24. 02. 2023 Про Акопыча

Семейные истории пестрят рассказами о детях, замученных музыкальной школой.
О часах загубленного музыкой детства, об удушающих полет легкой детской души гаммах, о недобеганных на воле часах, о скрипках и пианино, оставшихся на всю жизнь врагами, потому что ассоциируются с несвободой и принуждением.

Некоторые прямо со слезами рассказывают о детских своих страданиях и в их, уже взрослых глазах и через 30-40 и через 50 лет — неизлечимая скорбь. Бывает.

А я расскажу историю о наоборот.

Поселок городского типа, 6 тыщ населения. Примерно 70-80е, махровое советское время. То, которое ассоциируется у большинства с хождением строем и послушными долгими продолжительными аплодисментами в едином порыве. В поселке — обычная среднестатистическая трудовая жизнь. Уровень — между низким и очень низким. Родители весь день на заводе, дети в школе и сами по себе.

Из развлечений — беготня по окрестностям, помощь родителям по хозяйству, футбол старым мячом по размытому песку на улице с двумя рядами деревянных домов. В свободное время из детей лезет всякое, от воровства соседских незрелых яблок до стихийного костерка в сарае, с угрозой спалить пол улицы. От хулиганья не знают, куда деваться, кроме хворостины и мелких наказаний для мальчишеских проказ, больше ничего не придумано.

И тут на сцене появляется совершенно неожиданный для полуколхозного местечка персонаж, по национальности — армянин, по духу — музыкант, Сергей Окопович Вартанян, приходит в местный клуб и предлагает организовать в поселке... духовой оркестр.

Представляете себе реакцию людей на первое известие об этом, да?
В поселке, где большинство, кроме лопаты никаких инструментов в руках не держали? Где единственный инструмент, куда дули — это была трубка для выдувания стекла на стекольном заводе у стеклодувов, и мастерством этим владели единицы? Что могли подумать среднестатистические жители, в платочках и резиновых сапогах, спешащие с работы в огород о духовом оркестре? О трубах и валторнах?

Тем не менее, в местном клубе нашлась пара подходящих инструментов и процесс был запущен. Руководителя сразу прозвали Акопычем, репетиции начались.

То ли из-за суровых реалий и тягот жизни духового оркестра самого по себе, то ли по случайному стечению обстоятельств, оркестр получился чисто мужским коллективом.

Акопыч быстро прослыл строгим, но справедливым, за дело хвалил, по необходимости мог приложить матом. Репетиции шли регулярно, дисциплина соблюдалась неукоснительно. Потихоньку в оркестр потекли желающие, половина из которых была местным хулиганьем, на которых родители не могли найти управу.

У Акопыча все ходили по струнке, на репетиции не опаздывали, слушались беспрекословно, с энтузиазмом осваивая нелегкие азы духовой музыки.

Акопыч в те времена являл собой музыкальную школу в одном лице. Для ребятишек из обычных, рабочих семей мир музыки был эфемерен, как космический корабль, который где-то там запустили и он что-то там бороздит, но который ни увидеть, ни потрогать нельзя.

Этот человек им не просто открыл дверь и показал возможный другой мир, он впустил этот мир в сегодняшнюю (тогдашнюю) жизнь и сделал их одним целым. Дал в руки инструмент, научил пользоваться, показал творения других, подсказал, как можно творить самому. Объединил мальчишек одной идеей. Он учил их с нуля. Нотной грамоте, чтению с листа, игре соло на каждом инструменте и игре в оркестре, умению понимать суть музыкального произведения, умению внимать дирижеру. Он стал для них непререкаемым авторитетом. «На репетицию не пущу» - стало самым грозным наказанием за проступки для бывшего хулиганья.

Очень быстро недовольное бурление родителей по поводу напрасной траты времени в клубе на репетициях непонятно чего притихло. А после того, как оркестр начал выступать, пропали последние недовольные и сомневающиеся голоса.

Пацаны со своими сияющими инструментами сидели в красном углу во время всех официальных празднований в клубе. Под их туш поздравляли победителей, вручали награды, выходили на сцену, танцевали, пели, радовались и гордились. Они играли на местных танцах, шли во главе демонстраций на 1 мая и 7 ноября. Шли в похоронных процессиях, провожая в последний путь и сопровождали возложение венков на церемониях памяти погибших солдат.

Подростки и совсем маленькие, смешные, ушастые пацаны с непропорционально огромными для них трубами, валторнами и тромбонами. И их Акопыч.

Время от времени они ездили на конкурсы духовых оркестров, и на одном из них заняли второе место, уступив только оркестру из областного центра, полумиллионного города, где было 2 музыкальных училища и почти все участники имели за плечами годы музыкальных школ.

Восхищение и гордость до сих пор сквозит в рассказах о оркестре у свидетелей тех событий. Восторг и ностальгия — у участников, у повзрослевших и выбравших разные дороги в жизни, но сохранивших воспоминания о своем музыкальном детстве навсегда.

Безмерное уважение и почитание Акопыча, уже ушедшего из жизни, но оставшегося в памяти всех, кто знал его и его воспитанников. И тех, кто просто услышал об этой вдохновенной истории и этом необычном человеке, сумевшем собрать и объединить других, увлечь за собой и сделать мир намного лучше.

PS Фото оркестра. Акопыч в середине.