Сироп

Как только я вышел из дома, то сразу напоролся на Жаронда.
Жаронд — это здоровенный рыжий парень из соседнего подъезда. Мне частенько от него доставалось, когда я не хотел поделиться с ним конфетами или куском белого хлеба с маслом, густо посыпанного сахаром. Увидев у меня в руках такое богатство, он сразу, без разговоров, отвешивал подзатыльника и забирал добычу.
Он очень не любил, когда его называли Жарондом. В переводе с осетинского, это было — старик.
Но, сейчас Жаронд был благодушен и, подозрительно посмотрев на меня, поманил пальцем:
— А ну-ка иди сюда, Макарон, — голос его не предвещал ничего хорошего.
Если убегать от Жаронда, то он всё равно поймает тебя, а если не пойти на этот, не обещающий ничего хорошего жест, то всё равно поймает. Вот тогда трепки уже не избежать.
Смысла драпать куда-то не было, надо было подойти и узнать, что этому рыжему здоровому парню от тебя надо.
Молча подойдя к Жаронду, я ждал своей участи:
— Так, Макарон, что ты тут шарахаешься? — как бы издали начал Жаронд.
— Да я уроки только что сделал, — с трудом пролепетал я, застыв в ожидании непредсказуемой затрещины, — вот и вышел во двор. Хотел к Черёме сходить.
— Не надо ни к кому ходить, — чуть ли не прорычал Жаронд. — Со мной пойдешь.
А куда деваться? Если Жиронд сказал, то надо идти с ним, то надо идти, а то подзатыльников надаёт или ещё хуже, нос расквасит. Тут волей-неволей надо было подчиняться.
Жаронд медленно поднялся со ступенек подъезда и махнул мне рукой, чтобы я следовал за ним.
Ну и пошли мы вместе с ним. Вернее, он шел, а я плёлся за ним следом, как бычок на заклание.
Иногда Жаронд оборачивался на меня, чтобы убедиться, что я за ним плетусь и напоминал:
— Смотри, не дёрни куда-нибудь, а то всё равно поймаю.
Плетясь следом за ним, я, едва слышно, бормотал:
— Да иду я, иду, что ты на самом деле? Никуда я не денусь.
— Нормально, — довольно ухмылялся Жаронд, идя в сторону базара.
Подойдя к базару, где я увидел дружка Жаронда Комара, который сидел у забора на корточках и лузгал семечки.
Комар, при виде Жаронда, поднялся, вразвалку подошёл к нему и они принялись о чём-то шептаться.
Я стоял в стороне и только слышал их шепот.
О чём они шептались, мне слышно не было, хотя я и напрягал весь свой слух.
О смысле разговора я понятия не имел. Но, посовещавшись, Жаронд обернулся ко мне со словами:
— Так, Макарон, — в голосе Жаронда не слышалось ничего хорошего. — А ну-ка иди за нами, — и они с Комаром двинулись на выход из посёлка.

Пройдя фабрику, они завернули за неё, и подошли к какому-то одноэтажному зданию.
Я знал, что там находится какой-то склад. Но что это за склад, я понятия не имел.
Но Жаронд, наверное, уж точно знал, что в этом складе находится, поэтому так уверенно и пришёл туда.
Они с Комаром остановились и воровато огляделись по сторонам.
Жаронд подобрал большущий камень и запустил им в одно из окон склада. Удар был точным и стекло разлетелось вдребезги. За разбитым окном стала видна решетка.
Жаронд с Комаром пригнулись и, отбежав в сторону, спрятались за ближайшим бугром. А я, как последний дурак, так и остался стоять столбом посередине дороги.
Жаронд с Комаром подождали некоторое время, а потом вылезли из своего укрытия и прошли к складу.
Жаронд махнул мне рукой:
— Чего стоишь, как баран? Иди сюда, — и указал мне рукой на разбитое окно. — Туда полезешь.
Я подошёл к стене склада и посмотрел на окно. Оно находилось не очень высоко. Если меня немного приподнять, то я бы как раз смог ухватился за прутья решётки, видной в проёме.
Жаронд с Комаром так и сделали. Предварительно они меня проинструктировали:
— Лезь в решётку. Ты маленький, у тебя всё получится. Посмотришь, что там внутри и скажешь нам.
А что мне оставалось делать? Откажешься — тогда точно отлупят.
— Ладно, хорошо, — покорно закивал я головой.
Предварительно Комар сам поднялся на цыпочки и посмотрел во внутрь:
— Да! Точно! Там ящики стоят, — радостно сообщил он Жаронду.
— Какие ящики? — не понял его Жаронд.
— Да ящики с какими-то банками, — Комар в недоумении смотрел на Жаронда.
— Отлично! Вот эти-то банки нам и нужны. В них же сироп находится! — от удовольствия он аж зажмурился.
Подельники расчистили подоконник от разбитого стекла и, подсадив меня на него, указали на цель моего задания:
— Видишь ящики? — Жаронд грозно смотрел на меня.
Я посмотрел сквозь решётку во внутрь:
— Вижу, — ничего не понимая, кивнув при этом головой.
— Так вот. Давай, лезь туда. А потом возьмёшь оттуда по банке и передашь их нам, — перейдя на мирный тон, поучал меня Жаронд. — А так как нас трое, то, как раз, три банки нам и нужно.
Я с облегчением подумал:
— Пролезу, передам им банки и они от меня отстанут, — поэтому сразу согласился. — Ладно. Передам.
— Тогда, давай. Лезь, — добра в голосе Жаронда уже не ощущалось и невольно пришлось подчиниться.
Для начала я сложил руки ласточкой и нырнул в самую большую ячейку решётки, а так как она была как раз моего размера, то я легко в неё проскользнул.
Осторожно развернувшись на подоконнике, чтобы не соскользнуть с него, я зацепился руками за решетку и спрыгнул вниз.
Приземлившись, я осмотрелся и, найдя пустой ящик, подставил его под окном, чтобы потом было легче подтянуться к окну.
Из окон склада шло достаточно света, тем более что их было несколько, поэтому в помещении склада было светло и можно было легко всё рассмотреть.
Освоившись, я осмотрелся и, увидев перед собой стопки ящиков, подошел к ним и заглянул в каждый из них.
В каждом ящике стояло по четыре трехлитровых банки.
— Хорошо, — начал я соображать, заглядывая в ящики. — Но что это за банки непонятные тут стоят? Если Жаронд сказал, что надо посмотреть, то надо рассказать ему, что это за банки.
Вытащил одну банку из ящика, я прочитал наклейку. А на ней было написано: «Сироп яблочный».
— Вот это да! — чуть ли не прокричал я. — Яблочный сироп. Так это же вкуснятина какая!
И, обрадованно, что нашел чуть ли не сокровища, прокричал Жаронду:
— Жаронд! А тут написано «Сироп яблочный».
Из-за решетки послышалось злобное шипение:
— Тише, — злобно оборвал меня Жаронд. — Тише. Чего орёшь?
Вообще-то я даже и не предполагал, что кроме нас тут ещё кто-нибудь может быть, но услышав приказ Жаронда тоже перешёл на шёпот.
— А что делать-то? — испуганно спросил я о шёпотом.
— Самое главное — не ори. Охрана услышит, — всё также шептал Жаронд.
— Тут написано «Сироп яблочный», — повторил я шёпотом.
— Хорошо, давай, тащи его сюда, — но тут же поправил себя. — Посмотри ещё. А грушевый там есть? Грушевый вкуснее, говорят.
Уже спокойнее, я пошёл осматривать другую стопку ящиков. Точно. Там были банки с грушевым сиропом.
Я тут же прошипел Жаронду:
— Жаронд! И грушевый тут есть, — не знаю, как он отреагировал на свою кличку, но пока всё шло нормально, и он на неё откликался.
Во всяком случае, я тут же услышал ответ:
— Давай. Тащи и грушевый сюда.
Поднеся обе банки к окну, я взобрался на подставленный ящик и передал Жаронду первую банку.
Она легко прошла через ячейку решетки и была принята Жарондом.
— А посмотри ещё какой-нибудь другой сироп, — всё так же шипел мне в окно раскрасневшийся Жаронд. — Посмотри, может быть там и вишнёвый есть? В последний раз буфетчица наливала мне газировку с вишневым соком.
Я тут же спрыгнул с ящика и пошёл осматривать последние стопки ящиков.
Точно! В последней из них, был вишнёвый сироп.
Забывшись от радости, я вновь прокричал Жаронду:
— Есть тут вишнёвый сироп!
Тут же послышалось, но уже по-осетински:
— Дурень! Заткнись! Давай и вишнёвый сюда тащи.

***

Вообще-то все разговоры с Жарондом велись на смеси русского языка с осетинским. Кому было как удобно, тот так и говорил. Например, слово помидор по-осетински надо было говорить бадрджан, а все говорили, п;мидор, делая акцент на первом слоге. Я, вращаясь в среде пацанов из аулов, тоже непроизвольно выучил осетинский язык. В классе у нас больше половины были осетин. Они все говорили по-русски. Но между собой общались только по-осетински. Поэтому, чтобы понимать их, надо было научиться их языку. Почему-то для меня не стало преградой научиться общаться со своими сверстниками по-осетински. Я легко воспринял этот язык и даже в хоре, я пел знаменитую осетинскую песню со словами:
«Я люблю тебя моя Осетия и мой Терек»
— «Ыж дын уаржен май Иристон а ма да Терче дон».
Её мы распевали и в школе, и в пионерском лагере, куда наше рудоуправление, отправляло школьников на летние каникулы. Там, иной раз, попадались пацаны, которые по-русски вообще не могли говорить, но язык общения им был понятен. Поэтому в пионерских лагерях у меня завязывались многочисленные дружеские знакомства. А по осетинским законам, если ты друг, то ты навсегда друг.
Вот поэтому, я и не смог подвести Жаронда в его мероприятии по экспроприации склада.
Несмотря на то, что я постоянно получал от него затрещины, Жаронд всегда защищал меня от мальчишек с гор, которые учились в нашем интернате при школе. И в этом я ему был благодарен. Те были драчливы и конфликтны, но, если я начинал разговор с ними по-осетински и упоминал имя Жаронда, то интернатовские пацаны, меня не трогали.
Такова была жизнь поселка. Надо было показывать себя сильным и независимым, когда ты находишься под опекой таких сорвиголов, как Жаронд и Комар.

***

Я принёс три банки, протолкнул их сквозь решетку и ждал, когда же мне подадут руку и позволят выбраться наверх.
Но, Жаронд решил по-другому.
Он заглянул в решетку и потребовал:
— Яблочного давай. Тащи ещё одну банку.
А что оставалось делать? Я слез с ящика, подошёл к стопке ящиков, где находился яблочный сироп, вытащил ещё одну банку и протолкнул её сквозь решетку Жаронду.
— Все. Вылезай, — позволил мне Жаронд. — Пока хватит, а то мы ничего не утащим, — озадаченность чувствовалось в его голосе.
Протянув руку сквозь решётку, Жаронд помог мне взобраться на подоконник, а там я уже сам пролез сквозь решётку и спрыгнул на землю.
У каждого должно быть по банке в руке, но Жаронд взял две.
Комар, увидев такую несправедливость, сразу возник:
— А чего это ты сразу две захапал? Давай твою попробуем. Правду пацаны говорили или нет про этот сироп.
Жаронд неохотно опустил банки на землю, достал перочинный нож и пробил в крышке одной из банок две дырки.
А Комар, вынул из кармана круглую коробочку. Раскрыв коробочку, он приподнял её краешек вверх, и коробочка превратилась в стаканчик. В него он нацедил густой жидкости, неожиданно запахшей яблоками.
Посмотрев на меня, он протянул мне раскладной стаканчик:
— Так, Макарон, ну-ка ты пей первым.
Не ожидая такого предложения, я удивился. Насколько я знал, то у осетин должен пить первый тост, самый уважаемый и дорогой гость, а тут такое мне…
— А что это? — я все ещё не решался взять стаканчик.
— Да сироп это, — Комар ощерился в улыбке. — Сам попробуешь, тогда и узнаешь, что это за сироп.
Стараясь сохранить серьёзный вид, он держал передо мной стаканчик, а сам как-то хитро переглянулся с Жарондом и они оба, в каком-то ожидании, уставились на меня.
А я, ничего не поняв от этих смешков и переглядов, взял из рук Комара стаканчик и понюхал его.
Действительно, приятно пахло яблоками. И, ожидая никакого подвоха, сделал пару глотков из стаканчика.
Да, запах и вкус яблока-то был в нём, но эта тягучая жижа сразу обожгла мне горло так, что я закашлялся, и откинул от себя стаканчик в сторону, а потом долго харкался и плевался, заходясь от удушающего кашля.
Жаронд с Комаром довольно рассмеялись:
— Точно говорили пацаны, не соврали, значит — там спирт.
Со мной стало твориться что-то непонятное. Сильно закружилась голова, и я чуть ли не врезался ею в стенку склада, когда меня сильно качнуло и я стал падать на неё.
В животе у меня невероятно пекло. Было ощущение, что там что-то горит. Меня откинуло на стенку склада, и я выпученными глазами смотрел на Жаронда и Комара, не понимая, что мне делать дальше.
— Так, Макарон, — услышал я откуда-то издалека голос Жаронда. — Ну-ка иди отсюда домой, — и они, подхватив банки, ушли.
Мне только виделись где-то вдали почему-то очень маленькие фигурки, удаляющихся подельников. Они были настолько малы, так чтобы их рассмотреть, пришлось даже прищурить один глаз. Но, всё равно, они были не больше моих оловянных солдатиков.
Я знал одно, что мне надо было идти домой.
Была только одна мысль: «Мне надо домой», но сдвинуться с места я не мог. Я хочу удержаться на ногах и идти, а меня ведёт в другую сторону и я постоянно падаю. Я вновь встаю, какая-то неведомая сила заставляет меня падать. Что делать?
Пришлось ухватиться за какой-то забор обеими руками и только так оставаться в вертикальном положении. Иногда я падал на четвереньки, но всё равно передвигался, заставляя себя двигаться в сторону дома.
Каждый вдох и выдох из меня вырывались с невообразимым шумом, вокруг мне всё кажется очень маленьким, как будто все предметы от меня были на большущем расстоянии. Но мысль, что мне надо идти туда, домой, только и сверлила мой мозг. Только она заставляла меня двигаться вперед.
Я интуитивно выбрал направление дороги прямо к дому. Я знал только одно — мне надо идти только туда — домой.
Я не знаю, попался ли я кому-либо на глаза или нет, но мне это было абсолютно безразлично. Вдоль забора я скрёбся к своему дому, видя перед собой только одну цель — дом.
Благо, посёлок был маленький и идти далеко было не надо.

По лестнице в квартиру, я уже взбирался на четвереньках, потому что идти прямо я уже был не в силах. Дыхания не хватало и ноги были настолько ватными, что сами собой подгибались.
Мы жили на втором этаже. Я с трудом докарабкался до двери квартиры. Каким-то невероятным усилием заставил себя подняться и дотянуться пальцем, который мне казался длинным-длинным, до звонка. Из последних сил, вытянув этот длиннющий палец, надавил на его кнопку. Звонок долго и продолжительно звонил.
Вовка, мой средний брат, был дома. Открыв дверь, и с уставился на меня:
— Что случилось? Почему ты падаешь? — никак не мог он понять моего состояния.
А у меня только и хватило сил, что пошевелить губами:
— Я спать хочу, — с хрипом выдавил я из меня и больше никаких сил, ни на какие разговоры, у меня не было.


В это время мамы и папы не было дома. Они уехали по каким-то делам в Москву.
Мама попросила одну из студенток-практиканток, которая работала на фабрике, присмотреть за нами.
А так как эта студентка-практикантка, работала с восьми утра до пяти часов вечера на фабрике, то её в это время дома не было.
Задача у неё была одна: утром нас разбудить, накормить, отправить в школу, а вечером проверить наши уроки, накормить, и уложить спать. И всё. Ночевала она у нас дома, чтобы ночью нам не было одним страшно.
Поэтому дома в это время дня был только один Вовка.


После того, как Вовка открыл дверь, я сразу свалился в проёме двери на четвереньки, потому что на ногах уже был не в состоянии стоять и медленно прополз к себе в комнату, где с трудом залез под свою кровать.
И всё! Больше я уже ничего не помнил. Наверное, я там и заснул.
Через какое-то время Вовка растолкал меня:
— Лёшка, вставай, скоро Наташка придёт, — тряс он меня за плечо.
Протерев глаза, я почувствовал, что мне стало легче. Голова уже не так сильно кружилась в животе уже так сильно не жгло.
С трудом покинув лежбище под кроватью, я поднялся и пошёл пить воду.
Я долго пил воду из-под крана, и никак не мог оторваться от его соска с холодной и вкусной водой, чтобы полностью напиться, но тут же у меня в голове опять зашумело. Всё вновь закружилось, но уже не так сильно, и я, держась обеими руками за стенки коридора, вернулся к себе в комнату.
Там я разделся и лег в кровать, где снова моментально заснул и только сквозь сон слышал, как пришла Наташка.
Она очень удивилась, что я так рано лёг спать, но Вовка ей объяснил моё состояние:
— Лёшка устал, он сегодня много бегал. Ему поспать надо.
Я был благодарен брату за такое вранье, а Наташка ничего странного не заметила в моём поведении. Ей было только меньше забот. А то каждый вечер она никак не могла загнать меня в постель, потому что в это время я дочитывал самое интересное в очередной книге.

Это была моя первая встреча с алкоголем, которая оказалась, не очень-то хорошей. Она надолго отбила у меня всякое желание употреблять любой алкоголь. Хотя мои родители, не обращая внимание на присутствие детей, выставляли на праздничных столах в больших количествах различные вина и коньяки.
Но меня это уже не прельщало и не вызывало интереса, потому что я знал, чем это могло закончиться, а быть размазнёй и никчемной дрянью, мне не хотелось.

Март 2018
Владивосток

Рассказ опубликован в книге «Юность»: https://ridero.ru/books/yunost_3/