Сироп

Сироп


Как только Лёнька вышел из дома, то сразу наткнулся на Жаронда.
Жаронд — это здоровенный рыжий парень из соседнего подъезда. Лёньке частенько доставалось от Жаронда, когда он не хотел поделиться с ним конфетами или куском белого хлеба с маслом, густо посыпанного сахаром. Увидев у Лёньки в руках такое богатство, Жаронд сразу, без разговоров, отвешивал подзатыльника и забирал добычу.
Он очень не любил, когда его называли Жарондом. В переводе с осетинского это означало — старик. А какой же он старик, если он молодой, полной силы парень с огненная головой?
Но, сейчас Жаронд находился в благодушном состоянии и, подозрительно посмотрев на Лёньку, поманил его пальцем:
— А ну-ка иди сюда, Макарон, — голос его не предвещал ничего хорошего.
Если убегать от Жаронда, то он всё равно поймает, а если не пойти на этот, не обещающий ничего хорошего жест, то всё равно поймает. Вот тогда трепки уже не избежать.
Смысла драпать куда-то не было и пришлось подойти и узнать, что этому рыжему здоровому парню надо.
Молча подойдя к Жаронду, Лёнька ждал своей участи:
— Так, Макарон, что ты тут шарахаешься? — как бы издали начал Жаронд.
— Да я уроки только что сделал, — с трудом пролепетал Лёнька, застыв в ожидании непредвиденной затрещины, — вот и вышел во двор. Хотел к Черёме сходить.
— Не надо ни к кому ходить, — чуть ли не прорычал Жаронд. — Со мной пойдёшь.
А куда деваться? Если Жиронд сказал, то надо идти с ним, то значит надо идти, а то подзатыльников надаёт или ещё хуже, нос расквасит. Тут волей-неволей пришлось подчиниться.
Жаронд медленно поднялся со ступенек подъезда и махнул Лёньке рукой, чтобы тот следовал за ним.
Ну и пошли они вместе. Вернее, Жаронд шёл, а Лёнька плёлся за ним следом, как бычок на заклание.
Иногда Жаронд оборачивался на Лёньку, чтобы убедиться, что тот плетётся сзади и напоминал:
— Смотри, не дёрни куда-нибудь, а то всё равно поймаю.
Плетясь следом за Жарондом, Лёнька, едва слышно, бормотал:
— Да иду я, иду, что ты на самом деле? Никуда я не денусь.
— Нормально, — довольно ухмылялся Жаронд, идя в сторону базара.
Подойдя к базару, Лёнька увидел дружка Жаронда Комара, сидящего у забора на корточках и лузгающего семечки.
Комар, при виде Жаронда, поднялся, вразвалку подошёл к нему, и они принялись о чём-то шептаться.
Лёнька стоял в стороне и только слышал их шепот.
О чём они шептались, он не слышал, хотя и напрягал до предела слух.
О смысле разговора он понятия не имел. Но, посовещавшись, Жаронд обернулся к Лёньке:
— Так, Макарон, — голос Жаронда не предвещал ничего хорошего. — А ну-ка иди за нами, — и они с Комаром двинулись на выход из посёлка.

Пройдя фабрику, они завернули за неё и подошли к какому-то одноэтажному зданию.
Лёнька знал, что там находится какой-то склад. Но что это за склад, он понятия не имел.
Но Жаронд, наверное, уж точно знал, что в этом складе находится, поэтому так уверенно пришёл сюда.
Они с Комаром остановились и воровато огляделись по сторонам.
Жаронд подобрал большущий камень и запустил им в одно из окон склада. Удар оказался точным и стекло разлетелось вдребезги. За разбитым окном виднелась решётка.
Жаронд с Комаром пригнулись и, отбежав в сторону, спрятались за ближайшим бугром. А Лёнька, как последний дурак, так и остался стоять столбом посередине дороги.
Жаронд с Комаром подождали некоторое время и, убедившись, что их преступление не обнаружено, вылезли из своего укрытия и прошли к складу.
Жаронд махнул Лёньке рукой:
— Чего стоишь, как баран? Иди сюда, — и указал Лёньке рукой на разбитое окно. — Туда полезешь.
Лёнька подошёл к стене склада и посмотрел на окно. Оно находилось не очень высоко. Если его приподнять, то он бы как раз смог ухватился за прутья решётки, видной в проёме.
Жаронд с Комаром так и сделали. Предварительно они проинструктировали Лёньку:
— Лезь в решётку. Ты маленький, у тебя всё получится. Посмотришь, что там внутри и скажешь нам.
А что оставалось делать? Если откажешься — тогда точно отлупят.
— Ладно, хорошо, — покорно закивал Лёнька.
Предварительно Комар сам поднялся на цыпочки и посмотрел во внутрь:
— Да! Точно! Как ты и говорил, там ящики стоят. — Сообщил он Жаронду.
— Какие ящики? — не понял его Жаронд.
— Да ящики с банками. Что? Не помнишь, что ли? — Комар в недоумении смотрел на Жаронда.
— Да помню я всё, - недовольно поморщился Жаронд. — Вот эти-то банки нам и нужны. В них же сироп находится! — При упоминании о банках, Жаронд от удовольствия даже зажмурился, чем напомнил Лёньке соседского рыжего кота.
Подельники расчистили подоконник от разбитого стекла и, подсадив на него Лёньку, указали на цель задания:
— Видишь ящики? — Жаронд грозно смотрел на Лёньку.
Тот посмотрел сквозь решётку во внутрь:
— Вижу, — ничего не понимая, кивнув при этом головой.
— Так вот. Давай, лезь туда. А потом возьмёшь оттуда по банке с каждого ящика и передашь нам, — перейдя на мирный тон, поучал Лёньку Жаронд. — А так как нас трое, то, как раз, три банки нам и нужно.
Лёнька с облегчением подумал:
«Пролезу, передам им банки, и они от меня отстанут», — поэтому сразу согласился:
— Ладно. Передам.
— Тогда, давай. Лезь, — добра в голосе Жаронда уже не ощущалось и невольно пришлось подчиниться.
Для начала Лёнька сложил руки ласточкой и нырнул в самую большую ячейку решётки, а так как она оказалась как раз его размера, то он легко в неё проскользнул.
Осторожно развернувшись на подоконнике, чтобы не соскользнуть с него, Лёнька зацепился руками за решетку и спрыгнул вниз.
Приземлившись, осмотрелся и, найдя пустой ящик, подставил его под окном, чтобы потом легче подтянуться к окну.
Из окон склада шло достаточно света, тем более что их оказалось несколько, поэтому в помещении склада было светло.
Освоившись, Лёнька осмотрелся и, увидев перед собой стопки ящиков, подошёл к ним и заглянул в каждый из них.
В каждом ящике стояло по четыре трехлитровых банки.
«Хорошо, — начал соображать он, заглядывая в ящики. — Но что это за банки непонятные тут стоят? Если Жаронд сказал, что надо посмотреть, то надо рассказать ему, что это за банки».
Он вытащил одну банку из ящика и прочёл на ней: «Сироп яблочный».
— Вот это да! — от удивления вскрикнул Лёнька. — Яблочный сироп! Так это же вкуснятина какая!
И, обрадованно, что нашёл чуть ли не сокровища, прокричал Жаронду:
— Жаронд! А тут написано «Сироп яблочный».
Из-за решетки послышалось злобное шипение:
— Тише, — злобно оборвал его Жаронд. — Тише. Чего орёшь? Ещё кто услышит…
Вообще-то Лёнька даже и не предполагал, что кроме них тут ещё кто-нибудь может быть, но, услышав приказ Жаронда, тоже перешёл на шёпот.
— А что делать-то? — испуганно спросил он шёпотом.
— Самое главное — не ори. Охрана услышит, — всё также шептал Жаронд.
— Тут написано «Сироп яблочный», — повторил шёпотом Лёнька.
— Хорошо, давай, тащи его сюда, — но тут же поправился. — Посмотри ещё. А грушевый там есть? Грушевый вкуснее, говорят.
Уже спокойнее, Лёнька пошёл осматривать другую стопку ящиков. Точно. Там он нашёл банки с грушевым сиропом и тут же прошипел Жаронду:
— Жаронд! И грушевый тут есть, — в ажиотаже Лёнька даже не понял, как это у него вырвалось, но Жаронд не обиделся на свою кличку и откликнулся на неё.
Во всяком случае, Лёнька тут же услышал ответ:
— Давай. Тащи и грушевый сюда. – По-прежнему громко шептал Жаронд.
Поднеся обе банки к окну, Лёнька взобрался на подставленный ящик и передал Жаронду первую банку.
Она легко прошла через ячейку решетки, где её принял Жаронд.
— А посмотри ещё какой-нибудь другой сироп, — всё так же шипел в окно раскрасневшийся Жаронд. — Посмотри, может быть там и вишнёвый есть? В последний раз буфетчица наливала мне газировку с вишнёвым соком.
Лёнька спрыгнул на пол и пошёл осматривать последние стопки ящиков.
Точно! В последней из них, находился вишнёвый сироп.
Забывшись от радости, он вновь прокричал Жаронду:
— Есть тут вишнёвый сироп!
Тут же послышалось, но уже по-осетински:
— Дурень! Заткнись! Давай и вишнёвый сюда тащи.

***

Вообще-то все разговоры с Жарондом велись на смеси русского языка с осетинским. Кому как удобно, тот так и говорил. Например, слово помидор по-осетински надо говорить бадрджан, а все говорили, п;мидор, делая акцент на первом слоге. Лёнька, вращаясь в среде пацанов из аулов, тоже непроизвольно выучил осетинский язык. В классе у них больше половины учились осетины. Они все говорили по-русски. Но между собой общались только по-осетински. Поэтому, чтобы понимать их, пришлось научиться их языку. Почему-то для Лёньки не стало преградой научиться общаться со своими сверстниками по-осетински. Он легко воспринял этот язык и даже в хоре пел знаменитую осетинскую песню со словами:
«Я люблю тебя моя Осетия и мою реку Терек».
— «Ыж дын уаржен май Иристон а ма да Те-ерче дон».
Её мальчишки распевали и в школе, и в пионерском лагере, куда рудоуправление отправляло школьников на летние каникулы. Там, иной раз, попадались пацаны, которые по-русски вообще не могли говорить, но они всё понимали. Поэтому в пионерских лагерях у Лёньки завязывались многочисленные дружеские знакомства. А по осетинским законам, если ты друг, то ты навсегда друг.
Вот поэтому, он и не смог подвести Жаронда в его мероприятии по экспроприации склада.
Несмотря на то, что Лёнька постоянно получал от него затрещины, Жаронд всегда защищал его от мальчишек с гор, учившихся в интернате при школе. Те были драчливы и конфликтны, но, если Лёнька начинал разговор с ними по-осетински и упоминал имя Жаронда, то интернатовские пацаны, его не трогали.
Такова жизнь поселка. Приходилось показывать себя сильным и независимым, когда находишься под опекой таких сорвиголов, как Жаронд и Комар.

***

Лёнька принёс три банки, протолкнул их сквозь решетку и ждал, когда же ему подадут руку и позволят выбраться наверх.
Но, Жаронд решил по-другому.
Он заглянул в решетку и потребовал:
— Яблочного давай. Тащи ещё одну банку.
А что оставалось делать? Лёнька слез с ящика, подошёл к стопке ящиков, где находился яблочный сироп, вытащил ещё одну банку и протолкнул её сквозь решетку Жаронду.
— Всё. Вылезай, — позволил ему Жаронд. — Пока хватит, а то мы ничего не утащим, — озадаченность чувствовалось в его голосе.
Протянув руку сквозь решётку, Жаронд помог Лёньке взобраться на подоконник, а там он уже сам пролез сквозь решётку и спрыгнул на землю.
Каждый должен взять по банке, как договаривались заранее, но Жаронд взял две.
Комар, увидев такую несправедливость, сразу возник:
— А чего это ты сразу две захапал? Давай твою попробуем. Правду пацаны говорили или нет про этот сироп.
Жаронд неохотно опустил банки на землю, достал перочинный нож и пробил в крышке одной из банок две дырки.
А Комар, вынул из кармана круглую коробочку. Раскрыв коробочку, он перевернул её, и неожиданно она превратилась в стаканчик. В него он нацедил из банки густой жидкости, неожиданно запахшей яблоками.
Посмотрев на Лёньку, он протянул ему раскладной стаканчик:
— Так, Макарон, ну-ка ты пей первым. Заслужил! – торжественно посмотрел он на Лёньку.
От неожиданности Лёнька удивился. Насколько он знал, то у осетин должен пить первый тост самый уважаемый и дорогой гость, а тут такое предлагают ему…
— А что это? — Лёнька не решался взять стаканчик из рук Комара.
— Да сироп это, — и Комар ощерился в улыбке. — Когда попробуешь, тогда сам и узнаешь, что это за сироп такой.
Стараясь сохранить серьёзный вид, он держал стаканчик перед Лёнькой, а сам как-то хитро переглянулся с Жарондом и, в каком-то странном ожидании, уставился на него.
А Лёнька, ничего не заподозрив в их усмешках и переглядов, взял из рук Комара стаканчик и понюхал его.
Действительно, приятно пахло яблоками. И, не ожидая никакого подвоха, сделал пару глотков из стаканчика.
Да, запах и вкус яблока он ощутил, но эта тягучая жижа сразу обожгла ему горло так, что он закашлялся, и откинул от себя стаканчик в сторону, а потом долго харкался и плевался, заходясь от удушающего кашля.
Жаронд с Комаром довольно рассмеялись:
— Точно говорили пацаны, не соврали, значит — там спирт.
С Лёнькой начало твориться что-то непонятное. Вначале закружилась голова и он чуть ли не врезался ею в стенку склада, когда его сильно качнуло и он стал падать на неё.
В животе у Лёньки невероятно пекло. Создавалось ощущение, что там что-то горит.
Лёньку откинуло на стенку склада, и он выпученными глазами смотрел на Жаронда и Комара, не понимая, что делать дальше.
— Так, Макарон, — услышал Лёнька откуда-то издалека голос Жаронда. — Ну-ка иди отсюда домой, — и, подхватив банки, Жаронд с Комаром ушли.
Лёньке только виделись где-то вдали почему-то очень маленькие фигурки, удаляющихся подельников. Они ему казались настолько маленькими поэтому, чтобы их рассмотреть, ему даже пришлось прищурить один глаз. Но, всё равно, они казались не больше оловянных солдатиков, лежавших у Лёньки дома в специальном ящичке.
Лёнька знал только одно, что ему надо идти домой и только одна мысль поселилась у него в голове: «Мне надо домой», но сдвинуться с места он не мог.
Он захотел удержаться на ногах и идти, а его вело в другую сторону, и он при каждой попытке встать постоянно падал. Невероятными усилиями он вновь заставлял себя встать, но какая-то неведомая сила вновь опрокидывала его. Что делать? Он никак не мог понять, как же ему удержаться на ногах и добраться до дома.
Пришлось ухватиться обеими руками за какой-то забор и только так оставаться в вертикальном положении. Иногда Лёнька падал на четвереньки, но всё равно передвигался, заставляя себя двигаться в сторону дома.
Каждый вдох и выдох из него вырывались с невообразимым шумом, вокруг ему всё казалось очень маленьким, как будто все предметы от него находились на большущем расстоянии. Но мысль, что надо идти туда, домой, только и сверлила Лёнькин мозг. Только она заставляла его двигаться вперед.
Лёнька интуитивно выбрал направление дороги к дому. Он знал только одно — ему надо идти только туда — домой.
Во время такого передвижения его даже не волновало попался ли он на глаза кому-либо из знакомых или нет, но это ему было абсолютно безразлично.
Вдоль забора он скрёбся к своему дому, видя перед собой только одну цель — дом.
Благо, посёлок маленький и идти далеко не пришлось.

По лестнице в квартиру Лёнька уже взбирался на четвереньках, потому что идти прямо сил не оставалось. Дыхания не хватало, ноги стали настолько ватными, что сами собой подгибались.
Лёнька жил на втором этаже. Он с трудом на четвереньках докарабкался до двери квартиры. Каким-то невероятным усилием заставил себя подняться и дотянуться пальцем, показавшийся ему бесконечно длинным, до звонка. Из последних сил, вытянув этот длиннющий палец, надавил на его кнопку. Звонок долго и продолжительно звонил.
Вовка, его брат, оказался дома. Открыв дверь, он уставился на Лёньку:
— Что случилось? Почему ты падаешь? — никак не мог он понять состояния брата.
А у Лёньки только и хватило сил, что пошевелить губами:
— Я спать хочу, — с хрипом выдавил он и больше никаких сил, ни на какие разговоры, у него не осталось.

***

В это время мама и папа уехали по каким-то делам в Москву.
Мама попросила одну из студенток-практиканток, работающих у них на фабрике, присмотреть за своими мальчишками.
А так как эта студентка-практикантка, работала с восьми утра до пяти часов вечера на фабрике, то её в это время дома не было.
Задачу мама ей поставила одну: утром мальчишек разбудить, накормить, отправить в школу, а вечером проверить уроки, накормить и уложить спать. И всё. Ночевала она в квартире, чтобы ночью с мальчишками ничего не случилось.
Поэтому дома в это время дня находился только один Вовка.

***

После того, как Вовка открыл дверь, Лёнька сразу свалился в проёме двери на четвереньки, потому что стоять на ногах уже не мог и медленно прополз к себе в комнату, где с трудом залез под свою кровать.
И всё! Больше Лёнька уже ничего не помнил. Наверное, он там и заснул.
Через какое-то время Вовка растолкал брата:
— Лёнька, вставай, скоро Наташка придёт, — тряс он его за плечо.
Протерев глаза, Лёнька почувствовал, что ему стало легче. Голова так сильно не кружилась и в животе уже не жгло.
С трудом покинув лежбище под кроватью, он поднялся и пошёл пить воду.
Долго пил воду из-под крана и никак не мог оторваться от его соска с холодной и вкусной водой, чтобы полностью напиться, но тут же у него в голове опять зашумело. Всё вновь закружилось, но уже не так сильно, и он, держась обеими руками за стенки коридора, вернулся к себе в комнату.
Там разделся и лег в кровать, где снова моментально заснул и только сквозь сон слышал, как пришла Наташка.
Она очень удивилась, что Лёнька так рано лёг спать, но Вовка ей объяснил состояние брата:
— Лёнька устал, он сегодня много бегал. Ему поспать надо.
В глубине души Лёнька благодарил брата за такое вранье, а Наташка ничего странного не заметила в его поведении. У неё от этого только меньше забот. А то каждый вечер она никак не могла загнать Лёньку в постель, потому что в это время он дочитывал самое интересное в очередной книге.

Так произошло первое знакомство с алкоголем, оказавшееся не очень хорошим. Это надолго отбило у Лёньки всякое желание употреблять любой алкоголь. Хотя его родители, не обращая внимание на присутствие детей, выставляли на праздничных столах в больших количествах различные вина и коньяки.
Но Лёньку это уже не прельщало и не вызывало интереса, потому что он знал, чем это может закончиться, а быть размазнёй и никчемной дрянью, ему не хотелось.

Март 2018
Владивосток

Рассказ опубликован в книге «Юность»: https://ridero.ru/books/yunost_3/