Когда я смогу снова слушать Журавлей

Когда я смогу снова слушать «Журавлей»

Этот человек умудрился сообщить мне о своей смерти сам. Нашёл способ. Дама на собеседовании, проглядывая моё резюме, заметила: «А, это тот, который недавно помер…Ну, нам тут московские менеджеры не нужны».
Зачем мне она была дана, эта би-вумен? Только для того, чтобы её рот сказал то, что сказал. Ничто не дрогнуло во мне, будто не дошло. Или психика закрылась и молчала. Волковское кладбище, видео прощания и похорон. Султан приехал. Это очень хорошо, Ренат, очень хорошо. Любимый мальчик, сын, от разлуки с которым у него разрывалось сердце, боль свою никогда никому не показывал. Ни боль, ни тяжёлую болезнь.
Мы давно не виделись. После юбилейного концерта - ни разу. Созванивались пару раз. Период сотрудничества, проект, закончен. Ренат занялся другими делами: вышел клип «Белые крылья», пластилиновый мультфильм с песней «Домой», открыл детскую студию в Сочи, что-то ещё. Работал. Не сдавался. Снова концерты, заказы, поездки. Снизить темп? Перестать устремляться после 70-ти? Нет, это был упрямец, иногда не в ту степь.

Отчаянный октябрь 2022.

В начале октября решилась включить какую-нибудь запись. Мышка замерла на «Ноктюрне». Не смогла дослушать и первый куплет – залилась слезами. И с этого началось моё горевание. Никогда. Ни по кому. Не было такого. Я не знала, что такое «горевать», что за состояние описывает это слово. Весь месяц психика не поддавалась, не переключалась. Ежедневная прогулка приносила только самые ярчайшие воспоминания. Хотелось обнять, а как же! Кому бы не хотелось! Но не обнялись ни разу.
Хотелось ещё тогда, после концерта, как-нибудь приехать, заглянуть, привезти букет и спеть, не особо умея это делать, «Чернобровый, черноокий». Так и вижу, как Ренат, сидя за столом спиной ко входу, со всегдашней чашкой душистого чая, поворачивается, улыбается этой шутке, говорит кому-то принести ещё одну чашку. Но никогда не будет этого момента. Никогда. Это воображение рисует несбыточную встречу. Куда бежать?...Куда лететь?... И кажется, что сейчас схватишь первую попавшуюся машину и рванёшь в Москву – ещё раз увидеть, услышать, пошутить, подзадорить. Буквально ощущаю, как стеклянно-прозрачный осенний воздух лепит фигуры. Он там. Все там. И я – тоже там.

Проект для души, для людей и для президента.

И вот, закипела мыслительная и творческая работа. Копия ломались, молнии метались, прежде чем было определено, что же это такое будет.
Сначала думали о наборе дисков в красивом переплёте в нескольких экземплярах для подарка президенту и VIPам. Начался поиск кожи, подбор тисненого рисунка, сколько будет дисков, тема, обложки, вкладыш. Идей – горстями. Я предлагаю Ренату съездить в Библио-Глобус присмотреться, благо недалеко. Едем. Сначала заглядываем в букинистический отдел. Находим ноты 18-19 века, рассматриваем и фотаем обложки. Мой высокий сопровождающий чувствует себя не в своей тарелке в потоке людей: «Надо было взять диски, подарить продавцам, как-то неловко». Я успокаиваю: «Ничего страшного. Вы неузнаваемы». Спускаемся вниз к музыкальным альбомам. Смотрим оформление книги о Битлз с приложенными CD. Главное, чтобы посмотрел всё глазами, пощупал руками. Набираем примеры того, как это сделали другие.

До поздних вечеров идёт обсуждение. Приехал Закир Насыйбуллин. Диктофон включён. Ренат рассказывает о себе, о работе над песнями, о конкурсах, выступлениях. Я говорю, что моя любимая военная в его исполнении – «Журавли», других исполнителей не признаю. Закир на маленькой кухоньке готовит ботку. Подаёт нам, включается в разговор. В этот раз я снова с ночёвкой в студии. Ренат уезжает. Мы с Закиром полуночничаем, он играет на гитаре, слушаем что-то на английском. Я прошу его дать мне пословный перевод «Гомер Корабында», записываю, вникаю в грамматику и строй татарского на ходу.

В следующий раз обсуждаем обложку для серии дисков. Кто что. Я, довольно коряво, пытаюсь изобразить птицу. Ренат своей рукой поправляет. Я молчу в великом удивлении: просто взмах ручки и… птаха трепещет крылышками и парит в небе. Начинаются уговоры, чтобы Ренат срочно возвращался к написанию картин. Уговариваю месяцами, пока давняя застрявшая внутренняя трагедия пожара не даёт брешь. Сопротивление принимает форму: «Сначала надо пристроить мастерскую». Я: «Она и так пристроится. Рисуйте с детьми, включайтесь в игры, нарисуйте им свои раскраски». Постепенно в студию прибывают картины Рената, до поры висевшие на стенах у друзей. Никогда я не видела мужчину, так тонко различавшего оттенки цветов. Это проявлялось и в одежде. Брюки канареечно-горчичного цвета или болотно-зелёного плюс чёрная рубашка; тёмно-бордового – и чёрная кожаная куртка, стильный шейный платок. Он очень любил уют, свободные светлые пространства. В студии обычно надевал спортивный костюм и мягкие тапочки. Кабинет скромен: письменный аккуратный стол, стул, полка; у стены лежит свёрнутый потёртый узорчатый коврик для намаза…

Предыдущий вариант отбрасываем. Ренат решает сам написать автобиографию, о своём жизненном пути, о встречах с интересными людьми. Дополнить дисками: тема ВОВ, как всегда, главная; и песни о любви, конечно!

….. «Ренат Исламович, Вы когда-либо думали, что станете известным?» Рассказывает случай из детства о том, как маленьким упал во дворе в выгребную яму. Его вытащили и смеялись, что будет он богатым и знаменитым….

Апрель 2023.

Пробую снова слушать. Майский вальс. Слёзы градом. АкБарс. Сдавило горло. Нет. Хватит! Хватит реветь! На следующий день включаю погромче ещё песни, что-то делаю по дому. Уже не плачу. Приучаю себя снова смотреть видеозаписи. Готовься, девочка, к 9-му мая. Будешь подпевать Льву Лещенко «День Победы», как в раннем детстве, и Ренату Ибрагимову, одному из лучших людей, случившемуся в твоей жизни.
Я снова смогу! слушать «Журавлей», взлетая душой в розово-сиреневую дымку выси вместе «с журавлиной стаей»…

(Из моих воспоминаний о Ренате Ибрагимове, апрель,  2023г.)