Собачья жизнь 2

Начало смотри:
http://proza.ru/2023/12/01/1753

Обречённый сторож

Для отдохновения от трудов праведных у меня несколько маршрутов: на озеро, в лес и на речку. Так вот первый проходил через дачные участки со сторожевыми собачками. Та иль другая грозно тявкнет раз-другой ради приличия, а вот одна непременно заливалась протяжным лаем. Конура её, по странному разумению хозяина, ютилась не у ворот, а в самом конце дачи. Да и со временем уловил в лае более печали и тоски, чем угрозы.
А раз стояла зима и дачи пустовали, то, по-своему обыкновению, начал заводить с ней беседы. Пока говорю, она вся внимание, но только в сторону озера — тут же подымает лай.
Как-то кинул ей большую кость с мясом, но не добросил. Поругал себя за эту затею, ибо такое дело точно не понравится её хозяину. Лишь бы не нарваться на него!

С неделю после этого ходил по другим маршрутам. Иду, значит, в очередной раз и слышу её лай, но уже от самих ворот. Подхожу, а он без ошейника. Чёрт, этого мне ещё не хватало. Ругаю его, что ведь мог повредить себе шею. И тут собака встала во весь рост, упершись лапами в сетку рабицу. Тогда я силой надавил руками на сетку, выгнув её книзу. И здесь произошло событие, удивившее и поразившее меня: собака положила голову на мой локоть и закрыла глаза. Не исключаю, что она даже мурлыкала по-своему, по-собачьи. Свободной рукой я гладил её и говорил ей много разных приятностей. Мне до слёз было жаль этой прекрасной собаки, возможно, не знающей ни ласки, ни доброго слова. Вечный сторож на вечной привязи – ни игрищ, ни забав, ни даже обычной прогулки. Как не посочувствовать братьям нашим меньшим. Но прекрасно понимал, что не имею права находиться здесь с чужой собакой. Мало мне брошенной ей кости, так влетит ещё за ошейник и за изгородь. Силком оторвал себя от собаки, сделал ручкой и до озера.

А уже на обратном пути сказал себе: "Всё, нужно с этим завязывать". Озабоченный возможными перипетиями, слишком поздно заметил здоровенного мужика, который, видимо, издали увидел и поджидал меня. Предстоял неприятный разговор.
Не успел ему кивнуть, как тот приступил к допросу.
– Это вы подкармливаете мою собаку?
Отрицать было глупо, ибо тут ходили одни рыбаки.
– Она так сильно лаяла и я решил, что она голодная.
– Не нужно! Я сам позабочусь о своей собаке.
– Хорошо, понял, больше не буду.
– И это из-за вас она выскочила из ошейника!
– Все собаки рвутся на волю. Тем более, если их не выгуливать.
– Ты что, собрался меня учить?!
В голосе его прозвучали угрожающие нотки.
– Давайте спокойнее. Я же вижу: собака вовсе не сторожевая. А на постоянной привязи ей недостаёт движения и общения.
Похоже, попал в самую точку и он малость смягчился.
– Знаете, после вашего вмешательства я не узнаю своей собаки. Между прочим, на озеро можно пройти и в обход моего участка.
– Ладно, впредь только в обход.
Мы расстались с холодком, ибо, своим вторжением в собачью жизнь, всё ж причинил ему лишние хлопоты.

В дальнейшем, как и положено, соблюдал условленную сделку. Но у собаки – свои незримые нити связи. Она слышала и узнавала меня издалека и лаяла даже после манёвра с обходом. Но более всего занимательной была её реакция на моё возвращение с озера. В метрах ста от конуры пролегала развилка обходной дороги. Так вот собака ждала до самой развилки и только я делал два шага в сторону, то есть отдалялся от неё, то поднимался такой жалобный лай, хоть обратно воротись. И это повторялось многократное число раз. Таких способностей к геолокации, с точностью до метра, не ожидал от собак никак.

Бывало, в редкие дни, собака безмолвствовала и меня сильно подмывало пройтись подальше и убедиться, что она отвязана. Но раз дал своё мужское слово, то должо'н был его держать.
Так хочется верить и надеяться, что мне всё ж удалось растопить ледяное сердце её хозяина.

Ротвейлер

Наведался раз к одному своему другу-холостяку. Смотрю и не верю глазам: в коридоре лежит пёс-красавец – ротвейлер. Ещё с детства друг был отмечен повышенной собакобоязнью, а тут на тебе: с таким грозным псом.
– Как прикажешь это понимать?
– Да сосед просил приглядеть недельку.
Сразу засомневался в его искренности. Жить неделю с собакой ради какого-то соседа!? На такую жертву он мог пойти только ради сердечных дел. Бог с ней, с его зазнобой, но пёс-то каковой – я аж загляделся.
– А отчего он такой понурый?
– Да подругу требует. Ничего, перетерпит малость – вскоре должен приехать.
– Ты с этим делом не шути! Это тебе не комнатная собачка, а служебная. Ему вынь да положь! А не то махом яйца оторвёт!
Друг побледнел и заёрзал. Я подошёл к ротвейлеру и опустился на корточки.
– Как тебя зовут?
– Мартин!
– Ну что, Мартин, хочешь познакомиться с одной прелестной сукой? И живёт она тут поблизости.
Ротвейлер оторвал голову от лап, глаза его оживились.
– Одно твоё слово и через час она будет здесь. И вы сможете уединиться вдвоём хоть до утра.
Ротвейлер вскочил на ноги и пришёл в движение. Друг мой был ошарашен.
– Еженедельник есть? Только свежий.
Под рукой оказался только прошлый номер, а ближайший киоск был совсем не рядом. И решили так: авось подвернётся хоть завалящая.
 
Ротвейлеры из списка отпали сразу, за ними все крупные собаки и пошла одна мелюзга, но даже здесь всё подряд было повязано. Ротвейлер упорно не отходил от нас: видимо, он понял, что решается его судьба. Наконец нам улыбнулась удача с одним бульдогом: да и только от одной разборчивости хозяина. Друг мой долго объяснял, что к чему и я, не дожидаясь гудков, вырвал у него трубку.
– А сейчас передаю трубку ротвейлеру. Он подтвердит, что у него лучшая родословная в городе. Мартин, давай, скажи ему!
И Мартин, что было мочи, пролаял пару раз.
– Ладно, уговорили. Приедем к вам.
По нашим лицам ротвейлер определил, что дело в шляпе и отметился длинной руладой.

Довольные, удачным раскладом, мы приступили к чайку. Правда, друг хотел подкормить ротвейлера перед первым серьёзным испытанием, а я рассудил, что впроголодь отдачи от него будет больше. Но выяснилось, что у Мартина на этот счёт было явно другое мнение. Только разлили чаёк и я поднёс ко рту любимый эклер, как ротвейлер совершил бросок и слизнул с рук сладость, переправив его в свою пасть. С моих губ и носа обильно стекала слюна, а ротвейлер ждал подачки. Отвесил ему шлепок по морде, но глаза его прям как светились: "Ещё один эклер и можешь меня убить!". Вытерев салфеткой собственную морду, прочёл Мартину длинную нотацию:
– И это есть твоя благодарность за наши старания и хлопоты! Неужель нам жаль этих чёртовых эклеров, если только на свиданке они могли б тебе помочь. Да знаешь ли ты, что от сладкого у тебя может начаться понос, аллергия и вздутие живота. И что мы скажем хозяину бульдога, если ты не сможешь ничего изобразить?!
Пристыженный Мартин ушёл из кухни в конец коридора.

Вскоре пришла невеста с хозяином. Удивлённый ротвейлер переминался с ноги на ногу и, ища спасения, повернулся ко мне: "Это что же, на коленях мне с ней". Я развёл руками, мол, "для первого раза, в качестве испытания, сойдёт и бульдожина". А та не собиралась долго ждать и, обнюхав, начала покусывать нашего ротвеллера в грудь и шею, всё более распаляя его. И мы оставили их одних в укромном месте, но хозяин бульдога держал процесс под контролем, пока не убедился в сотворении таинства.
Как нежданно появилась невеста, также быстротечно она и исчезла. Но каково прибавилось энергии у Мартина – носился как шальной и крушил всё подряд. И потому, по-быстрому покормив, вывели его на прогулку для разряда энергии.

Спустя время, сидим мы у друга и соображаем "по-пятьдесят". Он уже без ротвейлера, но разговор идёт вокруг него.
– До сих пор поражаюсь, как ты смог шлёпнуть его по морде? У меня чуть сердце не остановилось.
– Это трудно объяснить. Вот ты, например, физически сильнее меня. У каждого из нас свой набор определенных выделяющихся качеств. Возможно, мои предки имели навыки работы с собаками, что и передалось мне по наследству.
Мы слышим, как кто-то скребётся у двери и уже знаем, кто там. Друг открывает и Мартин, чуть не свалив его, устремляется ко мне. Но без дозволения соседки, я остерегаюсь проявления своих чувств и она даёт мне отмашку.
Друг мой жалуется подруге на такой вот произвол.
– Больше недели кормил его, поил, вставал ни свет ни заря и водил гулять. А этот хмырь часик посидел с ним и стал его лучшим другом. Нет, больше с собаками я не дружу.
Его подруга смеётся и обнимает его.
– Так Мартин знает, что твоё сердце всецело принадлежит его хозяйке. А за тот самый час он же выяснил, что собак я люблю больше чем женщин и буду верен им всегда.


Спаситель

Эта бабушка не понравилась мне сразу – противная и крикливая. В первый же день нашего заселения в дом, она устроила скандал. Видите ли, мы, без её разрешения, как управдома, посмели спустить вниз строительные козлы с лестничной площадки – пришлось послать её подальше.
Даже спустя долгие годы, пока оставалась она управдомом, отношения у нас были натянутыми. И только потом, когда её постиг старческий маразм, она предстала жалостливой и плаксивой.

Как-то эта бабусь перехватила меня и увилась за мной, так что пришлось остановиться и выслушать её.
– Видит бог, как я в него верую и всегда молюсь за всех нас. А особенно за вас и вашу семью. Я же вижу, какой вы добрый и прекрасный человек.
– Бабушка, я спешу! Говорите, в чём дело.
И она поведала о том, что им не стало житья, как вернулся из заключения ворюга с нижнего этажа. Чуть ли не каждый день там собираются его дружки и варят наркоту. А они со стариком от удушья лезут на стенку. Рассказ её подчас прерывался плачем и хныканьем. Тут же вспомнил её отпрыска, изредка гостившего у них и имевшего достаточно внушительные размеры, чтоб вразумить любого.
– Так у вас же есть сын! Вы его для чего рожали?
– Да вы что! Он у меня весь больной! Они его убьют!
– Ещё есть телефон доверия. Звоните им!
– Они всё равно узнают. И убьют меня.
– Бабушка, как у вас всё складно: убьют сына, убьют вас – выходит, лучше уж убьют меня.
– У вас родственники в органах. Никто вас не тронет.
– Вашими бы устами ... Мы – пришельцы, на нас и так все косят. Поднимайте на ноги родню. Всё, разговор закончен!
Развернулся и пошёл прочь.

Но если что засело в голове бабуси, отвязаться от неё было невмочь. Как ни выйдешь или с возврату – непременно торчит у подъезда. На глазах мировая печаль, а то и с мольбой ухватит за руку – вынужден был конкретно нагрубить ей. После чего вроде оставила в покое, но маячить всё ж не перестала.

Раз, весь измотанный, иду с ночной вахты и навстречу из подъезда бабушкин "друг". Поздоровались, то да сё и сам не понял, как это у меня выскочило.
– Слушай, эта бывшая управдомша плачется и убивается. Закрывал бы что ли вытяжку и выдувал вентилятором в форточку.
Ворюга-наркоман изменился в лице и холодно отвернулся. А я уже с опозданием осознал свою промашку и ругал себя последними словами. Пословица "Утро вечера мудренее", конечно же, в самую точку, но никак не подпадает под утро после ночного бдения. И как назло, как раз в такой момент и подвернулся этот подлец под руку.
Что тут станешь говорить? Придётся разгребать. Не извиняться же перед наркобандитом!
На всякий пожарный, я всегда носил складной ножик, но после таких делов перешёл на более серьёзный охотничий нож. В кармане уже не поносишь, приспособил под него наплечную сумку, где тот как раз умещался по диагонали. На улице был предельно осторожен, ходил быстрым шагом и не допускал, чтоб шли за спиной. При обгоне отходил в сторону и пропускал, пребываючи наготове. Так прошло более месяца, но как чувствовал – уже скоро.

И вот вновь после второй подряд ночной вахты выхожу со служебного автобуса и своим привычным маршрутом, не по дорожке вдоль дома, где встречные и поперечные, а как придётся. Внимательно осмотрел парковочку машин: никого. Прошёл с десяток метров и вдруг раздался собачий лай. Оглянулся и мельком разглядел собаку, лающую в сторону парковки, а боковое зрение выхватило быстро идущего на меня молодого парня. Развернувшись, резко сунул руку в сумку, что заране была открыта. От него не укрылось моё движение и его отнесло в сторону дорожки. В руке его был предмет, завёрнутый в тряпицу и по контуру схожий с гаечным ключом.  Прибавил за ним шаг, но тут парень сошёл с дорожки и двинулся вдоль торца здания. Вокруг были редкие пешеходы и потому прошёл чуть дальше, тоже свернул и остановился на дорожке напротив. К торцу дома примыкал забор строящегося комплекса и потому ему оставалось только обратным ходом, раз перекрыл ему выход на дорожку.
 
В десяти метрах стоял парень, который намеревался меня убить и не мог просто так его отпустить: погоди, сволочь, ты у меня тож познаешь страх смерти. И вот последний пешеход с удивлением отметил нашу немую сцену и скрылся. Сняв с плеча сумку, я просунул туда левую руку, чтоб в случае чего смягчить сумкой удар гаечного ключа и двинулся к нему, придерживая правой рукоять ножа. Видимо, он решил, что это только страшилки и грозно поднял своё орудие. В трёх метрах от него, выхватив охотничий нож, я бросился на него. Парень исторг дикий вопль и рванул назад. Его испуг только раззадорил меня и погнался за ним, но узрев за торцом прохожих, водрузил нож обратно на место. Парню наперерез с лаем бросилась та же собака, но тот отогнал его отмашками ключа. Пока застёгивал молнию сумки, я отстал, но зато собака следовала по пятам. Минут десять бежал за ними, но парень мчался как ветер и не прямиком, а петлял по переулкам. Да и спасающий свою шкуру всегда проворнее нагоняющего. Вскоре потерял их, не стало слышно даже лая собаки. Наугад побродил туда-сюда, уже больше искал собаку, чем его и, отчаявшись, повернул назад.

После пробуждения, лежа в лёжку, анализировал происшедшие события. Чётко и ясно осознал, насколько же был близок к криминалу. И главной причиной здесь был, конечно же, передоз переутомления после двух ночных смен.
Но если б не собака, мне точно была бы там хана – непременно нужно её найти. Но как? Если не успел её запечатлеть, разве что один светло-жёлтый окрас. Прогнал в памяти собачек, которых подкармливал колбаской перед магазином. Возможно, какая-то из них решила меня отблагодарить. Как же всё-таки собаки легко вызнают источник опасности. Даже не на них самих, а вообще как таковой!
Поднялся и отправился на поиски собачки. Увы, ни в этот день, ни после, сыскать её мне так и не удалось.
Ещё долгое время я был начеку. Но, видимо, мои вражины смекнули, что как и пионер, всегда готов. А раз за меня тут все местные собаки, то и совладать со мною будет не так-то просто.

Я был готов на всё ради тебя, а ты как в воду канул. А на память даже ни имени, да и было ли оно у тебя вовсе. И в утешенье мне один лишь облик твой.
Но ты всегда пребудешь в моём сердце – под именем "Спаситель"!