Эмиграция деревьев, или корни Тель-Авива

...В дождливые дни редкой теперь в наших краях настоящей израильской зимы случайно забрела на муниципальную фотовыставку «Корни Тель-Авива», развернутую в одном из павильонов старой железнодорожной станции «Неве-Цедек».

ПРИВЫЧНОЕ И ПРЕКРАСНОЕ

На улице было промозгло, а в павильоне пустовато. Гораздо больше людей мне встретилось в тот день на тель-авивском побережье, не убоявшихся сильного штормового ветра и приехавших полюбоваться картинами разбушевавшейся стихии.
Впрочем, зрелище, представшее взору в павильоне Неве-Цедек, впечатляло не меньше. Деревья-исполины со стволами в полтора-два обхвата; гигантские корни, висящие в воздухе или стелющиеся по земле. Оказывается, это всегда было рядом, на тель-авивских улицах – к изумлению редких посетителей выставки.

«Что вы говорите? Этот великан с площади Рабина? Да я ведь живу в трех кварталах от нее и никогда не обращала внимания, что там есть такое», - восклицала женщина средних лет.

Ландшафтный архитектор и фотохудожник Ави Леви, раздававший муниципальные буклеты с описанием древних тель-авивских деревьев, переживших не один век, снова и снова говорил кому-то: «Да, тот самый парк... Да, та самая улица...»
 
Впрочем, впечатлял не только вид и возраст деревьев-иноземцев, но и география мест, откуда они прибыли в наши палестины. Это было что-то вроде эмиграции деревьев, обосновавшихся на новом месте и глубоко пустивших корни в местных песках.  Ficus benghalensis – произрастающий в Индии и тропических районах Восточной Азии;  Taxodium distichum – выходец из Юго-Восточной Америки и Мексики;  обитатель африканских тропиков Ficus sycomorus, о котором сложена одна из самых красивых израильских песен «Ган ха-шикмим»; уроженцы Австралии, Тихоокеанских островов, Мадагаскара, Аргентины, Перу, Судана, Северной Америки прижились на тель-авивских улочках, а некоторые из них вошли в историю города, отпраздновавшего пару лет назад свой первый, и, даст бог, не последний столетний юбилей.
      
ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ЛЮБВИ

Он снимал все, что видел в Тель-Авиве, через призму любви.

- Я очень привязан к своему городу, мне нравится в нем все – его песчаные пляжи, тихие улочки, старые деревья, уютные кафе, - говорит мне Ави Леви, автор необычных ландшафтных проектов муниципального отдела внешнего благоустройства города. В канун столетия города – в 2009-м - он развернул на площади Рабина огромный ковер из полумиллиона цветов, доставленных из Бельгии, а чуть больше года назад создал там живописный экологический пруд с лилиями.
 
- С тех пор, как я обосновался в Тель-Авиве, с камерой почти не расстаюсь, - продолжает он. – В моем оффисе хранятся десятки тысяч снимков тель-авивских пейзажей. Когда возникла идея сделать книгу-альбом об уникальных деревьях, представляющих город, я поднял свой фотоархив, книги об истории Тель-Авива, начал опрашивать старейших агрономов, которые работают в муниципалитете десятки лет. Совместными усилиями мы выбрали 29 самых необычных деревьев, которые растут на улицах города.
 
- Необычных – значит, самых старых? – спрашиваю я.

- В том числе, и старых, которым от 200 до 400 лет. Но не только. Мы отбирали еще самые экзотичные деревья, необычной формы, или те, с которыми связана какая-нибудь история. Так собралась книга-фотоальбом с описанием раритетов и картой, где они были помечены, чтобы люди могли пойти и посмотреть на самые необычные деревья, или обратили внимание на то, мимо чего они проходили много лет, не замечая. Потом мы устроили еще и выставку: согласись, что фотография большого размера производит более сильное впечатление.

- Вне всяких сомнений, - соглашаюсь я. - Ты сказал, что искал деревья с интересной историей. Можешь рассказать о них?

- Вот, например, история трех старых фикусов, которым не менее 200, а, может, и 300 лет. Они растут на краю северной границы Тель-Авива, в яме. По плану застройки города в этом районе  должны были построить дома. Ради того, чтобы сохранить фикусы на том месте, где они росли не одно столетие, мы внесли изменения в план.

- Собираетесь разбить там парк?

- Нет. Мы решили оставить этот уголок природы площадью в два дунама нетронутым. Пусть туда приходят дети, забираются на ветви, устраивают себе там «дома». – При этих словах Ави я  вспоминаю, как в детстве забиралась на ствол старой яблони, устраивая «рулевую рубку» на ее раскидистых ветвях и уносилась в своем воображаемом корабле в дальние плавания. Это были самые прекрасные минуты.

- Между прочим, это не единственная подобная история, - прерывает мои воспоминания Ави. – В 20-х годах прошлого века в Тель-Авиве развернулась настоящая борьба вокруг шести фикусов, которые испокон веков росли здесь, и вдруг стали помехой, когда руководство города решило расширить дорогу на улице Кинг-Джордж. Жители отстояли деревья. Они и по сей день там растут.

- Меня впечатлил снимок исполинского дуба, который я увидела при входе на выставку, - вспоминаю я.

- Он не просто очень старый. Это дуб особой породы, из коры которого делают пробки, - говорит Ави. – Кстати, единственный в Тель-Авиве. Возможно, другого такого нет и во всем Израиле. Люди приходят на выставку, и вдруг выясняется, что они даже не подозревали, что каждый день проходят мимо такой редкости.
 
- Пролистав альбом, я обратила внимание на дерево, дупло которого закрыто железной плитой, а ветви укреплены кабелями.

- Это один из самых старых фикусов. Думаю, что ему лет 300-400. Внутри – огромное дупло. Дерево не раз горело. Его уродовали вандалы. Пришлось сделать все возможное, чтобы продлить «старику» жизнь. Кстати, вспомнил еще одну историю, связанную с австралийским чайным деревом, растущим  в парке Яд ле-Баним, который был разбит в память о павших солдатах. Несколько лет назад ствол чайного дерева подломился: его верхняя часть упала на землю, но само оно не погибло и продолжает жить, стелясь по земле. В его зеленой кроне часто можно увидеть птиц. В этом есть что-то символическое. Мне это дерево напоминает раненого солдата, жизнь которого продолжается.

- В Тель-Авиве, наверняка, есть деревья, с которыми связаны какие-нибудь курьезы из истории города. Мне в свое время рассказывали о «потемкинской аллее», которую тель-авивцы спешно «высадили» на бульваре Ротшильда в честь визита Черчилля в подмандатную Палестину, перенеся сюда деревья с кронами и прикопав нижнюю часть створов в песке. Когда толпа стала напирать, чтбы разглядеть высокого гостя, часть аллеи рухнула. Заметив это, Черчиль произнес: «Насколько я знаю, деревья без корней не растут».

- Да, есть одна интересная история, связанная с бароном по имени Платон фон Устинов. В конце позапрошлого века он владел гостиницей «Парк» в районе, где расположена сейчас улица Бар-Хофман. Барону приглянулся бенгальский фикус, росший на улице Микве-Исраэль, и однажды он послал туда своего садовника с указанием привезти часть этого дерева и высадить возле гостиницы. То есть, получается, что оба фикуса, растущие в разных частях города, генетически абсолютно аутентичны.
Еще одна история связана со старым эквалиптом, который растет у здания старой железнодорожной станции в районе Неве-Цедек, вспоминает напоследок Ави. – Я был поражен, когда увидел то же самое дерево на фотографии 1910 года. Оно практически не изменилось, разве что ствол в обхвате стал пошире.