Инженеры и менеджеры

Девяностые годы прошлого столетия кардинально поменяли устройство страны и наложили тяжёлый отпечаток на взаимоотношения людей. Для многих приоритетным стало получать, как можно больше различных благ, порой преступным путём. Но основная масса людей в России после государственного переворота, совершенного в 1991 году, жила и ещё пытается жить сейчас по старым законам социализма, то есть, по справедливости. Для них Россия, родина - не пустые слова. И хотя они порой переводят отношения на язык финансов, то скорее всего это попытка подражать современному положению дел, а не фактическое состояние души. При этом в их взаимоотношениях остаётся в цене человек труда, его умение что-то делать, его отношение к окружающим. Наверное, именно эти отношения до сегодняшнего дня цементируют современное общество, именно они являются носителями нашей духовности, а не поведение вдруг разбогатевших людей, которые повсеместно захватили власть. Но жизнь – есть жизнь и в ней приходится взаимодействовать всем: и носителям современности и тем, кто с этим не согласен. Как бы в подтверждение слов, приведенных выше, вещают события в этом рассказе. В их основу положены реальные факты, произошедшие в 2001 году.

I

Тулин просматривал счета, когда секретарь доложила, что из «Рособоронэкспорта» звонит Полуянов.
- Соедини, - кратко отреагировал он.
- Серёж, привет. Ты в курсе событий, которые закрутились на заводе в Сирии? – прозвучал взволнованный вопрос.
- Нет. А, что там произошло?
- Из вашего металла стали делать корпуса снарядов и в них обнаружены трещины. Шум нарастает. К нам пришло письмо с претензией. Надо принимать меры. В арбитраж они не подадут, так как сроки истекли. Но у нас могут быть неприятности, а мы их естественно ретранслируем и на вас, - стал объяснять положение дел Полуянов.
- А почему вы решили, что виноват металл? – со своей стороны задал вопрос Тулин.
- Потому что технологию производства они не меняли и, из ранее поставленного металла Челябинского завода, изделия получаются нормальные. Чего тут решать?
- Так, что ты предлагаешь?
- Я полагаю нужно собрать профессиональную комиссию специалистов с нашей стороны, направить её на завод в Сирию с задачей разобраться подробно с состоянием дел и попробовать найти решение, которое бы разрядило обстановку.
- А где я найду таких специалистов? У меня ведь только менеджеры. А там нужны инженеры. Сейчас киллера легче найти, чем толковых инженеров, - стал рассуждать Тулин.
- Людей мы тебе попробуем найти. С вашей стороны нужно будет оплатить эти работы, - продолжил разговор Полуянов.
- Деньги не проблема. Но есть ли уверенность, что таким путём можно решить эту задачу? – засомневался в предлагаемом решении Тулин.
- Гарантировать не могу. Но, таким образом мы начнём тянуть время, а там чего-нибудь придумаем, - последовал ответ.
- Ладно. Я соберу своих, обсудим и я тебе перезвоню, а ты пришли мне по факсу текст претензии с завода.
- Хорошо, жду. Но ты не тяни. Мне сегодня надо доложить руководству и дать ответ на завод, - поторопил Полуянов Тулина.
Тулин положил трубку телефона, откинулся в кресле и стал вспоминать события, как они стали поставщиками металла на завод в Сирию. Всё решали личные связи и деньги. Полуянов был одним из тех чиновников «Рособоронэкспорта» через которого Тулин вышел на зарубежные контракты. Они были примерно одного возраста, за прошедшие годы неплохо обогатились, в том числе, за счёт работ с зарубежными фирмами и их отношения со временем перешли в приятельские.
Тулину было чуть за пятьдесят, но он ещё стремился быть поближе к молодёжи и старался держать спортивную форму. Он возглавлял посредническую фирму с громким названием «Авиатехнологии», хотя никаких технологий они не разрабатывали и не использовали. Но через эту фирму проходили посреднические контракты, связанные с такими работами. Работники фирмы не пытались вникать в суть этих контрактов. Их задача была правильно оформить документы на работы, выполнить нужные перечисления, при необходимости обналичить часть средств и передать их участникам процесса. Этим операциям Тулин и его коллеги научились ещё, когда в стране был социализм и при райкомах комсомола появились центры технического творчества молодёжи (ЦТТМ). Через эти центры руководители государственных предприятий проводили фиктивные работы, перечисляли туда средства, как за выполненные работы, и получали наличные деньги от руководителей таких ЦТТМ. Это был период активного грабежа своих предприятий «красными» директорами. В ходе таких операций в самих центрах накапливались большие средства. И к началу 90-х, когда в стране стало разрешено создавать различные фирмы и фирмочки, Тулин с товарищами уже имели приличный капитал. Они ловко его использовали, как только в стране пошла приватизация и стали скупать, практически за бесценок собственность предприятий, имеющих финансовые проблемы. Так в их управление попал металлургический завод в городе Кулебаки. Это был крупный завод с давней историей. Приватизация этого завода прошла с большими нарушениями, но тогда это было повсеместно и старинное металлургическое предприятие перешло в руки команды Тулина.  И когда один из хороших знакомых Тулина, работающий во вновь образовавшемся государственном предприятии по работе с зарубежными фирмами под названием «Рособоронэкспорт», предложил ему, на выгодных условиях, осуществить поставки стального проката в Сирию, тот согласился, не вникая в технические детали этих поставок. И под это дело им было решено использовать мощности Кулебакского металлургического завода, который уже был под полным контролем фирмы «Авиатехнологии».
Ранее со стороны Советского Союза такой металлопрокат в Сирию поставлял Челябинский металлургический завод. Завод-потребитель в Сирии уже более десяти лет использовал этот металлопрокат и за всё это время замечаний по металлу не было. Такое состояние дел расслабило сирийцев, и они перестали делать входной контроль металла, поставляемого из Советского Союза. Также было и в первые годы после развала Союза, так как металл производило одно и тоже предприятие. На складах завода в Сирии постоянно был более чем двухгодовой запас металла.
«Рособоронэкспорт», получив в своё ведение контракт с Сирийской Арабской Республикой по поставке металлопроката на их военный завод по производству боеприпасов и вооружения, на выгодных для чиновников организации условиях, предложил сменить поставщика, и вместо Челябинского металлургического завода решил использовать фирму «Авиатехнологии», сообщив им, конечно, данные предыдущего поставщика и требования к поставляемому металлу. Контракт был интересный, так как в нём шла речь о поставке нескольких тысяч тонн специального металлопроката. Металлопрокат представлял собой штанги квадратного сечения с ребром сто пятнадцать миллиметров и длиной десять метров из стали С60. Это была сталь, специально разработанная в Советском Союзе для производства осколочно-фугасных снарядов калибром более 76 миллиметров, хотя по химическому составу она была близка к классической стали 60.
Работники Кулебакского завода, проанализировав химсостав нужной стали, решили, что им по плечу сварить такую сталь и откатать нужные заготовки. Работа закипела и завод более года производил такой металлопрокат, который фирма «Авиатехнологии» поставляла морским транспортом на завод в Сирию. Отличие технологии Кулебакского завода от технологии Челябинского завода было в том, что оборудование на Кулебакском заводе (конвертора) позволяло варить небольшие плавки (не более десяти тонн) металла, а Челябинский мартен позволял делать плавки по весу на порядок больше, и за счёт этого обеспечивать стабильное качество металла большого тоннажа.
Сирийская сторона по штатной технологии принимала металл и складировала его в цепочке производства. Случилось так, что завод длительный период не производил выпуск снарядов большого калибра и, вновь поступивший металл, лежал без движения. Входной контроль качества поставленного проката сирийской стороной не проводился, и заводчане пользовались сертификатом российской стороны, хотя на заводе была хорошая лаборатория и грамотные специалисты в области металловедения. Этот завод в Сирии в городе Алеппо строили специалисты из СССР по проекту, также разработанному в Союзе. За разработкой и строительством этого завода следил непосредственно сам министр министерства Машиностроения СССР Бахирев Вячеслав Васильевич. В СССР таких заводов не было, и он на сирийском варианте хотел отработать все необходимые детали, которыми должны были обладать современные заводы по производству артиллерийских боеприпасов. Бахирев неоднократно посещал завод, как во время строительства, так уже и после его запуска. На заводе в качестве главных специалистов на различных переделах производства работали инженеры из отраслевых НИИ Минмаша СССР. Вот на этих специалистов и рассчитывал Полуянов, когда говорил с Тулиным о комиссии. Информация на них в «Рособоронэкспрте» была.

II

Пискунов был удивлён, когда ему позвонил Полуянов из «Рособоронэкспорта» и попросил приехать к ним в офис, как можно быстрее, назвав при этом адрес, который Пискунову не был известен.
- А, что за вопрос? – стал уточнять Пискунов.
- Вы работали на заводе в Сирии? – вопросом на вопрос ответил Полуянов.
- Да, работал несколько лет и вернулся оттуда 7 лет назад, - ответил Пискунов.
- Вот на эту тему мы и поговорим. Приезжайте.
- Хорошо, - согласился Пискунов. Пискунову было уже за шестьдесят, но он не собирался уходить на пенсию, так как нужных накоплений у него не было, а прожить на пенсию было не реально. На работе его ценили за профессионализм, и он уже много лет возглавлял службу главного металлурга предприятия. В принятии решений он никогда не торопился и к сегодняшнему неожиданному предложению он отнесся настороженно и ответственно, не представляя пока, что за этим может последовать. Экономическое положения предприятия, на котором он работал было плачевным, но потерять и эту работу из-за чего-либо он боялся, так как знал, что устроиться работать где-нибудь на новом месте он вряд ли сможет.  Поэтому примерно через полтора часа он уже был в кабинете у Полуянова и сидел за приставным столиком. Полуянов сел напротив. Это был невысокого роста мужчина средних лет с правильными чертами лица и большими залысинами на седеющей голове. В нём чувствовался чиновник высокого ранга. Симпатичная помощница принесла кофе.
- Владимир Валерьевич, на заводе в Сирии появилась проблема в производстве корпусов снарядов. В донной части некоторых корпусов после штамповки обнаружены трещины. Они выявляются при гидроиспытаниях. Металл для этих корпусов поставлялся через «Рособороэкспорт». Сирийцы предъявили нам претензию. Вы, насколько я знаю, несколько лет проработали там главным металлургом. Поэтому у нас к Вам просьба - организовать комиссию из российских специалистов, поехать на завод в Сирию, определить на месте причины появления трещин и дать предложения по использованию металла. Его там несколько тысяч тонн. Да. Этот металл поставлялся не с Челябинского металлургического завода, как было ранее, а с аналогичного завода в городе Кулебаки Нижегородской области, - дал предварительную информацию Полуянов.
Пискунов молчал, не зная, что ответить. Потом всё-таки спросил:
- А Вы сейчас ко мне обращаетесь, как к частному лицу или, как к сотруднику института, в котором я работаю.
- Это в данный момент не важно. Я к Вам обращаюсь, как к специалисту в области металловедения и ведения производства боеприпасов. С руководством вашего предприятия мы решим все необходимые вопросы, - быстро ответил Полуянов.
- С технической точки зрения я смогу разобраться в чём причина, если не будет противодействия со стороны сотрудников завода, а их заводская лаборатория выполнит все необходимые анализы и испытания. Но, конечно, желательно всё это проделать непосредственно на заводе. А вот какие принимать меры - это вопрос намного сложнее. Тут мне одному не решить, - стал рассуждать Пискунов.
- Давайте попробуем решать эту задачу поэтапно – шаг за шагом. Сначала определимся с причиной образования трещин в корпусах снарядов, а потом будем думать, что делать дальше. Надо втянуться в процесс. Это позволит на время снять накал проблемы, - отреагировал на слова Пискунова Полуянов.
- В команду можете пригласить несколько человек. От «Рособоронэкспорта» с вами будет наш представитель, который будет решать все организационные вопросы, связанные с командировкой. За работу, кроме командировочных, вам заплатит фирма «Авиатехнологии». Эта фирма является поставщиком металла. Сумму вознаграждения за проделанную работу вы назовёте сами, после обсуждениями с членами комиссии, которых вы пригласите. Вопросы загранпаспортов мы решим оперативно. Но и Вас прошу дать ответ не позднее завтрашнего дня. Время не терпит, - добавил Полуянов.
- Мне надо переговорить по этому вопросу с генеральным директором моего предприятия, - заговорил Пискунов, когда закончил говорить Полуянов.
- Конечно, поговорите. Пока вы будете ехать на предприятие вашему директору позвонит руководитель «Рособоронэкспорта» и вам будет проще докладывать. А я ему сейчас же доложу о нашем разговоре, - заверил Полуянов.
- До завтра. Жду от вас положительного ответа, - заговорил снова Полуянов, пожимая на прощанье руку Пискунову.
Пискунов, выйдя из офиса, направился к метро. Он никак не мог оправится от скорости течения событий и заставить себя работать целенаправленно. Тем не менее, сидя в вагоне метро, под шум колёс поезда, он всё-таки начал систематизировать информацию и думать о том, как организовать работу и кого-же пригласить с собой в Сирию. В душе хотелось помочь сирийцам, там у него осталось много товарищей. Но вопрос не простой. В сегодняшних условиях можно и себе и людям навредить, ведь эти фирмачи, как угодно, могут повернуть дело. «А с другой стороны они ко мне обратились, как к специалисту, да и вопрос престижа страны также имеет значение. Они ведь это тоже понимают. Надо помогать!»  Мысли постепенно стали выстраиваться в цепочку, позволяющую принять решение. Он стал их конкретизировать: «Задачка по определению причин появления трещин в корпусах не очень, но понятна, аналогичные проблемы ему приходилось решать на наших заводах. Лаборатории на заводе в Сирии имеют всё необходимое оборудование для выполнения анализов, специалисты там грамотные. Поэтому в принципе никакая команда ему не нужна. Он может справиться с этой задачей один. Но, с другой стороны, вроде бы есть возможность заработать. И в сегодняшней ситуации безденежья надо попробовать из этих фирмачей вытянуть побольше денежек и, по-видимому, это можно сделать в валюте. Одному человеку они много не дадут, так как трудно показать большой объём работ. Нужно набрать команду, тем более что Полуянов сам настаивал на создании комиссии. Буду набирать команду. И, конечно, надо послушать, что скажет генеральный. Этот свою выгоду никогда не упустит». С этим решением он и зашёл к генеральному директору, когда вернулся на предприятие.
- Владимир Валерьевич, раздевайтесь и проходите к директору. Он вас ждёт, - объявила секретарь директора, как только Пискунов вошёл в приёмную. Пискунов вошёл в кабинет генерального директора.
- Проходи, Валерьевич, присаживайся. Я в курсе проблемы, - заговорил директор, протягивая руку для приветствия.
- Эти комсомольцы думают, что они всё умеют, сменили поставщика металла, по-видимому, неплохо заработали. А теперь в дерьме и хотят, чтобы я им помог. Хрен им. Но послать их подальше я тоже не могу. С ними приходится работать. Я вот что предлагаю. Наш институт никакого договора по этой теме заключать не будет. Не хочу для себя искать новые проблемы. А тебе, и тем, кого ты с собой возьмёшь, мы дадим отпуск за свой счёт. Пусть за всё платят. Ну, а если не заплатят мы потом сами решим вопрос. Ты, вообще-то сам готов поехать поработать в Сирию? А? – закончил свой монолог директор.
- Можно съездить, там сейчас тепло. Это у нас мартовская слякоть. А задачка понятная. Думаю разберусь, - спокойно ответил Пискунов. Ему такой расклад нравился, что не придётся отчитываться перед своим руководством, при этом помочь сирийцам, да ещё может и немного заработать.
- В таком случае прошу тебя включить в состав команды военпреда Пронина. Пусть развеется, получит немного валюты, да и посговорчивее будет, когда надо. Ты не против? – предложил директор, услышав согласие Пискунова ехать на завод в Сирию.
- Нет, не против, он парень компанейский, а там на заводе работают военные, так что его участие не будет выглядеть надуманным. Я же планирую пригласить Михаила Ляха, он бывал на этом заводе, знает технологию производства, да и сейчас занимается экспортными поставками. Вы не против? – высказал свое предложение Пискунов.
- Пожалуйста, приглашай. Ты сам решай, кто тебе нужен, - ответил директор.
- Я ещё хочу пригласить Ковалёва Сергея, может быть, он решит, как неразрушающими методами выявлять бракованный металлопрокат до его запуска в производство. Помните, как он оригинально решил задачку по «Манго»? - добавил Пискунов.
- Я не против. Пожалуйста, если он сам согласится. И всё? Больше никого? – переспросил директор Пискунова.
- Всё.
- Тогда успехов. Если, что будет надо, заходи, - добавил он, протягивая руку на прощанье.
Придя к себе в кабинет, Пискунов позвонил Полуянову и рассказал расклад. Тот остался доволен. При этом сообщил, что он провёл переговоры с сирийской стороной и те дали согласие на проведение таких работ.
- Кстати они были очень обрадованы, что комиссию возглавите Вы, Владимир Валерьевич, - сообщил он в конце разговора.
- Да, Владимир Валерьевич я дал ваш телефон нашему сотруднику Филинову Константину. Он поедет с вами, и уже сейчас займётся организационными вопросами по поездке. Поработайте с ним, если будут какие-либо вопросы сразу сообщайте мне, - добавил Полуянов, заканчивая разговор.
Рабочий день уже закончился, но Пискунов решил позвонить Пронину, Ляху и Ковалёву. Те были ещё на месте. Он пригласил их к себе, сказав, что есть интересное предложение. Через полчаса вся команда была в сборе. Пискунов достал из тумбочки бутылку коньяку, коробку конфет и кратко изложил суть происходящего и проделанную им сегодня работу. Стали обсуждать проблему.
Первым высказался Пронин:
- В технических вопросах появления трещин я вряд ли что скажу путного, но постараюсь посмотреть соблюдение режимов штамповки заготовок. Я этим вопросом занимался недавно на заводе в Верхней Туре. Там есть нюансы. Так что, надеюсь, что буду полезен и согласен поехать в эту командировку. Со своим начальством вопрос поездки я решу.
- Ну, а я в таком случае проверю не было ли каких изменений в техпроцессе. Последний раз, когда я был у них, я как раз уточнял с заводскими технологами штамповку 122-х миллиметровых корпусов снарядов. Они тогда меняли режимы нагрева под штамповку. Надо помочь сирийцам, - заговорил Лях.
- Отлично. Эти пункты мы сразу же внесём в программу проверки, - согласился Пискунов.
 Ковалёв молчал. Ковалёву не было ещё пятидесяти лет, но голова была полностью седая, хотя эта седина его не старила. Это был активный мужчина всегда любил пошутить, устроить какой-нибудь смешной прикол с сослуживцами, хотя был уже доктор технических наук. Внешняя схожесть черт его лица с бывшим генсеком Горбачёвым также была постоянным предметом шуток. Он разлил коньяк по рюмкам и предложил выпить за успешное решение проблемы, причём, употребив при этом несколько словечек, подражающих выступлениям Горбачёва. Окружающие заулыбались и дружно выпили.  После этого он заговорил по теме:
- Я никогда не был за границей. Загранпаспорта у меня нет. Иностранных языков не знаю. Какой на заводе приборный парк неизвестно? И вообще, какие там условия для выполнения работ?
- Тогда слушай, - остановил его поток вопросов Пискунов.
- Загранпаспорт будет – это вопросы «Рособоронэкспорта». Они его решат без проблем. На заводе почти все начальники цехов говорят по-русски, так как многие из них заканчивали Пензенское артиллерийское училище. Парк различных приборов для выявления дефектов там не хуже нашего. В центральной заводской лаборатории есть различные дефектоскопы европейских производителей. Полагаю, что, если ты захочешь, то справишься.
- Ну, ладно, убедил. Я согласен начать 21-ый век с заграницы. Да к тому же, на самом деле, интересно посмотреть, как там люди живут, а заодно и помочь им, но свой дефектоскоп я всё-таки возьму с собой, - отреагировал на сообщение Пискунова Ковалёв.
Пока допивали бутылку, обсудили различные нюансы, в том числе время командировки и сумму гонорара. Договорились, что на работу нужно примерно две недели и за эти две недели решили запросить с фирмачей по три тысячи долларов каждому без учёта командировочных расходов.
- А, если результаты работы нашей комиссии не устроят фирмачей, и они не захотят платить? – высказал сомнение Лях. Михаил с Пискуновым были почти ровесники, оба пенсионеры и уже научились, не торопясь принимать решения.
- Точно. Поэтому нужно ещё до отъезда заключить с ними договоры, в которых прописать все нюансы, - поддержал сомнение Ляха Пронин.
- Хорошо. Из «Рособоронэкспорта» нам прикрепили сопровождающего, который должен решать все задачи. Вот я ему завтра и поставлю эти наши вопросы. Посмотрим, как он их решит. Думаю, что решит. Им сейчас деваться некуда, - отреагировал на сомнения коллег Пискунов.
- Всё. По домам. Нужно ещё и там решить вопросы с командировками, - подвёл черту встречи Пискунов. Обменявшись рукопожатиями, все разошлись.
Важность, решаемой проблемы задавала темп выполнения работ для всех. Фирма «Авиатехнологии» согласилась с условиями участников комиссии. И уже через неделю после первого разговора Тулина с Полуяновым делегация российских представителей вылетела в Сирию.

  III

Дамаск встретил прибывших прекрасной тёплой погодой. Светило солнце, температура воздуха была 22 градуса тепла. В здании аэропорта российскую делегацию поджидали сотрудники торгпредства, работающие на заводе в Алеппо, а именно, руководитель Горчаков Александр Петрович и сотрудник из граждан Сирии, курд по национальности - Максут.  Максут прекрасно говорил по-русски, поэтому с переводчиком не было проблем уже, начиная с аэропорта. Не задерживаясь в Дамаске, команда на микроавтобусе фирмы Тойота сразу же направилась в Алеппо.
Ковалёв попросил разрешения сесть на переднее сиденье рядом с водителем, сказав, что его в автомобилях быстро укачивает. Это место ему уступили. И все последующие поездки на автомобиле он ездил, сидя на переднем сиденье. Этот автомобиль был предоставлен торгпредством в распоряжение комиссии на всё время командировки.
Водитель автомобиля, тоже курд по национальности был невысокого роста, довольно упитанный, что даже казался толстячком, хотя был подвижен. Он немного понимал по-русски и постоянно улыбался. Манера вождения автомобиля у него была похожа на остальных участников движения. Они спокойно стояли в пробках, постоянно пользуясь сигналом, и быстро мчались, как только пробка исчезала, до следующей пробки.
Расстояние от Дамаска до Алеппо по шоссе было немногим более 350-ти километров. Горчаков после знакомства со всеми предположил, что если ничего не случиться, то часов через пять мы будем на месте, а именно, в отеле почти в центре Алеппо. Там для них уже заказан ужин. Но, если кто сильно проголодался, то можно по дороге остановится в каком-нибудь кафе и перекусить. Такие заведения по дороге мы будем проезжать. Сильно голодных не было, так как во время полёта в самолёте их неплохо покормили. Дорога в Алеппо проходила по пустынной местности, лишь иногда встречались зеленые насаждения, сама трасса была хорошего качества.
Уже с первых километров сирийских дорог пассажиры микроавтобуса отметили, что грузовики и автобусы разукрашены различными красками и все едут, совершенно философски относясь к правилам дорожного движения. Ковалёв, который сидел на переднем сиденье был в постоянном напряжении от такой езды. Зато водитель их микроавтобуса постоянно хохотал, когда Ковалёву казалось, что авария неизбежна. Всевозможные «Понтиаки», «Плимуты», «Де Сото» и другие динозавры американского автопрома, выпущенные, наверное, лет 50 назад добавляли экзотики на всём протяжении пути до Алеппо.  Максут во время всего пути следования старался выполнять роль гида. Когда проезжали мимо дорожного указателя на город Маалюль, Максут порекомендовал выбрать время и съездить туда на экскурсию, так как это место в Сирии является одним из самых почитаемых и там население говорит по-арамейски на языке Иисуса Христа, и там же находится женский монастырь Святой Фёклы. Москвичи слушали сообщения Максута, переговариваясь между собой. Но общий настрой был такой: сначала выполнить работу, а потом, если будет время уже заехать в эти святые места.
Как и предполагал Горчаков через пять часов комиссия прибыла в отель. В городе был уже вечер. Всех разместили в одноместные номера. Номера были, хоть и небольшие, но со всеми удобствами.
Ужинали в ресторане на первом этаже отеля. Ужин был сытный, всем понравился. Выпили по чуть-чуть сирийской водки с анисом. Называется она Арак. По качеству она, конечно, существенно уступала русской, но по крепости - покрепче, наверное, градусов 50.
После ужина сразу пошли по номерам. Договорились уже в девять утра выехать на завод, который находился примерно в двадцати километрах от города.

IV

Проснулись все рано под призывы муллы с минарета. И после завтрака в том же ресторане уже в девять часов выехали на завод. Горчаков и Максут были с ними. Водитель микроавтобуса, ловко маневрируя между множеством автомашин на нешироких улочках города, сравнительно быстро вывез команду на загородное шоссе, ведущее на завод. Минут через сорок автобус уже въехал на территорию завода. Там уже ждали. В автобус вошёл офицер в звании полковника и на хорошем русском языке представился начальником ОТК завода. При этом предложил обращаться к нему по имени – Махмут.
- Сейчас мы доедем до здания дирекции завода. Там с вами хочет поговорить начальник завода генерал Мини, потом составим программу и будем работать. Никаких пропусков оформлять не будем. Я всё время буду с вами, - кратко и понятно доложил порядок действий Махмут.
Генерал Мини принял делегацию в своём кабинете. Он тоже говорил по-русски. С Пискуновым они обнялись, как старые друзья. Это был невысокого роста, немного располневший мужчина, с пышными чёрными усами, но военная форма придавала ему серьёзный вид. Немного поговорили о том, как добрались, как устроились, как обстановка в Москве. Потом всё расселись за большим столом. Генерал Мини стал проводить совещание.
- Товарищи, обстановка у нас в связи с возникшими проблемами очень напряжённая. Нужно выполнять заказ, а мы стоим. Доделываем изделия из старых запасов металла, а что делать с новыми поставками не знаем. Надеюсь, что вы поможете решить эту задачу. Всё, что вам необходимо для работы мы представим. Непосредственно всеми работами в этой части будет руководить главный инженер – генерал Амир, - сообщил генерал Мини. При последних словах он указал на симпатичного с зоркими глазами офицера с погонами генерал-майора. 
- Времени у нас мало. Поэтому прошу вас поработать плотно. Порядок проведения работ мы наметили. Его вам доложит главный инженер. Он же вас познакомит с основными руководителями, с которыми вам придётся контактировать. На этом я заканчиваю. А вы пройдите все в кабинет главного инженера. Амир, а вас я прошу меня постоянно держать в курсе дел, - закончил короткое совещание начальник завода, встал и пошёл вдоль стола, пожимая руку каждому.
В кабинете генерала Амира снова все расселись за большим столом. Здесь уже были начальники ряда цехов и лабораторий. Это были все старшие офицеры. Завод, на который прибыли москвичи был военным – на нем работали в основном офицеры и солдаты срочной службы республиканской армии.
Начальник ОТК завода передал российской стороне проект Программы проведения работ, напечатанный на русском языке. Стали обсуждать этот проект, сразу дополняя его предложениями российской стороны. Через пару часов Программу согласовали и отдали её печатать; на русском и арабском языках. Объявили перерыв, и помощник главного инженер предложил всем попить чаю. Отказавшись от чая, Ковалёв попросил главного инженера выделить офицера, чтобы тот провёл по производственной цепочке изготовления корпусов снарядов, начиная с площадки хранения. Он уже по инерции инженера-исследователя погрузился в обсуждаемую работу и, по-видимому, у него появился какой-то план. Рядом стоял начальник ОТК и предложил сам его провести по этому маршруту. Амир согласился. Пискунов и Лях остались – они хорошо знали заводское производство. Пронин тоже не пошёл, а удобно уселся в кресле и приступил к чаепитию, промолвив:
- Дней впереди много, ещё успею посмотреть.
Осмотр начали с заготовительного участка. Металл новых поставок лежал у стены большого ангара, связанный проволокой в пачки. Отдельные штанги одной из пачек лежали на бетонном полу ангара.
- Образцы на предмет поиска трещин вырезали из штанг? – спросил Ковалёв Махмута, когда они подошли поближе к этому металлу.
- Планировали, но делали. Непонятно из какой части резать, и что потом делать с результатами, - ответил тот.
- А где выполняют металлографический анализ образцов? – вновь спросил Ковалёв.
- В заводской лаборатории. Начальник лаборатории майор Баг, он был на совещании, - доложил Махмут.
- Надо бы с ним поговорить, уточнить возможности, - глядя на штанги, проговорил Ковалёв.
- Мы можем к нему зайти, это здесь недалеко. Правда он не говорит по-русски, но я помогу, - предложил Махмут.
- Пойдёмте. «А дефектоскопией кто у вас занимается?» —уже на ходу спросил Махмута Ковалёв.
- Да тот же майор Баг, - ответил тот.
Майор Баг высокий худощавый совсем молодой человек пил чай в лаборатории, когда к нему вошли Махмут и Ковалёв. Выслушав сообщение Махмута, он предложил всем присесть и тоже выпить чаю.  Вошёл солдат и принёс поднос с чашками чаю. Чай был горячий и пришедшие, взяв в руки чашки, постоянно дули на них, отпивая чай маленькими глотками. Ковалёв стал задавать вопросы. Махмут переводил. Ковалёв попросил показать шлифы, вырезанные из корпусов с трещинами. Баг достал папку и вынул оттуда несколько фотографий, на которых были изображены днища снарядов с трещинами. Ковалёв опытным глазом по раскрытию и состоянию поверхности трещин сразу отметил, что это не трещины напряжений, которые иногда бывает при нарушении режимов штамповки. Эти трещины уже имели свою историю и, скорее всего, они уже были в заготовках. Он поделился своими соображениями с Багом и Махмудом. Те согласились с его доводами. С этого момента Баг уже с максимальным уважением стал общаться с Ковалёвым, почувствовав в нём специалиста высокого класса. Посмотрев ещё несколько фотографий, Ковалёв предложил провести ультразвуковую дефектоскопию штанг, которые лежали на заготовительном участке. Но для этого ему нужны приборы.
Когда заговорили о приборах для дефектоскопии, Баг пригласил Ковалёва и Махмута пройти в соседнюю комнату. Там на стеллажах стояли различные приборы. Ковалёв стал их рассматривать. Приборов было много: ультразвуковые дефектоскопы фирмы Крауткреммер, магнитные дефектоскопы Фёрстера, немецкие толщиномеры, швейцарский твердомер «Эквотип» и ряд других. Ковалёв открыто позавидовал оснащению лаборатории. Многие из этих приборов он видел только на выставках, да на проспектах.
- А они в рабочем состоянии? – спросил Ковалёв у Бага, показывая на дефектоскопы.
Тот пожал плечами и сказал, что приборы куплены давно, но ими не пользовались, так как нет специалистов, а он металловед и работает со шлифами, используя различные микроскопы.
- А мне можно ими попользоваться? – вновь спросил он у Бага.
- Конечно, пожалуйста, - перевёл Махмут.
- Тогда с вашего позволения я организую себе здесь рабочее место. Можно? – обратился Ковалёв сразу к Махмуту и Багу. Оба ответили утвердительно.
- Сергей, только давайте это сделаем после подписания Программы и обеда, - улыбаясь предложил Махмут.
- Хорошо. После обеда я постараюсь запустить ультразвуковой дефектоскоп и с его помощью посмотреть нет ли трещин в штангах, - предложил Ковалёв.
- Если, не получится, то я завтра принесу свой дефектоскоп, который я привёз из России, - добавил он.
Но это пожелание ему выполнить не удалось, так как генерал Мини пригласил всех на обед. В большом зале рядом с кабинетом начальника завода был накрыт стол с угощениями. Кроме москвичей, Горчакова и Максута на обеде присутствовали несколько офицеров, в том числе, генерал Амир, полковник Махмут, майор Баг и ещё несколько человек. Обед длился не менее двух часов. Говорили тосты и пожелания оперативно выполнить работу.
В качестве алкоголя была водка Арак. Гостям особенно понравились люля-кебабы из баранины, которые во всё время обеда оставались горячими, за счёт того, что лежали под толстым слоем лаваша. Такой способ сохранения тепла заинтересовал Ковалёва, и он стал интересоваться подробностями. Амир со знанием дела стал подробно рассказывать ему, как у них принято готовить и подавать на стол люля-кебаб. Выяснилось, что это целая и непростая методика среди других рецептов восточной кухни.
За время командировки такие обеды на территории завода были организованы руководством предприятия несколько раз. И каждый раз в качестве основного блюда был люля-кебаб.
Последующие дни работы проходили примерно по тому же графику. Завтрак в отеле, обед на заводе и ужин снова в отеле. Около Цитадели - главной достопримечательности Алеппо проезжали несколько раз, но на экскурсию так и не попали. Не было времени. Работали интенсивно. Суббота выходной. Тем не менее успели отметить, что в магазинах продукты питания и готовые блюда в ресторане по цене были существенно ниже, чем в Москве, если переводить на доллары. Тоже самое было и с промтоварами.
Второй рабочий день Пискунов занимался с металловедами, изучая химический состав поставленного металла, а Ковалёв целый день пытался запустить ультразвуковой дефектоскоп фирмы Крауткреммер. Описание на прибор было немецком языке, который толком никто не знал, ни среди русских, ни среди сирийцев. Но главная проблема была в отсутствии нужных датчиков и Ковалёв, комбинируя несколькими датчиками, в том числе от дефектоскопов других фирм, всё же к вечеру собрал нужную схему и получил отраженный от искусственного дефекта сигнал. Но на следующий день решил всё-таки использовать свой ультразвуковой дефектоскоп УД2-12П, который он привёз из Москвы.
Вечернее совещание по итогам работы дня показало, что пока сдвигов в вопросе понимания причин появления дефектов нет. Ковалёв на совещании молчал.
На следующий день он с двумя помощниками - молодыми солдатами отправился в ангар, где лежали штанги исследуемого металла. Солдаты помогали нести российский дефектоскоп и другие инструменты. Работу с дефектоскопом он начал на крайней штанге. Один из солдат по его команде хорошо намазал поверхность посередине штанги машинным маслом, а Ковалёв стал усердно сканировать небольшим датчиком по поверхности штанги по этому маслу. Донный сигнал от противоположенной поверхности штанги хорошо был виден на экране. Ковалёв настроил прибор так, что зона поиска была между зондирующим сигналом вначале экрана и донным в конце экрана. Такой приём контроля был отработан им ранее на множестве изделий, и Ковалёв уверенно проводил дефектоскопирование и этих штанг. Просканировав так примерно метра два, он так ничего и не выявил. Тогда он попросил промаслить один из концов штанги. Как только он поставил датчик в этой зоне так сразу примерно посредине экрана чётко появился сигнал, который говорил, что примерно в середине штанги по её сечению находится отражатель.
- Есть! – воскликнул он.
- Ну теперь то мы посмотрим повнимательнее, - подмигнул он солдатам, которые ещё не понимали о чём идёт речь. Перемещение датчика от края штанги в сторону середины показало, что отражённый сигнал присутствует примерно на длине восемьдесят сантиметров. Ковалёв пальцем показал солдатам сигнал на экране:
- Вот этот сигнал говорит нам, что там в середине штанги есть дефект, скорее всего трещина.
Те, не понимая конкретно, о чём говорит русский, догадывались, что этот сигнал и есть то, что они ищут. Солдаты с большим любопытством смотрели на экран, что-то говорили между собой и восклицали, когда сигнал пропадал и снова появлялся. Ковалёв попросил повернуть штангу на девяносто градусов, и повторил измерения – сигналов не было. Ему стало ясно: «Трещина идёт от края штанги к её центру в одной плоскости». Потом он перешёл к другому концу штанги – там дефект не регистрировался. Потом таким же образом проконтролировали ещё четыре штанги. И на двух из этих четырёх обнаружили аналогичные дефекты. Ковалёв улыбнулся. Ему стало понятно, что трещины есть: во-первых, не на всех штангах; во-вторых, участки с трещинами находятся на одном из концов штанги, а в-третьих, дефектная зона не превышает по длине одного метра. Такой расклад давал надежду, что можно разбраковать металл с высоким процентом годности. Теперь, конечно, нужно подтвердить, что из участков с дефектами получаются бракованные корпуса снарядов, а из участков без таких дефектов корпуса годные. Ну и, конечно, нужно провести вырезки образцов и посмотреть, что это за трещины, чтобы понять причину их происхождения.
- Но, это уже детали! - заговорил он вслух, обращаясь к стоящим рядом солдатам.
- А потом придётся ещё вас обучить, как это делать и наладить производственный контроль. Понятно? – улыбаясь заговорил он снова. Те не понимали, что он говорит, но тоже улыбались.
- А теперь забираем всё наше хозяйство и идём в лабораторию к майору Багу. Понятно? – обратился он к солдатам. Те, услышав имя Баг, поняли и стали собирать имущество.
На вечернем совещании у главного инженера Ковалёв доложил результаты и высказал предложения, что нужно делать дальше. Это расходилось с пунктами программы, но было принято и Амир дал указание готовить распоряжение по вырезке заготовок из, указанных Ковалёвым, штанг и запустить их в производство, чтобы изготовить корпуса снарядов. Начальник производства предположил, что на это уйдёт не менее двух дней. Эти два дня ему дали. А в это время предложили продолжить исследования по программе. Ковалёв предложил создать группу контролёров в ОТК, которых он берётся за пару дней обучить работать с ультразвуковым дефектоскопом. Всем было понятно, какой большой объём работ придётся выполнять, но эта работа давала надежду, что более восьмидесяти процентов металла можно будет запустить в производство. Как будет на самом деле покажут результаты изготовления опытных корпусов и контроль других партий металла. В общем, впереди предстояла большая работа, но она была понятна.
После совещания Пискунов подошёл к Ковалёву и, крепко пожав ему руку, сказал:
- Я был уверен, что ты найдёшь решение. Я ещё в Москве нашему директору это сказал. Спасибо.
- Ну, наверное, рано ещё об этом говорить. Подождём результатов, - немного стесняясь заговорил Ковалёв.
- Да нет. Мне теперь многое ясно. Вот только хотелось бы понять почему эти трещины возникают на одном конце штанги, и причём не на всех штангах? - сформулировал он новую задачку.
- Предположение у меня есть, но нужно посмотреть размер зерен вдоль и поперёк проката в Челябинской стали и в Кулебакской, - отреагировал на вопрос Пискунова Ковалёв.
- Ты думаешь разная степень деформации заготовок при прокате? – живо отреагировал на эти слова Пискунов.
- Да. И могу объяснить это.
- Ну излагай, не тяни, - заторопил его Пискунов.
- На заводе в Кулебаках плавки небольшие, всего на восемь, десять штанг. И они, по-видимому, чтобы экономить на обрезаемых концах уменьшили размеры паковок под прокат. А чтобы выйти на размер увеличили немного степень деформации. И, как результат, повышенные напряжения. Концы штанги остывают быстрее, чем середина, вот там и возникают ситуации, когда эти напряжения рвут заготовку. Нужно было подольше греть концы. А может я и не прав? – высказал свои соображения Ковалёв.
- Да нет. Твои соображения похожи на правду. Тем более интересно посмотреть степень деформации разных производств. Подождём. Но сегодняшние результаты нужно спрыснуть. Как думаете мужики? – обратился он, к стоящим рядом и внимательно слушающим Ковалёва, Пронину и Ляху.
- Какие могут быть возражения. Мы за! – почти в один голос заявили те.
- А платить мы заставим нашего представителя «Рособоронэкспорта». Ведь проклёвывается неплохое для них решение, - улыбаясь предложил Пискунов. На том и порешили. В этот день они уехали с завода пораньше.
Через два дня производственники изготовили нужные опытные корпуса. Гидроиспытания и последующая разрезка корпусов полностью подтвердила предположения Ковалёва о причинах появления трещин, а металлографический анализ размера зёрен вдоль и поперёк проката, также подтвердил и его гипотезу о причинах появления трещин в процессе проката. На эти анализы ушло ещё три дня. За это время Ковалёв обучил двух офицеров и пятерых солдат работать на дефектоскопах. И они уже проконтролировали несколько тонн проката. Брак не превышал десяти процентов. Забракованные обрезки штанг решено было использовать для производства гражданской продукции. Заводчане были довольны результатом. Да и время командировки подходило к концу.
V
В последний день перед отъездом из Алеппо генерал Амир пригласил команду москвичей, как их уже окрестили на заводе, в ресторан. Туда же были приглашены Горчаков и Максут, которые пришли с жёнами. Амир тоже пришёл с женой. Москвичи, видевшие за время командировки только женщин, закутанных в никаб, с нескрываемым вожделением, смотрели на них. Особенно была хороша жена Амира. Стройная, с красивыми чертами лица, ясными глазами и к тому же хохотушка. Ковалёв пытался говорить с ней на французском языке, чтобы хоть как-то привлечь её внимание. Но у него это получалось не очень и Максут постоянно переводил, предварительно спросив Ковалёва, что он хотел сказать по-русски. Потом им эти переводы надоели и с французским было закончено.
Ресторан был в центре города. Снаружи он выглядел как замок, выполненный из тесаных камней. Зал, в котором для гостей был накрыт стол не имел крыши и в ночном небе можно было увидеть звёзды, прямо сидя за столом. Для этого нужно было только поднять голову. Ресторан считался армянским. Подавали изысканные блюда, в том числе и люля-кебаб из баранины. Когда все расселись за большим столом, встал Амир и произнёс тост:
- Уважаемые, москвичи, русские инженеры. Наш завод выпускает боеприпасы, которые разработаны на ваших предприятиях. Сегодня в вашей стране у власти другие люди, кардинально отличные от тех, когда был Советский Союз. Это сильно изменило вашу страну. Пример тому проблемы, которые вот сейчас возникли на нашем заводе. Но ваша страна является державой, в ней помещается и есть всё, в том числе, есть, и я уверен всегда будут, высококвалифицированные инженеры, которые способны решать любые задачи. Я поднимаю этот тост за вас. За тех, кто многое умеет делать самостоятельно. За широту ваших знаний и умений. За ваши открытые души. За ваше отношение к делу и людям. Спасибо вам большое.
С ответным тостом практически сразу же выступил Пискунов:
- Я несколько лет проработал на заводе. Многих работников знаю, и они знают меня. Сирия для меня стала родной. Мой тост за дружбу между нашими народами и государствами. Ура!
Сидящие за столом, прокричали ура, а потом повторили троекратно, теперь уже по команде Пронина.
Тосты говорили все. Чувствовалось, что за столом сидит дружная команда единомышленников и друзей. Сидели допоздна. В ночь следующего дня москвичи улетали домой, но часть дня всё-таки посвятили посещению памятных мест в городе Маалюль, остановившись там, когда ехали по дороге из Алеппо в аэропорт. Но это уже другая история.

декабрь 2023