Перелетные ангелы гл. 16

Мой институт магов казался теперь чужим. Все его могущество в моей голове растеклось, к чему теперь эта игра?

- Она ушла, потому что сама захотела уйти. Ты бы уже ничего не мог сделать, - сказала одна студентка, если это слово вообще уместно среди подобных людей. Я называл их ласково - ведьмочками.

Мы пили чай в сауне после тренировки по динамической йоге, и я пытался зацепиться за любое слово моих сверхчувствительных друзей. Они, конечно, все понимали и видели, но ведь все были одиноки. Загадки Вселенной они предпочли обычной человеческой любви. О чем с ними можно говорить?

- Она тебя сильно любила, - тихо произнесла другая женщина, очнувшаяся, казалось, из небытия. - Потому и ушла. Она не хотела причинять тебе столько страданий. Она и раньше жила на границе двух миров, поэтому музыку слушала на неземном уровне. Она уезжала в Консерваторию, чтобы ты не мешал ей летать в потустороннем мире.

Я больше не ходил в институт. Вечерами садился на диван, звал Юку, и она приходила. Я это знал, ведь по телу пробегала дрожь, она усиливалась, когда начинал с ней разговаривать, я даже жалел, что так и не научился видеть картины тонкого мира. Может быть, она присаживалась мне на колени и обнимала, может, гладила по волосам.

- Мы и правда теперь вместе, как хотели целых пять лет. Как вс; просто оказалось. Какую музыку тебе поставить? Или ты сыграешь сама? Пианино совсем запылилось, сейчас протру. Какая ты у меня милая, не забываешь! А на земле все не так, да ты знаешь.

И мы засыпали. Теперь Юка сама дарила мне столько энергии, возвращала с избытком растраченную мной в последнее время. Я почувствовал, что совсем иначе стал смотреть на мир. Не сомневался, что она и стала тем ангелом-хранителем, который бережет и показывает верную дорогу.

Я работал в Сосновке, это большой лесопарк внутри города с настоящими глухими местами. Лишь часть ее была прорезана парковыми дорожками, да и здесь встречались полянки белых и подберезовиков, в болотистой части можно было найти даже бруснику и морошку.

Людей было меньше чем грибов, лишь симпатичные мамочки прогуливались с колясками, хвастаясь разукрашенными яркими пестрыми капюшонами, скрывающими их сокровища. Так мужчины гордятся своими навороченными машинами.

Лишь в выходные Сосновка наполнялась, а после остававались горы бутылок, пакетов, недоеденных шашлыков и даже целые мангалы. Урны устанавливали повсюду, но люди не понимали, зачем они? Вначале я думал, что это просто лень - дойти до нее и положить мусор. Но однажды в живописном месте в пригороде случайно наткнулся на большую свалку, и увидел посреди нее веселую компанию молодых. Их уже не смущал такой пейзаж.

Да, красота мир не спасала, ее саму надо было спасать. В Сосновке я занимался самой разнообразной работой - ремонтировал скамейки, ежедневно ломающиеся подростками, сажал кустарники и цветы, часть которых тут же выкапывалась дачниками, осенью и весной сгребал в кучи листья и, конечно же, боролся с мусором.

Я залезал в ледяную воду прудов и собирал со дна битые стекла, рваные башмаки, сломанные игрушки. Всевозможный пластик просто душил эти голубые глазки моей любимой. Может быть, Юка теперь ревновала меня к этому парку? Часто люди останавливались и благодарили. Это придавало смысл совсем ускользающей жизни. Я возрождался.