Перелетные ангелы гл. 26

Весна не спешила, а зимы не было. В воздухе висела сырость, будто природа привезла ее сюда, сгрузила и оставила до лучших времен. А редкие людишки на холме потерпят, у всех ведь есть печки.

Лишь только с гор сошел снег, я уже рванулся навстречу солнцу, правда защитившись большими темными очками. В них я совсем потерял возраст, впрочем, я уже мало думал, какое впечатление произвожу. Да и какие теперь в горах люди, все ищут комфорт и наслаждения.

Цепи горных хребтов уже начинали волновать, первые крокусы толпились вдоль тропы. Местами мускари синим одеялом оживляли еще бледный пейзаж. Я, не спеша, поднимался. И вдруг увидел женщину с рюкзаком, она шла вдоль склона навстречу мне по этой же тропе.

В горах люди мимо просто так не проходят, обязательно завязывается хотя бы коротенький разговор.

- Добрый день! Пожалуй, я впервые вижу в горах одинокую женщину. Не страшно?
- Здравствуйте! Да я не одна была. Можно сказать, сбежала. Но догонять никто не будет, мы мирно расстались. Так хочется радоваться этому солнышку, синим горам вдали, первым цветам, а там одни пьяные рожи. Вчера допоздна спать не давали, а сегодня еле ползают.

Я не нашелся, что ей ответить.
Она попыталась меня обойти на узкой тропинке, но покачнулась - пришлось схватить быстро за плечи и прижать. И тут она совершенно внезапно расплакалась. Да, слез в горах я тоже еще не видел.

- Я плохо вижу, и вблизи, и вдали. Это тропа ведет к Архызу?

Она уже размазала всю свою мокроту, и теперь щечки блестели утренней росой. А я подсознательно отметил ее слепоту как положительное качество. Может, она и не заметит особо, что я все время щурюсь.

-- Тропу в одном месте засыпало, видно, лавина весной прошлась. Я Вас вс;-таки провожу до реки.
Она не стала уговаривать меня не сворачивать со своего пути, а я очередной раз отметил, что светские условности она не соблюдает, как и я.

Но больше всего меня поразили ее глаза, когда мы пошли по сыпухе. Нет, не голубизной, запавшей в душу с момента первой детской влюбленности. Кира, а мы уже успели немного познакомиться к тому времени, просто ползала по склону и рассматривала каждый камешек, показывая мне. Некоторые она запихивала в карман, а которые побольше, в рюкзак. Мне, как бывшему геологу, это конечно нравилось.

Она вовсе не была молодой, но что говорило о ее возрасте, я так и не мог понять. Когда решительно все было заполнено, Кира еще держала пару зеленых серпентинитов в руках.

- Клади в мой, в боковой карман. Сверху у меня видеоаппаратура, я делаю фильмы про горы. Руки всегда должны быть свободны,  если нет альпенштоков.

Мы продолжили спуск, а я все изумлялся ее легкости ходьбы, даже молодые редко так могут скакать по склонам, совсем не дыша. Но тут началась другая тема. Кира откуда-то достала савочек и принялась откапывать различные цветочки, крошечные пихточки, сосенки. Они росли ковриками, и было ясно, что здесь выживут немногие.

У меня ведь была эта же слабость, и горки в саду наполовину состояли из дикоросов. Все-таки у нас еще появился большой пакет в руках, но и склон уже был пологим.

Кира рассказала про турбазу, мужиков, стандартно отдыхающих с ящиком водки, и я все понял. Я за всю жизнь ни разу не отдыхал в местах скопления людей. По-моему, они только портят впечатления.

Моя машина притаилась на берегу Архыза. Таких красивых удобных местечек почти не осталось вдоль реки, горнолыжный курорт разрастался, с каждым годом все больше вытесняя диких туристов.

Теперь по указке бизнесменов следовало считать, что отдых за столиками с видом на распаханные горы - это самое лучшее, до чего дошел человеческий разум.

И моя полянка уже была благоустроена - стол из досок, скамеечки и даже туалет. Кусочек бурной реки был огорожен камнями - получилась холодная голубая ванна. Кира и в нее залезла, окончательно сразив похожестью на меня.

Но главное было не это. С ней было так просто и легко, как будто уже давно знакомы, вот только ненадолго разлучались. Так ведут себя маленькие дети. Они ведь совсем не знакомятся, не спрашивают тебя о работе, семье, планах на будущее. Они просто делятся своими впечатлениями и радуются, когда их понимаешь и показываешь свои.

Это совсем другой вид общения, это язык природы, которая вовсе не изобретала слова, чтобы назвать закат закатом. Зачем, если он всегда разный?

Мы все говорили и говорили, иногда взахле
б, перебивая друг друга, но совсем не обижаясь. Какие расставания, мы даже это не обсуждали. У Киры еще оставались дни отпуска, а я недавно оставил учительство в сельской школе, и года не отработав, но зато знаний по биологии значительно добавил.

Если бы не мои глаза, я, наверное, так и работал бы, а мы бы не встретились. Вот ведь получалось, что эта болезнь помогла мне. Да, принимать надо все.

Вечером я вспомнил, что когда-то вот так же оставил Светланку без палатки, резко изменив ее судьбу. А теперь вот ситуация вернулась, только с другой стороны.

Костер когда-то должен был догореть, и холод горного воздуха загнать в палатку. У Киры оказался совсем легкомысленный спальник, зато у меня был теплый и широкий, наверное, рассчитанный на грузного русского рыбака, и наши сто килограммов на двоих без труда в него влезли.

Было тепло, а иногда и жарко. Мне совсем не нужно было привыкать к этой непосредственной душе. Любовь разгоралась пока еще тихим несмелым костерком, но я видел, что это та самая женщина, которую так долго искал.