Кара Глава 2 отр

Триста лет – взмах ресниц по сравнению с вечностью, только вот человеческая память ещё мимолётнее. Пока были живы очевидцы Страшного Катаклизма, прошедшие через весь ужас непонимания, лицом к лицу с какой напастью они столкнулись и как ей противостоять, они рассказывали и записывали свои наблюдения и переживания. Но затем всеобщая депрессия поглотила умы, и искусства, в том числе эпистолярного, не стало, оно растворилось в ежедневной борьбе за выживание. Удивительно, но оказалось, что цивилизация вполне может существовать без искусства. Когда перед людьми стоит задача выжить, тут уж не до лирики. Между тем, картину произошедшей катастрофы теперь возможно было восстановить только по мемуарам и дневникам.

Кире нравилось читать их, особенно те, которые обнажали все человеческие страхи, всю глубину постигшего то поколение отчаяния. Кире казалось, что в ту пору люди чувствовали острее, а несчастье ещё больше оголило нерв всеобщего напряжения и явило миру своих героев, а точнее - героинь. Они представлялись Кире страдалицами поневоле, мученицами, с чьей долей не смог бы сравниться даже тяжелый труд сегодняшних работниц. Кира жадно пробегала глазами строчки их летописаний, в груди начинало щемить, и ей нестерпимо хотелось дать волю захлестывающим её чувствам. Заплакать? Да! Да! Сделать то, что не приветствовалось в их обществе и для женщины считалось постыдным проявлением слабости.

В сгущающихся сумерках Кира, нервно оглядываясь по сторонам, потянула за шнурок, который с противоположной стороны двери был соединён с возвещавшим о визитёрах колокольчиком. Чего ей бояться, ведь она не делает ничего запрещённого? И все же, ей бы не хотелось привлекать к себе внимание и вызывать лишние вопросы, почему в тот час, когда другие работницы разбредаются по баракам, Кира идёт в библиотеку. Она не хотела, чтобы её кто-нибудь видел, и её маленькая фигурка съёжилась под складками плаща. По ту сторону, наконец, послышалась неровная поступь Риты, - подруга хромала от рождения, - и нужно было подождать, пока она доковыляет до двери.

Рита встретила Киру доброй улыбкой, и они, без особых церемоний, поднялись на излюбленный чердак, откуда открывался прекрасный вид на Купол, заключённый в кольцо реликтового леса и возвышающийся над чёрной в этот час зеленью своей пузатой, гигантской линзой.

Купол распростерся на несколько километром в диаметр и в высоту, он был построен из бетона, а сверху накрыт колпаком из толстого, закаленного стекла, и в лучах заходящего светила, блистал и горел, совсем как второе солнце. Он сам по себе излучал сияние, которое освещало всё вокруг. Для обитательниц Нового Города это действительно было второе солнце, некий гигантский маяк, который не позволял забыть, ради чего им стоило жить и трудиться. Купол было видно из любой точки города, и он как будто парил над всеми его обитательницами, вплывал каким-нибудь своим куском в окна бараков и не позволял расслабляться и поддаваться минутным слабостям. Этот монолит словно давал пример беспристрастности всем, кто поднимал на него свои глаза.

Кира читала про то, что давным-давно местом силы были храмы. В разных концах планеты они отличались по своему архитектурному исполнению; в тех краях, где в последствии возник Новый город, храмы были белоснежные с похожими на луковицы куполами, отлитыми из золота. Во дни, предшествующие Страшному Катаклизму, храмы стояли пустые, никто туда не заглядывал, и их величие, призванное покорять человеческое сознание, хирело и приходило в упадок. А теперь храмом стал для всех Купол, - к нему взмывали полные надежды взгляды, на него молились, перед ним трепетали, о нём не решались говорить, разве что благоговейным шёпотом и с придыханием. 

Кира, ожидая, пока Рита принесёт обещанный дневник, смотрела, как догорает последний луч на безупречно ровной, без единого изъяна, поверхности Купола. Она сняла с головы капюшон, и лицо её залилось мягким розовым светом. Глаза из голубых сделались аметистовыми, обычно заострённые от напряжения скул и рта черты разгладились и обрели давно забытую нежность. Конечно, Кира ни за что не поверила бы, если бы кто-нибудь сейчас сказал ей, что она - красивая молодая женщина, ещё способная очаровывать. Она была уверена, что она - обычна и заурядна. Кожа её была безвозвратно иссушена, на зубах вечно скрипел песок, - песчаные вихри были обычным явлением для той части города, в которой обитали работницы. Они жили на периферии, за которой начиналась самая настоящая безводная и бесплодная пустыня. Улицы, лишённые зелени, были выжжены солнцем, и сухие ветра беспрепятственно нагоняли сюда огромные массы песка.

В бараке после работы Кира попыталась отмыться, но как много песка ещё скрывалось в складках одежды и волосах! Вычищать и вычёсывать мелкие песчинки было настоящим мучением. Улицы, кстати, пытались озеленить, но ничего не росло на этой словно проклятой земле. Растения, даже самые неприхотливые, давали ростки, но держались недолго и быстро погибали. С этой напастью приходилось мириться, ибо всё течение жизни здесь было подчинено близости к Куполу: уйти отсюда в одиночку означало неминуемую смерть в необитаемых краях, а о том, чтобы перенести Купол в какую-то более благоприятную землю (которую ещё нужно было обнаружить и исследовать), не было и речи: у женщин Нового города просто не хватило бы на это мощностей и ресурсов.

Сухие ветра обедняли поля, не позволяли полноценно заниматься земледелием, губили урожаи. Пропитание в Новом городе доставалось тяжким трудом: многие работницы ходили надорванные и покрытые загрубевшими мозолями на руках и плечах. У них случались кровотечения, не говоря уже о почти постоянно сопровождавших болях в искривлённых костях и нарушенных связках. Дневной паек был крайне скудным, поэтому Кире было так приятно увидеть на маленьком столике приготовленные Ритой нехитрые угощения: пускавший ароматный пар чайничек с травяным чаем, сушёные яблоки и блюдце с грецкими орехами. Её здесь ждали.

- Ты меня балуешь! - улыбнулась Кира.

- Угощайся! Мне немного перепадает за инвалидность.

Несмотря на многолетнюю дружбу, Рита не могла признаться подруге, каким образом в действительности к ней на стол попадают некоторые продукты. Не могла она этого сделать исходя из самого тривиального соображения, что чем меньше знаешь, тем больше защищён своим незнанием, как щитом.

Но не в отношении Купола, - про него подругам было уже известно больше, чем полагается. И Рита шёпотом продолжала делиться, вынырнув из тени книжных стеллажей, которые своими верхними полками упирались в потолок.

- Я прочитала, что Купол возводился очень быстро, - на счету был каждый день. По всему миру был брошен клич, инициатором которого стала горстка неравнодушных учёных. Было объявлено о грандиозной стройке, на которую призывались все способные поднять кирпич. Уже тогда произошло негласное деление женщин в зависимости от их функций: строители, из которых, в последствие сформировался класс работниц, и учёные. Знаешь, как их тогда называли? Могильщицы, - потому что в их обязанности входило собирать биологический материал, а для этого приходилось буквально бродить по трупам.

История строительства Купола, как и его предназначение, не только не замалчивались верхушкой, но и всячески распространялись в массах. Это было частью идеологии, которая помогала управлять общественным сознанием. Это было также способом показать свою прозрачность и радение о всеобщем благе, и, надо сказать, что по началу управленками руководили искренние порывы. Страшный Катаклизм испугал людей, на задний план отступили и вовсе испарились корыстные помыслы и страсти. Несмотря на эпидемию, вселенная умов, казалось, оздоравливалась, - и именно этот парадокс не давал Кира спокойно спать. На фоне остальных женщин, которые считали Страшный Катаклизм беспрецедентной катастрофой, Кире казалось, что не всё так однозначно…  Но она об этом, конечно, молчала, - и только с Ритой могла иногда пуститься в несмелые откровения. 

Широко освещалось, что после завершения строительства, окончившегося в невероятные сжатые сроки и повлекшего баснословное количество погибших на рудниках, в плавильнях и мастерских, обитателями Купола стали двенадцать замороженных в жидком азоте тел. Всего двенадцать. Это были те, кого удалось разыскать ещё живыми и спасти.

Закутанные с головы до ног в брезентовые костюмы черного цвета, с замотанными лицами и защитными экранами на глазах, учёные пытались изучить природу странной болезни, выкашивающей население с быстротой чумы. Они стремились хоть немного обуздать её, но она всегда была на несколько шагов впереди, и вскоре стало понятно, что ни им, ни кому бы то ни было не угнаться за ней, не перехитрить и не выйти вперёд. Также стало очевидно, что женщины не нуждаются ни в каких средствах защиты, - вирус методично убивал только мужчин...

Никто не мог найти этому объяснение, несмело высказывалась мистическая идея о том, что род людской постигла страшная кара свыше.

Капсулы с замороженными телами были захоронены в катакомбах под Куполом. Завершив операцию по заморозке, учёные сосредоточились на создании суперкомпьютера, который был бы способен в последствии оживить замороженные тела. Планировалось, что он будет управлять миллионами молекулярных роботов, внедряемых в плоть и устраняющих повреждения клеток организма. Эти микроскопические роботы должны были восстановить поврежденные вирусом клетки. По словам учёных, гипотетически это было возможно, но вот только никто наверняка не знал, сколько времени потребуется на создание такого чуда-компьютера. 


Продолжить чтение http://proza.ru/2016/02/09/566