Покурили

ПОКУРИЛИ

Закончился первый первый день во втором классе. Лёнька вернулся домой после школы. Портфель непомерно оттягивал руку, и поэтому приходилось постоянно перекладывать его из одной руки в другую. Поднявшись к себе на этаж, он позвонил в дверь тёти Томы, чтобы она отдала ему ключ от квартиры. Посмотрев Лёньке вслед, она тяжело вздохнула:
— Совсем уже взрослый стал.
Лёньку распирало от гордости. Он уже совсем взрослый! Наверное, поэтому мама позволяла ему оставаться одному в квартире, и он в одиночестве мог делать всё что ему вздумается.

Лёнька переоделся, достал из холодильника оставленные мамой бутерброды и молоко. Поел и аккуратно повесил в шкаф снятую новую школьную форму. Прошёлся по квартире из угла в угол пару десятков раз и понял, что его не радуют ни игрушки, ни сегодняшний чудесный день. Ничего его не радовало, хотя в окно светило яркое солнце, в такой знаменательный день. Ведь он уже настоящий второклассник, а не какой-нибудь первоклашка! И ему хотелось это доказать. Или сделать что-нибудь такое, что удивило бы всех.
Он вышел на балкон. Мама на нём высаживала цветы, и сейчас осенью они буйно разрослись. Бабушка всегда говорила, когда видела, как её внук ухаживает за цветами:
— Ой, наверное, будет садовником мой внучок, как и его прадед.
Про того прадеда Лёньке пропели много песен. И он устал слушать про то, что он посадил на Крестовом острове в Санкт-Петербурге липовую аллею, что он был садовником у графа Воронцова, что у него было много детей и он был замечательным человеком.

Лёнька полил цветы и поплевал с балкона вниз, глядя, как плевки шлёпались на асфальт. Делать было абсолютно нечего. Скука его разъедала. Всё казалось совсем другим после летних каникул, когда мама вечерами готовила ужин и позволяла ему играть во дворе.
А сейчас всё не так. Мама на работе и не скоро ещё придёт. Солнце бьёт лучами во двор, на котором никого нет. И Лёнька с грустью смотрел вниз с третьего этажа на пустой двор.
Но тут из соседнего подъезда вышел Черёма. У него сегодня прошёл первый день в первом классе.
Он тоже без дела слонялся по двору. Видно, и ему делать нечего.
Неожиданно Лёньке захотелось узнать, как у Вовки прошёл его первый день в школе и, замахав руками, он закричал:
— Черёма! Здорово! Что будешь делать?
— Пока не знаю! Давай выходи! — подняв голову, прокричал в ответ Вовка.
Быстро переодевшись в уличную одежду, Лёнька спустился во двор.

Черёма обрадовался Лёнькиному появлению. С девчонками они не играли и поэтому оставили их в песочнице заниматься копанием. Срочно требовалось что-то сделать. Но куда деть переполнявшую их энергию, мальчишки не знали.
Делать было, на самом деле, нечего. Они уже и туда сходили, и сюда. И покачались на качелях и подразнили девчонок. Но что-то всё равно ещё хотелось сделать.
— А давай закурим! — вдруг предложил Черёма.
— И где мы возьмём это курево? — Лёнька с сомнением посмотрел на своего друга.
— Бабка у меня уснула, а её папиросы остались лежать на столе. Если я стырю парочку, то она не заметит этого, — чуть ли не шёпотом поделился с Лёнькой Черёма.
— Точно! А у меня и спички припрятаны на чердаке, — поддержал его Лёнька.
Черёма смотался домой и с таинственным лицом показал Лёньке пачку папирос.
— Ты зачем стырил всю пачку? Бабка же нас засечёт! — обеспокоился Лёнька неосмотрительностью своего друга.
— Не бойся, это не её, это отцовские. Тот про них вообще забыл. — С таинственным видом сообщил он. — Где спички?
— Где-где? — возмутился Лёнька тупостью Черёмы. - На чердаке.
— Так что мы тут сидим? Давай быстрее туда. Там вообще нас никто не увидит, — протараторил Черёма и мальчишки быстро вбежали в подъезд.

На чердаке стоял полумрак. От раскалённой крыши шёл жар и было очень душно.
Пройдя в самый тёмный угол чердака, они там присели.
— Ну, давай зажигай! Где твои спички? — торопил Лёньку Черёма.
Но сидеть в такой духоте оказалось невмоготу, и Лёнька предложил:
— Давай у окна лучше закурим. Там и светлее, и прохладнее.
Черёме тоже, видно, стало жарко, и он согласился:
— Давай, пошли.
Они уселись под чердачным окном на кем-то оставленные кирпичи. Окно держали по каким-то причинам открытым и из него шёл хоть какой-то свежий воздух.
— А ты когда-нибудь курил? — поинтересовался у Лёньки Черёма.
— Нет. Я только видел, как это делают дядьки и папа, — честно сознался Лёнька.
— Я тоже, — Черёма с сожалением скорчил физиономию. — Но ничего. Давай попробуем, — решительно махнув рукой.

И они начали пробовать. Для начала размяли папиросы. Папа всегда так делал. Потом продули мундштуки. Их замяли и вставили в рот.
Мальчишки сидели друг напротив друга с папиросами во рту. Важные и гордые: вот, мол, какие мы взрослые, даже можем и с папиросой посидеть! Но никто из этих храбрецов не решался сделать последний шаг — зажечь спичку и закурить. Было страшновато, но Черёма не вытерпел.
— Чего ждёшь? Зажигай! — заговорщицким шёпотом прошипел он.
Лёнька зажёг спичку и поднёс её к Черёминой папиросе. Тот потянул из неё, но не вдохнул, а сразу же выпустил изо рта клуб дыма. Лёнька его действиям поразился. Черёма курит! Ну ничего себе!
Придвинув спичку к своей папиросе, Лёнька потянул из неё и непроизвольно глубоко вдохнул тёплый дым.
Что тут началось! В глазах всё поплыло. Из глубины груди стал вырываться кашель, доведший его чуть ли не до рвоты. Из глаз слёзы лились рекой. Весь мир померк. Осталась одна темнота. Передо ним стояли только удивлённые Черёмины глаза. Тот пытался что-то сказать, но Лёнька ничего не слышал и не понимал.
Через какое-то время кашель стих и слёзы перестали литься из глаз. Вот тут-то Лёнька и разглядел гордого Черёму.
— Эх ты… - Черёма надменно смотрел на Лёньку. - Слабак. Смотри, как я это делаю! — Он заправски потянул из папиросы и тут же выпустил дым. Лёньку это удивило.
— Привыкнуть надо, — тоном знатока веско пояснил Черёма. — Что ты её сразу тянешь? Потихоньку тяни и всё у тебя получится.
Несмотря на то, что Черёма младше Лёньки на пять месяцев и на класс в школе, он его послушался.
Через некоторое время они уже оба дымили папиросами. Вокруг них стояло целое облако дыма, потихоньку выходившее в чердачное окно.
Мальчишки чувствовали себя королями. Им уже всё было безразлично. Ведь они уже познали вкус взрослой жизни. Важность и гордость переполняла и распирала их.

Но тут свет в чердачном окне померк и из него выглянула голова Валерки Четверякова.
Валерка уже перешёл в десятый класс. И для, мелюзги, типа Лёньки и Черёмы - он был непререкаемым авторитетом. Со всеми неразберихами и склоками мальчишки всегда обращались к нему, и он справедливо разрешал их споры. Родителей он никогда к этому не подключал.
И теперь Валерка неожиданно возник в чердачном окне.
— Это что вы тут делаете, засранцы? Вы что, дом подпалить хотите? А ну, марш отсюда! – прикрикнул он на незадачливых куряк.
Мальчишки, конечно, не ожидали, что Валерка сегодня загорает на крыше. Ведь он же должен находиться в школе. Ребят ошарашило то, что кто-то их мог застать за таким непристойным занятием, как курение.
Валерка без разговоров ухватил малолетних курильщиков за шиворот и, несмотря на их вопли и сопротивление, выволок на улицу.

На этот случай невезучий во дворе стояла Лёнькина мама с тётей Галей, Черёминой мамой.
Валерка, не церемонясь, выпустил пацанов перед ногами матерей, зло выговорив при этом:
— Забирайте ваших курильщиков. Они чуть дом не спалили! — и, бросив на землю пачку папирос со спичками, прихваченные на чердаке, вернулся в подъезд.
Конечно, мамы первым делом обнюхали своих чад. И что тут началось! Во дворе стояли только их крик, прерываемый увесистыми подзатыльниками и подзадниками.

Черёму Лёнька больше не видел, потому что мама затащила его домой самым бесцеремонным образом и, как злостного курильщика, заперла в тёмную кладовку до прихода папы.

Папа, как всегда, пришёл домой поздно вечером.
Лёнька слышал, как открылась входная дверь и как мама что-то объясняла ему. И вот дверь в заточение открылась. В темноту кладовки хлынул свет из коридора. На пороге стоял спокойный папа.
— Ну что, куряка, выходи. Поговорим, покурим. Обсудим твою учёбу и успехи. — Как бы с усмешкой произнёс он.
Что оставалось делать? Пришлось выходить. Лёнька с осторожностью, бочком вышел из кладовки.
— Да не бойся ты. Ты же взрослый. Что ты так переживаешь? — спокойно проговорил папа. — Никто тебя не тронет. Просто чисто по-мужски посидим, поговорим.
Лёнька с недоверием просочился в комнату и скромно присел на краешек стула у стола.
Папа сел напротив сына. Он долго молчал. Мама присела рядом с ним. Наконец-то папа поинтересовался:
— Ничего не хочешь мне сказать? — Но, видя упорное молчание насупленного сына, предложил: — Ну что же, остаётся только закурить и обсудить по-мужски эту проблему.
Он выложил на стол пачку папирос. Достал из неё одну папиросу и протянул другую Лёньке.
Ничего не оставалось делать, как только взять её.
Минуты тянулись. Папа разминал в пальцах папиросу и о чём-то думал. Ну а Лёньке что оставалось делать? Он тоже разминал в пальцах папиросу. Папа посмотрел на его пальцы и ухмыльнулся:
— Да ты уже специалист, как я посмотрю. Тогда давай уже и закурим. Что просто так сидеть?
Папа зажёг спичку и протянул её сыну. Тут Лёнька представил себе, что случится сейчас, если он затянет в себя этот вонючий дым. Ему очень не хотелось пережить те боли и муки, перенесённые им на чердаке, поэтому он потихоньку потянул в себя дым, но не вдохнул его полностью.
Как только дым наполнил рот до отказа, Лёнька его выдохнул и, закатив глаза, специально свалился со стула. Тут он принялся изображать то, что на самом деле происходило с ним на чердаке. Он искусно изображал все прежние рвотные конвульсии, кашель, вопли, слёзы, корчась и катался по полу комнаты, якобы это действительно происходит с ним сейчас.
А слёзы текли по-настоящему. Рёв из горла и кашель на самом деле были неподдельными. Орал Лёнька больше всего из-за страха, ведь не изобрази он этот спектакль, быть бы ему в итоге поротым как сидоровой козе. А что у папы рука тяжёлая, Лёнька не раз пробовал. Поэтому, страшась предполагаемой расправы, он орал и вопил от души.

Первой не выдержала мама. Она с криками и стенаниями бросилась к своему сыночку. Подхватила Лёньку на руки и принялась целовать его лицо, глаза и, вытекающие из них слёзы.
— Ты что же это такое сотворил?! Ты же ребёнка чуть не убил! — кричала она в лицо папе. А тот только бормотал в ответ:
— Ну как же так? Ну, только раз? Да не может же такого быть…
Но мама не обращала внимания на папины слова. Она быстро унесла Лёньку в ванную комнату, раздела и поставила под тёплый душ. Слёзы потихоньку смешались с тёплыми струями воды и рыдания постепенно прекратились.
Вынув сыночка из ванны, мама завернула его в тёплое полотенце и уложила в кровать, а сама легла рядом. Всхлипывания стали затихать, и Лёнька провалился в сон.

Утро стояло прекрасное. Долина только начала прогреваться восходящим из-за гор солнцем. Внизу слышался вечный рокот Ардона, а в палисаднике у дома не ощущалось ни единого дуновения ветерка.
Вместе с мамой Лёнька вышел из дома. Навстречу им попались тётя Галя с потрёпанным Черёмой.
— Ты уж доведи моего оболтуса до школы, — попросила она маму, а сама заспешила в другую сторону.
Взяв обоих мальчишек за руки, мама привела их в школу, поцеловала Лёньку в щёку и погладила по макушке.
— Смотри, будь хорошим мальчиком, — в напутствие проворковала она, достала кошелёк и дала скромно молчащему сыночку двадцать копеек. — А это потратишь в буфете. По своему усмотрению, — напомнила она и, ещё раз чмокнув своего херувимчика в щёку, развернулась и пошла на работу.
Двери школы за мамой закрылись, а до звонка на урок оставалось ещё минут десять.
Тут Лёнька взглянул на понурого Черёму.
— Ну что? — участливо поинтересовался он. — Лупили вчера?
Черёма пошевелил лопатками и поёжился:
— Отец как сдурел, ремнём лупил прямо по спине.
— И ты что, ни в чём не сознался? — с ехидцей смотрел Лёнька на несчастного и взъерошенного Черёму.
— Да ты что? Он бы меня тогда вообще бы убил, — угрюмо пробубнил тот в ответ.
— Ну и дурак. А я всё рассказал и мне мама, видишь, даже двадцать копеек дала на пирожки, вместо пяти. И это всё за правду. - Гордо сообщил Лёнька.
— Дашь укусить? — И тут Лёнька чувствовал, что Черёму сегодня даже не покормили или у него после порки, отсутствовал аппетит.
— Конечно, — утвердительно кивнул Лёнька. — После первого урока прибегай к буфету. — Предложил он, собираясь бежать к себе в класс, а в ответ увидел большие добрые глаза своего друга.
— А курить я всё равно буду, — упрямо пробурчал Черёма.
Лёньку как будто окатило холодной водой. Он повернулся к Вовке и, подойдя вплотную к нему, пригрозил:
— Если закуришь, за пирожком на перемене не подходи, — и рванул к себе в класс.

Насколько Леониду Владимировичу известно, Вовка Черёмин так никогда больше и не курил, хотя его перипетии судьбы заставили это сделать.

Владивосток 2012

Рассказ опубликован в книге «Детство»: https://ridero.ru/books/detstvo_3/