Гороховецкий княжич Глава 13

Глава 13.
Проспав пол дня, организм проснулся отдохнувшим и голодным. К тому времени яркость впечатлений от недавнего боя уже поблекла. Переживания отдалившись и вспоминались в более розовых тонах. Обдумав произошедшее, я вполне заслуженно посчитал себя героем, а не мучеником, но, когда по привычке заглянул в печку, настроение опять устремилось в минус. Внезапно с грустью обнаружилось, что там нет даже пустых горшков.

Зачесался затылок, морально поддерживая бурчащий от голода живот. Да, надо срочно решать вопрос с питанием, где-то искать повара и желательно мужчину. Ну их этих баб, либо опять начнут вешаться на шею или примутся знакомить со своими многочисленными родственницами на выданье. Характер у них и в двадцатом веке, и здесь небось не изменился. Как не зайдут к предкам гости, в первую очередь непременно намекают: «Ой какая у нас невеста для вашего жениха подрастает (Машенька, Дашенька, Катенька, Настенька…)». Тьфу! Тотчас подмывает сбежать куда-нибудь подальше, пожертвовав праздничным столом.

Выйдя во двор пришлось зажмуриться от яркого, жаркого, летнего солнышка. Контраст был разительным. В доме царил прохладный полумрак, почти темнота, хоть лучину зажигай. Окна отчего-то здесь повсюду прорубаются маленькие будто бойницы и затянуты непонятными полупрозрачными плёнками, вроде рыбьих пузырей. Но не водятся же настолько гигантские экземпляры в реках?!

Или у них всякие чудища плавают, и промысловики не врут? В принципе, после ядерного взрыва вероятны любые мутации. Необходимо уточнить, а то встретятся в Клязьме ихтиозавры вместо лещей с пескарями и цап-царап за ногу! Но сначала обед или вернее завтрак, а-а-а наверну их вперемешку, небось осилю! Мне же, судя по времени, удалось благополучно проспать и то, и другое.

Крепость непривычно пустовала. Кроме часового над воротами спросить оказалось некого.

— Эй, Малёк, у нас нет ли чего-нибудь перекусить?!
Парнишка растерянно пожал плечами. Почему-то как не гляну, на вышке это шкет чаще прочих дежурит, но может и правильно. У хлопчика надо полагать рана ещё полностью не зажила. В других местах от болящего пользы меньше.

— Позри во уполовню, авось послед от кулеша обрящешь! — всё же посоветовал приятель, основательно подумав.

Уточнять смысл очередной замысловатой головоломки не было необходимости. На глаза попался закопчённый трофейный котелок. Он практически под носом висел над остывшем кострищем. Потому видимо подросток и долго соображал, недоумевая, какого лешего капризный начальник не желает из него откушать подобно остальным? Там со стенок ещё возможно наковырять налипшего варева и вроде бы не протухшего (ползающие мухи ведь не показатель, правда?)

Наверное, занимательно выглядело со стороны, когда владетельный князь сидя на коленках на земле, выгребал остатки чужого обеда, причём срочно выструганной щепочкой, ведь свою ложку сделать так и не удосужился. Позавчера мы целый день обходились сухомяткой. Вчера на смотринах налопавшись, перед уходом инструмент я честно вернул хозяину.

Пожалуй, перво-наперво надо смастерить себе нормальный черпачок. Засмеют же окружающие. Вон и юный дружок глаз не сводит, качая головой.
За неумелой художественной резкой по дереву меня застал заскочивший в крепость Еремка и конечно процесс паренька тоже заинтересовал.

— Чесо ладишь, господине?
— Баклуши бью, — вспомнился ответ Борща на подобный же вопрос.

Небось мальчишка всё понимает и просто мысленно хихикает над неуклюжим правителем. Впрочем, нечего обижаться. Горожанин двадцатого века действительно по сравнению с ним — неумеха, только звание «байстрюк» и оправдывает. Если бы с самого начала хватило дурости представился простым человеком, вот тогда бы местные засмеяли вслух, замучили бы, не давая прохода.

У них малыши с детсадовских лет систематически работают по дому, во дворе и за околицей, исполняя вполне взрослые обязанности. Наши мамаши дружно свалились бы в обморок, глядя на ребят-дошколят, лихо управляющихся с грозными рогатыми козлами, баранами, даже быками, коровами, а также с огнём, кипятком и острыми, колющими, опасными инструментами. У меня же в почти взрослом возрасте вместо ложки получается нечто корявое и кривобокое.

— Коего лешего тобе надобна хлебалка деревянна, коли имаешь серебрену? — изумлённо пробормотал пацан.

Я сперва вытаращился осмысливая, потом решил: «Не пора ли пресекать подколы борзого сопляка, пока не охамел окончательно?»

— Где же ты, добрый молодец, предлагаешь взять драгоценную вещь?

Вопрос, прозвучавший с ехидной интонацией, вынудил и шустреца в свою очередь оторопеть на мгновение. Однако потом парнишка по-хозяйски, будто к себе домой, зашёл в княжескую избушку, в мою комнату и зажёг незнакомый медный масляный светильник.

— Вона же, — ткнул он в новый сундук, установленный в изголовье лежанки.

Местный заменитель шкафов и сервантов был накрыт холщовой скатертью, похожей на Борщову и стоял примерно на таком же месте, словно у них с внучкой в землянке в самом видном углу напротив входа. Наверное, поэтому взор в полумраке сразу не обратил внимание на изменения интерьера.

Хотя он также лишь сейчас заметил и ковры на стенах, и постель с периной, с подушкой, приготовленную на лавке, несмотря на то, что совсем недавно лично там спал. Да уж, после боя организм находился в никаком состоянии, брыкнулся и отключился. Мелочи оказались побоку. Теперь настало время внимательно осмотреться.

Покойный Кречет устроился в чужом жилище основательно, обставив комнату всевозможными удобствами доступными местным жителям, само собой награбленными. Он ведь не один год терроризировал окружающих. Нисколько не удивительно, если бандюга обобрал и кого-то из состоятельных купцов. Даже красиво разукрашенный горшок, подозрительно напоминающий тот, на котором каждый сидел в детстве, только больших размеров и глиняный, стыдливо выглядывал из-под лежанки. Судя по запаху и содержимому (фу-у!!), для тех же целей он там и прятался.

Когда Еремка небрежно скинул покрывало, сундучок под ним оказался не простой крестьянский, а резной, расписной, для надёжности обитый железными полосками. В здоровенном висячем замке торчал соответственно значительных размеров ключ. Видя мою нерешительность, приятель уверенно открыл крышку, вынул оттуда и протянул пояс с кольчугой ранее принадлежащие главарю душегубов.

«Победителю, мол достаются пожитки поверженного», — пожал он плечами, на невысказанный вопрос. На ремне кроме оружия, в одном из мешочков нашлась любовно завёрнута в клочок ткани широкая, глубокая серебряная ложка, весьма похожая по объёму на половник среднего размера. Ручку её украшала морда хищного животного неизвестного вида.

— Уже каждый пострел по загашникам княжеским пошарить успел? — усмехнулся я, наконец входя в роль хозяина.

— Дык, како же туды добро…? — растерялся шалопай, а потом смущённо опустил взор.
Он ведь мог положить амуницию на лавку, стол или на печку, но любопытство конечно превысило.

— Ай-яй-яй, почти взрослый мальчик, а поступаешь как дитятко!
Сорванец потупился ещё больше хотя во взгляде, бросаемом исподлобья, так и мелькало проказливое веселье. Понимает, хитрец, что гнев на него не в серьёз, а шуточный.

— Ладно, давай взглянем на остальные пожитки, показывай!
Паренёк незамедлительно снова открыл крышку и стал извлекать комментируя.

— Сие сапоги, зипуны, порты, кафтаны, шуба…

Вскоре перед глазами появился целый ворох разнообразной одежды, в основном атласной и шёлковой всевозможных ярких расцветок, достаточно дорогой, судя по золотистой или бронзовой вышивке и коралловым пуговицам. Товарищ безотлагательно подтвердил, примерно оценивая стоимость вещей, а следом вынул связки мехов. Нашёлся также небольшой мешочек с монетами, кольцами и серебряный кубок. Ну точно усопший бандюга какого-то богатого коммерсанта прищучил.

— Слушай, если удачно продать, то по-видимому хватит каждому члену отряда на брони и оружие!

Вот тут Еремка обрадовался по-настоящему. Вероятно, сначала оголец не мог предположить, что правитель согласится обменять такие классные шмотки на доспехи и мечи для своих пусть верных, хороших, но всего-навсего простых дружинников. А мне подумалось: «Делегации допустимо встречать и в куяке. Пусть соседи считают княжича Вовку грозным воином, не любящим роскошь».

Пацан вдруг быстро наклонился и подал изящное, витое колечко из жёлтого металла с зелёным камушком.

— Зри, благодетель, паки злат перстень со смарагдом закатило!

— Ну положим только лишь латунный, так сказать из цыганского золота, а значит и этот твой смак гад под подозрением, но…

Полюбовавшись, автоматически посмотрев на пол, я перевёл взгляд на его слишком наивно и честно выглядящую мордашку. Явно переигрывает балбес. Всё с ним ясно: ловкач хотел нечто маленькое, незаметное, но ценное присвоить, стибрить, а узнав про общую пользу, устыдился и возвратил. Пожалуй, не стоит даже ругаться. Сделаю вид будто поверил.

В принципе проныра в чём-то где-то прав. Кто такой будет господин, если присвоит совместно добытое имущество? У жадины действительно часть забрать можно с чистой совестью. Юный прохвост ведь старался больше прочих, ухитрился заманить бандитов в ловушку. Вот кому княжеством-то править! Ладно, решено, назначу удальца за усердие личным советником, но тайным, секретным. Не дай бог остальные обидятся, глядя на двух недорослей-подростков, командующих ими взрослыми.

— Когда у нас очередная ярмарка?

Мальчишка смешно открыл рот, закатил лаза, зашевелил губами, шёпотом вспоминая и считая дни, стал загибать пальцы, но видимо вскоре сбился, запутался.

— А-а-ано, егда торговы гости приедуть, тады узрим! — отмахнулся в конце концов горе-грамотей.

— Ну, блин, и помощничек, ёлы-палы! А есть ли в окружении более компетентные граждане? Небось школу никто не посещал из-за её отсутствия. Надо расспросить Бычка как самого старшего.

Уходя пришлось педантично сложить ценности в сундук, запереть на замок, а ключ спрятать в поясной мешок. Не приведёт к добру вводить людей в соблазн. Вдруг ещё кто-нибудь не устоит? Конечно не стоит считать скарб лично своим, но ведь растащат шельмецы по колечкам, растратят на пустяки. Любой руководитель обязан заботится о благе подчинённых, а главное сейчас — оружие с доспехами. Без брони моя головушка стопудово уже валялась бы под кустом в ближайшем овраге. Тоже может произойти с любым из соратников. Чует сердце, что битвы ещё предстоят серьёзные. Не шутя ведь Божена рассказывала, насколько часто воюют князья между собой, да иностранные захватчики наведываются.

За воротами крепости кипела работа: И дружинники, и пленники, и выбравшие наделы пришлые крестьяне корчевали пни, собирали в большущие кучи и поджигали. Три десятка костров поднимали кверху густющие струи дыма, расползавшиеся далее в стороны клочьями тумана, чуть ли не облаками, почти закрывая небо. Пеньки напитаны земляными соками, посему мол весь день коптить будут, придётся потерпеть запах гари, — объяснили товарищи оправдываясь. Ну да, на зиму на дрова подобные колоды не заготовишь, в печку не влезут и разрубать на поленья замучаешься. Слишком они корявые, переплетённые, а мусорные кучи устраивать неподалёку от жилья — последнее дело.

Кровопивцы от земледельцев и от моих соратников отличались только отсутствием ремней с оружием. В здешнем мире каждый носит какие-нибудь пояса, кушаки. Хоть сопрелым клочком верёвки, но подвязывают одежду и самые распоследние бедняки, и даже малыши бесштанные, делающие первые неуверенные шажочки. Как всегда, обычай связан с суевериями. Вроде бы нечисть ходит неподпоясанная, потому это и считается позорно. В остальном разбойники — такие же мужики, кто постарше, лишь бороды погуще, подлиннее.

Затесались среди матёрых лиходеев и совсем безбородые молодые юноши, примкнувшие к шайке ради лёгкого заработка. Может быть поживут лоботрясы с нами, осознают и вернуться к мирному труду? Покамест предстоит душегубов на ночь связывать. В крепости не только тюрьмы, вообще нет никаких помещений кроме терема нужника и амбара. Однако в житницу их ребята не допустят. Священное место не следует осквернять бандитским духом. Туалет мал. Резиденцию же тоже нефиг занимать кому попало, княжье сие, вот!

Конечно необходимо бы строится, надлежит тренировать отряд, но основательно подумав, посоветовавшись с Еремкой и Бычком, сегодня товарищей мы не решились дёргать. Ломать их психику, заставляя бросить сельское хозяйство не стоит. Перемены в жизнь придётся вводить постепенно, не настраивая народ против власти. Сами ребята должны понять, что теперь важнее. Они ведь в душе коренные хлеборобы и надеются вырастить урожай скороспелой репы на новых участках ещё в нынешнем сезоне. Старики говорят мол до Троицы орать позволительно.

У меня в отличие от окружающих рьяное стремление к земле отсутствовало, к тому же на моём поле арестанты вкалывали. Оседлав лошадку, я вырубил на краю леса два десятка рогатин и ну гонять кобылку, разбивая учебное оружие об подвешенные к веткам цели из всё тех же выкопанных, не успевших попасть на костры колод.

Поначалу пошло непросто видимо из-за длительного отсутствия тренировок. Организм частично подзабыл двигательные навыки, советы старцев, да и корни, торчащие в разные стороны, порядком затрудняли сражение. Некоторые коварные деревяшки раскачиваясь, раскручиваясь, отскакивали прямо навстречу, норовя сбить с седла. Иногда у них получалось…

— Болван одолел поединщика. Харей да во грязь хрясь! — хихикали работяги по соседству.

— Деловары, блин. А как иначе научиться? Да можно споткнутся, упасть, расшибиться, но иначе червь не становиться птицей! — вырвалось изо рта в ответ. — О, складно получилось!

Под конец тем не менее удалось приноровиться уворачиваться, отбиваться щитом и последние жердины разносились с двух ударов: один рог об первый пенёк, второй об другой, проскакивая мишени без остановки, поражая их по очереди. Третий макет врага в азарте ударялся обрубком.

Под вечер мы с дружной гурьбой поехали к Клязьме почистить коней, искупаться, смыть пот и грязь в речке из-за отсутствия бани. Пузырь в окне оказался вовсе не рыбьим, а бычьим. Та скотина хотя и буйная порой, но как известно в водоёмах не обитает. Никого страшнее обычной щуки в Клязьме не водилось. Рядом весело плескались родственники приятелей, сверкая голыми ягодицами. На мои плавки народ опять косился, качая головами, перешёптывались:

— Чито токмо князья не умудрять? Задницу парить на эдаком зное!!

Ужин готовился на двух кострах у дружинников и мужиков отдельно, а потом они угощали друг друга сравнивая. Еремка напомнил, де пришло время похвастаться новой серебряной ложкой, а угловатой самоделкой не позориться. Черпачок вместил почти четвертину обычной порции, вот насколько большой, объёмный. Не зря тот бандит отъел мордоворот жирнее чем у хряка!

Народ принудил попробовать в обоих котелках и решить спор, у кого лучше состряпано. Когда еда закончилась, я вынес заключение, что пока голодный, выглядит вкусным всё, а объевшегося и деликатесы не прельщают. Публика осталась довольна постановлением. Так состоялась моя первая судебная тяжба в должности правителя. Тогда на ладье можно не считать, ведь не имелось ещё ни княжества, ни кола, ни двора, как говориться. Теперь появилась другая проблема — определить границы нашей территории, не вступая в конфликты с соседями.

От непогоды из веток, во множестве заполнявших двор, парни соорудили новые шалаши взамен порушенных. Хватило и на своих, и пришлых землепашцев, и на пленников. Для маскировки потайного люка от случайного взгляда, братья богатыри Могута, Бычок и Хоробр поставили своё жилище прямо на нём.

Снятые с покойного Кречета кольчуга, шелом и ремень с оружием, с одобрения остальных были предложены толстяку Хоробру, наиболее близкому к бандиту габаритами. Осталось купить девять комплектов, не считая Малька и Еремки. С мальчишками непонятно чего и делать. Слишком невелики они пока в размерах. Доспехи на шпингалетах висят, болтаются так комично, прям хоть отворачивайся, не смотри, не смущай, а тем более неуклюжих гридней людям не показывай.

Подростковую броню если заказать, конечно выкует чернобородый, но непомерно дорогое получится удовольствие на один сезон. Пацаны ведь через год уже вырастут, никуда не денутся, а ещё спустя пару лет возмужают, раздадутся в плечах, накачают мышцы (обрастут плотью, по выражению товарищей). До тех пор видимо огольцы будут смешить людей. Дал же правитель слово снарядить всех, значит надо выполнить.

Любимый стожок, рассыпанный по двору, выброшенный вредным захватчиком пришлось собирать заново. Очень мне на сене спать понравилось. На перине и в двадцатом веке успеется поваляться. В отличие от куриного пуха скошенные травы ласкают обоняние чудесными ароматами. Также пахло от волос Божены. Интересно, вспоминает та егоза хоть немного об бывшем постояльце или теперь помыслы только лишь об усатом женишке?

Несколько дней вокруг крепости полным ходом кипела работа. От первых солнечных лучей и до глубоких сумерек расчищались земли от пней и мусора. Товарищи настолько уставали, что мы с караульным постепенно взяли на себя остальные заботы: готовили пищу, приглядывали за лошадьми и т.п. Парни всё равно бы не справились, но узнав про смерть атамана и разорение под корень бандитского гнезда, с разных сторон потянулись на помощь многочисленные родственники. Самые сообразительные и шустрые из них выпросили наделы.

Княжеский участок продолжали корчевать и распахивать пленные, как Еремка планировал изначально. Осенью закрома заполнятся урожаем. Посев производился в основном горохом, полученным в прошлый раз от злосчастного купца.

Мне по-прежнему нравилось разбивать рогатины, рубить лозу, фехтовать с чучелом, сделанным из веток, прицепив к нему щит и палку. Иногда позвав на башню, Малёк предлагал тренироваться прямо там, имитируя штурм крепости и соответственно оборону. У хлопчика конечно минимальные шансы, два года разницы сказывались, но ему тоже надо учиться. Шкет постепенно вырабатывал свой стиль, в спарринге на рожон не лез, защищался до последнего, выжидая усталости, расслабленности, ошибок и тогда молниеносно тыкал учебным оружием или бил по ногам.
 
При редких везениях герой тотчас старался максимально задержать или вообще отложить очередной раунд, ходил павлином, важничал, чуть ли ни снисходительно давал советы.  В следующий раз конечно задавака огребал по полной и даже сверх меры. Благо схватки происходили в доспехах, иначе в азарте мы оба могли бы получить серьёзные травмы даже от дубинок, защищённые же только зарабатывали синяки.

В одно прекрасное утро друзья не разбудили привычным стуком в дверь вынудив проснулся самостоятельно и с удивлением выглянуть во двор. Нет, это не князю-соне удалось встать пораньше, все сегодня почему-то никуда не торопились. Человеческий муравейник лениво шевелился. Некоторые подчинённые сидели вокруг костров переговариваясь, кто-то наряжался в чистую одежду, мазал сапоги до блеска гусиным жиром.

Я забежал на стену и осмотрел окрестности. Нет, вроде бы поросль на опушках в конце полей ещё виднелась, работа никуда не делась. А-а, вот в чём дело: по дороге к рынку тянутся вереницы телег, причалы уже облеплены лодками большими и малыми. Значит сегодня ярмарочный день!

— Так, срочно отрядить на сбор пошлины Еремку. Он сообразительный, проворный и напористый. У шельмеца и муха бесплатно не проскочит, не посмеет на халяву лизать варенье! Для устрашения необходимо дать ему кого-нибудь постарше, например, Вадима. Стеснительный, но большой, простой и честный детинушка на чужое добро не позариться, и парнишка при нём прикарманить лишнего поостережётся. В охрану базара поставим четверых: пару к ладьям, а другую на ворота. Троих в доспехах надо назначить для присмотра за пленными и крепостью. Остальные понесут в сундуке моё (бывшее Кречета) имущество и будут создавать свиту, подчёркивая статус правителя.

Бандитских кобылиц было решено пока оставить. Запасная лошадка под седло должна иметься у каждого воина. Слишком часто по сравнению с людьми, защищёнными железом скакуны гибнут в бою или становятся калеками. Сначала планировалось продать бандитские трофеи разным купцам понемногу, но они смотрели неохотно, цену давали низкую, а большинство вообще покупать не желали. Не за тем торговые гости сюда приплыли.

— А-а, пойдём сразу к кузнецу, — махнул я рукой, устав привередников уговаривать.
 
— К ним правитель лично снисходит, а наглецы воротят рыла! Ладно, припомню, но не теперь. Сейчас на зло задавакам ка-ак возьму у цыгана партию кольчуг и оружия, пускай подавятся они своим серебром от зависти. Дядька же в ответ и в благодарность за прошлые заслуги наверняка пойдёт навстречу, примет в уплату и рубашки, и штаны. У себя в Муроме на блошином рынке чернобородый постепенно реализует одежду. Это не кони, которых с собой на лодке не заберёшь.

— Эгей! Расступись, честной народ, князь по улице идёт!

Кучерявый брюнет узнал издалека, демонстративно вежливо поприветствовал, отвесил затрещину оторопевшей дочке, раскрывшей рот от удивления и забывшей традиционные правила приличия. Прелестница небось не могла поверить, что старый знакомый пацан такой непривычно красивый (без фингалов под глазами) и нарядный важно вышагивает в окружении грозных гридней.

— Приготовил ли ты для нас брони с мечами, коваль!!! — разнёсся мой крик на пол базара ещё на подходе.

Мастер сразу оценил полезную для него рекламу и выгодное предложение, расплылся в улыбке, поклонился повторно, уже гораздо ниже, коснувшись пальцами земли.

— Усе имаю, светел княже, аки наказано! — радостно проорал он в ответ, словно мы и в самом деле предварительно договаривались.

Мне тоже доставило удовольствие слышать насколько громко при всей честной публике уважаемый человек назвал по-взрослому полноправным самостоятельным правителем, а не княжичем — всего лишь сынком знатных родителей. Не зря значит его девчоночка спасена. Надо будет при случае снова чем-нибудь помочь.

Луша только вертела кудрявой головкой в кокошнике от нашей делегации на отца и обратно не понимая происходящего. Малышка небось считала себя чуть ли не главной распорядительницей семейными делами, а тут ничегошеньки не ведала о наклёвывающейся необыкновенно крупной сделке и ни капли не соображала в отношениях папаши с самим господином окрестных земель! Мы с её родителем ещё немного поломали комедию напоказ, а потом начали шептаться.

Как и предполагалось, кузнец был счастлив продать значительную партию товара за раз, поэтому не сопротивлялся, беспрекословно взял в уплату предложенное. Мы же притащили почти всё скопившееся добро, включая серебряную посуду (кубок с ложкой).

По максимуму хотелось оставить в загашнике монет, в крайнем случае шкурок. Ими расплачиваться проще, стоимость заранее известна. Да и награждать дружинников за разные подвиги в перспективе придётся. Не шмотками же, а деньгами это делается. Конечно помнились из истории знаменитые шубы с царского плеча, которыми государи жаловали героев за особые заслуги, но телогреечка у Кречета имелась одна, а подчинённых вон сколько накопилось!Впрочем, подсчитав сумму выяснилось, что кроме одежды, украшений и мехов придётся расстаться и с последними меденицами нашей скудной казны.

Интуиция немедленно подсказала, что вещички уходят довольно дёшево, чуть ли не за полцены. Однако ничего не поделать, пожитки краденые, ношеные, а потому и соответствующий результат. Бородач тоже рискует не реализовать перекупленный товар за нормальную стоимость. К тому же существует шанс нарваться на ограбленного хозяина имущества. Да и вообще другого подобного продавца нет, выбирать не из кого. Этот жук, честный он или не очень, тем не менее монополист.
 
Ладно, только бы хватило на доспехи с оружием. Благо мы до последнего дня предельно экономили, даже еду не покупали. Парни кушали и меня кормили лишь привезёнными от родителей запасами. Зачастую постные щи из щавеля и молодой крапивы становились основой рациона. Наши кони и те обходились практически одной травой без овса. Может потому и главарь разбойников не одел, не вооружил шайку? На двадцать человек ему бы явно не хватило. А скорее просто пожадничал скупердяй на свою голову. Имелся бы в банде хотя бы десяток, ну пусть пяток полностью экипированных воинов, ох и навёл бы негодяй шороха в округе!
Тут как раз под охраной строгого Вадима подошёл гордый, важный, довольный собой Еремка.

— Куды, благодетель, барыш складать?! — небрежно позвенел он небольшим кожаным кошельком, но не удержав деланного равнодушия, сияя словно начищенный пятачок и растянув рот до ушей, вытащил из мешка огромный ворох беличьих шкурок.

— Вона, долу на днище, — показал Малёк открытый опустевший сундук.
У сборщика налогов тотчас вытянулось лицо.

— Како же эдак, битком же бехо?

— На, носи и не грусти! — сунули ему в руки железную амуницию.

Пацан моментально забыл про неприятности и стал примерять. Доспехи были стандартные. Подобных нашим худощавым подросткам в каждый можно наверняка поместить двоих-троих сразу. Кузнец глянул на поджарых, низкорослых братьев, хмыкнул, достал длинные кожаные ремешки и стянул ими звенья кольчуг будто вышивкой. Колечки уплотнились, броня сделалась толще. Аналогичным образом дядька подтянул и железные подолы до колен.

— Дублий буде! — удовлетворённо осмотрел он результат. — Егда взрастете распустите.

А когда удальцы восторженно подняли над головами новые блестящие мечи, даже Луша залюбовалась, перестала хихикать. «Ничего, через годок-два обгонят парнишки тебя и в телосложении, и в росте, начнёшь им ещё глазки строить. Шестнадцатилетний Младен тому пример», — промелькнуло в голове.

В этот раз и тётка Добромила оказалась довольна. За предыдущее ворчание мы потребовали скидку на поддёвы и сэкономили три десятка белок. Вредная баба конечно пыталась опять брюзжать и торговаться, но ровно до того момента пока помощники не собрались искать других поставщиков. В следующую секунду толстуха преобразовалась в милую, улыбчивую, хотя и через силу, сразу видно. «Жаль в Советском Союзе так не бывает, а все магазины государственные», — мысленно заговорила в душе просыпающаяся коммерческая жилка.

В крепость под моим началом радостно напевая возвращалась строем настоящая дружина из двенадцати железных парней.

— Соловей, соловей, пташечка, эх канареечка жалобно поеть … — разносилось по округе.

Остальные товарищи ожидали внутри. Посчитав, что пленным нечего бездельничать день-деньской даже в выходной, Бычок заставил их работать. К нашему приходу те сидели уже без верёвок, но в глубоких погребах.

— Тама прохладно, а посему лепше! — тотчас принялся успокаивать богатырь, словно кто-то противился.

Выходной закончился весело. К соратникам съехались родственники, в основном дальние, которые их давно не видели. Пространство под стенами твердыни запестрело от женских платьев и платков. Воздух заполнился звонкими девчачьими криками и песнями. Мамки, их сёстры, многочисленные тётушки, племянницы и просто знакомые, устроили внеочередной праздник.

Как сразу стало понятно, почуяв выгоду, бравых ратников дамочки незамедлительно решили окольцевать, потому и организовали большие неофициальные смотрины неженатой молодёжи ребят и барышень. На плясках, играх вокруг каждого воина вертелись одновременно аж по несколько красоток. Даже Еремку с Мальком кралечки не обделили вниманием, хватало прелестниц и под их возраст. Тут ведь главное родителям сговорится. Обвенчаться можно и сейчас, а свадьбу отложить на пару-тройку лет, пока жених с невестой не повзрослеют. В этом мире так частенько происходит.

Мне тоже захотелось потолкаться с милашками по-простому, а не в качестве господина с подданными. Натянув широкую льняную рубаху с традиционными народными вышивками, штаны, похожие на галифе и даже лапти вместо сапог, надвинув на нос самый неказистый колпак, дабы уж точно походить на простолюдина, удалось незаметно ускользнуть из крепости и смешаться с толпой.

В маскараде тотчас выявились непредвиденные недостатки. Да, народ правителя не узнал, но и перестал оказывать привычное почтение. Приходилось смущённо, стоять в сторонке не зная, как подойти к девушкам. Отлично известно насколько опасно кадрить чужих очаровательниц, особенно на виду у родителей. Думалось уже пойти переодеться снова в княжеское, но в последний момент подскочила стайка бойких молодушек. Узнав, что суженой у меня нет, тут же одна из них подарила пышный веночек из луговых трав.

Вытянув по соседству ещё несколько таких же стеснительных, скромно наряженных парней, видимо приехавших лишь за покупками, но задержавшихся на гулянье, нас потащили на луг практически в центр. В хороводе между двух весёлых плясуний откуда ни возьмись появилась смелость. Вскоре мы с визжащими хохотушками уже гонялись в пятнашки, в горелки будто со старыми знакомыми дворовыми подружками.

Наиболее удобно оказалось хватать их за длинную косу. Сцапаешь и кричишь: «Тпру-у-у! Попалась голубушка!» Потом уже улыбающаяся, раскрасневшаяся малышка сама подаёт ладошку и по дороге на свое место отчаянно кокетничает, болтая о пустяках.

Неожиданно меня поймала ловкая блондиночка с завязанными глазками из другой компании. Угораздило же после того согласился играть с ними в жмурки! Эта забава конечно знакома и любима, но развлекаться подобным образом раньше случалось только в небольших квартирах двадцатого века. На огромном же пространстве попробуй излови, ничего не видя того, кто специально не поддастся, не захочет побегать водящим?!

Пришлось пойти на хитрость и начать подглядывать, не то до полной темноты окружающие так и будут издеваться, дёргая, щипая и толкая со всех сторон. К сожалению, по правилам не то, что обниматься, целоваться, даже трогать незнакомок при поимке следовало очень аккуратно, пристойно, лишь за руку. Не дай бог потянуться к нежной талии или тем более в азарте нечаянно прикоснуться выше или ниже! Грозный родитель начеку, в ту же минуту зазвездит по уху с размаху и без предупреждения.

В конце концов я был вынужден уворачиваться и прятаться от одного такого разбушевавшегося типа. Цыпочка — его дочка, и подвернулась-то в охапку случайно. Через малюсенькую щёлочку попробуй каждого рассмотри! Не сразу становиться понятно какого пола игрок за одежду хватает, да ещё и со спины.

Между прочим, она вовсе не заорала и не вырывалась, а наоборот выглядела вполне довольной, чуть ли не преднамеренно на шею вешалась, но не драться же с бестолковым мужиком или кричать, мол князь! Правителям лапать чужих девиц тоже не положено, скажут дескать наперёд женись! И ведь всерьёз начнут приставать, выдумают, будто опозорил бедняжку на глазах у народа! Лучше уж удрать на противоположный конец луга в другую игру поспокойнее.

В сумерках с огромным сожалением мы с Еремкой покинули гулянку. Настала пора запирать ворота. Желающих парни пригласили заезжать в крепость. Пока построек мало, территория пустует. Правда добрая половина дружинников с родственниками и гостями предпочла устроится у реки под телегами, поскольку праздник для них ещё не закончился. Некоторые граждане собирались веселиться до утра.
 
Самые ушлые землепашцы подошли и спросили дозволения ставить избы в стенах твердыни. Среди прочих в первых рядах толкался локтями проныра, совсем недавно махавший кулаками. Или он не узнал, а скорее всего ловко сделал вид, но у меня сразу отпали последние сомнения. Прикладывая примочку к очередному фингалу, я тотчас объявил, что здесь места хватит лишь для гридней и князя.

Действительно, войско хотя бы со временем, но должно вырасти. Домишек в цитадель втиснется только сто-сто пятьдесят от силы, даже если сооружать как тут принято маленькие полуземлянки по габаритам и вплотную. Точнее подсчитать и замерить ума пока не хватало. Надо заняться на досуге подобными проблемами и нарисовать перспективный план. Пусть с кривыми переулками мучаются малограмотные градоначальники, не понимающие цену организации и порядка. Нашу цитадель необходимо сделать образцовой. Не поместившимся внутри включая собственных ратников придётся жить в казармах или строится снаружи, а уж посторонним подавно.

— Кой жаждеть, селитесь вплоть, — посоветовал Бычок от моего имени, выпроваживая хлеборобов из избы.

Дескать земли пока достаточно. Расширять пашню тоже есть куда. Можно ещё втрое больше наделов очистить от лесов и тем не менее будет близко к детинцу. Делегация ушла почёсываясь, видимо раздумывая. Ну да, основывать новую слободу всегда непросто. Нескоро ещё она заполниться, да огородиться хоть примитивным частоколом. В первое время житьё на отшибе имеет определённый риск.

Утром у меня опять не оказалось ложки.

— Неужто ты еси потеря? — покачал головой Могута, мол ну и разиня!
Он с братьями вчера караулил пленных, на рынке не был, подробности сделки не знал.

— Оная хлебалка у ны во кольчугах. Распродати благодетелю усе довелось, — склонив голову словно от стыда объяснил Малёк.

— Ничего, пока и деревяшкой попользуюсь, — отмахнулся я, оглядываясь по сторонам, вспоминая куда вчера закинул самоделку, но товарищи сразу протянули пятнадцать своих черпачков.

— У мены двоица! — продемонстрировал запасливый Младен и вопрос отпал.

К середине следующей недели запланированные на этот сезон нивы наконец оказались перепаханы и засеяны, пни убраны, правда не сожжены, оставлены на опушках якобы для заграждений от кабанов с лосями, а скорее всего просто от лени. И хотя сроки работ самые крайние, но вроде бы в них уложились. Поддавшись общему настроению, даже у меня мелькнула мысль сходить поорать с сохой, но пришлось передумать. Божены же нет, некому вести нас с лошадкой.

Немедленно захотелось вскочить на скакуна, птицей промчаться по лесным дорожкам и тропинкам, прямо на коне ворваться к милашке во двор, увидеть её ошеломлённые, испуганные, но тем не менее счастливые глазки, схватить подружку в охапку, прижать! Да-а, и в самом деле крестьянская страда — не княжье дело, мысли дурные навевает чужих невест соблазнять. Тренироваться положено воину. Если появиться вдруг очередной Кречет, чтоб уже не мне его бояться, а наоборот.

После посевной бабы (матери с сёстрами) принялись ездить на телегах с огромными бочками на реку. Набрав воды, дальше каждая гнала лошадку на огородец и с утра до ночи поливала рассаду вёдрами, вычерпает и по следующему кругу гонит кобылку. А по-другому никак. Прудов поблизости пока нет. Из колодца и родника не наберёшь столь много, да и студёная слишком ключевая водица, в жару только для питья подходящая. Парни в это время собрались дальше расчищать, расширять свои участки, подготавливая к следующей весне или к озимым вынудив вмешаться, останавливая рвение.

— Вы гридни или кто? Какая у вас главная задача? Землю и людей надо оборонять от неприятеля!

— Дык нетути супостатов! — хором удивилась моя команда.

— Сегодня пусто, а завтра густо, в смысле вдруг налетят? Как мы сможем победить в полтора десятка? Вы же забыли с какой стороны за меч браться! Деревья рубят, да пни корчуют пусть пленные. Четверо по очереди станут каждый день их караулить. Ещё один на башне должен по сторонам смотреть, а остальным со мной вместе рогатинами ратовать! Также думайте, кого в соседних деревнях в дружину сманить можно? Нам ещё человек сорок нужно на первое время.

Товарищи сначала завздыхали переглядываясь, потом недовольно заворчали между собой, ища друг у друга поддержки. Напряжение начало нарастать. Через минуту уже засверкали в гневе глаза, сжались кулаки. Вдруг показалось, будто они сейчас беспардонно накостыляют собственному правителю по шее, прогонят пинками или самое меньшее пошлют псу под хвост (одно из наиболее неприличных ругательств) и продолжат заниматься крестьянскими делами. Кто такой здесь Вовка, ведь ни силы, ни возраста, ни прочего авторитета не имеется.

В мою поддержку попытался возвысить голос Еремка, срываясь от волнения на фальцет, заслоняя хилой грудью, и от оплеухи разъярившихся приятелей тут же отлетел в сторону. Пятясь я ухватился за эфес клинка, потянул, но вовремя опомнился, не рубиться же со своими? Однако жест был замечен. Окружающие выхватили топоры.

«Баста, допрыгался, орёлик, пора тебе отсюда сматывать удочки пока не поздно», — промелькнуло в подсознании, но в критический момент останавливая напирающую толпу, весомо высказались Бычок с Вторушей, напоминая про данные каждым клятвы. В результате после перебранки проснувшаяся совесть всё же успокоила эмоции. Зарождающийся бунт угас в зародыше. Никто ослушаться не посмел. Народ извинился и покаялся, дружно бухнувшись на колени, склонившись в земном поклоне. Вот такой он русский характер: минуту назад баламутили, свергать собирались, а теперь готовы смиренно головы возложить на плаху.

Опять зазвучал под стенами стук дерева об дерево. Железными мечами рубить я им пока позволял лишь пеньки, но дубинками удальцы упражнялись и сражались благодаря доспехам в полную силу, без боязни. Деды остались там далеко и на мои плечи теперь легла обязанность контролировать, присматривать, просить не покалечить друг друга от усердия.

Впрочем, только воинской наукой заняться не получилось. Через пару дней ребята попросили свежей рыбицы. И деваться некуда, они правы. От длительного поста мужчины ослабевают. Одним горохом сыт не будешь, уже оскомину набил, а других запасов у нас почти нет. Продукты, принесённые с собой от мамок, слишком быстро заканчиваются. С пятью лучшими специалистами мы отправились на старицы, остальным приказав тренироваться под командой Бычка. Он ответственный, сильный и самый старший, а потому сможет навести порядок и присмотреть.

Ох по душе мне это дело с бреднем ходить и не столько результат важен, сколько азарт ловли нравится, когда забираешься по шею в полную неизвестность. В заводи водичка тихая, спокойная. Кажется, ничего в глухом, мутном, заиленном затоне нет и быть не может, но как раз наоборот! Начинаешь вылезать на берег, а снасть вдруг оживает, бьётся, дёргается, плескается, будто бешеная. Там щуки размером с метровое полено, словно карликовые крокодилы. На чудовищ, щёлкающих пастями и глядеть-то страшно, не то что в руки брать. А ещё налимы, лещи…

Целый вечер потом пришлось коптить. Вся округа на неделю пропахла характерным запахом. Хорошо хоть скоблить чешую и извлекать внутренности мы догадались снаружи крепости на опушках. Особо наглые лисы даже в открытую выбегали полакомиться отходами. Парни их не трогали, наоборот подкармливали потрохами.

— Ужо раздобреють, обрастуть ко зимушке, тады и ага! — перемигивались они между собой.

Ещё через пару дней подчинённые устроили облаву на диких кабанов. Здесь их называли вепрями.

— Надобно сих тварей божьих проредить, дабы нивы наю не вытоптали, жито не потравили, — авторитетно заявил Ждан.

Он считался главным охотником в нашей компании.

— Свининой такоже не грех попотчевать ся, — добавил кто-то.
В нетронутых цивилизацией лесах дичи оказалась тьма-тьмущая! Теперь я стоял среди ловцов с рогатиной наперевес и в полной броне.

— Боров скотина дюже пасна! — просветили приятели перед началом.

Не всякого секача мол даже стая волков одолеть сможет. Спрячет он тучные окорока в колючих кустах, в непролазном валежнике, взмахнёт страшными клыками — бац, и не успевший отскочить враг истекает кровью, удар, и второй невезучий противник загибается с распоротым брюхом. Подумают серые разбойники, пораскинут мозгами, сравнивая шансы, да и отступятся, сожрут своих пострадавших собратьев.

Мы на кабанов не нападали, как хищники, а скрывались за деревьями и ждали. Вспугнутые загонщиками четвероногие сами мчались мимо. Нам оставалось набраться смелости, выскочить им наперерез и воткнуть остриё оружия в толстые бока, стараясь поразить именно самцов, а не свиноматок с поросятами. Если не сумел, промазал, ещё хуже слегка подранил, разозлил животину — сразу прыгай на дерево и жди, когда он уйдёт.

Убегать бесполезно. Хоть выглядит жирный хряк неповоротливым, ножки маленькие, но обязательно догонит и свалит на землю. Дальше будет грызть и рвать зверюга жертву в исступлении, пока не успокоится. Конечно охотники помогали друг другу, подстраховывали, порой одновременно втроём набрасывались на одного вепря, а потому каждый привёз по огромной туше. После рыбы теперь также коптилась ветчина над специальными кострами, разведёнными в ямах.

— Хоша не стужа, не хлада, а сало исти надобна! — похохатывали вечером балагуры, приговаривая частушки-складушки, обгрызая косточки.

Из разговоров стало ясно, что мясо домашних и диких животных заготавливается чаще зимой, когда возможно хранить его в погребах словно в морозильниках. У нас же вместо льда там ночевали пленные.

На следующий день половина свинины отправилась караваном к родне, а взамен прибыла мука, лепёшки и косы. Оказывается, уже подросла травушка на лугах, пора делать первый покос, заготавливать фураж на зиму для коняшек, овечек и другой домашней скотины. Опять нечего возразить, необходимо отвлекаться от воинских тренировок. У меня подходящего инструмента нет, да и не приходилось косить ни разу, могу сломать по неопытности дорогущую железяку, поэтому я привычно стрелял из лука, сокрушал рогатины об пеньки.

После сенокоса ещё несколько дней большинство подопечных провели там же. Из-за нестабильной погоды они или срочно собирали подвяленную травку в копны, стараясь уменьшить ущерб от осадков, а то наоборот, разбрасывали и ворошили, для скорейшего просыхания. На ночь само собой будущее сено тоже сгребалось в кучи от росы. Вообще-то незатейливая работа считалась женской, но мамки с сёстрами трудились около своей деревни.

С первого участка дружинники перешли на другой, а там подобная канитель почти на полнедели. Потом очередная луговина и так далее. Выяснилось, что городской житель в моём лице даже приблизительно не представлял, насколько колоссальное количество кормов требуется на сезон! У меня чуть не опустились руки от расстройства. Получается, один командир совершенствует ратное искусство. Надо попробовать хоть по пять человек отвлекать на половину денёчка. Небось переворачивать былинки с одного бока на другой нетрудно, справится и часть народа.

На выходные регулярно съезжались барышни, вернее их привозили родители. Кроме торговли придумывались дополнительные поводы, например, Русалий праздник. Потом дошло, по-нашему он называется днём Ивана Купалы. К торжеству догадливый Еремка предложил соорудить рядом с рынком качели с каруселями и катать желающих за самую маленькую монету или за шкурку белки.

— Ещё столб с сапогами! — вспомнилась классическая заманиловка древнерусской ярмарки.

— Чесо ради? — не поняли парни.

Однако после того, как каждый попытался, но не смог залезть на гладко обтёсанное бревно, смазанное воском, затею оценили. Вот ведь рядом, под носом, кажется раз и всё, а не достать! Вешался и снимался приз лишь длиннющим шестом с лестницы.
В этот день удалось заработать намного больше. Мало того и развлеченья понравились лучше обычного. Догадливые бабёнки напекли и привезли сладостей. Хороводы закружили молодые головы парням и девчонкам до самого темна. Потом они прыгали через костры, сначала по одному, а осмелев парами. Я тоже выхватил из толпы симпатичную, глазастую кралечку и потащил к огню.

В первое мгновение прелестница испугалась, упиралась, но потом чуть не обогнала. Мы подобно быстроногим ланям перелетели через пламя. Красотка радостно взвизгнула, но тотчас вырвала маленькую ладошку, сбежала, юркнула шустрой мышкой в толпу подружек. Ищи егозу теперь, не различишь среди остальных в сумраке. Ну да ладно, можно и другую выбрать. Вон их сколько толпиться очаровательниц!

— Э-ге-ге-й!!!

Покатились с горы разбрасывая искры горящие колёса. Умельцы связали в виде обручей кучи хвойных веток, обмазали смолой и устроили местный заменитель фейерверка. На ночь большинство снова осталось снаружи крепости продолжать гулянья. Мне, как начальнику гарнизона, словно капитану корабля полагалось находиться внутри или оставлять проверенного заместителя. Пока такого воеводы нет самому приходилось контролировать закрытие ворот и назначать, проверять караулы.

Наутро между людьми бродили слухи, будто на рассвете в реке плескались настоящие русалки, а некий счастливчик добыл цвет папоротника. Наверняка враки. Вероятно, шустрые сумасбродки из приезжих скорее всего вдовые или споившие вусмерть незадачливых мужей, решили искупаться, воспользовавшись случаем. Никто им днем ведь не разрешит обнажаться и до сорочки на глазах у посторонних мужчин. Это не двадцатый век. Что папоротник не цветёт к тому же известно каждому старшекласснику из уроков биологии. Парням я в шутку посоветовал присматриваться, кто в течении недели разбогатеет, тот мол и нашёл волшебный цветок.

— Мы же с вами свой клад уже превратили в доспехи и мечи.

Пленные вели себя спокойно. Бунтовать они не пытались, даже когда получали инструменты и валили деревья или косили траву. Во-первых, гридни над ними не издевались ни морально, ни физически, кормили из общих котлов тем же, чем питались сами. Во-вторых, мужики знали: через год-два их отпустят на волю. Такие здесь правила.

За некоторых непутёвых сыновей уже приходили просить несчастные родители, но сразу отменить наказание нельзя, не поймут пострадавшие. Виновники должны отсидеть, понять главное: пускай мирный труд богачом и не делает, но предоставляет работящему человеку возможность нормально жить. Конечно другим стимулом выступали строгие охранники, постоянно держащие их на прицеле. Рискни разок, дёрнешься — жалеть не станут, проткнут стрелой и закопают.