Манекен

        На мансардном этаже в Орлеане, на другом берегу, за Луарой, на площади Баскюль, стоял старый манекен пятидесятых годов. В слуховое окно врывался утренний свет. Кот Люли отбрасывал длинную тень, облизывался. Из кухни вползал аромат кофе и круасанов, смешиваясь с дымом ротманса и крепких французских сигарет Житан. Радио Ностальжи поглощало пространство, проникая даже в ванную через колонки.
        Мухин, отстояв дни и ночи около посольств в Москве, отсидев и отлежав пару суток в поезде, всматривался и вдыхал ароматы этого мира.
        Галерист Жан раскинулся в кресле около стола с пляжным зонтом, болтал, жестикулируя правой рукой, встряхивая кисть, пытался ориентироваться в выученных Мухиных перед поездкой французских словах. Вскоре, после аперитива, понимать друг друга оказалось не сложно, даже в религиозных спорах. К вечеру и того проще. Постепенно галерею заполняли друзья Жана, улыбаясь разглядывали это чудо из России. «Артист совьетик!», - представлял галерист. «Рус, рус!», - поправлял его Мухин. «Дакор, рус», - хитро улыбался галерист. И потянулись бесчисленные обеды у друзей и их знакомых по берегам Луары в городках и селах.
Вечерами Мухин писал милую модель, соседку Даниэльку, любовницу испанца Реми, жившего неподалеку с женой и тремя дочерьми.
        Россию трясло и колошматило. В Орлеане же всё оставалось по-прежнему. Ну разве что сменился хозяин в булочной по соседству, исчезла Даниэлька. «Где она?», - «Парти!», - ответил Жан, подняв плечи и встряхнув кистью руки.
Проходили годы и выставки во Франции. Франки поменялись на евро, растворялись в памяти старые друзья.
        Мухин сидел на остановке, ждал автобуса и смотрел на залитый вечерним солнцем старый город, отражающийся в реке, на это замершее, бесконечное мгновение. Перед глазами проносился калейдоскоп самых разных людей, половину их которых он даже не запомнил по имени, людей, наполнивших своей улыбкой, своей помощью, своим присутствием, нет, не всё вокруг, а внутри, людей, о которых можно рассказывать бесконечно, вспоминая свои и их истории, слившиеся воедино. Мухин встал, прошел к площади Баскюль, поднялся наверх, зашел в галерею. Встретила его Фабьен, жена Жана, которого уже не стало, подошел к стоящему в углу манекену. Милая девушка, улыбаясь и глядя в сторону, привычно положила руку Мухину на плечо.