Семнадцать роз от Кристин

Все персонажи и события этого рассказа являются вымышленными,
любые совпадения – случайны.

      
               
                Чтобы любимые люди не умирали дважды…
               


                Vous savez qu'il n'y a pas de mort.
               
                Moi aussi, je le crois…
               
                Вы знаете, что смерти нет.
               
                Я тоже верю в это…
               
               
               


Часть 1 Кароль


   Биарриц не отпускал меня. Третий месяц я бродил по давно знакомым, извилистым улочкам этого города, роскошного и даже немного помпезного, но такого  близкого и родного, где волны непрерывно накатывают на берег, ярко светит в ночи маяк на мысе Сен – Мартен, а огромный, таинственный и беспокойный океан уходит куда-то очень далеко за горизонт.

   Уже закончился сентябрь, и дома, в  Париже, меня ждут важные дела,  заботы, книжные издатели, театральные режиссеры, телевизионные продюсеры. А еще, мой лучший друг Ришар Деламон, журналист, бессменный обозреватель рубрики «Культура» в Paris Match, с которым мы дружим уже целую вечность, с беззаботных студенческих времен.
 
   Каждый день, утром,  Ришар  звонит мне. Как всегда, он сообщает мне о  свежих парижских  новостях, хороших и не очень, делится различными мнениями, идеями и предположениями.  Мы долго  разговариваем, и я знаю, что сейчас Ришар внимательно прислушивается к моему дыханию, интонации, пытается уловить мое сегодняшнее настроение. Мой старый, добрый, преданный друг! Как бы я  пережил все эти страшные месяцы, если бы рядом не было тебя.

   Год назад умерла моя жена, и я остался  совсем один в нашей большой и, вдруг, ставшей такой холодной, квартире в 16 округе Парижа, на правом берегу Сены, где все, до самой маленькой вещи, напоминает мне о ней.
 
   Пропитанный запахом океанского соленого бриза Биарриц – город нашей любви, нашего огромного счастья, радости, огорчений, сбывшихся и несбывшихся надежд. Я пытаюсь привыкнуть к своему одиночеству, к этому новому этапу в моей жизни. Но, если бы ты знала, как мне трудно дышать без тебя, жить без тебя.


   Середина мая, а солнце обжигает уже по - летнему яростно и  немилосердно. Париж раскален как адская сковородка, и хочется только одного - дождя, свежего, щедрого и бодрящего, дающего силу жизни человеку и природе.

   Месяц назад, в апреле 67-го, вышла моя первая книга, которая имеет, пусть небольшой, но все – таки успех. Я много работаю и не собираюсь останавливаться на достигнутом.

   Почти неделю я провел в  пригороде Авиньона, где живут мои родители и  куда сейчас отвез свою жену Брижитт с двухлетним сынишкой Полем. Малыш проболел всю прошлую промозглую парижскую  зиму. Мы очень  надеемся, что долгожданное лето и  целебный воздух Прованса с его волшебными лавандовыми полями помогут ему окрепнуть и набраться сил.
   
   - Антуан, черт возьми, где ты был?– неизвестно откуда, вихрем налетевший Ришар заключает меня в свои крепкие объятия. – Ищу тебя уже целую неделю!
- Только вчера вернулся домой из Авиньона. Моя мама решила, что лето Брижитт с сыном должны провести у них, в Провансе.  Поль так тяжело болел этой зимой. Да и жене тоже нужно отдохнуть. Устала она от всего этого.
- Не переживай, все образуется. Твоему парню всего  - то  два года. Малыши очень часто болеют, а потом словно перерастают все свои болячки. Моей дочке скоро шесть и она болеет уже гораздо реже.

   Я обожаю Ришара. Веселый, жизнерадостный, с прекрасным чувством юмора, очень чуткий к чужой боли человек. Он всегда поддержит и утешит, если это необходимо.
- Уф, как душно! Интересно, что нас ждет летом, если сейчас уже такое пекло?  Может быть, посидим вон в той кафешке, если ты не спешишь, конечно?
Я никуда не спешу, и мы удобно размещаемся  за  небольшим столиком на уютной летней веранде, украшенной подвесными корзинами с разноцветными бегониями.   Молоденькая и энергичная официантка  быстро приносит  два стакана  ледяного мохито, и сразу становится  немного легче.
- Что – то случилось?  Почему ты ищешь меня? – интересуюсь я у друга, блаженно откинувшегося на спинку стула.
Ришар провожает оценивающим взглядом хорошенькую официантку, мгновенно умчавшуюся  от нас к соседним столикам, и осторожно начинает:
- Скажи мне, как ты относишься к Кароль Ленар?

   Ришар - заядлый театрал. Если в юности нам, бедным студентам, чудом удавалось заработать несколько купюр, то на свою часть я  бежал в ближайшее кафе обедать, а он, голодный, но безумно счастливый, мчался покупать билет на очередной, «ужасно интересный» спектакль. Меня же всегда больше привлекало кино.

   Я знаю, что Кароль Ленар довольно известный театральный режиссер. Ришар всегда восхищается ее постановками.  Он уверен, что она безумно талантлива. И у меня нет повода не верить ему. Мой друг ведет колонку  «Культура» в газете, любит театр и все знает о нем.  Несколько дней назад, еще в Авиньоне, я прочитал его статью о фестивале Мольера в Сент – Тропе, где как раз и было небольшое интервью с Кароль, завоевавшей там  приз за лучший спектакль. Мне понравилось, как она отвечала на его, порой совсем не простые, вопросы. Но это все. Как я могу относиться к Кароль, если совсем не знаю ее? Наверное, хорошо, ведь ее боготворит мой лучший друг.

   - Послушай, Антуан, Кароль очень понравилась твоя книга. Она хочет снять фильм, и ей нужен литературный сценарий. Позвони ей. Вот визитка.

   В тот же день  я позвонил мадам Ленар, и мы договорились о встрече в  офисе киностудии.

   По моему тогдашнему мнению, молодой и подающий надежды писатель должен был выглядеть несколько неординарно. Поэтому для визита на киностудию,  вместо классического костюма, более уместного для деловых переговоров, я выбрал  в своем гардеробе стильные потертые джинсы и темно- синюю рубашку - поло с коротким рукавом, дополнив  все это замшевыми туфлями в стиле « а- ля мокасины».

   Джинсы джинсами, а вот к точности я отношусь очень серьезно, и вхожу в кабинет Кароль ровно в первую секунду назначенного мне времени. Из-за стола, приветствуя меня, поднимается красивая стройная женщина, в элегантном, дорогом, явно от лучшего парижского кутюрье, светло – бежевом строгом костюме. Легкий шлейф ее парфюма прекрасной ароматной дымкой медленно укутывает меня,  легко покачивая на неведомых воздушных волнах, опьяняя и маня.

   Надо сказать, что я очень чувствителен к женской красоте. Она заставляет меня терять голову, лишаться рассудка и дара речи. Красота и шик Кароль сразили меня наповал. Если речь почти сразу восстанавливается, то с рассудком явно происходит что-то серьезное, Пытаясь скрыть свой трепет и волнение,  я почему-то  решаю спрятаться под  маской этакого, очень уверенного в себе, талантливого, но немного грубоватого свободного художника.

   Около часа мы обсуждаем детали предстоящей работы, условия контракта со студией и все это время  Кароль очень спокойна, вежлива и тактична. Однако, пару раз мне все же удается поймать на себе ее несколько удивленный, но не лишенный интереса взгляд.

   Литературный сценарий для кино это первый подобный опыт в моей жизни. Тем не менее, все складывается очень удачно, и уже через несколько дней я передаю  готовый вариант на студию.

   Кароль позвонила через десять дней. Ожидаемо, сценарий ей понравился. В свою очередь, она сделала его режиссерскую версию, которую и хотела бы показать мне в самое ближайшее время. Как говорит мой лучший друг Ришар, если уж ты начал играть свою роль, то играй ее до конца, даже если эта роль откровенно неудачна. Может быть он и прав.
   - Скажите, Антуан, почему Вы так хотите выглядеть тем, кем не являетесь на самом деле?
   Невинный, на первый взгляд, вопрос Кароль застает меня врасплох. Я смущаюсь и краснею.  Как мне ответить  на него? Как объяснить весь этот сумбур в моей голове? Окончательно растерявшись и не видя никакого выхода из создавшегося положения, я, вдруг, просто улыбаюсь этой, сидящей напротив меня, фантастически красивой женщине. И она улыбается мне в ответ.
               
   Многие люди думают, что единственным родителем фильма является его  режиссер – постановщик. Ведь не зря же, в самом начале показа, в титрах, так и написано: «фильм Клода Шаброля или фильм Жан-Люка Годара». Именно режиссер контролирует весь процесс его создания и монтажа, выбирает сценарий, проводит кастинг, работает с композитором, оператором, руководит всей съемочной командой. Он, как капитан на мостике, прикладывая все свои усилия, ведет фильм к успеху, различным наградам, призам, либо терпит полнейший крах в случае провала  своей картины. Тут уж как получится. Это своего рода исповедь режиссера - постановщика, а все остальные просто помогают в создании этой исповеди. Ну, а  работа сценариста вообще заканчивается еще до начала съемок. Он почти всегда остается в тени.

   Кароль  категорически не согласна с такой постановкой вопроса.
- Досмотрите картину до конца, Антуан, до самых последних минут. Что Вы видите дальше? А дальше идут титры, где много – много имен. Так вот, все эти люди не помогали, а именно создавали этот фильм. Они отдали ему  часть своей души, часть  своей жизни.

   Выделяя особую роль сценариста, как автора идеи, который знает  о ней все,  Кароль с самого начала настояла на включении в мой студийный  кон-тракт не только написание собственно самого сценария, но и пункты о моем присутствии на кастинге,  при  работе с художниками, участие в выборе саундтрека. И еще, она очень хотела видеть меня непосредственно на съемочной площадке  – в павильоне и на натуре в Биаррице. Я не возражал, мне и самому это все  чрезвычайно интересно.
      
   Когда мы говорим о кино, что представляем в первую очередь? Конечно же, успех. Красную ковровую дорожку в Каннах, сияющие знаменитости, заветные золотые статуэтки и толпы восторженных поклонников. Яркая картинка вечного праздника. Кто знает, что скрыто за ней? Адский труд, нервные срывы, бешеная усталость, отчаяние, разочарование.

   Я наблюдал, как работает Кароль и меня удивляло и поражало в ней все. Ее невероятная энергия, спокойствие, выдержка, жизненная мудрость. Никакого диктата на площадке, никакой единственно возможной режиссерской точки зрения. Терпеливо выслушивает все возражения, не боится сомневаться. Ей не страшно признавать свои ошибки. При  этом она всегда точно знает, чего хочет, умеет объяснить и доказать. В Кароль влюблены все актеры, мужчины и женщины - эти очень сложные в эмоциональном плане люди. Бесконечные репетиции, обсуждения, дубли. Откуда она берет столько сил? Существует ли предел ее терпению?
   
   Совместная работа сближает нас. Чтобы немного отвлечься и отдохнуть, мы часто обедаем вместе в небольшом, но  уютном  ресторанчике, недалеко от студии, где я смешу ее до слез своими рассказами о забавных детских проделках в Авиньоне, о бесшабашной студенческой юности, и о  нашем с Ришаром увлекательном путешествии  автостопом  по Швейцарии.

   Все было замечательно. Но, неожиданно, в первых числах августа я заболел. По молодости и легкомыслию, не придал никакого значения этому недомоганию и, накупив в ближайшей аптеке лекарств от простуды, надеялся просто отлежаться пару – тройку дней. Но ртутный столбик на градуснике упорно лез вверх, появился кашель. Мое состояние резко ухудшилось и последнее, что я услышал,  проваливаясь в лихорадочное забытье, был бесконечный звонок моего домашнего телефона…

   - Просыпайся, дружище! Пора возвращаться!
До боли знакомый голос заставляет меня открыть глаза. Больничная палата, залитая ярким светом, писк приборов и мой друг Ришар, бледный и небритый, сидящий около моей кровати.
- Где я? Что происходит?
- В госпитале  Нейи – сюр – Сен и у тебя воспаление легких. Ты несколько дней не появлялся на студии и не отвечал на звонки. Встревоженная Кароль связалась со  мной, я приехал, сломал замок, нашел тебя в совершенно ужасном состоянии, вызвал врачей.… По сути, она спасла тебе жизнь, а такое не забывают.  Не переживай, все будет хорошо.  Кароль сказала, что здесь самые лучшие специалисты, и они быстро поставят тебя на ноги.

   Потом был опустевший павильон съемочной площадки. Погасшие софиты. Полумрак. Ослепительно красивая женщина рядом со мной. Я беру ее руки в свои и целую их. Одну, вторую…

   Ранним утром стук в дверь поднимает меня с постели.
- Вам пакет, месье! – курьер со студии достает из сумки самый обыкновенный, белый почтовый конверт. Маленький, свернутый вдвое, листок внутри.

   «Никто и ничто не может порадовать меня больше, чем Вы. Вы такой, как я о Вас мечтала. И я не могу жить без Вас. Кароль».

   Если это не любовь…
               
               
   Кароль Ленар стала моей женой в знойный летний полдень 24 августа 1969 года. В католической церкви Сент – Эжени города Биарриц свершилось великое Таинство нашего брака. Здесь мы произнесли взаимные клятвы вечной любви, верности и уважения, пока смерть не разлучит нас.

   Мне тридцать два, Кароль сорок четыре, и, кажется, что вся жизнь еще впереди. Я боюсь отпустить ее руку. Меня страшит мысль о том, что сейчас, вдруг, начнут бить невидимые часы и с последним их ударом, как в детской сказке о Золушке, исчезнет все: этот город, океан, веселая компания близких друзей, окружившая нас. Исчезнет и женщина, которую я люблю больше всех на свете.

   Наш медовый месяц – это четыре счастливейших дня жизни под жарким южным солнцем, теплые волны Атлантики, бархатный песок пляжа, про-хладный вечерний ветер и яркий свет маяка на мысе Сен – Мартен. Так хочется остаться здесь навсегда, но мы должны вернуться в Париж, где нас очень ждут на съемочной площадке. Первая картина, которая уже вышла на большой экран, была  чрезвычайно благосклонно принята критиками и даже отмечена ими как лучший дебют года, что вдохновило мою жену и меня продолжить  работу в кино.

   В конце семидесятых, в память об ушедшей маме,  Кароль снимает свой самый лучший, на мой взгляд, фильм, который и приносит ей в зале «Плейель» долгожданного «Сезара» (национальная кинопремия Франции)  за лучшую режиссерскую работу.
- Почему я сделала эту картину? В детстве мы все немного безумны, потому что верим, что наши мамы бессмертны. Но приходит день и час, когда они покидают нас, оставляя одних в этом непростом мире. Первый раз человек умирает, когда, собственно, и приходит сама смерть. Второй, когда уходят люди, которые любили и помнили о нем.  Я не хочу, чтобы моя мама умерла дважды.

   «Рассвет» - это фильм - воспоминание  о детстве упрямой тринадцатилетней девчонки из маленького городка в Шаранте, которая мечтает, однажды, сесть на поезд и  уехать в Париж, чтобы стать театральным режиссером. История о любви матери к своим детям, о ее заботе, поддержке. О первых уроках познания жизни, успехах и потерях. Всем детям, которые имели счастье быть любимыми, и тем, которые не познали этого счастья, посвящается этот фильм.
 
   В один из дней, вернувшись домой из Женевы, где проходила запись телепередачи с моим участием, я застал мою жену сидящей на диване, с газетой в руке и погруженной куда-то очень далеко вглубь себя. Присел рядом с ней, обнял и поцеловал.
- Почему ты такая серьезная?
- Послушай, семьдесят пять процентов наших потенциальных зрителей предпочитают остаться дома, перед «маленьким» экраном, вместо того, чтобы пойти в кинотеатр. А ты знаешь, что, если мы набираем менее полумиллиона посещений, то не можем покрыть все расходы на производство фильма.
- Ты считаешь, что большой экран умрет?
- Нет, он не умрет до конца. Но у телевидения очень много перспектив, которые можно и нужно использовать.  К тому же, реально попытаться познакомить большой экран с малым, и делать картины, адаптированные для них обоих.
 
   Через год выходит первый наш фильм, который демонстрируется в телевизионном эфире чуть раньше его официального выхода на большой экран. Рекордные 15 миллионов зрителей. Вне всякого сомнения, это огромный успех.

    Еще несколько фильмов, мини – телесериалов и вот они, два  «7 d'Or» («сет дор» - французская национальная телевизионная премия) в наших руках. Две одновременные победы в номинациях «за лучшие режиссерские работы» и «за лучшие сценарии для телевидения».  Теплые поздравления от друзей и коллег, восторженные крики поклонников. И журналисты. Ох, уж эти журналисты! Вон один из них, самый вредный, осторожно подбирается поближе к Кароль. Это Жюль Мартен, великий мастер провокационных вопросов.
- Скажите, мадам Ленар, всем известна легендарная вспыльчивость Вашего мужа. Должно быть, очень непросто жить и работать с человеком, который может в любой момент разгневаться, встать и уйти, громко хлопнув дверью?
      
   Я признаю, что очень вспыльчив. Да, гнев мешает мне в жизни. Но «легендарная вспыльчивость»– это уже перебор. Я перекладываю «сет дора» в левую ведущую руку и прищуриваюсь, дабы прицелиться максимально точнее. Жюль на всякий случай делает несколько шагов назад. Кароль замечает мой боевой настрой  и мягко, но решительно забирает изящную статуэтку работы Жоржа Матье. Теперь  у нее их две, по одной в каждой руке. 
- Уйти, громко хлопнув дверью? Какая дерзость! Открою один секрет -  когда мой муж уходит, то всегда оставляет дверь открытой. Как все вспыльчивые люди, в какой-то момент он понимает, что зашел слишком далеко и возвращается.  Так зачем лишний раз возиться с ключами? Он всегда возвращается, нужно просто подождать. И я научилась ждать. Это нетрудно. Мы сделали вместе более пятнадцати работ, и никогда не было никаких проблем. Трудно ли жить с ним? Я не могу сказать Вам, что за те двадцать лет, что мы вместе, у нас все и всегда было замечательно. Но все это время мы испытываем огромное счастье, встречаясь каждый вечер в нашем доме и обнимая друг друга каждую ночь в нашей постели.
Все улыбаются, Инцидент исчерпан. А я, в который уже раз, убеждаюсь в том, что у моей жены есть прекрасное умение - умение владеть собой, сохраняя при этом великолепное чувство юмора.

   Я очень сдержан, когда говорю об успехе и это не кокетство, не игра с моей стороны. Конечно, успех не может не радовать, он вдохновляет, он дает силы, придает уверенность. Но успех сиюминутен, его так мало. Сегодня  - вы любимец всей Франции, вы фаворит, вы победитель!  О вас пишут, говорят, приглашают на телевидение. А всего через год легко похоронят в забвении, словно никогда и ничего не было.
 
   Мне никогда не забыть молчание страны после выхода нашего нового фильма « Один шаг до ада». История одного дня в жизни сонного провинциального городка, где десятилетиями мирно сосуществуют простые французы и выходцы из арабской общины. Они вместе работают, вместе отмечают праздники, вместе радуются и вместе огорчаются. Их дети учатся в одном классе, купаются в одном море, делят на равные части  последний  круассан на пикнике. Все заканчивается в одно мгновение, когда группа подонков, начитавшись нацистской литературы, устраивает ночной погром. Сожженные автомобили, разбитые витрины магазинов. Жестоко избиты две французские девушки.  «Это арабы! Арабы!!! Кто еще может быть!» - кричат подстрекатели. И вот она, огромная толпа разъяренных французов, требующая суда Линча под аккомпанемент «Марсельезы». Как легко можно сделать этот шаг в ад! Как страшно видеть все это!
 
   Картина закуплена многими странами. Она побеждает на зарубежном кинофестивале. Но Франция хранит ледяное молчание. Молчат критики, теле-каналы, газеты.  Будто и нет вовсе этого фильма. Что так испугало их всех?!

   Я разъярен, взбешен. Кароль безмолвно застыла у окна.
 - Кароль, давай уйдем из кино! Я буду писать разные смешные истории. Ты вернешься в театр. Мольер, Пиранделло, Чехов - разве тебе этого мало? Если ты хочешь работать в кино, отлично, пусть будет так. Но я ухожу!
- Пожалуйста, успокойся! Я прошу тебя. Может быть необходимо, чтобы прошло время. Пять, десять, двадцать, пятьдесят лет для понимания этой картины. Нам надо просто пережить все это. И остаться в кино. Тебе и мне. Посмотри на меня! Я слабая женщина и мне нужны твои широкие плечи, чтобы можно было опереться на них. Ты мне нужен!

   Наша жизнь несется со скоростью сто тысяч миль в час. Картины, съемки, интервью, презентации, фестивали. Но каждый год, в конце августа, все останавливается. Мы отключаем телефоны и исчезаем.

   Неспешные прогулки вдвоем по старым запутанным улочкам Биаррица, разговоры без конца, звуки аккордеона у ресторана «Chez Thibault» на берегу, долгие поцелуи, шепот « я люблю тебя», звездные ночи, полные нежности и страсти. Ночи так похожие на ту, самую первую, в августе 67-го, когда я, невзирая на слабость и незаконченное лечение, первым же самолетом примчался в этот город, задыхаясь, ворвался на съемочную площадку и увидел Кароль, ее радость, ее желание, ее нетерпение.  Ночи, срывающие одежды, соединяющие в единое целое, растворяющие нас друг в друге. Вспышка света, крик и бесконечный полет по огромной галактике пульсирующей любви.

   Мы были вместе до самого конца. Я не отпускал ее руку, просил сражаться, не уходить. Кричал, что она так нужна мне. Услышал последний удар ее сердца. Увидел последний вздох и прямую линию на экране монитора.
Кароль покинула меня. Возможно, ее страдания были слишком велики.
 
   Тридцать восемь лет абсолютного счастья с удивительной, неповторимой женщиной. Я не хочу жить без нее.


   - Очнись! Открой глаза! – всегда спокойный невозмутимый Ришар с силой бьет меня по плечу.
Один удар. Второй. Третий.
- Посмотри на этот мир! Как он прекрасен и как много в нем тех, кто любит тебя, кому ты дорог. Тебе есть, для кого жить!

   Мне есть, для кого жить. Мой очень взрослый и очень серьезный сын Поль.  Его детство и юность – это съемочные площадки и театральные кулисы в окружении известных артистов, режиссеров, писателей, продюсеров. Ребенок, выросший в атмосфере творчества, он неожиданно выбирает для себя профессию математика, получает степень магистра, занимается наукой и вот уже несколько лет преподает в университете. Я горжусь им.

   Моя очаровательная семилетняя внучка Сесиль. С ней моя жизнь словно началась сначала. Первые шаги, первые слова. И первый небольшой рассказ, который она придумала и подарила мне.
 
   Несколько месяцев назад в моей жизни появилась еще одна маленькая девочка. Моя дочь. Ей девять лет и она очень похожа на меня.
 
   Холодный февраль в Брюсселе, мокрый снег на улицах. Бельгийское телевидение только что закончило снимать фильм по моему сценарию. Небольшая пресс - конференция. Милая женщина с ямочками на щеках из команды звукооператора, наверное, уже в пятый раз пытается прикрепить микрофон на лацкан моего пиджака. Микрофон упрямо падает, а она весело смеется, заражая радостью и оптимизмом всех вокруг. Две короткие, ни к чему не обязывающие встречи. И десятилетнее молчание потом.
   Прости меня, Кароль. Прости меня…

   - Это для Вас, месье! – отельный курьер передает мне большой букет цветов. Семнадцать ярко – желтых роз и самый обыкновенный, белый почтовый конверт. Маленький, свернутый вдвое, листок внутри.

   «Вчера я играла Баха. И я люблю Вас. Может быть, мы встретимся еще раз? Кристин».




Часть 2 Кристин


   Это была моя первая поездка в Биарриц. С бывшим мужем, врачом - нейрохирургом, и детьми, мы много путешествовали по всему миру и, конечно, по всей Франции, но, как ни странно, этот город не посещали никогда. Всего неделю назад была поставлена окончательная точка в моей двадцатичетырехлетней истории любви. Ложь и предательство Мориса, последовавший за всем этим мучительный  процесс выяснения отношений и окончательное расставание измотали меня физически и морально. Единственное, что мне хотелось сейчас – это как можно быстрее покинуть Париж, улететь к морю,  отдохнуть, набраться сил, чтобы жить дальше. Мне было все равно куда ехать, и когда программа услужливо предложила билет на ближайший рейс Air France в Биарриц, то, не колеблясь ни секунды, я выбрала именно его.

   Мне очень понравился небольшой, по-домашнему уютный отель напротив мыса Сен – Мартен, со своим мини - парком, выходящим прямо к берегу океана. Возвращаясь с прогулки и проходя через веранду, я увидела открытые настежь стеклянные двери, чуть защищенные легкими, полупрозрачными, колышущимися  на ветру, светлыми гардинами. За ними скрывается небольшая гостиная с мягкими креслами,  роскошным зимним садом  и черным  фортепиано в углу. Возможно, это музыкальный салон отеля. И я здесь одна.

   Моя мама была пианисткой, в нашем доме всегда звучала музыка. Она да-вала частные уроки для детей и взрослых и, однажды, один из учеников преподнес ей подарок – черный виниловый диск.
- Ах! – с восторгом воскликнула мама. – Кристин, посмотри, это Бах. Концерт ре – минор для фортепиано с оркестром. Играет Святослав Рихтер. Русский пианист. Он божественен!

   Концерт ре – минор. Allegro. Внутри меня сразу же зазвучал незримый оркестр, мои пальцы коснулись клавиш…Музыка - дивная, волшебная, исцеляющая. Она повсюду: в каждой клеточке моего тела, в каждом уголке этой гостиной, в воздухе, в порыве ветра, в шуме океана за окном. Снова нахлынули воспоминания. Первая встреча с Морисом в аудитории медицинского факультета, долгие прогулки по Монмартру,  робкие поцелуи под каменным мостом Мари, соединяющим остров Святого Луи с правым берегом Сены, свадьба, рождение наших детей….

   Но, стоп! Как так получилось, что я не заметила его, этого господина с книгой в руке, весьма комфортно расположившегося под защитой прекрасных растений зимнего сада?! Симпатичный мужчина в безупречном костюме и темной рубашке без галстука. Густые черные волосы, чуть тронутые серебром седины. Теплый взгляд  безумно красивых, но очень грустных, зеленых глаз. Я чувствую, что мое сердце внезапно меняет ритм, мне становится  трудно дышать. Музыка прерывается.
- Пожалуйста, продолжайте. Вы прекрасно играете.
- К сожалению, здесь нет оркестра.
- Ничего страшного. Оркестр звучит у меня внутри.

   Музыка. Во всем огромном мире только музыка…


   Скажите, почему это случилось именно со мной? Почему я, серьезная сорокачетырехлетняя женщина, мать двух взрослых дочерей, с первого взгляда влюбилась в человека, который на четверть века старше меня, книгами которого зачитывалась моя молодая мама? Почему вместо отдыха меня ждет мучительная ночь без сна? Почему промокла от слез моя подушка? Слишком много вопросов и нет ответа.

   Утром, на открытой веранде, под рокот океанских волн, сидя друг напротив друга, я рассказываю ему  обо всем на свете – о детстве, о предательстве мужа, о работе врачом – педиатром, о моих детях, о маме, которая в молодости (какой ужас, зачем я говорю это?!) обожала его книги. О любви к человеку, которого встретила вчера. О любви, с которой ничего не могу поделать. Моей любви к нему. 
Мой сумбурный рассказ напоминает бред сумасшедшего, да и я сама, после бессонной ночи и всех несчастий предыдущих месяцев моей жизни, мало чем отличаюсь от безумца.

   Антуан внимательно слушает, не останавливает меня. Мне страшно. Мне очень страшно. Я боюсь, что, в конце – концов, ему надоест эта бессвязная ахинея, он допьет свой кофе, встанет, вежливо попрощается и уйдет. Навсегда. Но как мне теперь жить без него?!

   - Кристин, не могли бы Вы сегодня вечером разделить со мной удовольствие от тарелочки пенье – д- аррабьята с креветками? Буквально в нескольких шагах отсюда есть чудесный ресторанчик, который знаю и люблю уже много лет. Я приглашаю Вас. А сейчас Вам необходимо отдохнуть и немного успокоиться.


   Парижские газеты радостно пишут о долгожданном возвращении известного писателя, сценариста и драматурга Антуана Молиньера к активной жизни. Он снова много работает, посещает театры, кинопремьеры, рестораны. И, наверное, уже каждый таблоид сообщил о том, что везде его сопровождает довольно интересная молодая женщина, блондинка с серыми глазами, которая, скорее всего, и есть причина его неожиданного вдохновения.

   Все это так. Антуан изменился. Нет больше этой невыразимой грусти в его глазах, которая так поразила меня при первой встрече. Он улыбается, смеется. Доброжелательно беседует с журналистами, которых, все - же, слегка недолюбливает.
 
   Я познакомилась с Ришаром, его самым близким другом, который теперь и мой добрый друг. Мы ужинаем втроем в «Maxim`s»  на улице Руаяль. Антуан очень эмоционально обсуждает какую-то новость с двумя знакомыми актерами, сидящими за соседним столиком.  Ришар незаметно пожимает мне локоть руки, наклоняется и тихо шепчет на ухо:
- Спасибо, Кристин. Вы спасли его.

   Антуан необыкновенно бережно относится ко мне, он заботлив и внимателен. Его интересует все – мое здоровье,  настроение, моя работа, успехи моих детей. Почти все свободное время мы проводим вместе. Но мы не вместе. Каждая наша встреча всегда заканчивается одинаково: он провожает меня домой,  прощается, целует мою руку и уходит. Высокий, красивый, в элегантном пальто из хэррис – твида с развевающимися от зимнего ветра фалдами. Такой желанный и такой недоступный. Почему он уходит? Чего боится? Или кого? Меня? Себя? А может, прошло еще слишком мало времени и нужно подождать? 

   Я навсегда запомнила тот день, двенадцатое января, когда  Антуан неожиданно, без телефонного звонка, приехал ко мне в госпиталь, как раз к окончанию рабочего дня. Он удивил меня этим визитом, так как именно сегодня вечером должен был улететь на пару дней в Лион, на открытие зимнего театрального фестиваля. Может быть, его планы изменились. Или, что хуже, он заболел – выглядел как-то неважно – уставший, бледный. После часовой поездки по Парижу, Антуан припарковал автомобиль недалеко от Гранд – Опера. Его руки с силой сжали руль…
- Сегодня день рождения Кароль.

   Это была долгая, очень трудная для него, но так нужная для нас обоих исповедь. Он нашел в себе силы отпустить женщину, которую любил всю свою жизнь и с которой был так счастлив. Сейчас, здесь, в этой машине, начиналась другая история. История нашей любви.


   Я обожаю эти семейные воскресные вечера, когда к нам приезжают дети. Его дети, мои дети. Наши дети. Младшие девчонки  затевают веселую возню, наполняя дом шумом, радостью и  смехом, которая неизбежно заканчивается очередной разбитой вазой. Наверное, все владельцы магазинов, где мы покупаем эти вазы, уже сделали на нашей семье огромное состояние. Вчера один из них с таким уважением поклонился мне на улице, что я его прекрасно понимаю.
 
   На кухне хозяйничает Ришар. Он родился и вырос в Алжире, поэтому хорошо знает и любит магрибскую кухню, часто балует нас разными вкусными штучками.  К счастью, его семья приняла решение перебраться в метрополию еще до печальных событий 62 года, но Ришар навсегда остался pieds – noirs, гордится этим и с особой теплотой вспоминает годы детства и юности в этой стране.
 
   После ужина начинается самое интересное – соревнование по рассказыванию разных забавных историй, где Антуану и Ришару нет равных. Нет уже и слушателей. Они давно расползлись по углам гостиной, сотрясаясь в конвульсиях безудержного смеха. Я пока еще держусь.

   - Скажи мне, Кристин, ты ведь помнишь тот вечер в ресторане, в ноябре, когда всеми правдами и неправдами пыталась проводить меня до дома. Почему ты так этого хотела? - обращается ко мне Антуан.
- Потому что ты тогда много выпил, - чувствуя какой – то подвох, нерешительно отвечаю я.
- Нет, выпил я всего лишь немногим больше обыкновенного. Признайся, что ты собиралась это сделать из уважения к моему преклонному возрасту. Мне 69 лет. Я такой старикашка…

   Ришар соскальзывает с кресла и на моих глазах из бодрого и энергичного человека превращается в какую – то руину, медленно бредущую по комнате. Увлечение театром не прошло даром. Он чрезвычайно правдив в этой роли.
- Ты боялась, что я упаду и рассыплюсь в пыль.
В подтверждение слов моего мужа, Ришар спотыкается, падает на ковер и превращается в нечто похожее на кучку пепла.
- Ойёёёй, вот так все и было, - с абсолютно бесстрастным лицом резюмирует Антуан.   
«Пепел» на ковре лукаво подмигивает мне левым глазом и улыбается своей неповторимой  озорной улыбкой. В приступе немого хохота, хватая ртом воздух и обливаясь слезами, я сползаю с дивана и из последних сил, пулей, вылетаю из гостиной. А мне вслед  несется оглушительный смех двух великих мастеров импровизаций.
 
   Как обычно, на несколько летних недель мы уезжаем в Сор – Осгор, мой любимый город на берегу Атлантического океана. Поль заядлый сёрфингист и с удовольствием обучает этому искусству моих дочерей. В июле нет больших волн, это время отлично подходит для первых шагов новичков. Когда-то очень давно,  в молодости, я тоже каталась на доске и, кажется, тогда неплохо все получалось. Не раздумывая долго, забираю софттоп у младшей дочери и смело вхожу в воду. Антуана совсем не радует эта идея, он волнуется за меня.

   - Волна, Кристин, ловите волну! – машет мне рукой Поль.
Быстро встаю на сёрфборд, но долгожданная волна сбивает  с ног и отбрасывает меня прямо в объятия  мужа, который не смог усидеть на берегу и поплыл за мной. Я вижу страх в его глазах.
- Пожалуйста, не делай так больше, - шепчет он и целует меня. Такой сладкий поцелуй с горьким вкусом океанской соли на губах. 
   
   Восемь лет безграничного счастья. Целых восемь лет. Всего восемь лет.
Добрый, нежный, преданный, неземной мужчина с большим любящим сердцем, ты самое лучшее, что было в моей жизни. Скажи, как мне теперь жить без тебя? Дышать без тебя?
 
   Семнадцать ярко – желтых роз падают на землю, навечно укрывшую тебя.
Вы навсегда вместе – ты, Кароль, эти цветы, Биарриц, маяк на мысе Сен – Мартен и  огромный, таинственный, беспокойный океан, уходящий куда-то очень далеко за горизонт.
 
   Теперь вы знаете, что смерти нет. Я тоже верю в это.

               
                Москва, 2023 г.