроил трехэтажный особняк в Добровлянах. Царю Александру I ничего не оставалось, как содействовать богатому «немцу» и выпустить в 1808 году «подтверждение графского титула (фон Гільдэсгайм)».

Задорожские примеры показывают выдвижение графской знати в лидеры передела собственности. Если в 1775 году собственников под графским титулом в Задорожье не наблюдалось, то вскоре они появились. Так, имением Блошники распоряжался граф Тышкевич, каштелянич жмудский, набирая за год 7358 злотых и поощряя ксендзов-кармелитов в Глубоком. Примерно такой же «навар» снимал со своего поместья Поржече граф Поцей, староста рогачевский.

В служебной области, при российской власти, граф «фон Хильдешейм-Хильдесхайм» звезд с неба не хватал, состоял сотрудником разнообразных административных правлений, в основном в Минской губернии – в частности, участвовал в комиссии по расследованию убытков, понесенных местными жителями во время наполеоновского нашествия.

Как же он оказался в «одной упряжке» с Хоминскими, что привело его на Дисну?

К тому причастны Тизенгаузены (Тизенгаузы), еще один графский род, и тоже не местный. О них известно многое, можно прочитать в Википедии, не будем повторяться. Скажем только, что их корни - остзейские. Этот пример еще раз показывает, сколь притягательны были земли Белой Руси для широкого круга претендентов, и в частности закордонного происхождения.

На Дисну графов привел женский пол. София Тизенгаузен – супруга Франциска Ксаверия Хоминского, а женой «вольного каменщика» Гюнтера была Александра Мария Людвика Тизенгаузен. Ниточка от них протянулась и к Володковичам. Польская генеалогия усмотрела в предках представителя тайной ложи Констанцию Володкович (правда, с некоторой долей сомнения, абсолютно точно неизвестно).

Дочерью «вольного каменщика» была не только Бучинская, а и Габриэла Пузына (полное имя Альбина Габриэла), носившая титул княжны. Пузыной (а возможно – Пузыней, по-латышски) она стала, выйдя замуж за представителя древнего рода, среди которых были секретари королевские, писари и маршалки, епископы и кардинвлы, иезуиты. Кто-то из них удостоился чести, чтобы деревня на другом берегу Дисны, по-соседству с Игуменово, называлась Пузаны (это видно по карте 1800 года). Альбина Габриэла писала стихи, имела литературный салон, собирала произведения искусства. Ее имя почитают в литературной среде Литвы и Польши.

Можно сказать, что поэтессу взрастила духовная религиозная «нива». Монахи держали в центре внимания внутренний мир человека, раскрывали творческий потенциал, поднимая образовательный уровень населения.

Кому что. Кому-то – духовное слово, забота о ближнем, воспитание душевных качеств. А кому-то титулы и внешний блеск, особняки, резиденции и дворцы.

Победило стремление к обогащению, материальное возвышение. Все лица, причастные к «потрошению» церковной собственности, хорошо устраивались при новой власти, сохраняя титулы и ранги, а также наследственные очаги. Хоминского, например, избрали на пост предводителя дворянства Минской губернии. Последний шеф литовской гвардии граф Игнатий Тизенгаузен женился на дочери подканцлера Литовского Антония Пршездецкого, и эта фамилия тоже фигурирует в приложении к диснянским землям. К концу XIX столетия Игумново принадлежало им, наряду с Копаровым.

Переход религиозной собственности в частные руки – явление показательное. Земля становилась средством накопления средств в условиях свободного рынка. Процесс было не остановить, и следующий этап – дробление территории на отдельные очаги: мелкособственнические, шляхетские. К концу позапрошлого столетия бывшее большое иезуитское имение делилось на семь частей, и ими распоряжались разные лица. А бывший центральный двор – Игумново, по-прежнему состоял из одного «дыма», но в нем проживали 29 человек – католиков. Поселение считалось уже центром гмины – волости.

Сейчас там пустой берег Дисны, и даже трудно представить, какие коллизии разворачивались вкруг этого места. Тишина у кромки водной артерии, и это неплохо. Природа главнее человеческих сшибок за богатство, формирует позиции общего благосостояния, в ней – великое будущее.

Иезуитский центр располагался в изгибе Дисны, на ее правой, восточной, стороне. Слово «игуменов» рисует далекое прошлое. Для сравнения можно взять город на реке Игуменке в Минской области. Сейчас он называется Червень. Среди червеньских достопримечательностей - деревянный костёл Воздвижения Креста Господня и церковь Рождества Богородицы: памятники XVIII–XIX веков, построенные в стиле классицизма. Однако версии, озвученные историками, уносят нас в неизведанное прошлое, когда земли были монашескими. Так, этнограф Павел Шпилевский зафиксировал народную легенду, согласно которой поселение когда-то принадлежало православному женскому монастырю, основанному греческой настоятельницей, и название места первоначально звучало как Игумень – в смысле «тот, кто принадлежит игуменье». В качестве еще одного довода можно привести выдержку из Писцовой книги, составленной по итогам обследования Полоцкого повета в 1563 году. Там есть такая фраза: «…город Дрыса поставлен… на монастырской земле Спаса Шерошкова на игумение…» А при описании задвинской Покровской волости есть фраза, что "ключником дано под гуменники и под конопляники по 4 дес. (десятины земли, - авт.) человеку..." Здесь "гуменники" в смысле растительности? Корень роднит со словом «гумно», и, наверное, от этого корня образовалось некая игуменская волость (districtum Humyen), существовавшая на просторах Полоцкого воеводства, по данным за середину XV века.

«Гумно» - слово сельское, распространенное. Мне оно знакомо по родной деревне. Так называли в моем детстве спуск к реке – наиболее плодородное место в застенке Веребки. Никаких монастырских владений там не припоминали -  как и в червеньском Игумене. А вот намек на церковное прошлое оставался. Неподалеку от «гумна», правда, на другом берегу реки, местность именовали «за церковью», и территория входила в состав монашеских земель – с 1633 года бернардинских. А в период Российской империи построили филиальную церквушку, куда приезжал батюшка из уездного центра.

Нельзя не отметить удивительное сходство «по другим параметрам». Мое «гумно» – на берегу бывшей речки Береща, и задорожский Игуменов «при воде»: в прибрежье Дисны. В свою бытность, иезуитское имение охватывало довольно приличную площадь, распространяясь по обоим берегам Дисны, где назывались деревни Великое Село и Боярщизна, а также Тоболы, Бартломеево, Клёны, Бухары и другие. Все они имели монастырскую принадлежность и заносились в графу духовной парафиальной собственности.

Иезуитские корни – в «союзном» прошлом, когда Великое княжество Литовское подверглось нападению и образовался альянс с Короной. После изгнания опричников великий князь и король Стефан Баторий – наемный монарх, не зная местных традиций, перераспределил земли полоцких монастырей в пользу несвойственного белорусской среде иезуитского ордена. Так было, например, с Иванском на Улле.

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): Дисна сегодня; в одном из извивов, в укромном местечке, располагалось Игуменово.


24.12/23