Зверь

        Потрепанный автобус привычно дребезжал стеклами и дверьми. Яркое солнце накалило железную крышу, и пассажиры истомились от жары и скрежета. На очередной остановке водитель вышел к автомату, утолить жажду газировкой, а пассажиры с тревогой ожидали, удастся ли вновь завести мотор. Но удалось.
        - Граждане, не допускайте недоплату в кассу, - поприветствовал их водитель.
        Стасик и не допускал. Он еле наскреб в общежитии на кафе-мороженное, да на кино. Если, конечно, та женщина согласится на столь скромную программу. Её кавалеры, небось, денег не считают.
        Был он взбудоражен и, хоть и замечал, как морочит голову шофер, как монотонно трясут шевелюрами пассажиры, но думал всё время об этой женщине. Весь день он думал о ней. Даже, когда разговаривал с Женей, ни на миг не забывал, что произойдет вечером, в шесть. В запасе оставался час, но, кто её знает, вдруг она перепутает время. Стасик поежился от неясной перспективы и вышел. Делать пока было нечего, и он вошел в колоннаду.
        Солнце умерило свой пыл, краски смягчились и зной ослабил хватку. Стасик напряженно оглядывал прохожих. Всякий бы запомнил такую женщину. «А меня зовут Вера». Вера! Как он осмелился к ней подойти? Но, почему-то, не отказала. Пожилые солидные мужчин смотрели на него с завистью, а юнцы просто нахально облизывались. Он отлично помнит собственное ощущение, когда заметил, какие она выделывает кренделя всей своей фигурой. Как в постели, но вполне целомудренно и у смотрящего создавалось ощущение, что он подглядывает. Теперь, когда знакомство почему-то состоялось, шагая рядом, Стасику даже неловко было, что и он участвует в этом представлении.
        Назначив свидание у колоннады, он тут же побежал к Жене, но это его не излечило. Она сразу почуяла неладное, а он лишь краснел, чувствуя себя скотом. Говорят, со временем это проходит, а сейчас он точно не выдержит и побежит. Женя – совсем другое, она одна поняла его, когда он ухлопал всю зарплату на бинокль. «Конечно, это игрушка, но и ладно. Подольше оставайся мальчишкой». А с Верой, голова перестает работать…
        Глядя на проплывавших мимо дам, он отмечал: «не тот класс». Но подсознательно надеялся, что она не придет, в карманах-то пусто.
        Веру Стасик увидел издали, но, бывает же, рядом семенил подтянутый юноша, классом уж точно повыше, чем Стасик. Они о чем-то мило беседовали.
        - Ну, вот видите, - сказала Вера кавалеру, когда они подошли,- что я говорила?
        - Да, я понимаю, - расшаркался тот. – Вы не обижайтесь, обратился он к Стасику, - мог ли я пройти мимо. Её диаметр – мой периметр. Вы, конечно, знакомы с понятием «периметр»?
        Стасик был знаком. Кроме того, он умел избавляться от подобных типов.
        - Проваливай отсюда, - прошипел он тихо, - пока жив.
        - Да, да, - угодливо согласился тот. И затерялся меж колон.
        - Такие дела, Стасик, - вздохнула Вера, - невозможно выйти на улицу. А хамить я не люблю.
        Они были почти одного роста, но Вера намного крупнее и Стасик заглядывал снизу.
        - А ты попробуй изменить походку, может, легче будет, - иронично посоветовал он.
        - Ничего не выйдет, у меня такие кости. Итак, какие у тебя предложения, в ресторан пойдем?
        Стасик смущенно пошевелил пальцами:
        - Понимаешь, на это у меня сегодня не хватит финансов.
        - Да ну? – удивилась она. – А я довольно дорогая женщина.
        - Я так и думал, но не будем торговаться, у меня прорва дел.- И он торопливо зашагал прочь, даже слишком торопливо.
        - Да хватит тебе трусить, - окликнула она его. – Чувствительный какой! Есть у меня деньги, я плачу.
        - Ни за какие коврижки.
        - Ладно-ладно. А домой ко мне пойдешь?
        Сердце у Стасика прыгнуло и заметалось. Он покачнулся и даже положил руку на грудь.
        - Ого! – засмеялась Вера, - смотри, инфаркт не дай бог получишь, возись потом с тобой на больничной койке. – Она сжала ему запястье и замерла на мгновенье, отсчитывая удары сердца. – Пульс горячий, но выживешь. Я так понимаю, что уговаривать тебя не нужно? Насчет ресторана, просто тебя попугала. Дома у меня всё готово для теплого приема, сам увидишь.
        Вскоре они оказались у двери в прихожую, и Вера почему-то позвонила. У нее, оказывается, уже были гости, парень и девушка. Они свободно расположились за столом, придвинутым к дивану. Девушка – ничем не приметна, разве что слишком уж худосочная, но парень! Мало того, что размерами он напоминал слона средних лет, у него было страшное, ассиметричное лицо дегенерата. Отовсюду выпирала такая сытая сила и жестокость, как будто он годами отбирал завтраки у заключенных. Когда Стасик вошел, он жевал, потом оказалось, что жует он всегда. Вера рядом с этим детиной казалась маленьким, никому не нужным бантиком, девушка просто затерялась где-то у его локтя. Стасику сделалось нехорошо, и он заставил себя смотреть на Веру. Пожалуй, у нее и в самом деле такие кости. Дома это выглядело ещё красочней – уже не размеренные движения вверх и вниз, а какие-то умопомрачительные восьмерки.
        Будто не замечая, как поразили Стасика ее гости, она сказала:
        - Я пойду на кухню, а вы здесь поболтайте немного. Это Зина, а это Борис. Можешь называть его просто Бобик. А юношу нашего зовут Стасик.
        Она выскользнула, а Стасик примостился у окна и отдернул занавеску. За окном было тихо, пустынно, скучно и он развернулся к необычной паре. Ну и бандюги, подумал он, куда я попал?
        Зина пыталась уложить реденькие, белесые волосики, они никак не лежали. На столе покоилась миска салата. Бобик, то и дело, запускал в нее объемистую деревянную ложку, потом надвигался на Стасика, деловито работал рижней челюстью и меланхолично глядел в окно за его головой, пока не проглатывал последние остатки пищи и тогда снова опускал в миску ложку. А Стасику всякий раз мерещилось, что он собирается закусить им самим. Поэтому он счел за благо завязать разговор.
        - Я вас где-то видел э-э… Бобик, - сказал он. – Вы, случаем, не работали на стройке?
        - Не-а. Я не работаю. – Он покачал челюстью и благодушно ухмыльнулся. – Салат. Вера говорит, питательный. Покушай. – Он облизнул ложку и протянул её Стасику.
        - Спасибо, - отстранился Стасик, - я салат не ем.
        - А то, будут ватрушки. Во!- Он показал обеими руками. Объедение.
        - Вы, кажется, заткнете за пояс Собакевича, - натянуто улыбнулся Стасик.
        - Не стоит изощряться, - вмешалась Зина,- Бобик читать не умеет.
        - Зина, - позвала из кухни Вера, - будет наводить красоту, помогай!
        Пока они накрывали на стол, Бобик, положив блюдо на колени, рассказывал Стасику, как его любят женщины и какие они готовят ему вкусные вещи. Попутно он уписывал остатки салата, а под конец опустил в блюдо открытую ладонь и языком очистил его от майонеза. Стасик ожидал, что он вытрет ладонь о собственные брюки, но нет, Бобик воспользовался пачкой салфеток.
Наконец, сели за стол. Бобик, видно давно ждал этой минуты, он расположился поудобнее, сразу видно, надолго, и, широко раздувая ноздри, заявил:
        - А я могу всю это водку в один бидон слить и выдуть без перерыва.
        - Не нужно, Бобик, - попыталась остановить его Вера, - придется снова бежать в магазин.
        - А я хочу, - помотал головой Бобик. – Хочу.
        - Но ведь это вредно, - поддержала Веру Зина. – Ты можешь заболеть.
        - Ну и пусть, - стоял на своем Бобик, - что вам водки жалко?
        - Не водку жалко, а тебя, дурня.
        - Сейчас встану и уйду! – Пригрозил он.
        Уломать его не удавалось, а у Стасика никак не укладывалось, чего они с ним так цацкаются. Погнали бы его подальше – и дело с концом, тем более, сам предложил. Кончилась эта канитель тем, что Бобик вылакал-таки всю водку залпом, а Зина пошла в ларек.
        Потом включили музыку, и она заглушила довольное урчание Бобика. Иногда только в мелодию вклинивался хруст индюшиных костей, которые он перемалывал и глотал. Вера делала попытку оживить вечеринку непритязательной болтовней, а Зина молча возила вилкой по тарелке.
        Медленные блюзы сменились быстрым танцем, Стасик пригласил Веру и, шаг за шагом, вывел ее в коридор. Стасика било током, когда они касались в поворотах танца.
        - Ты часто меняешь мужчин?
        - Да как сказать, мы уже не дети.
        - А я тебе приглянулся?
        - Не сказала бы, но у тебя такое тонкое лицо. Не удивилась бы, если бы оказалось, что ты балуешься стихами. Ты мальчишка, а мне надоела грубость. Мужчина без интеллекта навевает тоску.
        Ещё бы, подумал Стасик. Вот, Бобик. Только и радости, что звериная злоба и свирепость.
        - Это верно, - согласился он, - каково там Зине!
        - Знаешь, пригласи ее на танец.
        - Вот ещё! Буду я за него отдуваться, пусть сам, наконец, оторвется от жратвы, извини за грубость.
        - А ты и не должен, но ведь и не развалишься?
        Нужно пригласить, решил Стасик, а то решит, что он боится этого чудовища. Бобик меланхолично жевал, а Зина сидела рядом и томилась. Стасик остановился напротив неё и небрежно поманил рукой. Зина просветлела и торопливо отодвинула стул.
        Танцевала она не плохо, но просто, сразу подчинялась партнеру. Держалась, правда, чересчур близко и Стасик с тревогой косился на Бобика. Но тому было не до Зины, за едой он ни на что не отвлекался. Мелодия завершилась, и Стасик с облегчением проводил Зину к дивану.
        Стемнело и настало время расходиться по спальням. Вера незаметно кивнула Стасику и вышла, выделывая бедрами свои несусветные коленца. Она прошла на кухню и села у плиты. Была она заметно утомлена.
        - Сегодня тебе придется поститься, - устало сказала она.
        - Это как же, - не понял он.
        - Да так. Я на эту ночь занята.
        - Кто ж тебя зафрахтовал, может быть, Бобик?
        - А ты думал, Зина?
        - А как же я? Меня ты пригласила поиздеваться?
        - Так получилось, но я о тебе позаботилась. - Она показала на гостиную.
- Это тебе в утешение.
        - Очень благодарен, - нервно засмеялся Стасик. – Хороша замена.
        Он сделал, было, шаг к выходу, но одумался. Это был бы полный разрыв. А ведь ещё и не было ничего. Вон она, совсем близко, красивая, только бери, и вдруг лишиться такой женщины? Он похолодел и нерешительно, тыльной стороной руки коснулся ее груди.
        - А можно… Можно я тебя хоть поцелую?
        - Ну, разумеется, можно. - Она властным движением посадила его себе на колени, сочно поцеловала, потом выпрямила ноги и нежно подтолкнула коленями к двери спальни.
        Зина уже была там, сидела на кровати, опустив плечи, и кивнула, когда он вошел.
        - Ну, что будем делать? – спросил Стасик, - Предложения есть?
        - Нет, - пожала она плечами и показала на кровать, – садись.
        Хорошо, хоть, не сразу предложила ложиться. Он сел рядом, ожидая, что она предпримет, но Зина притихла. Итак худенькая, она скрючилась в совсем уже невзрачный комочек, понимая, что не вызывает у него никаких восторгов. Стасик на помощь не приходил. Он вовсе не собирался наносить такое оскорбление Жене, это кем же нужно быть, чтобы поменять Женю на Зину, даже мимолетом? Лишь бы переждать, забыться, а потом будет Вера. Что у нее с этим Бобиком? Может быть, он ей муж, вот бы выведать у Зины.
        Он взял её за плечи и потянул на себя. Она не противилась, мужчины ее редко замечали. Она и в юности не могла похвастаться красотой, да потом ещё дурнела с каждым днем, а Вера всё хорошела и хорошела, и говорила, что нечему тут радоваться, одна морока и, будь ее воля, она поменялась бы с Зиной, не задумываясь. Зина бы тоже поменялась, будь ее воля.
        Стасик осторожно погладил девушку.
        - Давно ты с Верой-то дружишь?
        - Да с детского сада, родители говорят, что с самого рождения.
        - Я, было, вначале подумал, что Бобик с тобой.
        - Нет, куда мне. Здесь старая любовь.
        - Гнусный тип, неужели такой может нравиться?
        - А что мне-то, он Вере по душе.
        - Не по душе, а по телу.
        - Может быть, дело такое…
        - И давно ты с ним знакома?
        - Да как привезла она его, с тех самых пор.
        - Откуда же она его выкопала?
        - Да врачевала она в деревне, там его и нашла. Худущий он был, страшно смотреть. Били его. Сам видел, какой из него работник, а ест за пятерых. Побирался, да плохо подавали, бедная была деревня. Вера называла его «мой ледащий», да я думала, это такое любовное слово. Это он здесь отъелся.
        - Так говоришь, били, - вздохнул Стасик. – Смелые там люди, он же невзначай изуродовать может.
        - Что ты, он добрый, это он кажется страшным. Я когда его увидела, он еле двигался.
        Стасик высвободил руку и лег на спину. Всё ясно, она его содержит, специально для этого дела.
        - Послушай, - опять повернулся он к Зине, - а они женаты?
        - Ты, как ребенок, - она недовольно пожала плечами. – Она же одна его не потянет. А он без нее пропадет.
        - Но живет-то он здесь?
        - Нет, конечно. В соседней квартире, Вера ему выбила. Вера, если захочет, что угодно выбьет. Она и меня жилплощадью обеспечила.
        Зина понемногу осмелела. Преодолевая легкое сопротивление, она прижалась к нему всем телом, а он смотрел в окно, в нетерпении ждал рассвета и ворочался с боку на бок. Но рассвет долго не наступал. Стасик не ревновал. Казалось ему, стоит он у кабины телефона-автомата и стучит монеткой по стеклу. А кто-то говорит, смеется в трубку и он опять его торопит.
        Настало утро, когда скрипнула дверь и вошла Вера. Кутаясь в легкий халатик, она остановилась у кровати и спросила:
        - Ну как, молодые люди, договорились?
        - Куда там, - поморщилась Зина, - он не может.
        - А где Бобик, - поинтересовался Стасик.
        - Спит, - пожала плечами Вера, - это до обеда.
        - Интересно, а он во сне жует?
        - Стасик, не нужно быть злым.
        Она села на спинку кресла у стены, полы халата чуть распахнулись и Стасик опустил ноги на голый пол.
        - Пойдем в ту комнату, Вера. Нам нужно, ну, это…. Поговорить.
        Вера приложила палец к губам: молчи, мол, имей совесть и показала жестом на Зину.
        - О чем говорить в такой ранний час, - сказала она громко.
        Показывая, какое сейчас раннее утро, она демонстративно потянулась всем телом и зевнула. Халатик снова предал хозяйку и Стасик, как пьяный, протянул ладони и шагнул на встречу. Эй, вы, как бы закричал он, стуча монеткой по телефонной кабине, положено не больше трех минут.
        Не сознавая ничего, он впился в нее, опрокинул, придавил к полу и мял её руками, коленями и головой, не помня ни о чем. Он не слышал, как засуетилась Зина, как почти что задохнулась Вера, как ее чуть не стошнило. Всё это он увидел потом.
        Вера медленно поднялась, машинально что-то отряхнула и опустилась на пол около Зины.
        - Ах ты скот, - еле слышно сказала она, - как я ошиблась. Зиночка, ты видишь, какие они  бывают?
        Она опустила голову и умолкла. Стасик поправил брюки уже в прихожей и выскользнул на улицу. Конечно, Вера права, можно было и потерпеть. А этот Бобик? Безмозглое животное, как можно было так опуститься? Стасик был обижен на человеческую несправедливость. Но зато теперь он чист перед Женей, больше такого не случится. Никогда. Милая Женя, как ты там, без меня? Я скоро буду. На остановке затормозил автобус. Стасик вскочил на подножку, и машина скрылась за поворотом. Осталось только большое желтое облако пыли.